Женщины Диего Риверы

Кстати, среди них были весьма выдающиеся женщины: достаточно назвать своеобычную, прославленную мексиканскую художницу Фриду Кало и не столь известную, но тоже даровитую художницу Марию Воробьеву-Стебельскую - его безумную русскую любовь, прозванную Маревной, в честь сказочной морской царевны.

Портрет Ангелины Беловой_ Диего Ривера

Какое-то время Диего жил в Париже с гравером Ангелиной Беловой - именно она родила ему сына, который умирает от гриппа осенью 1918 года. "Она дала мне все, что женщина может дать мужчине. В свою очередь, получила от меня все страдания, которые  мужчина может причинить женщине".  Нечего и говорить, что страсти роковые горели синим пламенем: ревность, отчаяние, драки… Иногда доходило и до поножовщины.

Ангелина Белова любила Диего всю жизнь, она писала ему письма. В каждом письме - огромная любовь к Диего, воспоминания о жизни вместе, об их умершем сыне, о своих мыслях, чувствах и  творчестве.В письмах она часто говорила, что омехиканизировалась, что теперь Диего- ее бог, Мексика - ее родина, а испанский - ее родной язык. Много лет живя в Париже, она мечтала уехать в Мексику.  И она это сделала. Она приехала в Мексику, когда ей было 45 и прожила там до конца жизни, до 89 лет....и что когда они с Диего случайно встретились где-то в Мехико, он сделал вид, что не узнал ее...  

  Вот только почему - "Людоед"? Это странное прозвище возникло в богемном Париже начала века, где нищие художники из разных краев пытались добиться славы и денег.

Приехавший туда Диего дружил с Пабло Пикассо и Модильяни и был, в общем-то, не самым плохим товарищем - спорил об искусстве, творил новые формы, пил и безумствовал, шлялся по кабакам, как остальные. И все же: "Людоед". Чем это объяснить?

Ответ простой: Диего Ривера поглощал красивых и одаренных женщин.

Поглощал он их, конечно, в переносном смысле, но от этого страдали они не меньше. Такая уж у него была прихоть. Все знали, что связываться с ним, судя по всему, не стоит, но обаяние огромного мексиканца было столь неотразимым, что бешеные романы случались как-то сами собой.

Влюбившись в юную Маревну, женатый Диего, чья подруга жизни вот-вот разрешится от бремени, начинает преследовать русскую красавицу, изводить пылкими клятвами. Друзья (среди которых небезызвестный писатель Эренбург и эсер-террорист Борис Савинков) изо всех сил стараются предостеречь наивную девицу. Но все впустую. Образчиком тактики "добродушного людоеда" Диего может служить следующее письмо, написанное Эренбургу (для того, чтобы тот непременно отнес его злосчастной художнице): "Я люблю Маревну, и Ангелина знает. Я говорил ей об этом несколько раз. Я больше не могу вынести жизни со своей женой - так или иначе, она мне уже не жена. Ребенок, которого она ждет, это несчастье, которого я никогда не хотел. Она сделала это специально, чтобы удержать меня. Поговори с Маревной. Так продолжаться не может. Она должна либо уехать, либо остаться и быть моей… Ангелина согласна на развод".

self-portrait-1929_Маревна.

Жертва была сражена этой великой страстью. Она видела, что для бешеного Диего, в чьих жилах текла кровь испанских идальго, нет никаких моральных запретов, и вскоре он добьется своего. Так и случилось. Впоследствии она признавалась в воспоминаниях: "Я ощущала странную тягу к этому необычному человеку, в котором соединились сила гения и слабость ребенка"…

Нечего и говорить, что с женой Диего не развелся, довольно скоро бросил и Маревну, и их общую новорожденную дочь. Зато Маревна получила фантастический букет страстей, в котором было все: оскорбления, дикая ревность, попытка перерезать ей горло ножом (уродливый шрам остался на всю жизнь), так называемые "припадки", которым был подвержен Диего: пена у рта, закаченные глаза и прочие милые особенности… В воспоминаниях Маревны есть один очаровательный эпизод: "У меня часто было ощущение, что ребенок и я мешаем его работе или любовным авантюрам… Однажды он схватил меня в ярости за горло и жал - сильно. Вдруг девочка заплакала, и он отпустил меня. "Она спасла тебе жизнь", - сказал он".

Ангелина ненавидела соперницу, хотя трудно сказать, кто из них двоих был несчастнее. На память об этой сумасбродной любви у Диего останутся два эскиза с натуры, запечатлевшие его монпарнасских друзей, и шрам на затылке: когда они расставались, Маревна ударила его ножом.

Правда, потом, видимо, чтобы как-то уравновесить обиды жены и любовницы, Диего бросил обеих и вернулся в Мексику. Там он сделался рьяным троцкистом, вступил в коммунистическую партию и начал, как ему казалось, новую жизнь. Ни первая жена, ни любовница больше никогда его не видели.

«Он никогда не был постоянным в своих поступках, влекомый похотью и страстью к женщинам, — писала Маревна в своих мемуарах — даже из коммунистической партии он дважды выходил, возвращаясь туда с покаянными письмами».

…Известный художник Сальвадор Дали о русских как-то сказал: «В живописи вы отнюдь не сильны, но зато в литературе вам нет равных. Ну, а уж в чем вы, русские, достигли истинного совершенства — так это в своих безумных женщинах»

На родине художника, как мы знаем, история повторилась - на этот раз с художницей Фридой Кало. Она была на двадцать лет моложе Риверы, с искалеченной судьбой и необычным даром - и ее не миновало "людоедское" обаяние Диего.

Фрида не похожа ни на одну из женщин, которых он знал до сих пор. Ни на Ангелину с ее бледным, озаренным внутренним светом лицом славянки, ни на импульсивную Маревну, ни на чувственную, необузданную Лупе Марин. Она не принадлежит далекой Европе, не вышла из обедневшей гвадалахарской аристократии, среди которой прошла молодость Лупе Марин, и в ней не чувствуется той холодной решимости, что читается на ангельском личике Тины Модотти. Это девушка из космической расы Васконселоса, и чем-то она похожа на самого Диего: в ней причудливо сочетаются беззаботная веселость индейцев и печаль метисов, и ко всему примешиваются иудейские беспокойность и чувственность, которые она унаследовала от отца. Все это сразу бросается ему в глаза и притягивает его, равно как и юный возраст Фриды.

Frida_i_Diego

Как позднее рассказывала сама Фрида), это зрелый, много повидавший в жизни мужчина. Огромного роста, массивный — Фрида в насмешку называет его “слоном”, — он больше чем вдвое старше ее (ему сорок два!), уже дважды был женат, у него четверо детей: сын от Ангелины, дочь от любовницы Маревны — Марика, которую он так и не захотел признать, утверждая, что она — “дитя Перемирия”, то есть всеобщего ликования по случаю окончания войны, и две дочери от Лупе Марин. с которой он развёлся в 1928 году  (брак с 1922) .

The Liberated Earth with The Powers of Nature Controlled by Man__Diego Rivera_1926



Фото Т. Модотти.__ Диего Ривера и Фрида Кало на майской демонстрации, 1929

Тина Модотти . как и Диего Ривера.  тоже любила каллы  и часто их фотографировала. Вот одно из найденных фото:


Автор фото : Тина  Модотти



Тина Модотти

 Всю оставшуюся жизнь Диего изменял Фриде , не задумываясь, но, в свою очередь, непомерно ревновал. На этот раз, правда, нашла коса на камень, потому что назвать Фриду Кало слабой, несмотря на все ее болезни, было никак нельзя. Так что страсти полыхали на этот раз равные по силе - с обеих сторон.

Портрет Кристины, моей сестры, 1928__ Frida Kahlo (1907—1954)

Их семейная жизнь бурлила страстями. В 1934 году Диего Ривера изменил Фриде с ее младшей сестрой Кристиной, позировавшей ему. Она убитая, его поведением, написала картину -"Всего-то несколько царапин!", на которой изображено голое женское тело с кровавыми ранам и тот, кто их нанес с ножом в руке .

После измены Диего она решила, что тоже имеет право на любовные увлечения. Одно из таких увлечений - Лев Троцкий, который прибыл в Мексику со своей женой в 1937 году.

1938 - Фрида Кало с Львом Троцким

Диего и Фрида  прожили вместе до ее смерти в 1954-м году, однажды разводились, но менее чем через год снова поженились.

Диего Ривера был влюблен в Марию Феликс и написал множество ее портретов. Поговаривали. что они были любовниками.

Легенда Мексики: Мария Феликс

Помните этот фильм, который шел на советском киноэкране лет эдак пятьдесят тому назад. Мы, тогда еще совсем молодые, на все лады повторяли сакраментальную фразу из фильма: “Как скажешь, Аурелио!”. Так вот рассказ пойдет об исполнительнице главной роли — супер-звезде мексиканского, и даже шире, мирового кино Марии Феликс, о которой писали, что “ее культ в испаноязычном кинематографе может быть сравним только с культом Мерилин Монро в американской культуре”.

Portrait of Maria Felix 1948 __Diego Rivera 

Диего Ривера и Мария Феликс

Те, кто были к ней ближе, называли ее “пожирательницей мужских сердец”. И это тоже — правда. Мужчины, только увидев ее, уже теряли головы. Ее всегда окружали интеллектуалы и люди искусства и они все были без ума от этой женщины.

Maria Felix posing with her portrait by Diego Rivera. Photograph by Bill Ray. Mexico City, Mexico, 1964.

Сама Мария Феликс рассказывала незадолго до смерти американскому журналисту Эдмонду Уайту о своих отношениях с мексиканским художником Диего Риверой: “Он сделал несколько моих портретов. Я всегда говорила ему, что он мне нравится как друг, как человек, но не как художник. Но он все равно продолжал писать меня, пока я сама не прекратила эти занятия, бесполезные, с моей точки зрения. Теперь это все смешно вспоминать, но он был очень влюблен в меня, а мне он совсем не нравился. Я никогда не любила взрослых мужчин, распускавших нюни, как восемнадцатилетние подростки. И к тому же, Ривера был феноменальным лгуном. Мне нравилось бывать у них — у него и его жены Фриды Кало, замечательной художницы. Они оба были забавные. Когда Фриду разбил паралич, она умоляла меня выйти замуж за Диего после ее смерти. Но я не могла стать его женой”

Фрида Кало __Диего и я. Автопортрет 1949

Фрида умудрилась сделать из Диего культ, исступленно писала его портреты, он был Солнцем ее вселенной, ее божеством и наказаньем, но, в определенном смысле, ее ему поглотить не удалось. Самобытный дар ее не исчез, Диего не смог "съесть" ее как художницу. 

 Diego Rivera y Emma Hurtado.

Конечно, вскоре после ее смерти Диего опять сыграл свадьбу с владелицей художественного салона Эммой Уртадо  но что возьмешь с людоеда… У них же другие мерки, иная мораль… Как справедливо замечают исследователи, "в сообществе людоедов аморально не есть человечину".

В этом они, безусловно, правы. (С) @  Надежда Муравьева • 07.04.2006

Все материалы для заметки собраны в сети.