Катька шла домой в табор с большой надеждой на любовь.

Луна сверху светила мертвым цветом. Узкая улочка петляла, словно заяц, между высокими серыми кустарниками, где-то издалека пел о душевном аккордеон, а на сердце у Катьки было легко-легко. Ей хотелось жить, петь, летать, далеко-далеко, где можно плакать-смеяться сколько влезет, над собой, над вселенной, над своими мечтами...

Вдруг в ночную мозаику теней включился саксофон. Черное, от слез, небо глотало протяжные звуки, прятало их за маленькими яркими точечками в больших карманах тяжелого мрачного балахона. И тогда Катьке стало страшно. Она вспомнила, что в фильмах Кустурицы тоже бывает слишком много странности и цыганской музыки, потом действие упирается в мистику - и все, конец.

А с другого конца улочки шел навстречу Катьке негодяй - местный безродный гопник Костик. Нес в душе своей противный дух свободы, для себя. И против всех.

О, лучше бы этого никогда не было! Ибо не знаю, как дальше поведать вам о том, что неизбежно всегда при столкновении воды и огня. Встретились в темном месте при полной луне две обнажившиеся  правды. И... не вынесли такой встречи. 

Вынул Костик свой аргумент, чтобы понизить возвышенность вибраций в Катьке. И... упал посреди пахнущих розовых кустов, посреди мира и нереализованных стремлений, выливая в землю черную от луны кровь. Ибо не ходила никогда Катька в люди без ножа из столового серебра, подаренного ей старым ромом Джанго. 

После этой ночи Катька стала взрослой. Она твердо решила, что может выйти замуж за Джуру, самого красивого парня в таборе. Ей очень захотелось повторить старую романтическую историю, увиденную в телевизоре про карпатских цыган.  

(фото Якубенко)