Стоило бы научиться любить.
Где нет любви, начинается злоба.
Где нет любви, нет и повода, чтобы
Даже намек на шедевр совершить.

Злоба, как смерть, беспощадна и зла.
Встать выше злобы сумеет не каждый.
Если смогли бы мы это однажды,
Жизнь наша б счастьем навек расцвела.

Злоба не даст безупречно прожить.
Злоба когда-нибуть вылезет боком,
Чтобы пред смертью замучить упреком,
Что ты не смог научиться любить.

Под сенью налившихся соком черешен,
Иду по дороге и счастлив, и грешен.
Любовь и надежды, печали и смех -
Все это и есть мой единственный грех.
И шепчут вослед озабоченно люди
Проклятия, словно не люди, а судьи,
Хотя у самих в беге жизненных лет
В шкафах не один запылился скелет.
Любовь ведь для каждого - личное дело,
Но лишь для себя, а чужая - задела.
И будучи в ложных суждениях скор,
Прилюдно ты рад огласить приговор
Тому, кто по меркам злословия грешен,
Кто дышит любовью под сенью черешен,
Любому, кто счастлив не так, как у всех,
За этот завидный единственный грех.

Люди поют стихи,
Если вокруг нет крови.
Люди плачут во тьме,
Если любимых нет.
Где-то потеки зла,
Где-то ухмылка боли.
Где-то густая тьма,
Где-то чуть видный свет.
Черная тень войны,
Темной шеренгой - вдовы.
Взорванный дом любви
Полон теперь трухи...

Каких-то пара дней до лета,
Тенистый парк, душевный стих.
В твоих глазах так много света...
И неба мало для двоих.
К плечу прижалась томной кошкой,
В глазах хмельные огоньки.
Отважно приоткрылась ножка
В предвкусьи ласковой руки.
Клубнично губы что-то шепчут,
И что - не важно мне уже.
Уже не день, еще не вечер,
В одежде или неглиже,
Лишь взгляд, в шальную страсть зовущий,
В котором больше нет стыда.
Что может быть на свете лучше,
Когда ты слышишь это "Да!"
И так хрупки все те запреты...
И мир застенчиво притих.
В твоих глазах так много света.
И неба мало для двоих.

Когда закончится война,
Придут домой отцы и братья.
Они сражались с черной ратью
И повидали смерть сполна.

Они все будут хмурить лбы,
В покой и мир еще не веря,
Еще вчера борясь со зверем
В стране, уставшей от стрельбы.

Их дома встретит тишина,
И пусть вовсю хохочут дети,
Нет лучше тишины на свете,
Когда закончится война.

Умение любить дано не всем,
Не все готовы отдавать всю душу.
Зато наесться - никаких проблем!
Найди такого, чтоб совсем не кушал...
А ты в угоду чреву в трудный час
За изобилие жратвы убить готов ли?
Два полюса притягивают нас,
И выбор меж едою и любовью.

Вечерняя звезда зовет подружек в небо,
В домах, хозяев встретивших, горят уже огни.
И смотрят в телевизоры хозяева, а мне бы
Сбежать с тобой из города, где были б мы одни,
И в сказочном лесу услышать тихий шепот
Деревьев засыпающих и перекличку сов,
Уйти в лесную глушь по чуть заметным тропам,
И нашептать в ночи так много нежных слов,
И целовать тебя в кольце шальных объятий,
И истово ласкать во тьме, взлетая к небесам,
И упадет на мягкий мох бескрылой птицей платье...
Под звездами в ночи не оставайся сам.

Любов і сонце, квіти і весна,
Метеликів грайливих дивні танці,
Блакить небес та темна ніч без сна...
Яка же гарна ти у вишиванці!
Немов би ти в собі зібрала світ
З його красою та його душею,
Де щастя птахом проситься в політ,
Де квітнуть маки, айстри та лілеї,
Де на освідчення тобі бракує слів,
І все, що треба, вимовляють очі,
Де в пристрасті ти б раз по раз горів
Від ранку до самісінької ночі.
І ці п'янкі, шалені диво-сни,
І посмішка щаслива поруч вранці.
І ніжний доторк справжньої весни.
Яка же гарна ти у вишиванці!

Без пафоса, без плохонькой игры,
Без ряженых и фальши на века,
Без маршей и победной мишуры
Я завтра выпью рюмку коньяка.
Что те парады и трескучесть фраз?
Все это лишь порочит ту войну.
И я уже в который майский раз
Погибших в битвах молча помяну.

Коли волають "мова! диво-нація!",
Все це - лише звичайна декларація.
Як хочемо неперевершену державу ми,
То маємо все це довести справами.
У кожній справі будь завжди Людиною,
І вже тоді пишайся Україною.