Я по тебе опять скучал,

Хотя ты это запрещала,

Твердила, что не идеал,

Но в мире нету идеалов.

Ты говорила «Брось мечты,

Найдёшь другую, интересней»,

А что мне делать, если ты

И только ты во мне как песня?

В молчанье прячешься опять,

Не до конца всё понимая,

Что я упрям и буду ждать,

Пока ты станешь не чужая. 

Не меняй слова на многоточья,

К моему покою стань ключом,

Посиди со мною лунной ночью,

Просто побеседуй. Ни о чём.

Пусть минуты вечность снова пишут,

Мне не важно, как они сгорят,

Я лишь голос твой хочу услышать

И увидеть твой лучистый взгляд.

Твои речи сердце мёдом мажут

И творят со мною чудеса,

Что с того, что завтра всем расскажут

Жадные до сплетен голоса?

Поспеши, по прихоти рассвета

Нас с тобой по миру разнесёт,

Потому прошу я – побеседуй,

Просто побеседуй. Вот и всё.

Всего два слова – целый мир разбужен,

Хоть сон ещё мог многое дарить,

Но день весенний тоже очень нужен,

Особенно когда есть с кем делить.

Всего два слова – и душа ликует,

И пусть она никто в твоей судьбе,

Захочешь – день весенний сберегу я,

Захочешь – половинку дам тебе.

Я жил не так, как люди говорят,

Меня гнала невидимая сила,

И раздавал улыбки всем подряд,

Но ты за ними и не приходила.

Когда сплывало века серебро,

Не тратя ни одной пустой минуты,

Я раздавал удачу и добро,

Но ты их отвергала почему-то.

Не ведаю, кто дал такую власть

Одним молчаньем сманивать куда-то,

И вот пишу стихов несмелых вязь

Не зная, попадут ли к адресату.

Дочитаны страницы. Мир закрылся.

Была чертовски книга хороша,

Ну что, читатель, болью насладился?

А это чья-то маялась душа.

Тебе казалось, нервов текст не стоит,

Зачем талантам жертвовать собой?

Но сидя в кресле – все у нас герои,

Когда из клети дома – ни ногой.

Ты думал, что писательство забава,

Чтоб автор мог величием блеснуть?

Но ведь шедевры пишут не для славы,

А для того, чтоб поняли чуть-чуть. 

Моя невосполнимая потеря –

Твои затёрлись в буднях адреса,

И в чудеса отныне я не верю,

Лимит исчерпан мой на чудеса.

Минуты доедают агрессивно

Того, кого считали молодым,

И слово «вера» кажется наивным,

И слово «счастье» - маревом пустым.

Ну до чего ж бездушно мирозданье:

Кому-то ввысь, а мне – так только вниз,

И века продолжается молчанье,

И неба не кончается каприз.

В душе штормит привычное ненастье

И разрывает нервы оттого,

Что господь разум дал, но скуп на счастье,

Наверно, это плата за него.

Хотелось бросить всё, навек забыться,

Но только кем-то в небе решено:

Мне дали свет, но только поделиться

С тобой мне этим светом не дано.

Где мой покой, чарующе-целебный?

Ему ко мне давно неведом путь,

Мне дали дар, воистину волшебный,

Но он тебя не трогает ничуть.

Жизнь коротка, невыносимо склочна,

И ей не нужен искренности свет,

И есть ли бог – никто не скажет точно,

По крайней мере, в мире этом – нет.

Не силу духа ценят, а насилье,

И кажешься обычным дураком,

Когда словами подрезают крылья

И нимб ломают грязным каблуком.

Возможно, жизнь земная – наказанье,

Возможно, есть другой, полегче, путь,

И только лишь одно твоё вниманье

Меня ещё здесь держит хоть чуть-чуть.

Не брани за то, что тихо таю,

Что слова отчаянья пишу я,

У поэтов слабость есть такая –

С вечностью общаться напрямую.

Не смотри, что бесконечно маюсь,

Уж такая у меня порода,

Я скорее скрипну и сломаюсь,

Чем согнусь предательству в угоду.

Не печалься, ты совсем не мука,

На свою рассеянность не сетуй,

Лучше проведи меня за руку

К моему последнему рассвету. 

Твоего не услышав голоса

И не став хоть минутой старше,

Я уйду в мир иной без пафоса,

Барабанного боя и марша.

Настроение – очень скверное,

И хоть нет в нём и капли злости,

В этом мире не ждут, наверное,

Значит, буду незваным гостем.

Всё же примут, храня молчание,

Мир иной удивительно гибок,

И придумают наказание –

Райский сад без твоих улыбок.