Вижу я в руинах тёмных
дома на стене оружье:
на заре во ржу вплетённый
меч искрит, с росою дружен,
а с последним звоном стали,
с тем, что ветер-дик срывает:
над клинков скрещеньем старый
спас-жилец с туманом тает;
Род новейших недомерков
бойко лазит по утёсам:
если солнце-- главки вертят,
если буря --плещут носом,
слёзы-кровь святой отчизны
с хохотками продавая,
без почтенья, клятвы, тризны
ток столетний иссушают;
Думал я, что ты держался
с верой-- что от ней осталось?
Я, чтоб стыд покрыть, желал бы,
выгорев любовью алой,
в скальной марке корениться:
словно ствол сосны гигантской,
прямо в небо устремится,
чтоб остаться гневной сказкой.
перевод с немецкого Терджимана Кырымлы 
Zorn
Seh ich im verfallnen, dunkeln
Haus die alten Waffen hangen,
Zornig aus dem Roste funkeln,
Wenn der Morgen aufgegangen,
Und den letzten Klang verflogen,
Wo im wilden Zug der Wetter,
Aufs gekreuzte Schwert gebogen,
Einst gehaust des Landes Retter;
Und ein neu Geschlecht von Zwergen
Schwindelnd um die Felsen klettern,
Frech, wenns sonnig auf den Bergen,
Feige kruemmend sich in Wettern,
Ihres Heilands Blut und Traenen
Spottend noch einmal verkaufen,
Ohne Klage, Wunsch und Sehnen
In der Zeiten Strom ersaufen;
Denk ich dann, wie du gestanden
Treu, da niemand treu geblieben:
Moecht ich, ueber unsre Schande
Tiefentbrannt in zorngem Lieben,
Wurzeln in der Felsen Marke,
Und empor zu Himmels Lichten
Stumm anstrebend, wie die starke
Riesentanne, mich aufrichten.
Joseph Freiherr von Eichendorff
