від практика

— Дебил — это психиатрический диагноз, — устало говорю я. — Ваш сын в этом смысле дебил? 

Мужчина уже на меня смотрит, как на дебилку. Потом переводит взгляд на жену с немым вопросом: "Ты к кому меня привела, ваще?!!!"

Она съёжилась, сидит на краю стула, глаза отводит. Руки, зажала между коленями. 
Он досадливо морщится, поворачивается ко мне, молчит. Я тоже. Не выдерживает. Злится ещё больше. 

— Вот вы ж как бы психолог, так? Хм. Ну так объясните мне тогда, что мне с ним делать? 
— С кем? 
— С сыном!!!! 
— А что с ним? 

Мужчина округляет глаза, удивляясь моей тупости и неспособности читать мысли. Опять поворачивается к жене с выражением: "Где ты эту дуру нашла?" Но жена опытный боец, сидит не поднимая глаз, и лишь по тому, как бледнеет её лицо, я понимаю — все силы у неё ушли на то, чтобы привести мужа ко мне. 

— Он берегов не видит, понимаете. Сопляк. 14 лет, а ведёт себя как, как... 
— Как? 
— Прихожу домой. После работы. Ботинки посреди коврика стоят. Я ему: "Ты хоть что-нибудь в этой жизни умеешь? Ботинки хотя бы на место поставить". Сто раз говорил ему, ставь ботинки сбоку, так нет, как дебил, ничего не понимает. Всё в жизни легко достаётся. Телефон вот сломал. Не ценит. Не делится ничем со мной. Матери вон хамит. Дома ничего не делает. Все слова, как об стену горох. Ни стыда, ни совести. И вот, как, как себя с ним вести?! Как общий язык найти. Вы ж психолог, ну так посоветуйте!!! Есть у вас рецепт?

— Есть, — отвечаю, нарушая все каноны психологической консультации. 
— И решение есть? 
— Есть, — обалдеваю от своей наглости ещё больше. 

Понимаете, есть алгоритм психологической консультации. Особенно первой. И меня учили, что первая встреча — это сбор информации, определение запроса, налаживание контакта. Ни о какой терапии речи нет. Тем более о каком бы то ни было решении. Что на меня нашло... ((( 

— Я правильно поняла, что Вы не знаете как разговаривать с сыном и не можете найти с ним общий язык? 
— Ну да, сказал же! 
— Решение есть, очень простое. Но не знаю справитесь ли вы с ним, — с абсолютно искренним сомнением говорю я. 
— Ну? Говорите! 
— Это не говорить, это сделать необходимо. 
— Чего сделать-то? 
— Как имя вашего сына? 
— Антон. 

И тут я совсем борзею (коллеги меня поймут, о чём я), достаю лист бумаги, маркер пишу на нём "сын Антон, 14 лет", кладу в дальний угол кабинета и предлагаю мужчине представить своего сына, стоящим на этом листе. 

— Получилось? — спрашиваю 
— Да 
— А сейчас медленными шагами подойдите к листу, встаньте на него, войдите в образ сына и станьте им. 

С явным сомнением на лице, он делает это. Закрывает глаза. 

— А теперь скажите что чувствуете? 
— Одиночество страшное. Слёзы в горле. Плакать хочу. 
— От чего? 
— От обиды. Все дёргают, шпыняют. То не так, это. Жить не хочется. Я как урод какой-то для всех. 
— Для кого для всех? 
— Ну для всех. 
— Для кого? 
— Ну, отца. 
— А чего бы хотелось от него? 
— Чтобы хоть раз похвалил. Спросил как дела. Чтобы не орал. Чтобы ...я же тоже мужчина,чтобы гордился мной. 
— Сделайте вдох и на выдохе выходите с листа. 

Мужчина молча подходит к стулу, садится. Тишина. Женщина вытирает слёзы. 

— Я всё понял, — вдруг тихо почти шепотом он. — Всё понял. Я себя так же маленький чувствовал. А от отца одни попрёки. Теперь я так же. Я понял всё. Спасибо. 

Глаза у него и у жены зелёные. Ясные. И уши у него какие-то добрые, трогательные... 

18 минут всё длилось. Первый раз в моей жизни. 

Екатерина Савинова