Во время одной из моих прогулок по Лиону, когда я сбегал от стадно шествующей по магазинам группе коллег, отправленных в командировку в этот очень теплый по душе город, мне на глаза попался припаркованный двухколесный друг человека...

Или его кто-то обидел...

Или он просто устал...

Так же в жизни и мы, иной раз не в состоянии выпрямить колеса, отдыхаем у спасительного столбика...

Чтобы снова выпрямиться и двинуться дальше...

Вот так в самую жару на улицах индийских городов продают арбузы...

Арбуз, точнее - его мякоть,  разрезается на маленькие кусочки, и все это размещается на кубе льда.

За скромную цену вам соорудят на тарелочке красную горку и выдадут пластиковую вилочку. Охлаждайтесь, на здоровье...

Но я, раз увидев, как эти самые кубы льда обмывают в воде, в которой только что мыли ноги, как-то не решился на пробу этого лакомства.

Как, впрочем, не рискнул попробовать сок сахарного тростника, который прямо на улице на примитивных соковыжималках выдавливают в сомнительные в силу захватанности грязными руками посетителей или в силу помытости в той же воде граненые стаканчики...

Зато кокосовое молоко можно пить безбоязненно. Продавец тут же отхватит серповидныи острейшим ножом верхушку выбранного вами зеленого ореха (то, что вы находите в купленных в наших сумермаркетах кокосах, уже давно не является кокосовым молоком) и, вставив в него пластмассовую соломинку, протянет вам это чудо прохлаждающей и ласкающей язык жидкости нежнейшего вкуса...

Приехав из отпуска в Индию на свой второй год работы там, я ужаснулся, и как это я мог там ездить...

Движение там по улицам настолько хаотичное, что даже привыкший к нашему бардаку на дорогах водитель первое время будет чувствовать себя беспомощно в этом потоке велосипедов, велорикш, моторикш, скутеров и мопедов, мотоциклов, автомобилей, коров, слонов и верблюдов...



Самыми крутыми себя считают водители выше возможностей набитых грузом грузовиков-лорри, причем на бампере каждого обязательно красуется надпись King of Roads, а вместо обычных клаксонов их водители пользуются оглушительными сиренами, типа тех, чо у нас на электричках. По городу они предпочитают ехать максимально быстро и обязательно по разделительной полосе. В случае встречи двух таких "королей дорог" начинается состязание, кто кого сгонит с осевой, и нужно быть очень внимательным, потому что неизвестно, в какую сторону может свернуть испугавшийся столкновения водитель-лузер, чтобы избежать моментального перехода в мир иной под колесами его грузовика. Удивительно, но за два года я не видел ни одной аварии в городе.

А ведь полос движения в Индии практически нигде нет, разве что в Дели в центральной части, дорожных знаков - не больше тридцати, светофоры работают редко (опять же, пишу про Хайдерабад), бывает и так, что на перекрестках отсутствуют регулировщики, и автотолпа саморегулируется...



Кроме того по дорогам гуляют коровы, которых выгоняют из дома, когда те перестают давать молоко. Иной раз по улицам шествуют стада буйволов с рогами самой разной длины и загнутости. Животные эти имеют обыкновение гадить прямо на улицах, и везти домой на своих колесах навоз как-то не очень хочется. Поэтому двухколесники, к числку которых принадлежал и я, прямо тут, на улицах учились ловко лавировать и уворачиваться от внезапных преград на пути в виде выезжающих двухэтажных автобусов, пешеходов, при переходе улицы обычно смотрящих в другую сторону, а не на тебя, велорикш, чьи оси выступали на сантиметров 20 и именно на уровне моей обуви, поэтому всегда была опасность оказаться босоногим драйвером... Кроме того, лавировал не только я, но и все, кто ехал передо мной, поэтому в любой момент можно было ожидать чего угодно...

Так, одному индусу передо мной, видимо, попал в глаз жук, и бедняга на ходу решил потереть глазное яблоко, а через мгновение уже сползал вниз по придорожному столбу. А то и автомобили, притормаживая перед перекрестком так и норовят наехать на твою ногу, поэтому нужно было владеть не только фронтальным зрением, а и чутьем нижнего дорожного пространства... А еще был случай, когда водитель моторикши засмотрелся на белого драйвера, который лихо пошел на обгон автобуса со стороны тротуара, сунулся в просвет за мной и не удержался на трассе, заехав в кювет...

А еще по вечерам на улицах не было освещения, и нужно было уметь ехать так, чтобы не наткнуться случаем на внезапно появившегося на пути велосипедиста или вставшего посреди трассы на ремонт моторикшу...

Я так и не поехал получать основные права в тот барак посреди поля, о котором писал ранее. Я решил подружиться с полицией, чтобы они никогда не останавливали меня и не требовали показать права. Поэтому я первые два месяца рьяно выполнял все знакомые мне правила движения, а о тех, которых не знал, обязательно спрашивал чуть ли не у каждого полицейского по пути...

В городе было немного белых водителей. На двух колесах был один англичанин на мотоцикле и я на мопеде. Англичанина полицейские не любили за его высокомерность, а меня просто обожали, прощая мне любые ошибки. Видать слава об мне была такой среди индийских гаишников, что даже когда я в той части города, где бывал крайне редко, вдруг сунулся на красный свет, полицейские отдали мне честь и задержали беднягу-индусу на скутере, что дернулся за мной на авось...

Не бойтесь индийского траффика. Он, хоть и беспорядочный, но лучше нашего. Индусы добрее на дороге. Это у нас - пальцы в раскорячку и давай подрезать всех на дороге...

А они улыбаются...

Но очки не надевают упорно, оттого и страдают от жучков...

Нет ничего глупее русского и украинского национализмов.

Русский национализм - хамоватый, самовлюбленный и в большинстве своем подкреплен лишь словами.

Украинский - ущербный, от этого злобный и мелкопакостный. 

При этом оба дремучи и оба воняют.

Оба воспитаны на социализме и иных методов, кроме совковых, неспособны увидеть.

Оба готовы пресмыкаться перед сильнейшими, при этом погавкивая моськами на них.

Смешно и грустно, потому что мы в этом зловонии вынуждены жить...

Когда в индийском городе Хайдарабаде начало припекать, и температура воздуха перескочила +38, мне стало не очень комфортно ходить на работу. До моего Arts Colledge в Османском университете было минут пятнадцать неспешной ходьбы, но и этого хватало, чтобы чувствовать себя полумертвым после занятий, ведь в аудиториях кондиционеров не было и еще четверть часа нужно было ползти домой.

А мимо меня пролетали на своих скутерах и мопедах овеваемые пусть и не прохладным, но все же ветерком, коллеги местного происхождения...


И я решил купить себе мопед, чтобы раз и навсегда лишиться проблем не только с жарой, но и с местными рикшами, которые были почему-то уверены, что белые всегда могут платить больше. А переубеждать их, что белый советский не менее черный, чем черный капиталистический, было бесполезно...

Неделю пришлось положить на то, чтобы уговорить на покупку жену. Она только что приобреля на ярмарке шубу, и ей не очень хотелось тратить целую месячную зарплату на транспортное средство... А тут еще приближалось время поездки в лавку жемчужника, где она намеревалась насобирать себе жемчужин на пару, как минимум, ожерелий...

Тем не менее, уговорить удалось. И через какое-то время я стал владельцем довольно мощного и очень экономного мопеда...

Единственным "но" было то, что я так и не научился до тех пор ездить на велосипеде...

Я все свое детство проканючил родителям свое желание иметь двухколесного друга, но в силу воинской профессии моего отца, семья в ожидании нового перезда не стремилась отягощать себя громоздкими вещами. Поэтому мне приходилось довольствоваться самокатом, но замена эта, как понимаете, была очень неравноценной.

А тут нужно было в день покупки зарегистрировать мопед и сдать экзамен на водительские права...

В магазине мне посоветовали за 150 рупий нанять посредника. Посреднико оказался здоровенный двухметровый сикх с полуметровой, наверное, чалмой. Он ткнул мне в руки листок с дорожными знаками и сказал, что их знание иеет определяющее значение на экзамене...

Но я-то знал, что сколько бы из этих знаков (а их было 24) я не знал, мое искусство вождения убило бы на корню все добытые прежде преимущества. Тем не менее я упорно изучал знаки, и все боялся, что вдруг забуду слово ferry, поскольку знака "паром" среди наших дорожных знаков я ранее и не видел...

Через полчаса целой кавалькадой мы отправились оформлять права. Впереди ехал сикх на своем скутере, и его борода развевалась на ветру, словно флаг. За ним везли на скутере меня, и последним на моем приобретении ехал еще один служка из офиса посредника...

МРЭО в Хайдерабаде стоит отдельного описания. Посреди голого поля, зажатого между голыми скалами, стоят дерево и что-то вроде барака 10Х10 м. В тени дерева - сотни мопедов и скутеров, вокруг здания - огромная толпа индусов. Жара - +40. Очередь продвигается очень медленно. Гул очереди - словно гул пчелиного роя...

Сикх провел меня без очереди и подвел к одному из полицейских. Офицер был явно затурканный, что-то очень быстро писал и только один раз взглянул на меня.

- Этот? - спросил он, кивнув в мою сторону.

- Этот, - важно покачал головой сикх.

- Распишитесь! - ткнул мне какой-то бланк офицер.

Я расписался. Полицейский сразу же потерял ко мне интерес и занялся чем-то другим. Сикх быстренько потащил меня к выходу.

- А экзамен? - удивился я.

- Какой экзамен?!!! - зашипел на меня сикх. - Вот твои права. И быстро домой!!!

Водить мопед я научился на следующий день. Еще днем позже выехал на нем в город. Хорошо ездил уже через месяц. А еще через два месяца полицейские дали мне прозвище This Crazy Russian и с умилительной улыбкой прощали мне нарушения и даже перекрывали движение, чтобы я повернул, куда мне надо было...

Но как я подружился с полицейскими - это уже другая история...

Самой разномастной, а поэтому и самой интересной группой на подготовительном факультете была у меня в преподавательские годы веселая компания, которую составляли киприот Микис Продромос (Предтеча по-русски), ливанка Аида, грек Костас, эквадорец Родриго, лаосец Ануса и двое студентов из Кот-д-Ивуара, Мишель и Жак.

Мишель был весьма вредным студентом. В первом семестре он учился у другого преподавателя и частенько вносил разлад в учебный процесс, мучая того вопросами на религиозную тематику (он был баптистом). Замучил мою коллегу он настолько, что его сплавили в группу к молодому специалисту, то бишь ко мне, чтобы теперь уже познал фунт преподавательского лиха и я... Но я оказался еще тот парень, которого не возьмешь на простачка, и когда Мишель попробовал подискутировать со мной на темы Нового Завета, я неожиданно поразил его знаниями трактовок Евангелия четырьмя апостолами, чем успокоил его пытливо-хитрый ум довольно-таки надолго... Тем не менее его быстрые глаза с карец хитринкой все время наблюдали за мной, постоянно заставляя меня быть наготове...

Так и случилось уже ближе к маю, когда солнце уже начинает припекать, все вокруг окунается в ароматную весеннюю зелень и пропадает всякий настрой, как впитывать знания, так, скажу на ушко, и дарить их студентам... Именно в один из таких дней нга моих студентов напала лень, и они, памятуя о том, что я могу моментально дать ответ практически на любой вопрос, решили то ли передохнуть часок-другой, то ли просто похихикать, наблюдая за тем, как я выкручиваюсь из неудобной ситуации...

- Преподаватель, скажите, пожалуйста, - высвободил на меня всю энергию своего взгляда невинно улыбающийся Мишель, - А Бог есть?

- Да, да! - поспешно подхватил африканского баптиста кипрский православный Микис. - Действительно, Бог есть? Или его нет?

И вся группа впилась в меня счастливыми взглядами. Международный межконфессиональный заговор случился-таки именно на моем семинаре.

- Хороший вопрос! - не смутился я. - И, если мы сегодня будем прекрасно работать до конца дня, завтра я покажу вам эксперимент, который докажет нам всем, существует Бог или не существует...

Осенившая меня идея с экспериментом сработала безотказно: до последнего звонка мои студенты работали, аки звери, так что я ими просто не мог нарадоваться...

Но завтра я должен был показать эксперимет, даже если бы меня свалила желтая лихорадка.

У меня всегда были в запасе всякие хитрости, какими я обычно нейтрализовывал скуку уроков и повышая мотивацию студентов. Палитра была широка: от занимательной физики Перельмана до нехитрых фокусов шишковского инженера Вошкина. Так что особо долго я не думал. Просто приготовил реквизит для эксперимента, в состав которого вошли два яйца, сваренных вкрутую, и молочная бутылка с широким горлышком (были такие в советские времена).

На следующее утро я, как и обещал, начал урок с эксперимента. На переполненных любопытством глазах студентов я медленно извлек по частям весь свой реквизит и в атмосфере гробового молчания очистил от скорлупы яйца. Тишина была такой натянутой от любопытства, что был не просто слышен, а пронзительно слышен хруст ломающейся скорлупы.

После этого я вызвал к своему столу киприота.

- Ну, Микис, скажите мне, пожалуйста, - бесстрастно начал я. - Если Вы верите в Бога, он должен Вам помогать?

Микис очарованно кивнул, не отводя пристального взгляда от яйца в моих руках.

- Вот это яйцо Бог должен помочь Вам поместить внутрь бутылки, - сказал я и протянул студенту реквизит...

Вся группа даже привстала со своих мест, с нескрываемым интересом наблюдая, как крошилось яйцо в руках Микиса, почсколько было больше диаметра горлышка бутылки... Ошеломленный тем, что Бог покинул его в этом эксперименте, киприот уселся на свое место.

- А еслия агностик и в Бога не верю, то, наверное, Бог мне не должен помогать? - спросил я, поднимая второйе яйцо.

Вся группа одновременно зачарованно кивнула головами.

Я не стал сразу запихивать яйцо в бутылку. Я поджег кусочек бумаги и бросил его туда. А когда огонь выжег внутри бутылки весь кислород и сотворил там нечто вроде вакуума, я просто положил яйцо на горлышко...

Яйцо на глазах изумленных студентов вдруг само засосалось в бутылку!!!

Группа молча упала на стулья. Все смотрели на яйцо в бутылке и неистово молчали.

И лишь полминуты спустя Жак, второй кот-д-ивуарец, парень попроще Мишеля и непосредственнее стал закатывать глаза братно в глазницы...

- Преподаватель, Вы - Бог... - прошептал он пересохшими губами...

Баптист Мишель сидел в ступоре и глаза его были не менее потрясены, чем у простушки Аиды. А эквадорец, по-моему, вообще представил это себе, как чудо...

- Да нет, ребята, - улыбнулся я. -Я не Бог. И вы видели самый обычный физический опыт. Ведь дело не в том, чтобы обязательно доказать, есть Бог или нет. Главное, что у вас есть вера. И это хорошо. Вот и у меня есть вера в вас, что вы будете хорошо работать и сегодня, и завтра. Будем работать?

Такой мотивации, как в этот день, у меня в группе никогда не было...

Так получилось, что при отправлении на работу в Индию у меня случился перевес багажа. Наверное, слово случился будет тут не совсем уместным, поскольку перевес этот был преднамеренным в силу рассказов моего коллеги, уже поработавшего в Индии. Ему достался город Бхопал, в котором жили одни вегетарианцы, поэтому в течение двух лет бедняга был лишен говядины и, тем более, свинины. В Бхопале можно было еще раздобыть курятину, и это было единственное мясо, которым приходилось там ему питаться весь год, если не считать привезенной с собой из Союза тушенки...

Поэтому на всякий случай набрал в свое путешествие тушенки и я, и тушенки этой было очень много... Как оказалось потом, в моем Хайдерабаде проблем с любым мясом не было, но, в принципе, тушонка не пропала, прератившись позже не в один суп харчо...

Но суть этого рассказа вовсе не в консервах.


Поскольку случился этот перевес, пришлось ящики с тушенкой и домашней утварью отправлять другим, грузовым рейсом, который должен был состояться на следующий день...

Среди прочих предметов быта в одном из ящиков была сложена и эта елочка, что красуется на фотографии выше. Новый год приходился на время нашего пребывания в жарком зарубежье, а с елками в Индии и по сей день большая напряженка. Большую часть населения страны составляют индуисты, буддисты и мусульмане, которым христианские рождественские атрибуты, конечно, известны, но разве что на картинках и в новогодних телесюжетах. Ели в Индии не растут. Там свои деревья для праздников...

Именно эта елочка и привлекла внимание индийского таможенника на следуюющий день моего приезда в Дели, когда я заявился на грузовой терминал за своим тушоночным багажом.

Когда таможенник вытянул первую из банок с тушонкой, я приготовился к худшему. Но индус, увидев коровью морду на этикетке, посмотрел на меня взглядом, каким мы смотрели бы на неандертальца, потребляющего сырое мясо, и брезгливо отложил банку в сторону.

- Same? - коротко выстрелил в мня словом индус, показывая на прижавшиеся друг к дружке сияющие банки в ящике.

- Same... - вздохнул я и приготовился к экспроприации своего мясного богатства.

Но таможенник уже потерял интерес в тушонке, он вытянул из коробки с елкой серебристую веточку.

- What is it? - полюбопытствовал он, пытаясь отодрать от веточки сияющую серебром металлизированную пленку.

И тут я сообразил, что ему почудилось, что таким вот хитроумным способом я ввожу в Индию цветные металлы! А нас перед отъездом настоятельно предупреждали, что ввоз в Индию цветных металлов карается на том же уровне, что и ввоз наркотиков. Я легонько похолодел...

- It is New Year tree... - пролепетал я, глядя в недоверчивые глаза индуса.

- New Year tree? - переспросил протяжно тот, и я вдруг сообразил, что обычно на картинках елки зеленые, вряд ли индус видел серебристые елки на рисунках или фотографиях.

- Yes! Yes! - затараторил я. - This is special soviet New Year tree... One kind of imitation....

Глаза таможенника расширились еще больше, и я понял, что только усугубил ситуацию.

Индус приказал мне ждать, а сам отправился за начальством. Через минут десять ко мне подошла целая группа таможенников, один из которых предложил мне показать, как действует это New Year tree.

Трясущимися руками я начал собирать деревянную крестовину. Потом вставил одну палку ствола в другую, потом - весь ствол в крестовину.

- This part of our New Year tree is wooden, - неожиданно для себя начал я. Индусы переглянулись и вновь внимательно уставились на процесс сборки. А я подумал, что лучше больше ничего не говорить и уже продолжал сборку молча.

Веточку за веточкой я втыкал в ствол серебристые детали, но даже и тогда, когда я закончил сборку, индусы продолжали внимательно и тупо смотреть на специальное советское новогоднее дерево...

И лишь после того, как я начал доставать елочные игрушки, главный офицер вдруг просветлел лицом...

- Yes! Yes! This is Cristmas tree!!! - почему-то обрадовался он. - Nice, very nice... Thanks...

И меня тут же отпустили с миром...

Вот так, чтобы не стать контрабандистом, иной раз нужно нарядить новогоднюю елку...

Если ты не научился создавать интимного послевкусия, грех тебе цена, как любовнику.

Ты можешь гордиться размерами, знанием несметного количества любовных поз, многолетним и многоразовым опытом интимной прелюдии, но если ты после любового действа отвернулся к стене и захрапел, акции твои стремительно улетают вниз...

Мужские и женские пять чувств - это две разные галактики.

В отличие от мужчин женские органы чувств связаны неуловимым, но очень прочным единством. Они моментально улавливают фальшь, они торжествуют куда мощнее мужских, для них интим - это целое произведение искууства со своей завязкой, кульминацией и развязкой...

Думает ли мужчина, касаясь женской груди, что после того, когда сознание освобождается от фееической круговерти оргазма, груди нужно тепло, обычное, доброе, усталое тепло? Чтобы сердечко за этой грудью (а ведь у женщин есть сердце!) ощутило это тепло и отправило тело и душу их обладательницы в блаженство счастливой усталости... Чтобы ее щека жаждала убежища в теплой его ладони, доверчиво и радостно...

Знаете ли вы, в какие места теперь надо целовать женщину? Знаете ли вы те самые слова, которых нужно прошептать именно сейчас? Знает ли вы ласки, ккоторые умиротворяют?

Женский оргазм начинается с первого прикосновения к ее телу и заканчивается, когда она (а не вы) засыпает на вашей ладони...

Чем изысканнее все это действо с самого начала, тем богаче отвечает вам женщина.

И только тогда, когда вы научитесь создавать волшебство послевкусия, вы вдруг откроете для себя, насколько сладкие женские слезы от счастья...

Такую надпись вы частенько встретите на заборах в Индии.

"Никаких штрафов, только розги"...

Вначале это шокирует.

А где-то через месяц уже привыкаешь к зрелищу справляющих малую нужду прямо на обочинах представителей сильной половины человечества. Иной раз встречается и такая картинка: респектабельная семейная пара останавливает свой мотороллер, глава семейства солидно и под стать имиджу вдумчиво занимается орошением или забора, или кювета, а супруга в это время терпеливо и с улыбкой держит скутер, ожидая продолжения поездки.

На этом фото остался увековеченный мною в одном из путешествий по Индии культурный индийский писюн. Он, по крайней мере, не размахивал струйно гениталиями...

Когда я привез в Индию пятилетнюю дочь в первую поездку по городу мы увидели едва ли не десяток придорожных писюнов, и я немного побаивался, что малышка воспримет это неадекватно. Но дочь философски изрекла: "Дядям, наверное, дома писять негде" и переключила внимание на коров, яростно сражающихся за огромный обрывок брошенной кем-то газеты (они прессу предпочитают траве).

Самое интересное: надписи на заборах действуют!

Проезжая мимо них, никогда не вдыхаешь характерных ароматов, усугубленных жарой...

Когда мы только собирались ехать в Индию, побывавшие там коллеги настоятельно не рекомендовали подавать там милостыню.

Как и в любой стране с традициями, уходящими вглубь веков, в Индии нищенство является самым обыкновенным бизнесом. Во главе всей этой пирамиды стоит свой попрошаечный мафиози, который, конечно же, в жизни не выходил нищенствовать на улицу. Верховенство передается ему по наследству, и он только собирает свое огромное богатство, которое стекается к нему золотыми ручейками со всех концом Индии. Как и полагается, тут существует своя иерархия, свой топ-менеджмент и менеджмент среднего уровня. Одни разъезжают по стране в поисках немощных людей и калек, а то и вовсе воруют детей, некоторых из них умышленно калечат, а другие контролируют расстановку нищих по городским улицам, причем эти зоны являются неприкасаемыми, и любой переступивший границу нищий, тут же избивается в кровь подручными местного попрошайно-мафиозного бонзы. Исключение делается только для детей-попрошаек, но и те не очень-то нарушают пределы назначенных зон, разве что старшой даст отмашку…

И если вы хоть раз дадите милостыню какому-то вызвавшему ваше сострадание бедняге, за вас возьмется не только вся улица, но и весь район, как минимум. Вас будут передавать из зоны в зону, к вам будут тянуть свои замотанные в грязные тряпки культяшки прокаженные, безногие будут хватать полы вашей одежды грязными узловатыми пальцами, несчастные мамаши с вызывающими ужас младенцами будут совать их чуть ли не прямо в лицо… Так что ваша прогулка по городу в таком случае рискует превратиться в сплошной кошмар, потому что то, что кажется жуткой экзотикой один день, уже становится кошмаром во второй… Будьте уверены, что вас фотографически запомнили и теперь будут вести по улицам до тех пор, пока не опустошат ваши карманы или пока вы не удерете из проклятого города…

Наши львовские коллеги, прилетевшие в Индию вместе с нами, все же связались с нищими, о чем очень пожалели. Нет, они не дали мелочи взрослым попрошайкам и не дали ее детям, которые время от времени к нам. Они дали одному замурзанному мальчишке конфету…

Через пару минут к ним сбежалось едва ли не три десятка детей. Теперь наши земляки шагали в центре галдящей толпы, которая уже нагло требовала от них конфет. Когда количество детей увеличилось до полусотни, мой товарищ вдруг подбросил пригоршню леденцов в воздух, схватил жену за руку и потащил ее в ближайший магазин кожаных изделий подальше от галдящей и дерущейся за сладости толпы. Но не так-то все было и просто: юная толпа, поглотив конфеты, подошла к витрине магазина и голодной сотней глаз наблюдала за нашими перепуганными друзьями. Помог хозяин, который вышел на улицу и позвал полицию. Дети бросились врассыпную, а нас всех на всякий случай вывели на другую улицу через черный ход…

Нищие центра Хайдерабада привыкли ко мне только через полгода. Потом, когда завидев издали белого, в районе ювелирных магазинов, нам навстречу бросался один прокаженный и через пару шагов узнавал нас, его беззубый рот разъедала хитрая улыбка, и мы с ним раскланивались, как с добрым знакомым. Точно так же каждый раз приветствовал нас толстый безногий инвалид, сидевший недалеко от входа в магазин контрабандных товаров. Мы не давали милостыни, и к нам привыкли.

Правда, в одном из городских парков работала какая-то невнимательная нищенка. Каждый раз, когда мы приходили туда выгулять ребенка, она со своим грудным малышом (причем и на второй год нашего пребывания в Хайдерабаде она промышляла в парке под видом кормящей матери) тупо ходил за нами, бубня свое "Са!" (диалектное произношение слова Sir). Кстати, в том же парке к нам прицепился молодой человек, по внешнему виду ничуть не отличавшийся от местных студентов, которых я обучал русскому языку. Видимо, парень решил подзаработать. Он очень старался принять вызывающий сострадание вид, но это у него плохо получалось. Меня так и разрывало режиссерское желание показать ему, как нужно просить, но я боялся потерять имидж белого сэра. А может, опасался еще сыграть настолько реалистически, что бедняга бы отдал мне последнюю свою мелочь…

В конце концов, он достал своим нытьем мою пятилетнюю дочь, и она пожаловалась на его нудное присутствие рядом с нами.

- Да плюнь на него, - меланхолично произнес я и пожалел, что сказал это.

Дочь поняла мои слова буквально, повернулась к студенту, набрала полные щеки слюны и смачно плюнула в его сторону. Попрошайка ошалел, глаза его выкатились наружу, но потом в них появился проблеск мысли, и они погрустнели. Поняв, что стипендии от белых сэров он не получит, бедный студент поплелся восвояси…

Другой неудавшийся попрошайка был из числа мальчиков, подметавших в поездах полы. Индусы – народ не очень следящий за чистотой под ногами. Другими словами, обертки от продуктов, банановые шкурки и прочую мусорную мелочь бросают себе под ноги на улице, или на пол вагона, если они путешествуют поездом. Один из мусорных боев, видимо, выполнил свою работу в одном из дальних вагонов и бежал через наш вагон к друзьям в начале состава, бодренько напевая при этом превеселую песню. Но вдруг краем глаза он заметил белых людей! Он тут же на глазах у всех превратился в глубоко несчастного мальчика, у которого на глазах выступили огромные слезы… Он стоял и канючил свое "Са!" Долго и нудно, пока его не прогнали едущие рядом индусы. И что вы думаете? Мальчик снова стал веселым, возобновил пение и вприпрыжку понесся вдоль вагона…

Но самый запомнившийся мне случай был у музыкального магазина. Сделав покупки, я вышел из него и увидел у своего мопеда мальчика лет восьми, старательно натиравшего его до блеска тряпкой. Увидев меня, он отошел в сторону и протянул ко мне руку. Это в нашей стране таким образом подзарабатывают мальчишки. В Индии такого я не встречал. И я не дал ему денег: принцип должен был быть принципом. И сделал верно, так как неподалеку за нами слишком уж внимательно наблюдал прокаженный попрошайка. Но взгляд этого мальчика я запомнил на всю жизнь…

В нем было грустное "я старался"..…