05.01 СРСР. Як Совкі датський острів оккупували (текст).

*****

«После капитуляции Германии в 1945 году советские войска заняли датский остров Борнхольм - так Кремль попытался установить контроль над проливами Балтийского моря. Но эта оккупация продлилась менее года.

Глубокой ночью 7 мая 1945 года командование войск США, Великобритании и СССР во французском Реймсе приняло капитуляцию Германии. А в 12:00 того же дня советская авиация сбросила бомбы на датский Борнхольм - самый отдаленный остров к востоку от основной территории Дании в Балтийском море. Больше всего от налета пострадали города Ренне и Нексе. Их жители как раз шли с работы на обед, что и позволило им не погибнуть под руинами своих домов. Через два часа бомбежка повторилась.

К вечеру на борнхольцев упали листовки с русским текстом, наспех набранным на печатной машинке. К счастью, в Ренне жила русскоговорящая женщина, которая помогла растолковать советское послание. Оно было обращено к немецкому коменданту с требованием немедленной сдачи острова “во избежание лишних жертв”. Позже русское командование назовет все это предупреждением мирных жителей о зачистке с воздуха немецких войск на Борнхольме.

Листовки вызвали полное недоумение как у островитян, так и коменданта Герхадта Камптца. Ведь еще 4 мая перед британским генералом Бернардом Монтгомери капитулировал командующий частями вермахта в Дании генерал Георг Линдеманн. Это означало, что все войска под его началом складывали оружие. К тому же днем 7 мая все радиостанции мира сообщили о всеобщей капитуляции Германии.

Но 8 мая бомбардировщики Красной армии нанесли еще четыре удара по датским городам. Человеческие жертвы среди борнхольцев на общем фоне Второй мировой казались ничтожными - погибли 10 человек. Но для островитян, которые за всю войну почти не слышали выстрелов, это был настоящий апокалипсис. Ведь без крова остались 4,5 тыс. человек, так как 1.270 домов оказались полностью или частично разрушены.

На следующий день 108 советских десантников на пяти торпедных катерах высадились на Борнхольме. Весь немецкий гарнизон и солдаты вермахта, остановившиеся на острове в процессе эвакуации,- около 12 тыс. человек - сдались без боя. Их сменили более 9 тыс. бойцов 2го Белорусского фронта, которые простояли на острове 10 месяцев. Для местных жителей они показались вечностью.

“Они тащат все, как воронье”,- уже через неделю оккупации сообщал о советских солдатах в Копенгаген Пауль фон Стеманн, губернатор Борнхольма.

: Улица города Ренне после советских налетов 7–8 мая 1945 года. Тогда на Борнхольме были уничтожены жилища 4,5 тыс. островитян. В ноябре соседняя Швеция подарила им 250 деревяных домов. На прием в честь этого советские командиры не пришли - все в одночасье заболели. Фото: DR

Вторая мировая для Дании прошла относительно мягко. Руководство страны, понимая подавляющее преимущество Германии, попыталось сохранять нейтралитет: в мае 1939го Копенгаген и Берлин подписали пакт о ненападении. А через две недели по требованию руководства Рейха датчане заминировали проливы Большой и Малый Бельт - основные проходы из Северного моря в Балтийское. Это отрезало британский флот от союзной Польши, когда 1 сентября вермахт вторгся в страну, и Лондон объявил войну Берлину.

В апреле 1940го Рейх проглотил своего северного соседа. Датчане приняли оккупацию как неизбежность. Немцы заняли страну за несколько часов, но оставили за Копенгагеном относительную политическую независимость. Король Кристиан Х, в отличие от монархов Норвегии, Бельгии и Нидерландов, остался на родине. Работало свое правительство, местная полиция успешно пресекала даже антисемитские провокации.

Дания прекратила торговые отношения с Великобританией и перенаправила свою экономику на Германию, а с началом советско-германской войны отозвала своего посла из Москвы.

За время войны 25 тыс. подданных Кристиана Х добровольно уехали работать на угольные шахты в Германию, а около 3 тыс. датских солдат нанялись в вермахт и на флот Третьего рейха.

Компартия Дании была запрещена, и некоторые ее члены попали за решетку. Однако писатель-коммунист Мартин Андерсен-Нексе в свои 74 года сбежал изпод стражи и через Швецию сумел пробрался в Москву. Оттуда он вел антигитлеровские радиопередачи.

В феврале 1945го союзники по антигитлеровской коалиции встретились в Ялте. Почти неделю уточняли линию разграничения будущих зон оккупации - позже по ней пройдет граница между Восточной и Западной Германией.

Вскользь упомянули о Дании. Было очевидно, что она - в зоне интересов Великобритании. Американский президент Франклин Рузвельт даже обмолвился, что эта страна имеет полное право после войны войти в ООН. Сталин возразил - датчане сдались немцам без боя, а затем сотрудничали с Рейхом. О том, что вермахт занял Копенгаген, когда Берлин и Москва были союзниками, а хозяин Кремля в газетах поздравил Гитлера с этим успехом, все помнили, но тактично промолчали. Стоило ли перед решающим броском ссориться изза Дании? Тем более изза Борнхольма, который вскоре оказался в тылу советских войск.

Еще до визита в Копенгаген Коротков попросил Стеманна предоставить советским солдатам кредит в 200 тыс. крон с тем, чтобы они могли делать покупки в магазинах острова. Но оказалось, что только морские транспортные услуги для русских обошлись вдвое дороже. Тогда губернатор добился, чтобы правительство выделило красноармейцам ежемесячную ссуду в 2 млн крон. О том, кто и когда их будет отдавать, не было и речи.

Стеманн ежедневно забрасывал Копенгаген отчетами о повадках русских на острове и постоянно вопрошал: когда же правительство выдворит гостей с острова? В Ренне каждую неделю он устраивал приемы Короткову, где вежливо задавал тот же вопрос. Сначала советские командиры обещали, что уйдут с последним немцем. Потом говорили, что на острове могли еще остаться вражеские агенты. А с конца лета 1945го появилось им самим не понятное объяснение: уйдут “после решения военных вопросов в Германии”.

Губернатор вынудил датское правительство приехать на Борнхольм, так как его жители с каждым днем убеждались, что их окончательно отдали русским.

Коротков разрешил четырем министрам прибыть на остров 19 мая. Встречавший их отряд местного сопротивления, созванный Стеманном еще за неделю до того, едва выдавил из себя “ура!” Борнхольмцы не могли простить прибывшему Кристмасу Меллеру, главе МИДа, его полное молчание по поводу советских бомбежек. А министру-коммунисту Акселю Ларсену хватило ума сказать, что Германия куда больше пострадала от авианалетов союзников. Провожали делегацию островитяне свистом.

Не сулил ничего хорошего и визит кронпринца Фредерика с супругой Ингрид. Они обменялись со штабом Короткова дипломатическими любезностями, и русские накормили чету до отвала каспийской икрой. Ингрид предложила подарить наручные часы каждому советскому солдату. Местные восприняли это вовсе как издевательство. Каждый красноармеец и без того носил на себе по несколько часов - отобранных еще у немцев, и даже у самих островитян.

С приближением холодов Борнхольм охватило отчаяние. Советские бойцы обустраивали для себя лагеря, а офицеры заняли все гостиницы, дачные дома и усадьбы получше. Историк Енсен приводит отрывки из писем борнхольмцев министру Меллеру. Коммуна поселка Повльскер, например, сообщала, что во время войны у них стояли всего 20 немцев, а русских сюда прибыло около 3 тыс. “Вблизи от наших домов огромный лагерь, посреди наших улиц устанавливается арка с огромным портретом Сталина, ночная тишина прерывается дикой, с воплями, ездой на лошадях. И вообще, иностранные войска все глубже внедряются в нашу мирную деревню,- все это тревожит нас в наивысшей степени”,- писали жители Повльскера.

Енс Хольм, лидер местного сопротивления, писал тому же Меллеру: “В прошлое воскресенье на молодую девушку, дочь моего соседа, напали двое русских. Один из них отобрал у нее велосипед и ручные часы и исчез, после чего другой, с револьвером в руке, изнасиловал ее. Подобное можно услышать почти каждый день то на одном, то на другом конце острова”.

В конце зимы уже Густав Расмуссен, преемник Меллера в датском МИДе, прочитал от жены рыбака Педерсена крик отчаяния. Она просила честно ответить на вопрос: законно ли выселять людей из их домов, дав им на это три дня и не предоставив другого жилья? Не будет ли умнее продать все, пока есть время, и уехать с острова? - ведь теперь русские прибывают целыми семьями. “Это уже не оккупация, а обыкновенная аннексия нашего острова”,- писала фру Педерсен.

Ни на одно из подобных писем жители Борнхольма ответа так и не получили. Но тут уже включились СМИ. Датское радио то и дело цитировало письма отчаяния островитян. Шведская газета Афтонбладет прямо обвинила Великобританию в потакании СССР. А вскоре Борнхольм попал в повестку дня дебатов в британском парламенте. Запросы от жителей острова стали поступать уже и в Совет безопасности недавно созданной ООН - Данию приняли в организацию еще в октябре 1945го.

Кремль не стал доводить ситуацию до открытой конфронтации и начал переговоры с датчанами о возвращении Борнхольма. Расмуссен серьезно подготовился к ним. В начале марта он убедил Москву, что получил заверения от Лондона и Вашингтона - ни один британский или американский солдат не ступит на остров после эвакуации красных.

“День, когда мы больше всего любили русских, был днем их ухода”,- сказал позже начальник борнхольмской губернской канцелярии Эрик Абитц. Весь март датчане с ликованием провожали освободителей, - последний из них покинул остров 5 апреля 1946 года.

В память о себе советские войска оставили на острове кладбище своих солдат, расстрелянных за нарушение дисциплины и умерших от болезней. На нем стоит гранитная стела со словами Вечная память русским богатырям.

Бойцы 2го Белорусского фронта высадились на Борнхольме с мебелью, реквизированной в Германии, май 1945го. Норвежский журналист, который был тогда на острове нелегально, заметил в репортаже для Newsweek, что множество солдат - это overgrown kids, великовозрастные дети.»