Ян Вермеер Дельфтский (1632 — 1675)

Нашла ЗДЕСЬ  и принесла  к нам чудесный  рассказ о Вермеере --многабукффенный, но написан прекрасным языком и читается на одном дыхании. кому это интересно. Ну и конечно картины . Выбирайте кому что по душе-- буквы, картины или всё сразу.::::

************************************

Итак, в 1947 году некоему Хану ван Меегерену, уроженцу Нидерландов, средней руки художнику и известному коллекционеру, было предъявлено обвинение в разбазаривании художественного наследия страны. И не просто кому-то разбазаривал, а самому рейхсмаршалу Герману Герингу. И не фигню какую, а неизвестную ранее картину великого Вермеера "Христос и грешница", принадлежащую, предположительно, итальянскому периоду творчества мастера. Этого редчайшего "итальянского" Вермеера ван Меегерен до войны уже несколько штук расторговал, но внутри страны, ненаказуемо.
 Впрочем, по внимательному изучению фактов получалось, что продал не сам, а посредники, и взял не налом (вот в фильме по ТВ-3 прям пачки бабла показывали - так не было их, и я, между прочим, предупреждала, что не было). Менял он искусство на искусство, а именно - за одного Вермеера Геринг возвращал Нидерландам 200 (нет, я не обсчиталась ноликом) произведений, изъятых из музеев страны. Красиво, не правда ли? А уж потом государство возместило посредникам бабки, а те выдали (за вычитом комиссионных) долю Меегерену. Но продал же, врагу же, шедевр же. Молчал-молчал художник, как та ослица, а потом заговорил так, что для некоторых лучше бы дальше молчал: - Не Вермеер, - говорит, - писал, а я, тихий, непонятый жестоким миром гений.
 Так ему и поверили.
 Пришлось быстренько написать Христа и книжников.
 Вот таких:

Про которых я имею сказать - третий курс художественного училища, студент с тягой к Глазунову, тьфу.

 

Но, признание обвиняемого сильно вывернуло ситуацию на процессе - не жадный торгаш, готовый продать врагу картину из, впрочем, собственной коллекции, а хитрец, надувший врага, 200 подлинников за один фальшак, ай, молодца!
 Народ ликовал, кроме некоторого количества коллекционеров, купивших в разное время у обвиняемого всякую антикварную живопись. В том числе и Вермеера. Ван Меегерен за свои художества получил всего год заключения, впрочем, до освобождения не дожил, скончавшись от сердечного приступа.

 Вот если честно - не понимаю, куда смотрели господа искусствоведы, анализируя "библейский" цикл.
 Экспертов извиняет (на мой взгляд) только то, что писал Меегерен на подлинных холстах времён Вермеера (отмывал полотна малоизвестных художников) и красками, подобающего состава. Ну и подстаривал грамотно. И подпись отработал отлично.
 А сам, если кому интересно, писал так: 

- продаваемо вполне, но особой славы на этом не заработаешь.

 А теперь посмотрим - кто же такой был Ян Вермеер Делфтский (1632–1675), столь удобный для подделки и материально ценимый в 20 веке, и причём тут Христос с запавшими глазами, когда все из кино знают, что Вермеер - это барышня с жемчужной серьгой. Ещё из кино знают, что жена у него была сука. И тёща.

 Дата его рождения, как это часто было, неизвестна, танцуем от записи о крещении, что состоялось в Новой церкви Делфта 31 октября 1632. По некоторым версиям, папа его был мелкий торговец, по другим отчего-то булочник, по третьим - торговал шёлком, картинами и держал гостиницу. Подозреваю, что третья версия ближе всего к правде. Об ученичестве сведений нет, но предположительно "испытал влияние Фабрициуса" (был у Рембрандта такой глупо погибший талантливый ученик), а может, посещал мастерскую Леонарта Бреймера. Работы Браймера можно посмотьреть тут  :http://www.wga.hu/frames-e.html?/html/b/bramer/1/index.html  (не выкладываю, ибо большие и плохо встанут), а Фабрициус - это вот так:

очень сильный мог быть художник.

 В 21 год, 29 декабря 1653 года, Вермеер стал мастером дельфтской гильдии Святого Луки, в которую входили не только живописцы, ювелиры и мастера стекольных и фаянсовых дел, но и торговцы картинами. От раннего периода сохранилось немного: “Христос у Марфы и Марии”:”:

 

и "Диана и нимфы"

и

вгоняющая меня в уныние святая Праксида (вольная копия с картины Рипозо):

 

Собственно, три эти полотна заставляют биографов думать - а не бывал ли Вермеер в Италии? Ну какие-то они итальянистые. А с другой стороны (это я из одной интернет статьи цитирую) - "откуда у бедного юноши деньги на такое путешествие?"

 Насчёт денег - если помните, подмастерья до приёма в гильдию года три бродили, зарабатывая своим искусством, так что не спрашивайте, где молодому художнику на дорогу денег взять - вывеску нарисовал, вот тебе и живая копейка. Но эта традиция в ту пору практически засохла. Да и не обязательно уже было куда-то бегать, чтобы посмотреть на итальянскую школу письма - её вполне доносило до Голландии. Так что предположим, что он туда не ходил. И посмотрим на картину самого что ни на есть голландского вкуса - и по письму и по сюжету:

 

 

"У сводни" (датируется она годом 1656, примерно) - обычная для голландской живописи бытовая сценка - ядрёная девица принимает ухаживание двух кавалеров, сводня в чёрном за её спиной внимательно следит, чтобы барышня не прогадала.
 Как это часто бывает под жанровым сюжетом есть благочестивая подложка - иллюстрация притчи о блудном сыне, момент, когда тот проматывал отцовские деньги с девицами. Если помните, вот этот рембрандтовский "Автопортрет с Саскией на коленях" считается иллюстрацией того же эпизода.

 

 

Кстати, некоторые исследователи считают, что как и Рембрандт, Вермеер спрятал в "Сводне" семейный портрет, изобразив себя блудным сыном (смеющийся кавалер в чёрном), а свою молодую жену Катарину Болнес - весёлой девицей. Так что та сушёная вобла, которую нам показали в кино не кадруется.

 Между унылой святой Праксидой (про которую спорят - а Вермеер ли она, но на мой взгляд - может и Вермеер) и "Сводней" - год, максимум два. Но полное ощущение, что за этот год художник осознанно отправил на свалку все свои итало-классические потуги и начал работать с нуля. Изменился не просто выбор сюжета. Он даже складки теперь пишет иначе, убрав к чёртовой матери всю эту мелкодробную, красиво изломанную драпированность и оставив только формообразующие - посмотрите, как ложится косынка или складки блузы девушки. ми-ни-мум, самое необходимое, чтобы ничего не отвлекало от разрумянившегося лица и красноречиво подставленной ладони. Зато с какой плотной убедительностью он теперь пишет предметы - ковёр (кстати, в "Христе у Марии..." мы с этим ковром уже встречались и ещё встретимся), вазу, кружево, стекло бокалов.

 Пожалуй, из всего сохранившегося Вермеера это самая "щедрая" вещь - по колориту, по характерам, по эмоциям. Дальше он станет расходовать себя значительно экономнее - не четверо, а двое, не смех, а улыбка, и в бокале чаще вода чем вино.

 Он становится мастером небольших жанровых композиций, которые - детальные, тщательно выписанные - вполне ценились и в Голландии и за её пределами. Самыми частыми сюжетами этих картин были интерьеры - пустые, или оживлённые фигурой служанки, а то - умывающейся кошкой, грубоватые кабацкие сценки. игроки за картами...
 Вермеер выбирает своей стезёй "интерьеры с девушками". Девушками музицирующими, шьющими, читающими, наливающими молоко, кокетничающими с кавалером, взвешивающими и примеряющими жемчуг..

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Из картины в картину кочует неизменный ковёр, карта на стене, окно с частым переплётом.

 Причём не только из картины в картину Вермеера. Те же окна, те же обитые кожей стулья с высокой спинкой, те же ковровые скатерти, кувшины, собачки окружают так же одетых женщин на картинах других мастеров:

 Вот, к примеру, Габриэль Метсю:

 

Или Питера де Хооха

а вот, кстати, его "Женщина, взвешивающая золото" - практически сестра Вермееровской "взвешивающей жемчуг"

 

У этих барышень такие же, как у героинь Вермеера одинаковые анемичные лица с вздёрнутыми носиками и слабыми подбородками, белокурые лёгкие волосы, просторные душегреи, отороченные мехом, платья с полосатыми рукавами. Они часто стоят к зрителю спиной или в профиль и очень редко на него смотрят. Они тоже источают ощущение покоя, безмятежности, а пожалуй что и скуки. Отличают картины Вермеера от работ его коллег фишки малоуловимые - умение точно собрать взгляд зрителя на герое, волшебная бархатистость письма (собственно, Вермеера можно считать одним из первых пуантелистов, благодаря технике точечного мазка), изумительное умение передавать свет и воздух...

 Почувствовать разницу между работой типовой и штучной, ощутить привкус подлинного мастерства могли лишь другие мастера, потому что, признаемся, для нетренированного глаза все эти нюансы, оттенки, переходы, дрожание воздуха, бархатистость точечного мазка не суть важны. - Как это не важны? - спросите вы. А легко. Вот, как вы думаете, обывателю, выбирающему что-нибудь у художника на Арбате "на кухню повесить для аппетиту" очень важны тончайшие оттенки? Ему нужно, чтобы нарядно, к обоям подходило и рамка красивая. К сожалению, Голландия времён Вермеера - практически сплошной Арбат. Я, естественно, имею в виду не качество работ, а запросы покупателей. Причём, Арбат с привкусом Брэдбери - помните эту реальность, где запрещены фантазии, сожжены сказки, и режиссёры бесконечно и натуралистично переснимают "По ком звонит колокол?" Вот-вот, оно и есть - протестантским церквям не нужны алтари, а это - господствующее вероисповедание, библейские сюжеты писать можно, но особым спросом они не пользуются, мрачные фантазии Босха и Брейгеля канули в лету... Так что реальность, реальность и ещё раз реальность - добротная, приятная глазу, и недорогая. Нет, если вам горит написать как Навуходоносор на четвереньках жрал траву или малоаппетитный "Триумф смерти", никто вас за это не накажет ничем, кроме главной для художника кары - невостребованности.

 Так что напиши мастер подделок Хан ван Меегерен своего "Христа" в Голландии 17 века - сидел бы без печенья (не потому, что картина религиозная, а потому что малодетальная и неприятная), а вот такую барышню благополучно бы продал бы какому-нибудь бюргеру.

 

.

Потому что все основные приметы - интерьер, костюм, миловидность, атмосфера тихой добропорядочной праздности отыграны вполне добротно, не лучше и не хуже, чем у других.

 Впрочем, собратья по цеху талант Вермеера вполне признают, иначе не выбрали бы его дважды старшиной гильдии. Но деньги это приносит небольшие - ибо нельзя прокормиться картинами, если пишешь их в год две-три. Поэтому к продаже собственного искусства Вермеер добавляет продажу чужого (можете назвать его галеристом, причём не слишком удачливым).
 Кстати, так выкручиваться приходится не ему одному - Ян Стен, к примеру, держал пивную...
 Вот вам, кстати, "Сватовство" от Яна Стена:

 

 

Конечно, он больше известен своими добродушными пьяницами, но и девушек писать умел.

 Но, если для современников Вермеер был мастером вполне их устраивающих, жаль, слишком медленно производимых маленьких картинок, для нас он - правильно, автор "Девушки с жемчужной серьгой". И даже не из-за фильма, хотя фильм миленький. Лично я её помню лет с шести - она была "для красоты" вставлена за одно из шести стёкол буфета (ещё там была хальсовская Цыганка, Тициановская "Девушка с фруктами", Рубенс с женой Изабеллой, остальных не помню:

 

 

А вот среднему голландскому обывателю барышня нужна не была. И при распродаже картин художника после его смерти за неё была выручена столь ничтожная сумма, что и сказать смешно. Чем девушка не угодила потребителю?
 Изложу свою версию, хотите принимайте, хотите - нет:

 Думаю, для среднеголландского потребителя любая барышня Вермеера, засунутая в интерьер и снабжённая делом или бездельем - кружевом ли, гитарой ли, была совершенно безопасна и одобрена внутренней цензурой, потому что воспринималась этаким "домашним духом", аллегорией уюта - как воплощённые в девах аллегории чувств на старых французских гобеленах. У обывателя есть свой чистенький домик с навощёными полами, по полам ходит миленькая немного анемичная блондинка, на стене висит картина с уютным домиком, с навощёными полами и так до бесконечности.
 А вот вермееровская красавица, оглядывающаяся через плечо, с глазами, сверкающими ярче, чем серьги, с влажно блестящими (вот этот момент в фильме хорошо поймали) губами, внутреннюю цензуру бюргера просто не проходила. У какой-нибудь Венеры в итальянском стиле, одной ручкой прикрывающей сад любви, пока Амур сыплет ей розы на перси, шансов оказаться на стене было куда больше - богиня и богиня, с неё и спроса никакого. Но поди объясни (к примеру) жене, тёще, двоюродному дядюшке - зачем тебе вот эта тревожная девица.

.

 

Так что может приобрести и хотели, но что с ними делать - не знали, как тот анекдотный джентльмен с русалкой.

 Впрочем, несмотря на невысокую скорость работы и высокую конкуренцию большую часть жизни Вермеер (вопреки небрежно написанным биографиям) вовсе не был бедным-бедным художником - жена у него была из приличной семьи, с кругленьким приданым, так что голодать ни ему, ни многочисленным его детям (11 родилось, 8 выжили) не приходилось. Раз он (как я уже упоминала) дважды избирался старшиной гильдии, значит пользовался в городе уважением и точно не нищенствовал. Имел, кстати, и постоянных заказчиков - владелец типографской мастерской Якоб Диссиус, пекарь Хендрик ван Бейтен и богатый бюргер Питер ван Рюйвен вполне целеустремлённо собирали его работы. А бедность и долги накрыли мастера тогда, когда накрыли весь художественный голландский бизнес - во время франко-голландской войны, когда всем стало несколько не до искусства. Но особо долго мучится мыслью "где взять денег" ему не пришлось, потому как в 1675 году он умер в возрасте 42 лет предположительно от сердечного приступа.
 Душеприказчиком его был известный голландский учёный Антоний ван Левенгук, известный нам (кто ещё помнит школьную программу) как изобретатель микроскопа.
 Предположительно именно его Вермеер изобразил на картинах "Географ" и "Астроном":

 

 

 

Впрочем, так как принятие наследства означало и ответственность по кредитам, вдова художника была вынуждена от наследства отказаться. Собственно, именно этот отказ вдовы снова и снова запускает историю "про бедного-голодного-непонятого гения".

 Спустя 20 лет, 16 мая 1696, двадцать одна картина Вермеера (те, что находились в мастерской художника) были продано на аукционе. Так как тогдашние торговцы искусством были людьми дотошными, то по каталогу этого давнего аукциона сейчас идентифицировано 16 работ, где гуляют ещё пять из того списка - неведомо. Помимо этого со временем обнаружилось ещё 19 "надёжных" Вермееров и пять сомнительных. Ни один из них России не достался, увы.

 Ну и одна из нечастых у Вермеера действительно больших работ, и первая, которую я увидела вживую - когда её привозили к нам в ГМИИ Пушкина. Она была выставлена одна, подсвеченная в тёмном зале. Уйти от неё было невозможно.

 

 

Но вот эта люстра лично для меня была просто плевком в душу - с детства я тащилась от фантастически реально прописанных бликов на бронзе, пока не увидела, как он это сделал.

 Блики он, хитрец, прописал золотом.(С)

 http://gallerix.ru/storeroom/306549019/