Зима опять берет свое
А я опять беру чужое
Менты устроили допрос
Куда несу сухие листья

Гребанное американское эмансипе.
Ну, как такой Же с такой Жо не сказать: добрый вечер, дорогая?!
И все - никаких домогательств.

Поражение компартии, "символичное само по себе, подвело итог трансформации Украины, которая началась с революции этого года и во многих отношениях закончилась голосованием в воскресенье. Если коммунисты и другие пророссийские партии имели огромное влияние в Украине до восстания и твердую опору в восточной части страны, то теперь они не играют никакой роли", - утверждает автор статьи.

По мнению журналиста, прозападным украинским политикам следует поблагодарить за свой успех российского президента Владимира Путина. Его решение вторгнуться в Крым и аннексировать его в марте пробудило на Украине ненависть к России. Последующая поддержка Путиным украинских сепаратистов закрепила раскол между братскими еще недавно народами, пишет Шустер.

"Какой бы ни был шанс у Путина удержать своих союзников у власти на Украине, теперь он представляется упущенным, и одновременно он утрачивает мечту о создании нового политического альянса из крупнейших государств бывшего Советского Союза", - рассуждает автор.

"Во время голосования в воскресенье также обнаружилась лживость заявлений Путина о том, что в Украине власть захватили крайне правые радикалы, - считает Шустер: - хотя бескомпромиссные националисты действительно сыграли ключевую роль в революции, мало кто из них попал в парламент".

InoPressa

Time

Василий вышел из запоя
И к писсуару примостясь
Он с удивленьем обнаружил
Что дома голоден супруг

Куда ни плюнь повсюду рыло
Повсюду признаки лица
Василий в розыске три года
И потому социопат

Василий к осени женился
завел собаку и кота
жена пока не заводилась
в секс-шопе порченый товар

Чем ближе день выборов, тем больше в сердце ярости. На кандидатов, на страну, на так называемый "народ", на так называемых "сограждан".
На работе приходится сутки напролет слушать радиостанции.
Агитация прет из динамиков, как фарш из мясорубки.
Противны все - и порошенки, и яценюки, и юли, и ляшки.
Еще больше противны бывшие рыги.
Радиостанции тоже противны.
Даже новостная Эра-Фм, будучи ярко выраженным проукраинским СМИ и
пускающая в эфир агитацию бывших рыгов...
В авторской программе какой-то журналист анализирует, сколько вреда принесла стране "семья" и тут же - в ефире рекламная пауза с агитационным дерьмом в лучших предвыборных традициях януковоща "оппозиционного блока". Делайте деньги, господа, делайте деньги.
Бесплатные газетки, агитки... Ветер разносит их по улицам города похлеще тех несчастных, решивших подзаработать на пропитание, независимо от того, чью макулатуру приходится раздавать... Лишь бы заплатили сотню-другую гривен.
А в газетках тех вранье на вранье... И не просто вранье, а вранье ужасающее, выпрашивающее хук слева.
Гниды повылазили на свет Божий и гнидятся, как и положено, гнидам.
По пять гривен на армию... Волонтеры, волонтерские организации...
А тут миллионы, десятки, а в сумме по стране - сотни миллионов гривен идут в никуда... И, более важно, откуда?
Но самое обидное и самое жалкое явление представляет из себя, как выражается главный радикал страны ляшко  - "проста людина".... Проста людина выводит меня из себя...
Проста людина сидит напротив меня в поезде и 3,14здит по телефону с соседкой:
- Ой, Галя! Він такий симпатичний, такий симпатичний! За ручку зі мною поздоровався! Представляєш? Сказав не переживайте, люди добрі, зимою не замерзнете - я вам обіцяю. От віриш - от тільки поставить дитячий майданчик, як пообіцяв до кінця тижня, ти ж знаєш який у нас тут район, дітворі нема де гратись, от тіки поставить майданчик - так сразу за нього і проголосую.. І тобі совітую...
Морда простой людини просит кирпича... У меня чешутся руки и я сжимаю кулаки и зубы, чтоб не сказать ей какая она тупая старая совковая 3,14зда...
Ярость и отчаяние, отчаяние и ярость..
А голосовать не за кого и не за чем.
Как всегда, как и 23 года до этого.
Ничего нового.

Она бежит мне навстречу (она всегда бежит мне навстречу) и ее белокурые кудри развиваются на ветру. Это длится целую вечность до тех пор, пока она не закончится. Когда она заканчивается, я подхватываю Ирочку на руки и заключаю в свои объятия.
- Папа, папа, а где ты был?
- Работал, доченька.
- А где ты работал? Ты далеко работал?
- Далеко, Ирочка, далеко…
- А мама говорила, что ты больше не придешь…
- Да ладно тебе. Что ты такое говоришь? Как я мог к тебе не придти? Ты же у меня самая-самая: самая красивая, самая умная, самая лучшая, самая-самая…
- Папа! - она недоуменно округляет глаза точь-в-точь, как ее мать, только глаза мои – карие, - так это, получается, мама мне солгала, да?
- Нет, ну что ты такое говоришь? Нет, конечно же, - мама просто пошутила. Это была шутка, умница ты моя, шутка - не более.
Я крепче прижимаю ее к груди, глажу так быстро отросшие волосы, точь-в-точь, как у ее матери. Она даже пахнет так же, как и ее мать... Ветер усиливается и слезятся глаза.
- Ирочка, золотце, а что это у тебя на носике?
- Где папа?
- Да вот же - на носике, - я касаюсь пальцем неглубокой царапины на переносице. Не болит?
- Уже не болит…
- Ну, а дальше? - даже этим она напоминает мне её: скрытничает, недоговаривает, время от времени слова приходится вытягивать буквально по одному. -  Откуда ранка?
- В садике, папа… Андрюша…
- Андрюша? Ты ходишь с ним вместе в садик?
- Да…
Я целую царапину на переносице.
- Вот так - теперь еще быстрее заживет. А Андрюша больше так не сделает.
- Сделает... Мама говорит, что Андрюша плохой мальчик и мне с ним играть не надо.
Многозначительная пауза и сложенные бантиком губы… Точь-в-точь… Поразительно, как точно природа воссоздает…
- Нет, Андрюша хороший мальчик. Он еще маленький, как и ты. Может, он так хочет с тобой подружиться…
- Я взрослая!
Снова губы бантиком и многозначительная пауза. Вечность не закончилась. Вечность длится прямо здесь и сейчас. Усиливается ветер, мимо проходят люди. Вот подъехал автобус с N-ым количеством людей и они все идут и идут нескончаемым потоком мимо нас. Их лица суровы, по крайней мере, мне так кажется, потому что ни одного лица я не вижу – все размыто, все смазано. Вот уже среди них в грязных истертых кителях показываются военные. Я не знаю, что они здесь делают, им здесь не место, но они здесь. Приезжие. Как и я.
- Ну, хорошо, хорошо - взрослая. А Андрюша маленький. И хороший. Все люди хорошие - плохих не бывает.
- А мама говорит…
- Мама не говорит, Ирочка, - мама шутит. Ведь мама же хорошая? И бабушка с дедушкой хорошие. И тётя Аня хорошая. И Лиза хорошая. Детки в садике хорошие. Все люди хорошие! И красивые! Как ты!
- И дядя Саша красивый и хороший?
Я с трудом проглатываю ставшую поперек горла слюну:
- И дядя Саша красивый и хороший!
Шквальный ветер сносит все на своем пути. На землю падают первые капли дождя. Люди бегут в поисках укрытия, слышатся крики и душераздирающие вопли, громыхает, как будто, плашмя на землю бросают громадные листы железа. Я обнимаю Ирочку сильнее, закрываю ее крохотную головку с золотистыми кудрями руками и…
- Макаренко, твою мать! Ты что сдохнуть тут решил, придурок? Подъем, бл*дь.
Я лежу на голом бетоне в изодранном бушлате, натянув на лицо новёхонькую вязаную шапочку (спасибо водителю волонтерской миссии киевлянину Илье), закрывши уши руками.
От острой (по крайней мере, так принято писать для красного словца) боли в щиколотке я стягиваю шапочку с лица и принимаю сидячее положение. Соловьев все еще возвышается надо мной и пинает меня ногой. Где-то вдалеке лупят из «градов», и спустя несколько секунд снаряды начинают ложиться один в один метрах в двухстах слева от нас, с каждым последующим приближаясь все ближе и ближе. Земля под задницей скачет, как сиденье старенького отцовского «москвича», когда я впервые выехал на издолбленную проселочную грунтовку и дал ему газу.
- Да *б же ж твою мать! - кричит Соловьев и бросается в укрытие за бетонные блоки. Хочешь тут сдохнуть - подыхай себе на здоровье.
Подыхать на здоровье, это он, конечно, загнул. Хоть отчасти и прав. Четвертый месяц в этой всей херне я решаю лично для себя - сдохнуть мне или выжить. И никак не решу. С одной стороны, мне есть для кого жить - Ирочка. Мне еще многому хочется ее научить, многого хочется рассказать. О хороших и красивых людях, о добре и зле, о правде и лжи. Даже о шутках, и то хочется рассказать. Я хочу знать, что она знает, что она уверенна, что я есть, что я приеду, обязательно приеду. А с другой… После каждого свидания с Ирочкой… После последней встречи, когда мне дали аж три дня «отпуска», мне хочется сдохнуть. Уйти из ее жизни, и той, на которую она похожа точь-в-точь… Раз и навсегда. Сколько можно бороться, переубеждать, добиваться? Хороший отец - мертвый отец. А героически мертвый отец - еще лучше. Каждая мать ребенка, связавшая свою жизнь с другим мужчиной, втайне только о таком и мечтает. Так неужто же я не преподнесу ей свадебный подарок? Той, на которую Ирочка похожа точь-в-точь?
Снаряды ложатся все ближе. И жить хорошо, и умирать.

Забрел сюды 
Перешел туды 
Прошел то.
Проходил так себе... Ради интереса.
С десяток вопросов вообще пропустил.
Еще две минуты оставалось,
а вопросы закончились(
И шо я действительно такой недурак?
Тю, странно