Исследования. Танцующий мужчина, кричащая женщина.

Танец ценою в жизнь длится быстро и волнообразно, накатывает мощная волна, погребающая под собой все кричащее и молящее о продолжении. Мужчина движется в ритме танца и испытывает глубокое одухотворение с самими собой, тут и сейчас он не привязан ни к кому и ни к чему, он тот, кем он является, он крутится в танце и кружит головы, он молод и стар одновременно, он проживает последнюю секунду смысла с полным неосознанным вожделением. Для этого танца он выбрал себе свою самую лучшую сущность, наделив ее всеми своими грехами и нереализованными желаниями, продлив ей существование и укрепив ее веру в его истинность и реальность, они стали роднее и слились одно целое, в его праздничный аватар.

Рядом кричащая женщина. Ее крик – это стон погребенной заживо души, наделенной способностью чувствовать и знать, что жизнь тут и теперь может быть столь же прекрасна в своем непостижимом ужасе разочарования самыми сладкими мечтами. Ее взгляд прожигает пламенем трещины в телах ее простодушных возжелателей, она томно подпускает их к себе, кладет их голову себе на грудь, нежно откидывает прядь поседевших волос с поржавевшего уха и медленно кричит им внутрь свою песню о забвении и печали в мире однобокого восприятия красоты и морали. Женщина кричит, и ее крик полон сладких нот для уха мужчины, она вложила всю себя в этот звук и исчезла, растворившись в вибрации волны в теле ее дорогого друга. Звук – это волна, волна – это энергия, энергия – это ее стремительная часть, которая будет преобразовывать все на своем пути, заставляя каждую молекулу колебаться в такт ее голосу. Так рождается танец мужчины.

Мужчина движется в такт ее крику и его танец столь прекрасен, что он прячет его смущенно за стеной своего отрицания безжалостной реальности этого мира, которая знает, как ему лучше двигаться. В тот момент, когда он начинает танцевать, мир кажется ему полным страстного влечения к бесконечным богатствам вселенной, в миг, когда мужчина перестает танцевать, он теряет всякий интерес к подаренному ему магическому зову сирены на обрыве скалы, у которой разбилось уже бесчисленное множество жизней.

Магия женского крика открывается только лишь с возрастом, когда морщины прорезают путь для слез не только вниз, но и в сторону, когда взгляд становится набит доверху увиденным, когда все в этом мире уже перестало удивлять. Этот крик от начала первой вспышки света и до последнего заката век и вздрагивания ресниц, весь этот крик по частям прорывается в моменты магического танца мужчины, летящего на скалу на всех парусах дрейфующего в бескрайнем океане любви летучего голландца.

Мужчина танцует. На сцене светло и шумно. Аплодисменты и преданные взгляды полные надежд и отчаяния. Столько сил отдается для этих движений, столько взглядов согревают тебя, столько тел колышутся в такт одному лишь посланному вдаль крику. И сцена вибрирует под его сильными ногами, волна силы наполняет зал порывом неосязаемого волнения, переполняет сердца женщин верой в вечную сильную и наполненную смыслом жизнь.

Когда женщина крикнула в последний раз, мужчина замер и концерт окончился.