Еще одна история о Повелителе горы Пэкту.

 

"В 60-х годах Любимый Руководитель Дорогой Товарищ Ким Чен Ир проходил производственную практику на заводе. Ему очень нравилось наблюдать за своей соседкой, юной станочницей. Дело у нее всегда спорилось. Однажды, во время профилактики, он подошел к ней с замасленной тряпкой в руке. Ее станок блестел, как стекло.
Улыбаясь, Любимый Руководитель Ким Чен Ир осматривал агрегат. Он протер тряпкой те места, до которых трудно дотянуться рукой, и неожиданно поинтересовался: «Сколько у станка точек смазки?» «Двадцать одна», – ответила девушка.
«А почему вращение рукоятки затруднено?» – не унимался Дорогой Руководитель. «У нее нет точки смазки», – парировала станочница.
Товарищ Ким Чен Ир улыбнулся и стал медленно нащупывать точку смазки. Достав скребок, он счистил жирный слой грязи, и девушка, увидев новую точку смазки, возбужденно захлопала в ладоши.
Тут же она поклялась товарищу Ким Чен Иру давать двести процентов плана. Он в ответ посоветовал ей возглавить движение «За образцовое обслуживание и содержание станков».
Очень скоро молодая станочница действительно стала известной на всю страну передовицей.

Тут наглядно показаны не только смекалка и умение Любимого Руководителя, но и те светлые чувства, которые испытывают при общении с ним корейские молодые работницы."

 

По материалам журнала Корея.

Главный тренер сборной КНДР по футболу Ким Чон Хон понес наказание за неудачное выступление своих подопечных на чемпионате мира в ЮАР. 53-летний специалист был исключен из Трудовой партии Кореи. Футболистам же был объявлен выговор.

Напомним, что на мундиале сборная Северной Кореи проиграла все 3 матча группового этапа с разницей мячей 1:12, став в итоге самой слабой командой турнира.

Вашему вниманию предлагается случайно выуженная из мировой паутины заметка из дневника великого полководца в переводе на русский язык .

"В связи с затяжной атакой, проводимой грязными империалистами США и Японии, а также примкнувших к ним южнокорейских собак, у меня не было никакой возможности вести просветительскую работы в Чучхенете. Однако, сейчас, после присуждения мне «Международной премии имени Ким Ир Сена» я могу уделять некоторое время своим верным соратникам, готовым все как один отдать свои жизни за чучхеизацию вселенной.

Пока все внимание мирового сообщества было сосредоточено на военной мощи КНДР, у меня не было возможности проводить серьезные операции за рубежом, однако мы от этого только выиграли, так как смогли уделить более серьезное внимание внутренним проблемам.

В частности, выяснилось, что некоторые солдаты 5-го гарнизона Кэсонского военного округа по вечерам, вместо чтения трудов моего отца, любят собираться в «Комнате по изучению идей Великого Вождя» и ловить южнокорейские радиостанции. Я потребовал объяснений у начальника округа, генерала Пака, однако тот валялся передо мной и, истекая слюной, умолял не убивать его и не рушить его карьеру.

Я пообещал Паку, что карьеру его не разрушу, в трудовом лагере у него будет возможность карьерного роста, лет через 5 он сможет стать старшей прачкой в 7-й казарме. Вызванный мной Министр пропаганды сразу же предложил интересный вариант – расстрелять солдат и их родственников, однако я заметил, что реализация подобных вариантов, мне, как главному гуманисту человечества, кажется чересчур жестокой и неоправданной. Мы с Министром решили выехать в Кэсон и руководить работой на местах.

Прибыв в Кэсон мы первым же делом отправились на местный радиоузел, где совместно с руководителем «Секретного комитета по предоставлению достоверной информации о положении дел в марионеточном государстве Южная Корея» г-ном Хван Дон Чжином, решили сделать специальную радиопередачу для военных гарнизона под названием «Свободный юг». Разумеется, у нас имелись записи безголосых южнокорейских певичек и певцов, не познавших радостей чучхейской музыки, именно эти записи мы были намерены включить для солдат гарнизона.

Я проконсультировался с Хваном о положении дел в Южной Корее и возможном негативном влиянии сеульских радиостанций на сонгунское мировоззрение наших солдат. Мы включили радиостанцию, передавали новости о росте ВВП, строительстве новой линии метро, запуске новой линии по производству листового проката на металлургическом комбинате. «Вот врут», -- сказал Хван и заверил меня в том, что технология строительства железных дорог до Южной Кореи еще не дошла, не говоря уже о подземных магистралях. А что такое ВВП в Южной Корее не знают, так как зарплаты не выплачиваются уже два года, а голодные нищие и оборванные южные соотечественники ползают по помойкам. Что касается металлургии, были у них две домны дворовые, но по информации нашей разведки, они уже лет 10 как не работают. А радиостанция из Сеула – пропагандистская махина южнокорейского правительства. Я поверил Хвану, так как мы и сами подобные штуки практикуем, правда, в отличие от южан, сообщаем всю правду о росте нашей экономике, небывалом урожае риса и о том, как счастливо живет наш народ под моим руководством.

Мы приказали распространить среди солдат радиоприемники, настроив их на две волны: наше радио и радио южан. Через полчаса, после того как начнется «программа южан» (срежиссированная Хваном лично), радиоприемники взорвутся, а взрывом убьет всех, кто слушает эту программу. Мы решили отказаться от фальшивых воплей южных певичек, и специально пригласили Ри Бун Хуй, которая в прямом эфире (под псевдонимом Боа) исполнит какую-нибудь песню про ночной сонгунский клуб.

Через полчаса после начала программы, земля Кэсона содрогнулась от взрывов. Сейчас руководство района занимается экстренным комплектованием военных частей гарнизона. Так как 90% солдат и офицеров погибли (в результате внезапной атаки южнокорейских войск, как написала Нодом Синмун, в принципе, это правда – была проведена идеологическая атака), мы планируем совершить операцию по захвату южнокорейских граждан и их принудительному рекрутированию в Корейскую Народную Армию. Думаю, что эту операцию будет разумно совместить с операцией «Сеульская Ария».

Сейчас сяду разрабатывать операцию, потом поеду в «женский полк имени 12 июня», буду проверять годность персонала путем щипания оного за попу.

Да, еще, начальник отдела пропаганды Кэсона… В общем, его больше нет с нами. Несчастный случай.

С сонгунским приветом,

Великий руководитель,
Товарищ Ким Чен Ир "

Соджу  — традиционный корейский алкогольный напиток, аналог русской водки, но с меньшим содержанием этилового спирта.. Объёмная доля спирта может составлять от 20 % до 45 %. Наиболее популярный вариант 20 %. Изготавливается в основном из сладкого картофеля или из зерна. Представляет собой прозрачную жидкость с характерным запахом спирта, на вкус сладковатую. В Корее является основным алкогольным напитком и возведён в ранг одной из местных достопримечательностей. В Южной Корее существует музей соджу.

История

Впервые соджу появилось около 1300 года во время монгольских завоеваний. Монголы принесли с собой технологию дистилляции, которую в свою очередь переняли от персов во время походов в Центральную Азию. С 1965 по 1991, в качестве меры по уменьшению расхода риса, правительство Южной Кореи запретило традиционный метод перегонки соджу из чистого зерна. Соджу стали делать путём разведения этилового спирта и добавления ароматизаторов. Значительная часть марок соджу, производимых в настоящее время, делаются именно таким способом. Южнокорейское государство регулирует процент производимого путём разбавления соджу на уровне не более 35 % от общего количества.

В настоящее время соджу — главный алкогольный напиток как в Южной, так и в Северной Корее. В Южной Корее в 2004 году было потреблено более 3 миллиардов бутылок соджу. Кроме того, один из брендов соджу - южнокорейский Jinro, является лидером среди алкогольных брендов в мире по объёмам продаж. В 2008 году было продано 75,99 миллионов кейсов этого напитка . Более 90% продукции Jinro продаётся в Южной Корее.

Приготовление

 Чистое соджу

Основным сырьём при производстве соджу является сладкий картофель и зерновые культуры — рис и пшеница. Технологический цикл производства соджу включает в себя несколько этапов: на первом этапе сырьё размалывают и отжимают, на втором этапе приготавливается брага — размолотое и отжатое сырьё хранится в специальных сосудах, где постепенно накапливает этиловый спирт. Третий этап — это непосредственно перегонка браги в готовый продукт.

Коктейли

Соджу редко добавляют в коктейли, однако в последнее время это стало распространённой практикой. Разбавляют соджу обычно спрайтом, тоником или сиропом. Различные вкусовые добавки и ароматизаторы добавляют вкусу соджу лимонный, дынный, арбузный оттенки. Среди мужчин популярен напиток поктанджу — он предстваляет собой стопку соджу, опущенную на дно кружки с пивом. Пьётся залпом. Более крепкий аналог — сусо поктанджу — в большой бокал соджу ставится небольшая стопка с пивом.

Этикет

• Соджу разливается в небольшие стеклянные стопки. Обычной закуской являются блюда из мяса или рыбы.
• Наливать соджу принято двумя руками. Наливать напиток самому себе — дурной тон.
• Пить соджу принято небольшими глотками, осушая стакан за несколько раз
• Стакан никогда не пьют до дна — когда в стакане остаётся немного напитка, он наполняется вновь.
• Более молодые корейцы не пьют соджу перед старшими. Сидя за одним столом, следует отвернуться и только после этого приложиться к стакану. Другое поведение является признаком неуважения.

Трудовой народ Кореи и все прогрессивное человечество в едином порыве любви и признательности празднуют сегодня день рождения Солнца Корейского народа, Великого Вождя и Отца Нации, Великого Полководца, Вечного Президента КНДР и Генерального Секретаря Трудовой Партии Кореи тов. Ким Ир Сена. Пламенный революционер тов.Ким Ир Сен (15.04. 1912 - 08.07.1994) проложил путь народам к новой и светлой жизни, создал надежный фундамент социализма, успешно продвигал дело развития социалистического общества. Великие результаты его титанической деятельности, его творческое и вечно живое научно-теоретическое наследие и гениальные идеи чучхе воплощены в постоянном успешном движении страны к вершинам чучхейского социализма. Имя Великого Вождя навсегда вписано золотыми буквами в историческую летопись плеяды лучших умов человечества и выдающихся революционеров, внесших величайший вклад в развитие человеческой цивилизации. Придет день и все человечество по примеру своих корейских товарищей будет праздновать день рождения Великого Вождя и Отца Нации тов. Ким Ир Сена как "День Солнца" и вести летоисчисление с 15 апреля 1912 года!
Ура, товарищи!

По рзелульаттам илссеовадний одонго анлигйсокго унвиертисета, не иеемт
занчнеия, вкокам пряокде рсапожолена бкувы в солве. Галвоне, чотбы
преавя и пслоендяя бквуы блыи на мсете. Осатьлыне бкувы мгоут селдовтаь
в плоонм бсепордяке, все-рвано ткест чтаитсея без побрелм. Пичрионй
эгото ялвятеся то, что мы не чиатем кдаужю бкуву по отдльенотси, а все
солво цликеом.

 

БЫЛЬ ПРО ТУРКМЕНБАШИ

(вспомнилась тут мне моя командировка в Туркменистан в начале 2001-гогода. И захотелось поведать о ней миру)

 

Конечно, следовало прилететь в Туркмению чуть позже. Через неделю. Только, кто ж это знал? С другой стороны, все было очень симпатично: нас, то есть группу российских журналистов, радостно

принимали, возили по Ашхабаду, показывали памятники, мечети, накрывали для нас великолепные сочаки (читай - банкет на ковре). Только вот на серьезный разговор никто не шел.

- Нет, что вы, только не сейчас, - хмурились солидные люди, предприниматели, чиновники, ученые, деятели культуры. - После 16-го - пожалуйста, а сейчас нет.

Между тем, до 16-го января оставалась еще неделя и нам очень хотелось прожить ее так, чтобы потом не было мучительно больно, за не вовремя сданные материалы.  

- Напрасно стараетесь, - "успокоили" нас туркменские друзья, которых к третьему дню командировки накопилось уже немало. - Все равно до 16-го вам никто ничего не скажет. Дураков нет.

- А что будет 16-го?

- А 16-го состоится Ежегодное Совместное Заседание Государственного совета и самого Туркменбаши. Такая "Большая стирка" для номенклатуры. Своеобразная лотерея: ни один чиновник не может сказать точно, кем именно он выйдет из зала заседаний после того, как туда войдет. А поэтому никто с вами сейчас разговаривать не будет. Это просто опасно.  Неделя в великолепном, чарующе, неповторимо красивом и удивительно приветливом Туркменистане прошла незаметно. Нам удалось-таки сделать

несколько материалов с людьми, которых 16-е число пугало не особо сильно. А 16-го мы расположились на квартире у одного из туркменських друзей и включили телевизор. Заседание показывали в прямом эфире, так же, как когда-то у нас показывали съезды народных депутатов. Шло оно без малого пять часов.

На это время город Ашхабад просто вымер. Примерно так же, как умирала Москва во время премьерного показа знаменитого сериала про Исаева-Штирлица. И дело тут было вовсе не в культе личности Туркменбаши, которого в стране было действительно хоть отбавляй, и не в директивных

распоряжениях "Всем смотреть!" (не такие уж они и дисциплинированные эти туркмены, напротив - нормальные люди). Просто зрелище, которое представляло собой это заседание действительно стоили того, чтобы его посмотреть. По крайней мере я не забуду его никогда.
Заседание началось не сразу. Сначала камеры показывали постепенно наполняющийся народом зал. На сцене пустовал длинный стол президиума, чуть выше него - трибуна для выступающего, а еще выше, наподобие маленького балкончика, торчало место Отца всех Туркмен (именно так переводится слово "Туркменбаши"). Это был небольшой столик с креслом. На столике слева возвышалась стопка папок. В папках были приказы о снятиях, назначениях и переводах. Жизнь и смерть. Поощрение и наказание. Приговор и помилование. Неизвестно было только, чьи имена в них значились.

Между тем зал постепенно наполнился. Люди расселись и приготовились внимать происходящему. В конце концов свободных мест в зале не осталось ни одного. Минуту спустя в зал вошли члены президиума, однако их появление особым оживлением в зале встречено не было. Они просто вошли,

и заняли свои места. Зато когда народ увидел Сапармурата Ниязова...

Мне сложно описать реакцию зала на его появление. Насколько я помню, Леонид Ильич на съездах КПСС с их "бурными и продолжительными" такого успеха не имел. Зал стоял, президиум стоял, овации не смолкали, на лицах у многих присутствовавших были слезы, которые операторы брали крупным

планом. Все это продолжалось до тех пор, пока Туркменбаши не поднял руку. Садились тоже в два приема: сначала президент, потом все остальные. Усевшись, люди достали каждый по блокноту, и начали сосредоточено что-то записывать.
ЕЩЕ НИКТО НИЧЕГО НЕ ГОВОРИЛ, НО УЖЕ ВСЕ ПИСАЛИ.

- А что это они пишут? - спросили мы у наших друзей.

- О, это они года три назад придумали. Раньше им тяжело было решить, что с глазами делать. Вроде, на Туркменбаши смотреть - дерзко, а в сторону или в пол - значит в чем-то виновен. И вот тогда кто-то достал блокнот и стал что-то писать. С тех пор так и повелось: все сидят и вроде как что-то пишут.

Между тем заседание началось. Один за другим на трибуну выходили министры и отчитывались за проделанную работу перед народом и перед Туркменбаши лично. По окончании доклада наступал черед задавать докладчику вопросы. Вопросы задавал Сам. Надо отдать ему должное, вопросы были весьма компетентные, показывающие, что спрашивающий находится в курсе всех дел, и не только производственных, но и семейных.

 

- А что там у тебя с родственниками происходит? - вопрошал он генерального прокурора республики, госпожу Курбанбиби Атаджанову. – Ты думаешь, мы не знаем, что у тебя зять наркотиками балуется, а дочка шубы носит в 5 000 долларов? Что родичи твои дворцы по Ашхабаду понастроили?

МЫ ВСЕ ВИДИМ. Ты с ними решай что-нибудь.

Напуганного до полубессознательного состояния министра сельского хозяйства он вопрошал, почему в некоторых его хозяйствах отдают предпочтение низкоурожайным сортам пшеницы, министра печати упрекал в том, что тот слишком часто к месту и не к месту печатает его имя.

- А что я могу сделать, - виновато улыбался тот, - народ требует...

По окончании допроса Сердар ("сердар" - военноначальник, что-то типа вождя, еще один вид обращения к Туркменбаши: "наш дорогой Сердар") отпускал министров с трибуны. Один из отчитывавшихся попытался уйти с нее сам (то ли ослышался, то ли замотался), но был остановлен грозным окликом:

- СТОЙ! Я тебя еще не отпускал.

Потупив взор, провинившийся вернулся на трибуну, после чего был с нее милостиво отпущен. Впрочем, сесть ему не разрешили, пришлось во искупление вины так и простоять остаток заседания с блокнотом в руках.

Стоял не только он. Дело в том, что мало было дождаться отпуска с трибуны, сесть на место присутствовавшие тоже могли только с личного согласия Туркменбаши. Та же генпрокурор также отстояла оставшееся время на своих двоих. Вместе с еще несколькими проштрафившимися.

Однако нельзя сказать, чтобы стоявшие были недовольны ситуацией. Во всяком случае, я бы на их месте был бы почти счастлив. Потому, что головы министров на этом совещании летели просто пачками. Причем, если, скажем председателя комитета по вопросам науки просто перевели на

должность ректора Государственного университета (интересно, а что случилось с предыдущим ректором?) с шестимесячным испытательным сроком, то вице-премьера просто отстранили с формулировкой "за серьезные недостатки в работе". А это "волчий билет" и никакого испытательного

срока.

Впрочем, даже такое изгнание не было вершиной наказания. Это я понял после того, как Туркменбаши буквально УНИЧТОЖИЛ министра-председателя Государственного концерна "Туркменские автомобильные дороги".

Тут надо сперва сделать два отступления. Первое. Надо сказать, что дороги в Туркмении такие, что по сравнению с ними любой московський автобан - разбитый проселок. Там в дороги можно именно смотреться как в зеркало, особенно когда жарко.

Второе. По рассказу наших друзей, примерно за полгода до описываемых событий этот самый министр-председатель по имени Нурмурад Гульмурадов построил под Ашхабадом одноэтажный дом о шестидесяти четырех комнатах.

Причем, сдуру, записал этот дом не на родственников, а на себя лично. Об этом узнал Туркменбаши, дом у министра отобрали, отдали его какому-то не то детскому саду, не то школе, а перед этим его целую неделю показывали по телевизору, комнату за комнатой, коридор за коридором. На всех, кто смотрел эту передачу наибольшее впечатление произвел подвал, в которой "могли спокойно заехать два КАМАЗа и выехать оттуда не задом, а просто развернувшись там же, в подвале. В той же передаче Нурмурад каялся перед народом и молил лично Сердара о прощении. И он его, по милости своей, простил.

И вот теперь министр-председатель дрожащим голосом зачитал свой доклад и остановился, ожидая вопросов Вождя. Тот же взял истинно мхатовскую паузу и, наконец, задал первый вопрос. Совершенно не касавшийся сути доклада.

 

- Скажи, а зачем тебе 64 комнаты? Вот я - Туркменбаши, я не могу понять, зачем тебе столько? Мне, например, столько не надо. Мне достаточно кабинета и спальни. А тебе куда столько? В общем, так (далее за точность слов я не ручаюсь, переводили друзья, да и диктофон я включить не догадался). Пошел вон отсюда! С сегодняшнего дня ты - чернорабочий на укладке твоих же дорог. Завтра ты надеваешь желтую куртку и выходишь на укладку асфальта. И я лично прослежу, чтобы ты никогда выше чернорабочего не поднялся. Звание простого рабочего сможешь заработать себе лишь самым изнурительным трудом. И ты никогда не поднимешься выше рабочего, ты не станешь ни мастером, ни даже бригадиром.

Еще одно отступление. Надо сказать, что в Туркмении, в отличие от России, впавший в немилость министр не может пойти, пользуясь старими связями, работать президентом коммерческой фирмы, или председателем фонда. В Туркмении человек, которого с поста снял лично Президент – это не просто политический труп, это прокаженный носитель тифозной инфекции, к которому прикоснуться может лишь самоубийца. Его не возьмет никто и никуда, даже дворником. И если Туркменбаши сказал, что этот человек будет работать чернорабочим до конца жизни, он будет рабо тать чернорабочим до конца жизни. Если только ему не удастся сбежать за границу, что для него лично будет весьма проблематично.

Но на этом показательная порка не закончилась.

- А вот этот человек, - указал рукой в дальний конец зала Великий Вождь, и камера тут же выхватила стоящего у дверей бледного и небритого субъекта, - я его знаю. Он у тебя работал бригадиром и все время перевыполнял план. Вот он с завтрашнего дня выйдет на работу министром.

 

На новоиспеченном министре был одет серый, как минимум, на три раз мера больший его, костюм. Было явно видно, что его только что вытащили с рабочего места, одели во что подвернулось и доставили пред светлы очи. Даже побриться не дали.

- Иди сюда, - милостиво подозвал нового министра Президент страны. – Не бойся. Я вижу, ты плохо одет. Это ничего, просто у тебя денег не было. Завтра ты хорошо оденешься и будешь министром. А мы тебе поможем. И деньгами поможем, и техникой, и людьми. Если будут какие-то проблемы -

обращайся прямо ко мне. Напрямую.

Между тем, по лицу нового министра, звали которого, как я выяснил уже позже, Баймухамет Келов, было прекрасно видно, что проблемы у него уже начались и он это прекрасно понимал. Ему я, пожалуй, сочувствовал даже больше, чем брошенному на асфальт Нурмураду. Тот уже, по крайней мере,

достиг дна и мог спокойно осознавать, что больше ничего страшного с ним произойти не может. Баймухамет же, напротив, парил теперь высоко в облаках, удерживаемый лишь доброй, пока, рукой Владыки. И кто мог точно сказать, когда ему надоест и он разожмет пальцы?

На следующее утро повеселевшие министры, из тех, кто уцелел, встречали нас с распростертыми объятиями и радостно рассказывали, как хорошо им живется тут.

Кстати, простому народу там и правда живется неплохо. До тех пор, пока он не станет хотя бы бригадиром.

 

(текст не мой - нашел в интернете)