Моногамия, парт илэвэн

ЧАСТЬ ОДТНАДЦАТАЯ
  ДЕВЯТАЯ ЖИЗНЬ
  Кошки любят гулять по крышам.
  Кошка сама себе друг.
  Кошку почти никогда не слышно,
  Даже когда она словит мышку
  Даже когда столкнёт с полки книжку...
  Кошка сама, как звук.
  Едва уловимый звук...
 Эту считалку я выучила, когда мне было шесть лет. А через год меня не стало...
  ***
 Я крутила в руках диктофон. Он был довольно потрёпанный весь в горелых пятнах. Возможно, когда-то он был синий, не знаю... Я нажала кнопку.
 - Я, Лиза-Мария Йохан, выступаю в роли свидетельницы по делу моей дочери, Ким Йохан. Эта запись является официальным подтверждением серии преступлений совершённых ею. 
 Голос прервался, теперь звуки шли рывками, но по-прежнему всё было чётко слышно.
 - Не знаю, как это произошло... Она была абсолютно нормальным ребёнком... Первое преступление она совершила в возрасте семи лет. Ким убила, инвалида Шарлоту Пемингтон, проживающую по соседству с нами. Она держалась на таблетках, и мы умяли дело об отравлении... Сказали, что она выпила не то лекарство, переборщила со снотворным. Далее Ким мы направили на лечение в местный профилакторий. Она вышла через год... Прежняя девочка, как до трагедии... Мы тогда переехали в другой город, думали, что всё утихнет, и мы заживём как прежде.
 Короткий всхлип, видно женщина собиралась с мыслями.
 - В двенадцать лет её изнасиловал кузен... Она его убила, но мы смогли найти в пользу её защиты несколько решающих фактов... Он же на неё первым напал, а дело об изнасиловании налицо... Так мы избежали ещё одного судебного пристава. А недавно... это случилось месяц назад, мы пошли в цирк. Она была под сильным наркотиком, но я обещала, что всё будет под контролем. Там она пробралась на кулисы и ударила циркачку спицей от одноколёсного велосипеда. Там были скрытые камеры и на этот раз Ким поймали... поймали... поймали...
 Запись закончилась.
 Бабочка медленно повернулась и открыла дверь.
  ***
 В узком кабинете за рабочим столом сидела женщина средних лет и что-то записывала. Мать стояла, держа в руках тот самый диктофон, только новый. Я посмотрела на свой аппаратик, но он исчез, вместо него в руках я держала последний конверт.
 Мне очень не хотелось его распечатывать, но я понимала необходимость. Эта гадкая необходимость заставляла меня идти, как робота, по всем жизням. С неё всё началось, ею и закончится...
 «Где реальность?»
 Я отшвырнула записку в сторону и медленно подошла к столу.
 - Очень, жаль, но без ваших показаний. Я не смогу заняться делом, - женщина испытующе посмотрела на маму.
 Та расплакалась...
 - Я всё записала, на плёнку. Как мне сказали, - и она передала диктофон. – Здесь всё. Мне бы только доказать... Она вылечится! Слабое здоровье... Ей нельзя в это жуткое место.
 Мама продолжала что-то бессвязно лепетать, я подошла к ней и дотронулась её руки. Она была холодной. Мне захотелось согреть её, но я боялась, не зная можно ли это делать. 
 - Вы хотите, чтобы я доказала её психоз? 
 При слове «психоз» лицо мамы болезненно искривилось.
 - Не говорите так, - прошептала она.
 - Я буду говорить так, как считаю нужным. Я психиатр, а не вы. Так на чём я остановилась? Ах, да. Я докажу её... болезнь и тогда она избежит наказания. Это и есть ваша задумка?
 - Да.
 - Вы думаете в городской психиатрии лучше? Вам прийдеться ездить сюда, но ведь это так далеко от вашего города... Хорошо, я смогу поставить диагноз. Даже больше, я добьюсь усиленного лечения и тогда, может быть её выпустят быстрее.
 Мама благодарно закивала, она была готова вновь расплакаться, её глаза, казалось, не высыхали от слёз. Взяв из сумочки тугой конверт, она протянула его доктору. Я знаю, как ей было тяжело заработать эти гроши, мама была учительницей.  
 Конверт был тоже из белой бумаги, такой простой, но он не был похож на мои послания. Как будто кусок мяса он упал на руки психиатру, и она спрятала его.
 Взятка... Мясо... Докторша была падальщицей, она подбирала за чужими...
 Мать повернулась лицом к пустому креслу, её черты обмякли. 
 - Ким, неужели ты меня не узнаешь?
 Голос в тумане... Это был её голос! Она звала меня...
 - Не пытайтесь с ней заговорить, она вас не слышит.
 - Я слышу! Слышу!
 Я бросилась к матери, но в этот раз меня что-то остановило, я не могла к ней даже прикоснуться.
 - Там никого нет! Мама, я здесь!
 Но она меня не слышала.
 - Мама, я люблю тебя!.. Люблю тебя...
 Мне опять стало холодно, я подошла поближе к лампе, но она почему-то не излучала тепло. Тогда, взяв в руки кабель, я нашла розетку и накрыла её ладонями, пытаясь согреться. Но меня ударило током.
 Это был не просто тихий заряд, это был мощный удар, которого я, впрочем, не почувствовала. От розетки пошли искры, которые, схватившись об ковролин, заплясали огнём.
 Я закрыла глаза, и прежде чем моё сознание отключилось, я услышала сдавленный крик докторши:
 - Пожар! Чёрт, как это могло произойти?! 
  ***
 - И знаешь, на сколько вопросов ты ответила? 
 Я сидела в обгоревшем кресле, вертя в руках злополучный диктофон.
 - Нет, Шанс, я не знаю. Мне даже не интересно... Оставь меня в покое.
 Белокурая красотка, как будто только что сошедшая из обложки Плэйбоя, ехидно улыбнулась. Это была подленькая улыбочка, я такие не люблю.
 - Ты ответила на один вопрос. Бабочка.
 - На первый?
 - Да. Из всего того ассортимента образов, которыми ты располагала, управилась ты только с фабрикой. Хочешь знать, как ты её убила?
 - Если честно, - заколебалась я. – Из-за чего? Старуха была гадкой, она меня пугала. Гурд изнасиловал, а чего я убила Бэмби?
 - Она назвала тебя куклой, а ты сказала, что кукла – это она. Бэмби кукла, а значит, у неё нет души и она уже мертва. Ты только ускорила процесс. 
 - В смысле?
 - Старуха всё равно умерла бы через несколько дней, по естественной смерти... Гурда подставили его друзья... В общем, не с теми он связался.
 - Его бы убили?
 - В два часа ночи пятого июля.
 - А Бэмби?
 - Загрыз медведь. Элементарные правила безопасности. 
 - Я их убила, за несколько часов до естественной смерти? Зачем? Ничего не понимаю.
 - Как зачем? – Шанс повернулась и зашагала ко мне. – Неужели ты не понимаешь? Ты их не убивала.
 - То-есть, как не убивала?
  - Ты вообще не должна была переживать по этому поводу. Это всё твои фантазии. Они вплели туда твоих знакомых, вот и всё. Главное было ответить на вопросы. Тебя даже не убивали, ты сама себя выдыхала, не могла ответить на вопросы... Я так смеялась, смотря на твоих червей и львов Людоедов.
 - Моих? Я их сама придумала...
 - Нет, конечно! Ты до сих пор ничего не поняла?
 Я замотала головой.
 - Знаешь, зачем ты вообще должна была отвечать на эти вопросы? Чтобы один субъект понял некоторые вещи.
 - Какой субъект?
 - Глупенькая, ты снишься одному человеку. Это всё был сон, только не твой, а чужой.
 - И кто тогда я?
 - Это был второй вопрос. Если бы ты не поленилась на него ответить, тогда бы не было бы никаких проблем. Всё это время ты думала, что ты человек. Но ведь это не так...
 - Ты можешь мне сказать, кто я! – меня начинала бесить эта ситуация. – Ты и в человечьем подобье продолжаешь вести себя, как драная кошка!
 - Ты стержень сна. Есть такое явление... Как бы объяснить... Человек спит и видит сон, но не от своего лица, а как будто смотрит кино, со стороны.
 Я напряглась, но так и не смогла вспомнить такие сны. И не странно, я смогла бы вспомнить ничего человеческого. Ни чувств, ни души, ни жизни...
 - Кто меня придумал?
 - Тебя никто не придумал. Ты откололась от миллиона таких же стержней. Теперь жди, когда твой субъект проснётся...
 - Меня тогда не станет...
 - Да.
 - Но ты же существуешь! Долго существуешь.
 - Я скачок. Хожу в разных подобиях и помогаю всяким дилетантам типа тебя. Мы должны помочь человеку осознать некие истины, найти ответы на важные вопросы... Ты вот ничего не нашла, кроме одного ответа. Но он был походным, чтобы ты не запуталась во всём остальном.
 - Я не хочу исчезать! Оставь меня. Ты ведь это можешь!
 - Странно, я прошла через много сознаний, но никто из стержней не просил его сохранить.
 - Значит, ты можешь! – обрадовалась я.
 - Нет, только на время я могу подселить тебя в случайное сознание. Ты вытеснишь человека из его оболочки, станешь его астральным телом. Но ненадолго.
 - Я согласна...
  ***
 Мальчик резко проснулся.
 - Ну и такой бред снится. 
 Он подошёл к окну и задёрнул шторы, яркий свет мешал ему спать. Мальчик поковырял в носу, подтянул чуть спавшие розовые трусы и повалился опять в кровать.