Немногие могут вынести длительную войну без душевного разложения; длительный мир не выносит никто.
Освальд Шпенглер

На конгрессе мэров Франции, состоявшемся сразу после террористических атак в Париже и Брюсселе, мэр французской столицы выступила с проникновенной речью. Госпожа Анн Идальго призвала, несмотря на весь ужас произошедшего, жить не просто "вдохновенно, страстно и мирно", но и стремиться к "демократическому диалогу".

Слова о возмездии и наказании – казалось бы, неизбежные в данной ситуации, – так и не были произнесены.

В идеальной по своей политкорректности речи в полной мере отразилась суть европейских подходов к разрешению кризисных ситуаций: когда концепция "непротивления злу" становится неким modus vivendi при необходимости реагирования на возникающие угрозы. Звучащие при этом пасторские наставления и увещевания вызывают чувство лёгкой раздвоенности от сквозящего лукавства.

Непонятно, в чем нас хотят убедить. С какой Европой мы имеем дело? С той, что месила глину собственной истории на полях и дорогах бесконечных войн? Или с родившейся путём непорочного зачатия в небесных лабораториях – "Цивилизация европейская. Стерильно"?

Грех насилия

Известные факты говорят, что без греха насилия не обошлось. Иначе, зачем было откладывать на 21-й век то, что могло случиться уже в восьмом?

Как считал великий Гиббон, не останови вполне земной вождь франков победоносное продвижение арабов под Пуатье – и в Оксфорде могли преподавать толкование Корана, а с его кафедр демонстрировать истинность и святость откровения Магомета. Бороться с джихадистами сейчас и тысячу лет назад – задача не из лёгких.

Но на смену временам доминирования природных инстинктов пришла эпоха виртуальных рефлексий, а с ними такие же бесплотные стратегии умиротворения. Эффективность их применения для Украины – это минус семь процентов территории в условиях российской агрессии. При этом рекомендации Брюсселя и Вашингтона сводились к необходимости нахождения в перманентном режиме подставления левой и правой щеки – за Крым, за Донбасс и в обратном направлении.

Поэтому не удивительно, что европейская политика последних десятилетий напоминает глянец религиозных журналов, на которых счастливые плотоядные улыбаются рядом с радостными травоядными.

Создаётся впечатление, что ушедший далеко вперёд Запад случайно забыл за спиной массы страдающего человечества – людей, живущих в средневековой реальности, для многих из которых "убей врага своего" не тезис для дискуссии, а прямое руководство к действию.

"Тёмный мир человеческих страстей"

Подобная политика "восторженного идеализма" неизбежно приводит к аккумуляции ошибок и расшатыванию и без того неустойчивой европейской конструкции. Причины сложившегося положения разбросаны на широких площадях: от экономики до психологии.

Однако куда более полезно всмотреться в контуры будущего, для чего необходимо затронуть вопросы, которые в приличном обществе как бы не принято обсуждать.

В первую очередь, речь идёт о пересмотре послевоенной либеральной доктрины – неприятия использования силы как средства международной политики и невозможности повторения глобальных конфликтов. Время и события упорно напоминают, что большая часть мира живёт по старым правилам "дедушки Аттилы".

"Под внешним лоском цивилизации сокрыт тёмный мир человеческих страстей…центральным вопросом для реалистов стоит: кто что кому может сделать?" – утверждает исследователь Роберт Каплан.

Поэтому можно бесконечно долго рассуждать по поводу плодов духовного и культурного прогресса, но остаётся непреодолимым обстоятельство ограниченности наших возможностей, пока, как говорил Достоевский, человек "не переменится физически".

А в биологическом плане человек не менялся. И заложенные в его природе инстинкты лидерства и насилия оставались неизменными.

Абстракция войны

С другой стороны, никогда ещё война не была столь абстрактным и бестелесным понятием, как сейчас. В семьях просто не осталось участников и свидетелей войны. Прервана личностная и эмоциональная преемственность готовности сражаться и погибать за свою страну. Да и понятие Родины в значительной степени размылось в условиях высокой информационной связности и мобильности.

Никогда рычаги государственного управления Западным миром не находились столь долго в руках людей, не державших оружия и не живших в условиях военной угрозы. Реакции и решения руководителей типа Баррозу, проведшего юность в библиотеках Страсбурга, будут отличны от поведения деятелей, подобных Кадырову, воспитанных в условиях, где насильственная смерть фактор обыденности.

Потеря энергии, напора, европейской маскулинности во многом предопределена исчезновением из актуальной повестки дня фактора угрозы.

Природное состояние сильной половины человечества, как защитников и агрессоров, навыки и привычки к применению силы – стали неким атавизмом. И это привело к потере важнейшего стимула мобилизации и развития.

Европа-полис

Путин, развязавший континентальную войну, оказал огромную услугу Западу, напомнив, что "можем повторить" то, что, казалось, пройдено навсегда.

Апеллирование к базовым инстинктам даёт шанс оценить реальное положение дел и попытаться внести спасительные коррективы.

При этом позитивный сценарий скорее видится не в плоскости предрекаемой глобализации. И не в децентрализации и национальном обособлении спасение Европы – а в ещё более тесной национально-государственной интеграции на основании европейской и христианской идентичности. Своеобразная "Европа-полис" – сеющая "разумное, доброе, вечное", но чтящая заповедь баронессы Тэтчер, что "лучшей основой добрососедства является крепкая изгородь".

История Китая и евреев – хороший пример адаптации и выживания. Прямые потомки тех, кто делил время с египтянами эпохи Рамсеса и монголами Чингисхана, сейчас, пятьдесят веков спустя, не кажутся народами, потерявшими энергию развития.

Так что, по сравнению с последователями Конфуция и Моисея, европейская цивилизация – юная дева, не по возрасту обленившаяся и растолстевшая.

Но будет несправедливым, разводя апологетику войне и насилию, не сказать о том, что мир меняется, наращивая микроны цивилизованности над глыбами бессознательного. Массивы накопленных научных знаний, уровень осмысления и глубина их теоретической проработки даёт шанс учесть ошибки прошлого.

И, вторя Тойнби, "при помощи собственных усилий – придать истории новый, не имеющий прецедента поворот".

А если она была не последней?

Убедительной мотивацией к необходимости ещё более тесной интеграции может служить весьма мотивирующее предположение – а если Вторая мировая была не последней? Кто и на каком основании принял бездоказательную пацифистскую аксиому, если весь ход человеческой истории свидетельствует об обратном?

Ядерное оружие, как сдерживающий фактор? Ну, в конце концов, Нагасаки и Хиросима сегодня процветающие современные города с миллионами жителей.

И как бы это цинично не звучало, проблему перенаселённости и органичности ресурсов никто не снимал с повестки дня. Война всегда выступала отличным демографическим регулятором.

Можно конечно бесконечно повторять мантру о невозможности ничего подобного, потому что "мир стал другим"... Но рассуждения подобного рода – это всего лишь картинка в перископе, а не весь океан.

Много ли эпохальных событий удалось предсказать?

Госсекретарь США Киссинджер в 70-е годы считал, что проблему Советского Союза следует рассматривать в столетних перспективах, а в Китае, претендующем на первую экономику мира, пятьдесят лет назад умирали от голода. Северная Корея, где средняя семья живёт на 4 доллара в месяц, создала ядерное оружие и реализовала ракетную программу.

Может ли кто-то с уверенностью сказать, куда и в какой степени радикальности, качнутся тяжёлые воды арабского мира? Какими процессами могут быть охвачены полтора миллиарда мусульман, из которых 3% проживают в "экономически благополучных странах"?

Сколько ещё подобных "черных лебедей" ожидает впереди?..

А говорить о важности единства и необходимости консолидации ресурса, в том числе военного, просто банально. Хотя, возможно, законы истории непреложны, а человеческая глупость беспредельна – и в таком случае предрекаемый "закат Европы", "конец истории" идёт по чёткому графику с соблюдением всех предусмотренных фаз подъёма и упадка.

В конце концов, европейская цивилизация – не первая и не последняя из ушедших. Но, наверное, первая, которая может все спрогнозировать, проанализировать, задокументировать и… И ничего не сделать.

Однако не следует забывать, что глубина и качество изменений вышли на столь принципиально иной уровень, что перестают работать какие либо известные аналогии и примеры. Накопленный опыт может быть просто неприменим для мира, где за минуту создаётся больше информации, чем за столетия.

Но при любом развитии ситуации, время сонной Европы стремительно истекает.

А там, где начинается действие, всегда появляются новые возможности.

Андрей Демартино, специально для УП

http://www.pravda.com.ua/rus/columns/2016/05/30/7110189/

Как нам реформировать реформы, чтобы они заработали? Продолжать заниматься длительной терапией или рискнуть - на хирургию? По правилам или быстро? Дилемма, надвигающаяся с неумолимостью айсберга «Привет «Титаник». Ситуация усугубляется «непримиримой» позицией союзников. Европа с «америками» более всего жаждут от нас эволюционных процессов, «без пыли и шуму», глубоко утомившись от украинского вестерна.

Однако, что «европейцу хорошо, то Украине смерть». Как в случае с «Евромайданом». Следуй мы рекомендациям Фюле, украинский федеральный округ мог бы завершать период интеграции в российскую правовую систему. Украинский гумус хорош для брюссельской капусты, но малопитателен для брюссельских реформ. Поэтому так тревожно наблюдать за нынешней попыткой реформаторского засева. Разбирают сомнения, насколько кардинально «я не тот и река не та», чтобы ожидать обильного урожая при хроническом недороде.

Импортные технологии изменений систематизированы и типизированы: не соблюдается регламент, не получаешь результат. Не принимаются новые законы, не работает эффективно экономика. Образно говоря, необходимо беспрерывное поступление брёвен законодательных новел в топку реформ. В противном случае украинский паровоз обречён грозно дымиться и гордо стоять.

Как же обстоят дела с поставщиком «горючих пиломатериалов» - Верховной Радой? Чтобы не говорили, с ней на удивление, все хорошо. Она просто используется не по назначению. Нынешний парламент рождён к месту и ко времени, как украинский ответ на «русский мир». В его крови бурлящий адреналин Майдана и боль Востока - «чтобы сражаться с монстрами, мы избрали создали монстров». Такой себе революционно-военный призыв «ста Д’Артаньянов», который идеален для «штурма Ля Рошеля», но слабо пригоден для законодательного крючкотворства. Это революционныйКонвент термидорианского образца, призванного обеспечить поддержку жёстких и быстрых политических решений.

К примеру, принять декрет о «расстреле» на месте обнаружения 361-го депутата, проголосовавшего за «диктаторские законы»,  -  нынешний парламент может. А  вот быстро рассмотреть законопроект о критериях снижения единого социального взноса – скучно, долго, «а что это?». Как следствие, реформы проводятся в «строгом ошейнике» замшелого законодательства. Приблизительно с тем же успехом большевики могли ожидать официального разрешения на штурм «Зимнего» от царской охранки.

Поэтому Украина идёт по пути длительных и мучительных преобразований, чреватых множественностью социальных потрясений уставшего от ожидания общества.

Единственный спасительный выход, к которому нас несёт волна надежд и разочарований - проведение мега кардинальных реформ. Для успеха их осуществления у нас есть - готовность украинского общества и радикальность украинского парламента, готового взять ответственность за легетимизацию процесса изменений.

В этом случае, пожелание Ли Куан Ю добиваться цели, даже если почувствуете, что все против вас и земля уходит из-под ног, не идти обычным путём, отличаться от других «предпринять экстраординарные усилия, чтобы стать сплочёнными, твёрдыми, и приспосабливающимися к различным обстоятельствам», как никогда к месту.

При этом не стоит забывать, что нынешняя Рада это ядерный реактор с нестабильными внутренними процессами, энергия которого может вырваться наружу при не правильном с ним обращении. И тогда расстояние от термидорианского конвента до якобинского становится совсем не большим.

http://blog.liga.net/user/ademartino/article/17537.aspx

Не знаю относительно российских агентов влияния и пятой информационной колонны, но из привычной для украинского восприятия черно-белой картины после прочтения «Reuters» и «Der Spiegel» получается что-то весьма размытое и неоднозначное. А сомнения страшная вещь.

Опубликованная в октябре 2014 года статья старшего корреспондента «Thomson Reuters» Стива Стеклова (Steve Stecklow) «Специальный отчет: в расследованиях массовых убийств на Майдане есть недостатки» (Special Report: Flaws found in Ukraine's probe of Maidan massacre) посвящена делу командира роты «Беркут» Садовника, подозреваемого в убийстве 39-ти активистов. В своей публикации г-н Стеклов говорит об ангажированности следствия, «политическом заказе», слабых доказательствах или их отсутствии. Одним словом, громадный полосный материал рассказывает о тяжёлой судьбе правоохранителя, который попал под тяжёлый каток украинского правосудия.

При этом вспоминаются одни факты и игнорируются другие. К примеру, журналист говорит о фотографии, фигурирующей в деле, на которой Садовник изображён на Майдане Независимости 20 февраля, где он держит пистолет двумя руками. Но ведь у настоящего Садовника нет кисти руки, напоминает журналист-расследователь, отсюда вывод, озвученный адвокатом подозреваемого, что все обвинения это политическая игра.

Интересно, что общедоступное видео (тоже приобщённое к делу), на котором зафиксирован человек, ведущий прицельную стрельбу с левой руки положив при этом «Калашников» на правую протезированную руку так называемую «куксу», вообще не упоминается.

Заканчивается публикация текстом угроз зачитанных «Reuters», женой Садовника: «Эй ты, «нецензурная лексика» «Беркут», - читает она. - Страшная смерть ждёт тебя и твою семью. Слава Украине!».

Следующий материал, который привлёк внимание - масштабная аналитическая публикация «Красная площадь» («Der rote Platz»), опубликованная в «Der Spiegel». Статья посвящена событиям Евромайдана и написана группой журналистов - Моритцом Гатманом, Кристианом Неефом и другими (Moritz Gathmann, Christian Neef). На 9-ти страницах текста делается попытка реконструировать 96 часов противостояния 18 и 21 февраля 2014 года.

Своей задачей журналисты видят в поиске ответов на вопросы: «Действительно ли стреляли на Майдане только отряды Президента Януковича? Были ли европейцы, добровольными подстрекателями «государственного переворота», как утверждает Москва? Была ли угроза жизни Президента Януковича?» При внимательном прочтении создаётся впечатление, что первый вопрос волновал авторов гораздо более чем остальные.

В основу материала легли результаты общения журналистов с тремя десятками участников событий. Среди интервьюируемых оказался и экс-глава МВД, который определённо произвёл впечатление: «Захарченко в сопровождении полдесятка помощников и охранников принимает в московском ресторане, который закрыт для 4-часовой встречи».

В статье в хронологическом порядке рассказывается о происходящих событиях, поочерёдно меняя локации – Майдан, Министерство внутренних дел, улица Институтская, Дом профсоюзов, Консерватория, Администрация Президента, Посольство Германии.

Чередуются эпизоды, имена, факты - в большинстве известные, но поданные в специфическом авторском стиле. Андрей Парубий - «командир Майдана, мужчина за 40, с залысинами, националист»; Парасюк – «нетерпеливый молодой человек, с незаконченным образованием, националист, хотя и не принадлежит к печально известному «Правому сектору»; Арсений Яценюк – «политик-ветеран».

Со стороны правоохранителей, кроме самого экс-министра МВД, фигурирует полковник спецподразделения «Тигр» Тимур Цой, которого называют «человеком Захарченка на Майдане». Он один из тех, свидетельства, которого приводятся в качестве доказательства применения оружия со стороны протестующих. По словам Цоя, 18 февраля он потерял двоих бойцов, одному из них выстрел попал в шею, между шлемом и бронежилетом: «16-мм патрон принадлежит охотничьей винтовке. Такое огнестрельное оружие использовали немало бойцов Майдана».

Дальше тему вооружённых «майдановцев» развивает Захарченко, который рассказывает, что «в захваченном Доме профсоюзов радикальные демонстранты хранят арсенал огнестрельного оружия».

Распутывая клубок событий, «шпигелевцы» доходят до утра 20 февраля на Майдане где «незаметно для демонстрантов со стороны консерватории начинается стрельба по милиции». Депутату от оппозиции Андрею Шевченко звонит командир «Беркута» с Днепропетровска Андрей Ткаченко, который в ярости предупреждает, что если стрельба по милиции не прекратится, они вызовут своих снайперов. Фотограф Евгений Малолетка делает снимки в Консерватории, где можно увидеть человека в противогазе с охотничьим ружьём, а на другой фотографии - человека с автоматом Калашникова.

Следующая локация – «Майдан и улица Институтская, около 9:00. Командиры «Беркута» принимают решение отвести свои войска от площади. Сотни активистов преследуют их - кроме палок в их руках также оружие».

Таким образом, фигура «активиста с ружьём» постоянно пронизывает всю ткань повествования. Хочешь, не хочешь, заподозришь не ладное.

И, как следствие, немецкие журналисты делают логичный вывод: «ход событий этих дней (18 – 20 февраля – авт) указывает на то, что кровопролитие было следствием перестрелки правоохранителей и демонстрантов». Ни много, ни мало. Не хладнокровное убийство, не спланированная заранее спецоперация, не продуманное преступление, а такая себе перестрелка, которую ещё не понятно, кто первый начал.

В «Der Spiegel», как и в статье Стива Стеклова происходит смешение акцентов, когда не понятно кто палач, а кто жертва. Как следствие «обеливание» тех, кто стрелял и тех, кто отдавал приказы и косвенное обвинение Майдана в провоцировании вооружённого конфликта.

Но этим дело не ограничивается. Далее следуют более глобальные выводы. Если Майдан так или иначе виноват в кровопролитии в Киеве, то новая украинская власть несёт ответственность за дестабилизацию ситуации во всей Европе: «Благодаря победе демонстрантов на Майдане война возвращается в Европу». В таком случае может ли Украина рассчитывать на Германию, Францию и другие страны, как на надёжных союзников, если общественное мнение будет на стороне тех, кто считает, что Майдан принёс войну Европе, а не свободу Украине?

P.S.

Наверное, для исследователей истории Евромайдана будет интересно услышать версию Захарченко о финальном разговоре с Януковичем, которую он поведал немецким журналистам «Der Spiegel».

21 февраля, утро. «Министр внутренних дел Захарченко дважды звонит Президенту. Он сообщает, что на Майдане собралось около десяти тысяч человек, и оппозиция планирует брать штурмом правительственное здание.

«Что Вы думаете по этому поводу?», - спрашивает Янукович. Захарченко отвечает: «Если они действительно будут штурмовать, мы в соответствии с законом можем стрелять боевыми патронами». Он добавляет: «Впрочем, все эти дни Вы не отдавали приказа стрелять, следовательно, пока все это уже вообще не имеет смысла. Это не решит кризис».

«Дай мне 40 минут», - отвечает Янукович. Он колеблется и выкручивается так, как он это довольно часто делает в последнее время. «И ... и» - это его стратегия выживания.

Захарченко ещё раз звонит Януковичу. Президент снова его спрашивает: «А что Вы считаете необходимым?». Министр внутренних дел отвечает: «Если мы будем стрелять, то прольётся много крови. Я предлагаю отдать приказ о выводе наших подразделений из города».

Янукович отвечает: «Я согласен. Альтернативы нет».

Захарченко прощается словами: «Встретимся в Донецке».
Подробности читайте на УНИАН:http://www.unian.net/politics/1050765-maydan-voynu-prinosyaschiy-versiya-der-spiegel.html

"Месяцы борьбы и страданий"

Так уж устроена человеческая психика, чтоб до последнего отрицать возможность плохих событий. Мы убегаем от тревожных мыслей и связанных с ними трудных решений.

Доминирующим чувством становится парализующий страх, который вместо действия порождает покорность, и готовность подчиниться обстоятельствам.

Невозможно поверить, что это происходит с нами и сейчас. Подобно тому, как в самом чудовищном сне родителям голландской девочки не могло присниться, что через несколько часов после взлёта, в бережно упакованных детских вещах будет рыться перегарное отребье с шевроном "ДНР".

Но обстоятельства таковы, что самолёт сбит, а русские парнишки по ту сторону границы "всю ночь долбят по Украине". Это реальность, принять которую значит сделать первый шаг к её изменению.

Черчилль перед лицом нацистского вторжения обратился к британцам с предельно честными словами: "Впереди у нас суровейшее испытание…многие месяцы борьбы и страданий". Никаких иллюзий только трезвящая правда.

Украина находится в схожих обстоятельствах: необходимости ясного понимания, масштаба и характера исходящей угрозы. План действий кардинально разнится в зависимости от "патронов нет, и не будет" или "патронов нет, но скоро подвезут ещё и танки".

Европейская реконкиста

В нашем случае, для того, чтобы правильно произвести анализ, необходимо попытаться охватить картину в некой её целостности.

Не претендуя на корректность трактовки "больших событий", тяжело не заметить, что Украина фактически завершает процесс возвращения европейской культурно-исторической общности в её цивилизационные границы.

Такая себе финальная стадия необъявленной европейской реконкисты, хотя и растянувшаяся на тысячелетие. В разное время с европейских пядей выдавливались армии мавров, монголов, турков, теперь время войны за Украину.

Отяжеляющей проблемой является процесс финального этапа демонтажа России, как имперского и постимперского образования.

Конструкция, просуществовавшая в разных ипостасях более 300 лет, и заканчивающая своё бытие в судорожных и опасных конвульсиях.

Для Украины, которая служит ключевым звеном в происходящих событиях, процесс европейского возвращения многократно осложнено наличием большой исторической связанности с Россией.

Наша страна стала базовым компонентом матрицы российского государственного мифа, потеря которой означает фактическую деактивацию всей программы.

Поэтому европейский выбор Украины – это не географическая проблема, а масштабная идеологическая катастрофа российской идентичности.

Разрыв ментального шаблона и множество болезненных вопросов без ответа: "Как украинцы могли? Они такие же русские, как и мы, только маленькие" –  как объяснял особенности этногенеза московский житель.

Это так же, как узнать, будто в детской сказке, впитанной с молоком матери, в оригинальной версии Елена-прекрасная выбрала вовсе не Ивана-царевича, а Кощея Бессмертного, родила ему парочку "кощят", и любила его искренне и нежно.

А как быть со всем багажом московского исторического фальсификата? И с "колыбелью трёх братских народов", и с "третьим Римом", и со "старшим братом"?

Из столетия в столетие, от Валуева до Путина россиян убеждали, что "никакого малороссийского языка не было и быть не может", что "Украина – это даже не государство"….

И вдруг вся громада вранья грозит одномоментным обрушением.

Поэтому вся череда событий последних месяцев и для Украины, и для России – это не просто региональный конфликт в острой фазе, а борьба за историческое будущее.

Таких ключевых моментов в отечественной истории было всего да ничего – "выбор веры" – 988 год Крещение Руси, "выбор царя" –  1654, Переяславская Рада. И сейчас – "выбор свободы".

Поэтому, как бы ни хотелось с точки зрения миллионов украинцев, верить, что происходящее не более чем временное недоразумение, которое вот-вот должно разрешиться – это не будет правдой.

Украина является системообразующим фактором всей несущей конструкции российского государственного устройства.

В борьбе за Украину у Москвы не будет компромиссов и "красных линий", поскольку речь идёт о её собственном существовании в статусе "великой" державы, без которого она себя не мыслит.

Консервативная революция

Если для украинцев вопрос свободы – это безусловный ценностный императив, тогда наше будущее – это глубокая милитаризация и ежечасная готовность к агрессии.

Даже если сейчас, с Божьей помощью и с помощью наших ребят на востоке, нам удастся "разомкнуть" красные от крови "братские" челюсти – это не будет конец, а только начало подготовки к решающему броску.

При этом в глобальном измерении Россия уже проиграла свою "битву тысячелетия", поверивши собственным "имперским сказкам".

Путинский прожект "Новороссия", предусматривающий отторжение от Украины всего пояса юго-восточных областей рассыпался, столкнувшись с реальностью.

Никакой тебе поголовной любви к России и лично к товарищу Путину, массовое отторжение идей федерализации и нежелание вернуться в лоно "духовных скреп" и "красных звёзд".

Вместо этого гражданская готовность бороться за свою страну. Все это стало шоком для Кремля и обнулило ценность стратегической задумки.

А ведь можно не сомневаться, что российские академические центры готовили многостраничные доклады с цветными графиками и прогнозами о неизбежности украинского конца.

Парадоксальная ситуация – Россия по собственной воле инициировала окончательный вывод Украины из орбиты своего влияния.

Шокотерапия из страха и ненависти придала украинцам реактивное ускорение – прочь от российского берега.

Кремль собственными руками сделал настоящими "бендеровцами" громадную страну. Короче, получилось все очень по-русски. Цели достигнуты, но прямо противоположные.

В целом попытка российского руководства осуществить на европейском континенте консервативную контрреволюцию – абсурдна. Отмотать время назад и вернуть мироустройство в состояние отношений 20-го, а лучше 18-го века.

Когда вопросы решались грамотными кавалерийскими обходами и толковыми танковыми клиньями, а не бессмысленными переговорами за скучнейшими круглыми столами.

Как будто и не было двух мировых войн, гуманитарного и научного прогресса человечества...

В то время, когда мир думает над машинами будущего, в России решили склепать "машину прошлого".

Сами "стратегии захвата" ушли далеко вперёд, сместившись в область идей и технологий. Нынче территории завоёвываются инвестициями, а не батальонами и ракетами.

"Умные вещи" связывают в единое целые континенты. Разве это не власть глобального характера? А что может получить Россия при самом благоприятном исходе своей авантюры?

Голые степи, пустые породы, ржавое железо и тоскливые терриконы? Только поэтому для Украины – это "война за будущее", а для России – "борьба за прошлое".

В целом есть глубокая историческая закономерность в том, что государственная субъектность Украины и национальное самосознание куётся сталью и кровью, а не выращивается в пацифисткой европейской теплице.

Может ли быть другой нация призванная небом и географией служить восточным форпостом цивилизованного мира?

Андрей Демартино, для УП

История народа определяет его настоящее – тезис банальный, многократно проверенный практикой и … всеми игнорируемый. А ведь в хаосе событий исторические знания – э то порой единственная опорная точка для понимания логики и сути происходящего.

Осознать природу протестных движений, таких как украинский Евромайдан, невозможно без апеллирования к схожему историческому опыту.

Украинский код активации

Автор был одним из первых, кто в 90-е годы поднял тему деятельности повстанческойХолодноярской республики и на протяжении длительного периода занимался изучением повстанческого движения 1920-х годов в Украине.

Bсматриваясь в не столь далекие 20-е годы ХХ столетия, невозможно не заметить схожесть поведенческих реакций украинцев в условиях социального катаклизма.

В этом плане Украинская революция 1917-1921 годов, как никакое другое событие, дает нам множественные отсылки к Украине-2014. Код активации защитных механизмов прочно прошит на уровне генной памяти и автоматически срабатывает при наличии внешних и внутренних угроз.

При этом в многовековой практике борьбы за выживание, у каждого народа сложились свои индивидуальные особенности поведения в кризисных обстоятельствах. У евреев – это исход и алия, у китайцев – оградительная стена, у русских – заманивание врага в свои бесконечные просторы.

Одним из ответов украинцев на национальные угрозы становится такое неоднозначное явление, как атаманщина, и связанное с ним повстанческое движение.

Исторический код включает систему своеобразной внутренней дисперсии, подразумевающей создание множественности центров сопротивления и самоорганизации.

Причины такой реакции – тема отдельного исследования.

Атаманщина как симптом

Атаманщина – это героизм и трагедия нашей истории, которая помогала украинцам бороться и выжить, но мешала побеждать и строить. Такой своеобразный код активации и одновременной деактивации в одном флаконе.

Украинская революция 20-х годов ХХ столетия – лучшая иллюстрация к данному утверждению.

Свержение царизма в 1917-м и украинский национальный подъем очень скоро сменились ожесточенной борьбой за власть и постепенным погружением страны в безумие гражданской войны. Центральная Рада, Гетман, немцы, Директория, большевики, Деникин, поляки – сменяли друг друга с калейдоскопной быстротой.

Поговорка "Моя хата с краю", желательно с двумя пулеметами на чердаке, – из разряда фольклора превратилась в условие физического выживания. Украинцы могли полагаться только на себя.

"Единственной признанной по всей Украине властью была власть оружия", – с грустью констатирует Орест Субтельный. На протяжении 1919-1921 годов вся власть в Центральной, Южной и Восточной Украине де-факто оказалась в руках разнообразных атаманов, точное количество которых остается неизвестным по сей день.

Украинские леса и степи бороздили маленькие повстанческие армии, насчитывающие десятки тысяч бойцов: Григорьев, Тютюнык, Чучупака, Уваров, Зеленый, Орлик и многие другие. Кроме того, едва ли не в каждом хуторе имелся свой казацкий предводитель.

Украинское село перешло в режим полного самоуправления. Повсеместно возникающие сельские "республики", такие как Холодноярская атамана Чучупаки, жили своими собственными законами.

По данным историка Виктора Савченко, на территории Украины периода гражданской войны было образовано 120 так называемых республик.

Атаманщина, подобно вирусу, поразила национальный организм, лишая сил для борьбы. Разрозненность повстанческих сил, их распылённость в десятках и сотнях полупартизанских отрядах, недисциплинированность и нежелание подчиняться какому-либо командованию парализовало украинское освободительное движение.

Слабым утешением может служить то, что до 1921 года повстанчество оставалось, по сути, единственным источником дальнейшей борьбы.

Историческая традиция

Погружаясь в прошлое, нельзя не понимать, что спусковым крючком к началу конца "українських визвольних змагань" стала неспособность к национальной консолидации в масштабах страны, а не отдельного повстанческого отряда, хутора, "республики".

Захваты админзданий – это реализация высокой протестной активности на местах в условиях паралича управления. Когда власть уже не может, а оппозиция еще не в силах – возникшая лакуна заполняется теми, кто не хочет... ждать.

Исторически, украинец с враждебностью и недоверием относится к любой власти и тяготеет к максимальному ограничению вмешательства государства в его жизнь. Поэтому действия, направленные на демонтаж органов управления, будут встречены, как минимум, скрытым одобрением, а при особо "разогретой" ситуации – и активным участием.

Протестное движение поддержки Евромайдана-2014 в регионах – это стихийная попытка поиска собственного пути социальных изменений в стране со стороны активной части общества.

С другой стороны украинский исторический опыт свидетельствует, что неуправляемое протестное движение очень быстро начинает развиваться по собственным законам.

Без оглядки на власть или оппозицию...

http://www.istpravda.com.ua/columns/2014/01/28/141172/