Происхождение и социальная сущность мифа о Христе
- 26.07.13, 10:47
О том, что предполагаемый основатель христианства Иисус Христос не был в действительности реальной личностью, но является вымышленным, мифическим образом, достаточно ясно свидетельствует, между прочим, само его имя. Греческое слово «Христос», как мы знаем, означает то же, что еврейское слово «Мессия» — божественный избранник, «помазанник». Что касается имени Иисус — по-еврейски Иошуа, Иешуа, Осия,— то так назывался один из древнейших еврейских племенных богов, и это название сохранилось у евреев для обозначения понятия божества вообще. Трудно допустить, чтобы какой-нибудь реально существовавший человек носил имя бога и божественного помазанника, как хотят уверить нас христианские священные книги.
Но мифичность Иисуса Христа становится совершенно очевидной, если мы обратимся к развитию его образа в литературных источниках. Наиболее раннее из христианских сочинений, «Откровение Иоанна», написанное, как известно, в 60-х годах 1 иска, вообще не знает подобной личности. И сам Иоанн и его сподвижники,— которые, кстати сказать, называли себя еще не христианами, а иудеями,— верили отнюдь не в воплощение божества, якобы уже имевшее место в прошлом, но лишь в будущее пришествие небесного спасителя и притом твердо надеялись на то, что оно должно совершиться буквально со дня на день. «Се, гряду скоро, и возмездие мое со мною, чтобы воздать каждому по делам его»,— читаем мы в «Откровении» (глава 22, стих 12). Таким образом, Христос, по указанию древнейшего литературного памятника самих христиан, во всяком случае, не появлялся среди людей раньше конца 60-х годов I века, а в эти годы они его еще только ожидали. И вот возникает вопрос: если Иисус Христос действительно существовал, то когда же и где именно?
Поскольку иоанновы пророчества, разумеется, не сбылись и ожидавшееся пришествие божественного спасителя не состоялось, но, тем не менее, число верующих в него непрерывно увеличивалось, постольку перед руководителями христианских общин возникла чрезвычайно острая проблема: примирить мечты и обещания с объективными фактами. К тому же, по мере распространения христианства, состав его последователей все более пополнялся новыми,- чужеродными элементами, причем не только в смысле этнической принадлежности, но и общественного положения. Если первыми христианами были представители низших классов, главным образом рабы, то постепенно, во всяком случае начиная уже со II века, к ним стали присоединяться и более высокостоящие лица.
Многих привлекали к себе организационные формы жизни христиан, внутренняя сплоченность их общин или церквей (от греческого слова xupiaxov — божье достояние), применяемые ими меры взаимопомощи и т. д. Торговцы были заинтересованы в использовании крепких связей, существовавших между христианскими общинами, независимо от места их нахождения. Даже то обстоятельство, что христианские общинники были обязаны,— по крайней мере, на первых порах,— материально поддерживать друг друга и что каждый новый член общины должен был отдавать ей известную часть своего состояния, по существу, вовсе не являлось для имущих последователей Христа особенно тяжелым бременем. Согласно рано установившемуся обычаю, тот, кто делал больше пожертвований в пользу своих единоверцев, избирался ими на пост руководителя общины — епископа (старинное греческое слово еіс'їсзхотсо; — означало «надзиратель», «надсмотрщик») или, по крайней мере, становился одним из членов общинной администрации, которая, по мере умножения ее функций, стала строиться по иерархическому [13] принципу.
Возникшая таким образом христианская церковная иерархия, получившая название «духовенства», или «клира» (от греческого слова хХї]ро<—«жребий», так как первоначально руководители христианских общин выбирались по жребию), уже в течение II—III веков почти целиком оказалась в руках представителей новой, экономически сильной, христианской верхушки. С другой стороны, занятие высших должностей в христианском духовенстве немало способствовало приобретению занимавшими их лицами как материального могущества, так и определенного общественного веса. Неудивительно, что эти должности привлекали к себе, между прочим, и разного рода авантюристов и карьеристов, о чем чрезвычайно ярко свидетельствует замечательный греческий писатель II века Лукиан Самосатский (род. около 120— ум. около 180 года). В его рассказе «Смерть Перегрина» изображен некий честолюбец, который не только проник в среду христиан, но даже принял активное участие в составлении их священных книг.
Указанные перемены в социальном составе последователей христианства, естественно, наложили соответствующую печать и на их религиозные представления. Во II—III веках ведущую роль в большинстве христианских общин стали играть люди имущие, владевшие рабами и отнюдь не заинтересованные в потрясении основ рабовладельческого общественного строя. Они не только трепетали перед народными восстаниями, но совсем не желали и прихода небесного спасителя, призванного установить справедливость и сокрушить существующие эксплуататорские порядки. Они были кровно заинтересованы в том, чтобы рабы безропотно трудились на них, на своих господ, и чтобы вообще все, стоящие ниже на социальной лестнице, смиренно повиновались тем, кто стоит выше. Вот почему уже в средних десятилетиях II века появляется ряд новых христианских сочинений, ни по содержанию, ни по настроениям совершенно не похожих на их литературного предшественника — «Откровение Иоанна». Это прежде всего — четырнадцать пастырских посланий, адресованных различным общинам и лицам, авторство которых приписывается некоему апостолу (странствующему проповеднику) Павлу, и в особенности так называемые «евангелия» (греческое слово eua^sXiov значит «добрая весть»).
«Послания Павла» представляют собой, по преимуществу, сборник наставлений морального характера. Основное, что сразу бросается здесь в глаза читателю,— это резко выраженный социальный консерватизм. Именно из «Посланий Павла» христиане узнают о том, что каждый должен оставаться в своем звании («I послание Коринфской общине», глава 7, стих 20), что рабам следует «повиноваться своим господам, угождать им ВО всем, не прекословить, не красть, но оказывать всю добрую верность» («Послание к Титу», глава 2, стихи 9—10). Наряду с этим апостол неоднократно советует своим единоверцам не волновать себя чересчур напряженным ожиданием предсказанного им прихода спасителя и наступления торжественного божьего суда над угнетателями. Обещанное, конечно, исполнится, но когда это будет,— никому неизвестно! Поэтому все люди должны, во всяком случае, спокойно и добросовестно выполнять возложенные на них повседневные обязанности.
Легко заметить, что наиболее часто и настойчиво Павел обращался к рабам с призывом хранить покорность и смирение. Рабы в Римской империи являлись основными производителями, их положение было особенно тяжелым, ввиду чего именно их спокойствие вернее всего обеспечивало социальный мир. И вот, почти в каждом из Павловых посланий слышится один и тот же постоянно повторяющийся мотив: «Рабы, под игом находящиеся, должны почитать господ своих достойными всякой чести» («I послание к Тимофею», глава 6, стих I); «Рабы, повинуйтесь господам своим по плоти со страхом и трепетом» («Послание к Ефесянам», глава 6, стих 5) и т. д.
Характерно, что такую же безусловную покорность Павел считал обязательной вообще для всех жителей Римской империи в отношении верховной государственной власти. Впоследствии христианские священники в своих верноподданнических монархических проповедях всегда ссылались на следующее изречение Павла: «Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от бога; существующие же власти от бога установлены» («Послание к. Римлянам», глава 13, стих 1).
Чтобы повысить авторитетность своих слов, Павел -прямо называет себя апостолом, проповедующим учение Христа. Во времена Павла стали все упорнее распространяться слухи, будто бы давно обещанный небесный спаситель уже однаждь» являлся на землю и лично оставил людям пример величайшего смирения. Никаких фактов о земной жизни Христа Павел не сообщает,— очевидно, эти «факты» тогда еще не были придуманы. Но, конечно, не случайно, что спаситель у Павла принимает на земле образ раба и тем самым как бы свыше утверждает необходимость рабства. Вот что мы читаем об этом в послании Павла Филиппийской общине, глава 2, стих 6—-8: «Он, будучи образом божьим, не почитал хищением быть равным богу; но уничижил себя самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек; смирил себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной».
Ничего не зная о жизни Христа, Павел, тем не менее, говорит о его смерти на кресте и о его воскресении из мертвых. Крест являлся в ту эпоху обычным орудием казни, применявшимся именно к рабам, а что касается воскресения, то оно сообщало спасителю ореол непререкаемой божественности, уподобляя его наиболее популярным языческим богам: греческому Дионису, египетскому Осирису, фригийскому Аттису и др. Вера в воскресение особенно импонировала униженным, отчаявшимся людям того времени, когда господствовали «всеобщая апатия и деморализация» (Ф. Энгельс). Образ .умершего и воскресшего бога символизировал отрицание смерти и вечную жизнь за гробом, которая так привлекала к себе тех, кто был неудовлетворен реальной действительностью. Но вместе с тем идея загробного блаженства чрезвычайно устраивала идеологов эксплуататорского класса, считавших это блаженство вполне достаточным вознаграждением для трудящихся. Поэтому древнеязыческий сюжет о смерти и воскресении бога последовательно развивается в новую, христианскую сказку об искупительной божественной жертве за людские грехи и о даровании искупленным людям небесного рая.
Таким образом, если в «Откровении Иоанна» Христос должен был в грозе и буре сойти с неба, чтобы установить лучшую жизнь на земле, то в «Посланиях Павла» Христос в смиренном обличий раба умирает на кресте, искупает своей смертью грехи человечества и восходит с земли на небо, открывая за собой дорогу всем, искупленным его жертвой. Как видим, ранний миф о Христе-освободителе в дальнейшем сменился' качественно иным мифом о Христе-искупителе.
Следующий и крупнейший шаг в процессе христианского мифотворчества был сделан неизвестными авторами евангелий, написанных с целью заполнить зияющий пробел в «Посланиях Павла», который, по остроумному замечанию одного исследователя, «лучше знал деятельность Христа па небе, чем на земле». В евангелиях Христос впервые получает черты реальной исторической личности и имеются попытки даже определить время и место его земной жизни. Евангелий появилась довольно много, примерно до пятидесяти, но впоследствии руководители христианской церкви признали из них каноническими, т. е. законными, только четыре, а все остальные были объявлены еретическими и подлежащими уничтожению. Понятно, что такая решительная мера была вызвана желанием церковных руководите-. лей, по возможности, скрыть вопиющие противоречия между евангелистами (авторами евангелий); но даже и в тех произведениях, которые вошли в христианский канон, .имеются достаточно существенные разногласия.
Евангелия создавались в середине второго века, по всей вероятности, в период, наступивший после неудачного восстания иудеев в 132—135 годах под предводительством Симона Бар-Кохбы, провозглашенного Мессией. Христиане не только не принимали никакого участия в этом восстании, но, напротив, относились к нему отрицательно. Вообще между проповедью смирения, которая становилась все более характерной для христиан, и мечтами иудейских мессианистов, желавших освободить свою родину от иноземного ига, давно уже легла непроходимая пропасть. Поэтому напуганные восстанием Бар-Кохбы духовные вожди христианства были особенно заинтересованы в том, чтобы как можно резче отмежевать себя и свою новую религию от политически скомпрометированного иудаизма. И вот составляются евангелия, где Христос изображен не только божествен-.ным искупителем грехов человечества, но и реальной исторической личностью, к тому же еще пострадавшей от злобных происков иудейского народа. Именно иудеи, начиная с царя Ирода и кончая первосвященниками Анной и Каиафой с их презренным агентом, Иудой-предателем, выводятся здесь в качестве злейших гонителей и палачей праведника Иисуса.
Однако ни история, ни география, служащие в евангелиях необходимым фоном для придания правдоподобия картине, не выдерживают решительно никакой критики. Приурочив события своего повествования ко времени первых римских императоров Августа и Тиберия, евангелисты не могли дать сколько-нибудь точных сведений об этой эпохе, так как слишком плохо знали ее. Их главной задачей было связать вымышленную ими историю Иисуса Христа с формальными данными некоторых «пророчеств» о будущем Мессии, имевшихся в иудейских священных книгах. Таким способом они надеялись доказать, что только Иисус — единый истинный Мессия, а все остальные, выдававшие себя за Мессию, как Бар-Кохба или те, кто назовется им позднее,— самозванцы и лжецы. И вот евангелисты заставили своего Христа, по возможности, буквально говорить и делать то, что соответствовало известным мессианским пророчествам. Но, разумеется, в результате этого сближения было достигнуто лишь относительное внешнее сходство, так как в евангельском Христе не осталось никаких существенных черт, характерных для непримиримого к врагам образа иудейского Мессии.
О грубых фактических ошибках, допущенных во всех евангелиях, существует большая специальная литература. Типичным примером таких ошибок могут служить хотя бы явные хронологические несообразности даже в наиболее тщательно отредактированном, так называемом «третьем евангелии», авторство которого приписывается некоему Луке. Здесь, в частности, говорится, что Иисус родился во времена царя Ирода и что в год рождения Иисуса была произведена перепись населения Иудеи, предпринятая римским наместником Квиринием. Но римляне стали непосредственно управлять Иудеей через своих наместников лишь после смерти Ирода и изгнания его сына Архелая, и, между прочим, Квириний был назначен наместником только спустя К) лет после того, как умер Ирод. По евангельскому сообщению, Иисус провел детство в Назарете, но такого места в те времена вообще не существовало. Столь же наивное невежество обнаруживается в известном рассказе об огромном стаде свиней, в которых по слову Иисуса якобы вселились бесы. Однако в Палестине свиньи никак не могли разводиться, потому что их мясо было запрещено для еды религиозными правилами.
Помимо желания приписать Христу исполнение древних «пророчеств», для всех евангелий характерно также систематическое перенесение на их героя различных заимствований из языческих мифов. Например, евангельский Христос превращает воду в вино; совершение этого чуда значительно раньше связывалось с греческим богом Дионисом. Христос идет по воде; так же точно ходил, согласно мифу, другой греческий бог — Посейдон. Христос исцеляет больных и возвращает жизнь умершим; это — явное заимствование из мифов о боге-целителе Асклепии, или Эскулапе. Христос рождается в хлеву,— почти как иранский бог Митра, родившийся в пещере. Наконец, все рассказы о смерти и воскресении Христа, вплоть до отдельных подробностей, воспроизводят различные мифы об умирающих и воскресающих языческих божествах.
Но мифичность Иисуса Христа становится совершенно очевидной, если мы обратимся к развитию его образа в литературных источниках. Наиболее раннее из христианских сочинений, «Откровение Иоанна», написанное, как известно, в 60-х годах 1 иска, вообще не знает подобной личности. И сам Иоанн и его сподвижники,— которые, кстати сказать, называли себя еще не христианами, а иудеями,— верили отнюдь не в воплощение божества, якобы уже имевшее место в прошлом, но лишь в будущее пришествие небесного спасителя и притом твердо надеялись на то, что оно должно совершиться буквально со дня на день. «Се, гряду скоро, и возмездие мое со мною, чтобы воздать каждому по делам его»,— читаем мы в «Откровении» (глава 22, стих 12). Таким образом, Христос, по указанию древнейшего литературного памятника самих христиан, во всяком случае, не появлялся среди людей раньше конца 60-х годов I века, а в эти годы они его еще только ожидали. И вот возникает вопрос: если Иисус Христос действительно существовал, то когда же и где именно?
Поскольку иоанновы пророчества, разумеется, не сбылись и ожидавшееся пришествие божественного спасителя не состоялось, но, тем не менее, число верующих в него непрерывно увеличивалось, постольку перед руководителями христианских общин возникла чрезвычайно острая проблема: примирить мечты и обещания с объективными фактами. К тому же, по мере распространения христианства, состав его последователей все более пополнялся новыми,- чужеродными элементами, причем не только в смысле этнической принадлежности, но и общественного положения. Если первыми христианами были представители низших классов, главным образом рабы, то постепенно, во всяком случае начиная уже со II века, к ним стали присоединяться и более высокостоящие лица.
Многих привлекали к себе организационные формы жизни христиан, внутренняя сплоченность их общин или церквей (от греческого слова xupiaxov — божье достояние), применяемые ими меры взаимопомощи и т. д. Торговцы были заинтересованы в использовании крепких связей, существовавших между христианскими общинами, независимо от места их нахождения. Даже то обстоятельство, что христианские общинники были обязаны,— по крайней мере, на первых порах,— материально поддерживать друг друга и что каждый новый член общины должен был отдавать ей известную часть своего состояния, по существу, вовсе не являлось для имущих последователей Христа особенно тяжелым бременем. Согласно рано установившемуся обычаю, тот, кто делал больше пожертвований в пользу своих единоверцев, избирался ими на пост руководителя общины — епископа (старинное греческое слово еіс'їсзхотсо; — означало «надзиратель», «надсмотрщик») или, по крайней мере, становился одним из членов общинной администрации, которая, по мере умножения ее функций, стала строиться по иерархическому [13] принципу.
Возникшая таким образом христианская церковная иерархия, получившая название «духовенства», или «клира» (от греческого слова хХї]ро<—«жребий», так как первоначально руководители христианских общин выбирались по жребию), уже в течение II—III веков почти целиком оказалась в руках представителей новой, экономически сильной, христианской верхушки. С другой стороны, занятие высших должностей в христианском духовенстве немало способствовало приобретению занимавшими их лицами как материального могущества, так и определенного общественного веса. Неудивительно, что эти должности привлекали к себе, между прочим, и разного рода авантюристов и карьеристов, о чем чрезвычайно ярко свидетельствует замечательный греческий писатель II века Лукиан Самосатский (род. около 120— ум. около 180 года). В его рассказе «Смерть Перегрина» изображен некий честолюбец, который не только проник в среду христиан, но даже принял активное участие в составлении их священных книг.
Указанные перемены в социальном составе последователей христианства, естественно, наложили соответствующую печать и на их религиозные представления. Во II—III веках ведущую роль в большинстве христианских общин стали играть люди имущие, владевшие рабами и отнюдь не заинтересованные в потрясении основ рабовладельческого общественного строя. Они не только трепетали перед народными восстаниями, но совсем не желали и прихода небесного спасителя, призванного установить справедливость и сокрушить существующие эксплуататорские порядки. Они были кровно заинтересованы в том, чтобы рабы безропотно трудились на них, на своих господ, и чтобы вообще все, стоящие ниже на социальной лестнице, смиренно повиновались тем, кто стоит выше. Вот почему уже в средних десятилетиях II века появляется ряд новых христианских сочинений, ни по содержанию, ни по настроениям совершенно не похожих на их литературного предшественника — «Откровение Иоанна». Это прежде всего — четырнадцать пастырских посланий, адресованных различным общинам и лицам, авторство которых приписывается некоему апостолу (странствующему проповеднику) Павлу, и в особенности так называемые «евангелия» (греческое слово eua^sXiov значит «добрая весть»).
«Послания Павла» представляют собой, по преимуществу, сборник наставлений морального характера. Основное, что сразу бросается здесь в глаза читателю,— это резко выраженный социальный консерватизм. Именно из «Посланий Павла» христиане узнают о том, что каждый должен оставаться в своем звании («I послание Коринфской общине», глава 7, стих 20), что рабам следует «повиноваться своим господам, угождать им ВО всем, не прекословить, не красть, но оказывать всю добрую верность» («Послание к Титу», глава 2, стихи 9—10). Наряду с этим апостол неоднократно советует своим единоверцам не волновать себя чересчур напряженным ожиданием предсказанного им прихода спасителя и наступления торжественного божьего суда над угнетателями. Обещанное, конечно, исполнится, но когда это будет,— никому неизвестно! Поэтому все люди должны, во всяком случае, спокойно и добросовестно выполнять возложенные на них повседневные обязанности.
Легко заметить, что наиболее часто и настойчиво Павел обращался к рабам с призывом хранить покорность и смирение. Рабы в Римской империи являлись основными производителями, их положение было особенно тяжелым, ввиду чего именно их спокойствие вернее всего обеспечивало социальный мир. И вот, почти в каждом из Павловых посланий слышится один и тот же постоянно повторяющийся мотив: «Рабы, под игом находящиеся, должны почитать господ своих достойными всякой чести» («I послание к Тимофею», глава 6, стих I); «Рабы, повинуйтесь господам своим по плоти со страхом и трепетом» («Послание к Ефесянам», глава 6, стих 5) и т. д.
Характерно, что такую же безусловную покорность Павел считал обязательной вообще для всех жителей Римской империи в отношении верховной государственной власти. Впоследствии христианские священники в своих верноподданнических монархических проповедях всегда ссылались на следующее изречение Павла: «Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от бога; существующие же власти от бога установлены» («Послание к. Римлянам», глава 13, стих 1).
Чтобы повысить авторитетность своих слов, Павел -прямо называет себя апостолом, проповедующим учение Христа. Во времена Павла стали все упорнее распространяться слухи, будто бы давно обещанный небесный спаситель уже однаждь» являлся на землю и лично оставил людям пример величайшего смирения. Никаких фактов о земной жизни Христа Павел не сообщает,— очевидно, эти «факты» тогда еще не были придуманы. Но, конечно, не случайно, что спаситель у Павла принимает на земле образ раба и тем самым как бы свыше утверждает необходимость рабства. Вот что мы читаем об этом в послании Павла Филиппийской общине, глава 2, стих 6—-8: «Он, будучи образом божьим, не почитал хищением быть равным богу; но уничижил себя самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек; смирил себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной».
Ничего не зная о жизни Христа, Павел, тем не менее, говорит о его смерти на кресте и о его воскресении из мертвых. Крест являлся в ту эпоху обычным орудием казни, применявшимся именно к рабам, а что касается воскресения, то оно сообщало спасителю ореол непререкаемой божественности, уподобляя его наиболее популярным языческим богам: греческому Дионису, египетскому Осирису, фригийскому Аттису и др. Вера в воскресение особенно импонировала униженным, отчаявшимся людям того времени, когда господствовали «всеобщая апатия и деморализация» (Ф. Энгельс). Образ .умершего и воскресшего бога символизировал отрицание смерти и вечную жизнь за гробом, которая так привлекала к себе тех, кто был неудовлетворен реальной действительностью. Но вместе с тем идея загробного блаженства чрезвычайно устраивала идеологов эксплуататорского класса, считавших это блаженство вполне достаточным вознаграждением для трудящихся. Поэтому древнеязыческий сюжет о смерти и воскресении бога последовательно развивается в новую, христианскую сказку об искупительной божественной жертве за людские грехи и о даровании искупленным людям небесного рая.
Таким образом, если в «Откровении Иоанна» Христос должен был в грозе и буре сойти с неба, чтобы установить лучшую жизнь на земле, то в «Посланиях Павла» Христос в смиренном обличий раба умирает на кресте, искупает своей смертью грехи человечества и восходит с земли на небо, открывая за собой дорогу всем, искупленным его жертвой. Как видим, ранний миф о Христе-освободителе в дальнейшем сменился' качественно иным мифом о Христе-искупителе.
Следующий и крупнейший шаг в процессе христианского мифотворчества был сделан неизвестными авторами евангелий, написанных с целью заполнить зияющий пробел в «Посланиях Павла», который, по остроумному замечанию одного исследователя, «лучше знал деятельность Христа па небе, чем на земле». В евангелиях Христос впервые получает черты реальной исторической личности и имеются попытки даже определить время и место его земной жизни. Евангелий появилась довольно много, примерно до пятидесяти, но впоследствии руководители христианской церкви признали из них каноническими, т. е. законными, только четыре, а все остальные были объявлены еретическими и подлежащими уничтожению. Понятно, что такая решительная мера была вызвана желанием церковных руководите-. лей, по возможности, скрыть вопиющие противоречия между евангелистами (авторами евангелий); но даже и в тех произведениях, которые вошли в христианский канон, .имеются достаточно существенные разногласия.
Евангелия создавались в середине второго века, по всей вероятности, в период, наступивший после неудачного восстания иудеев в 132—135 годах под предводительством Симона Бар-Кохбы, провозглашенного Мессией. Христиане не только не принимали никакого участия в этом восстании, но, напротив, относились к нему отрицательно. Вообще между проповедью смирения, которая становилась все более характерной для христиан, и мечтами иудейских мессианистов, желавших освободить свою родину от иноземного ига, давно уже легла непроходимая пропасть. Поэтому напуганные восстанием Бар-Кохбы духовные вожди христианства были особенно заинтересованы в том, чтобы как можно резче отмежевать себя и свою новую религию от политически скомпрометированного иудаизма. И вот составляются евангелия, где Христос изображен не только божествен-.ным искупителем грехов человечества, но и реальной исторической личностью, к тому же еще пострадавшей от злобных происков иудейского народа. Именно иудеи, начиная с царя Ирода и кончая первосвященниками Анной и Каиафой с их презренным агентом, Иудой-предателем, выводятся здесь в качестве злейших гонителей и палачей праведника Иисуса.
Однако ни история, ни география, служащие в евангелиях необходимым фоном для придания правдоподобия картине, не выдерживают решительно никакой критики. Приурочив события своего повествования ко времени первых римских императоров Августа и Тиберия, евангелисты не могли дать сколько-нибудь точных сведений об этой эпохе, так как слишком плохо знали ее. Их главной задачей было связать вымышленную ими историю Иисуса Христа с формальными данными некоторых «пророчеств» о будущем Мессии, имевшихся в иудейских священных книгах. Таким способом они надеялись доказать, что только Иисус — единый истинный Мессия, а все остальные, выдававшие себя за Мессию, как Бар-Кохба или те, кто назовется им позднее,— самозванцы и лжецы. И вот евангелисты заставили своего Христа, по возможности, буквально говорить и делать то, что соответствовало известным мессианским пророчествам. Но, разумеется, в результате этого сближения было достигнуто лишь относительное внешнее сходство, так как в евангельском Христе не осталось никаких существенных черт, характерных для непримиримого к врагам образа иудейского Мессии.
О грубых фактических ошибках, допущенных во всех евангелиях, существует большая специальная литература. Типичным примером таких ошибок могут служить хотя бы явные хронологические несообразности даже в наиболее тщательно отредактированном, так называемом «третьем евангелии», авторство которого приписывается некоему Луке. Здесь, в частности, говорится, что Иисус родился во времена царя Ирода и что в год рождения Иисуса была произведена перепись населения Иудеи, предпринятая римским наместником Квиринием. Но римляне стали непосредственно управлять Иудеей через своих наместников лишь после смерти Ирода и изгнания его сына Архелая, и, между прочим, Квириний был назначен наместником только спустя К) лет после того, как умер Ирод. По евангельскому сообщению, Иисус провел детство в Назарете, но такого места в те времена вообще не существовало. Столь же наивное невежество обнаруживается в известном рассказе об огромном стаде свиней, в которых по слову Иисуса якобы вселились бесы. Однако в Палестине свиньи никак не могли разводиться, потому что их мясо было запрещено для еды религиозными правилами.
Помимо желания приписать Христу исполнение древних «пророчеств», для всех евангелий характерно также систематическое перенесение на их героя различных заимствований из языческих мифов. Например, евангельский Христос превращает воду в вино; совершение этого чуда значительно раньше связывалось с греческим богом Дионисом. Христос идет по воде; так же точно ходил, согласно мифу, другой греческий бог — Посейдон. Христос исцеляет больных и возвращает жизнь умершим; это — явное заимствование из мифов о боге-целителе Асклепии, или Эскулапе. Христос рождается в хлеву,— почти как иранский бог Митра, родившийся в пещере. Наконец, все рассказы о смерти и воскресении Христа, вплоть до отдельных подробностей, воспроизводят различные мифы об умирающих и воскресающих языческих божествах.
0
Коментарі
S_LUCAS
126.07.13, 10:57
Нота МИ
226.07.13, 11:03
купи мозг!
к Мамай
326.07.13, 11:13
Ісус галілеянин - арій , а не єврей .
Ісус жив в Галілеї , а не Юдеї . Це зовсім різні держави того часу . Юдеєю керував Герод (Ірод) . Галілеєю - Понтій Пилат .
А з рештою ознайомлюйтесь .
http://ar25.org/article/tema-isus-hrestos.html
Нота МИ
426.07.13, 11:15Відповідь на 3 від к Мамай
скоты-с!
непоймут-с! )))))))))))
Ты думаешь постить всю эту чушь будет человек, который слышит аргументы? Или сатанист, или просто троль...!
Ex-pert
526.07.13, 13:05
Автор неправ. В Библии до Христа минимум десяток персонажей носили имя "Иисус", что говорит о распространенности такого имени среди евреев. А Иоанн кроме откровения написал еще одно из Евангелий и три послания. Почему же автор решил, что он не видел Христа во время первого Его пришествия?
Но, как бы то ни было, попытки подвергнуть сомнению ральность Иисуса на протяжении тысячелетия не привели к желаемому для пытавшихся результату, что говорит о необоснованности таких попыток.
Гість: Malef(banned)
628.07.13, 12:04Відповідь на 3 від к Мамай
"Ісус галілеянин - арій" ахахахахахаха))))))) ахахахахахаха... жесть, мужик)) жесть)))
Гість: Malef(banned)
728.07.13, 12:05Відповідь на 4 від Нота МИ
аргументы... ммм.. вы еще скажите что Йешуа - исторический персонаж))
Гість: Malef(banned)
828.07.13, 12:06Відповідь на 5 від Ex-pert
"попытки подвергнуть сомнению ральность Иисуса" погодите.. а Иисус доказан как историческая личность? Вот это новость.. жаль науке про это ничего не известно
Ex-pert
929.07.13, 12:21Відповідь на 8 від Гість: Malef(banned)
Если это неизвестно Вам, то это вовсе не значит, что это не известно науке.
Гість: Malef(banned)
1029.07.13, 12:35Відповідь на 9 від Ex-pert
Если вам хочется во что-то верить - верьте, но не стоит выдавать желаемое за действительное.
Давайте разберемся что вы считаете историчностью Христа? Наука допускает ( прямых доказательств попросту нет) наличие прототипа (или нескольких) мифического образа Христа. Естественно ни о каких чудесах речи не идет - они содраны с уймы таких же языческих полубогов.
Так же есть теория полностью мифического образа и она имеет весомую доказательную базу. Горячих споров нет, потому что академической науке эта личность безразлична