Мы можем все отдать, включая Крым, но Савченко отдать уже не мож

Нет, Савченко они не отдадут. 

Не слушайте оптимистичных бредней. 

Она одна — последний их редут, 

последний их оплот, трофей последний. 

Подумай, что они приобрели за этот год, помимо геморроя? 

На первое — подгнившие рубли, и санкции Европы — на второе; 

сакральный Крым и весь его прибой, там будет Сталин вскорости изваян, 

— туда и так приехать мог любой, но нынче может въехать как хозяин. 

Что до крымчан: курорт и есть курорт. Располагает статус или климат

 — но если к ним приедет даже черт, они его со всей любовью примут. 

За эти строки, полные огня, я там, должно быть, сделаюсь нон грата,

 — но чтоб вы гордо выперли меня, мне надо бы приехать к вам, ребята,

 а мы таким желаньем не горим. Разлуку я уж как-нибудь осилю

 и не поеду в новорусский Крым, как Бунин в большевистскую Россию. 

Плюс Янукович где-то там вдали, но призрачен, почти нематерьялен. 

Мы год назад его приобрели, тогда же и Украйну потеряли, 

бросая в украинский огород булыжники и огрызаясь грозно. 

Конечно, лучше б нам, наоборот, его бы потерять… но поздно, поздно.

Помимо Крыма мы приобрели истерзанный разором и раздраем 

кусок не слишком нужной нам земли. Что делать с ним, мы до сих пор не знаем. 

Коль это русский мир, то этот мир, где что ни день — сплошная Волноваха,

 весь состоит из ям, воронок, дыр, усобиц, пыток, голода и страха;

 там нету веры никаким властям, витает призрак полного провала,

 и как бы русских кто ни притеснял — но прежде там такого не бывало. 

В комплекте с этим мы приобрели (хотя глагол «надыбали» — вернее)

 презрение и ужас всей земли, за исключеньем Северной Кореи

 и полудиких нескольких племен. Им все равно: война ли, не война ли… 

Плюс режиссер Сенцов в Крыму пленен, а под Луганском Савченко поймали.

Известно: ей не нравилась война, но, так сказать, работа есть работа.

 Ее схватили прежде, чем она могла огонь направить на кого-то, 

но нашим судьям это невдомек, гуманных мер они не выбирают, 

а мучить женщин — это наш конек, мы это любим, вспомним Pussy Riot. 

Всяк облеченный властию чудак, не давши жертве вырваться бесславно, 

тут из мужчины сделать Жанну д’Арк способен — а из женщины подавно. 

И после Минска, чуть забрезжил свет — арест домашний и режим щадящий,

 — Песков сказал, что вроде бы… Но нет! Оставь надежду всяк сюда входящий!

Коль ты у нас — уже виновна ты, хоть явных доказательств нет и близко, 

— как заявляет спикер, чьи черты уже напоминают василиска. 

И даже если дружно погорим, и если весь народ плашмя положим 

— мы можем все отдать, включая Крым, но Савченко отдать уже не можем. 

ТВ визжит, как бешеный койот, в сетях дрожат раздвоенные жала

 — она одна себя не предает и голодовку держит как держала. 

Упорный человек, в конце концов, — бесценен, как палладий, как рутений, 

и Савченко — а с нею и Сенцов — ценнее всех других приобретений. 

Все прочее, что мы приобрели, когда судьба страны переломилась,

 — по рассмотреньи полные нули, а если приглядеться — яркий минус. 

Пока на Украине без помех звучат, как прежде, выстрелы и залпы

 — я за нее бы отдал наших всех, сидящих наверху.

Да кто бы взял бы?