Прошел слух, что презервативы подешевеют и при чем значительно :)


а вот кстати и причина этих слухов: в глухих Калининских лесах обнаружили забытый и прошеный склад Госрезерва СССР

Время приготовления: 3–5 часов (в зависимости от сорта фасоли)
Сложность: очень просто
Едоки: компания от 4 голов и больше.
Чем запивать: красным сухим вином, чачей, водкой.
Калории: в разумных пределах.

Лобио – это блюдо грузинских крестьян, основа которого – фасоль. Его ели каждый день, потому что ежедневно есть мясо грузинские крестьяне позволить себе не могли. Курицу или барана резали по праздникам или в случае прихода гостей, а лобио ели так же, как молдаване едят мамалыгу, а китайцы – рис. За счет простоты, дешевизны и замечательного вкуса лобио распространилось по всему Кавказу. При этом появилось множество вариантов приготовления (хотя, казалось бы, фасоль, она и в Африке фасоль), а состав подобран практически идеально. Готовить лобио меня научила знакомая, родившаяся и жившая в Тбилиси до тех пор, пока в рамках установившейся демократии добрые люди не отобрали у нее квартиру и не вынудили уехать. Куда только делись бедные крестьяне, которых в свое время Россия спасла, как минимум, от турецкой оккупации, приняв православную Грузию в свой состав? В качестве бонуса были получены: конфликт на границе с турками, Кавказская война, последствия которой мы разгребаем до сих пор, поэзия Шота Руставели, грузинское вино и несколько рецептов блюд традиционной кухни. Лобио как раз из их числа. На мой взгляд, это одно из немногих съедобных блюд из фасоли. Стоит ли это Кавказкой войны – каждый решает сам, но раз уж взяли – будем считать контрибуцией. С поганой овцы, как говорится…

Так как рецепт не простой, а очень простой, я расскажу о двух вариантах блюда, тем более, что основа приготовления одинакова.
Для приготовления лобио нам понадобятся:
Фасоль сухая – 1 стакан;
Чеснок – 4-5 зубчиков;
Лук – 1 головка;
Зелень кинзы – 1 пучок;
Хмели-сунели – на кончике ножа;
Растительное масло для обжарки лука – 2 столовых ложки;
Соль, перец, лавровый лист.
Для первого варианта лобио понадобится также 1 стакан грецких орехов.
Фасоль замачиваем в воде, желательно это сделать на ночь. Перед варкой вода сливается и набирается свежая, в которой фасоль и варится. Если заранее замочить фасоль не удалось, то рекомендуется довести ее до кипения, слить воду, залить повторно и варить как обычно.
За морковку извиняюсь. Этот нахальный продукт заполз на фотографию абсолютно самостоятельно (пока мы раскрывали тему питья пива во время приготовления пищи), вытолкнув из кадра чеснок, хмели-сунели и орехи. Очень наглый корнеплод. В наказание был жестоко съеден без термической обработки.
Подготовленную фасоль заливаем водой в пропорции 4 стакана воды на 1 стакан фасоли и ставим варить. Для ускорения варки наливаем в воду растительного масла (1–2 ложки), а для придания фасоли аромата добавляем 2 лавровых листика. Солить на этой стадии преждевременно. В результате через несколько часов получаем вот такую заготовку:
Когда фасоль разварится (фасолины должны потрескаться и начать разваливаться), добавляем хмели-сунели, соль, перец по вкусу и провариваем еще минут 10–15. Надо помнить, что фасоль требует достаточно много соли, иначе блюдо получится пресным. В это время пассируем лук, нарезанный кубиками.
Далее действуем в зависимости от желаемого результата, в первом варианте лобио напоминает паштет и пригодно для изготовления бутербродов, во втором – это похлебка.
1 вариант
В кухонный комбайн складываем фасоль, лук, измельченные орехи, несколько зубчиков чеснока и зелень.
Измельчаем и перемешиваем пару минут, в результате чего получается паста:
Ее можно намазывать на хлеб или есть ложкой. Хорошо подходит к соленьям.
2 вариант
В кастрюлю с фасолью добавляем пассированный лук,
мелко нарезанную зелень, желательно – зелень кинзы,
выдавливаем чеснок:
Томим пару минут под крышкой, и похлебка готова:
Она также хороша в сочетании с соленьями, в том числе с красной квашеной капустой.
Приятного аппетита.

Разговаривают две подруги:

- Меня вчера босс вызывал...

- Небось орал ?

- Неа, анал.

Выходишь, помнится, из студенческой столовой, отстояв перед этим около часа в очереди и набросав в несчастный желудок всякой пищеобразной субстанции, и спрашиваешь себя: «ну, и какого?». Ради чего было совершать марш-бросок? Ради вот этого ощущения плюшевого ежика, набитого технической ватой? Обедневший еще на один рубль, плетешься обратно в общагу, угнетаемый тяжестью в животе и в мыслях. Но проходит каких-то 20-30 часов, и предательский организм снова начинает искушать крамольными мыслями о питании, руки начинают подрагивать от желания схватить грязный липкий поднос и покатить его мимо злобных теток-раздатчиц к ненавидящей все живое кассирше. Столовые были для нас теми самыми оазисами, благодаря которым многие даже посещали занятия в институте (так, по пути в столовку). Термин «столовая» нами почти не использовался. Для каждого пункта питания имелось свое краткое, но емкое название: «монетка», «радуга», «лужа» и т.п. Многие столовые унаследовали имена от «родительских объектов», причем последние в расчет уже не брались. «Погнали в универ» – это предложение посетить столовую в университете (а не сам университет и не какую-нибудь его библиотеку, конечно же). Сейчас я припоминаю с десяток столовых в наших учебных корпусах, столько же в близлежащих общагах, несколько «рабочек» (столовые возле комбинатов и заводов) и много отдельно стоящих столовых, разбросанных по территории студгородка и за его пределами. И у любого экземпляра из всего этого великолепия – своё погоняло, своя «атмосфера», свой неповторимый специфический вкус (точнее – осадок). Техника на грани нервного срыва

Практически любая столовая из времен, о которых я повествую, созидалась ударниками социалистического труда по единому шаблону. Подносов всегда не хватало, но если удавалось завладеть таковым (высшее счастье – из стопки «чистые»), то его надо было двигать по направляющим вдоль полок с пищей. Конечная станция – кассирша. На столах иногда бывала соль (крупная, карат на 10-20). После еды грязную посуду следовало унести (желательно не с собой), ибо в любой столовой царила заповедь «У нас самообслуживание». Никаких палаток с шаурмой, крошкой-картошкой и хот-догами в то время (к счастью) не существовало. Ибо, суп, из каких бы остатков и останков он сварен ни был, надежно берег студента от гастрита.

В общем, столовые, столовые и еще раз столовые. Исключения были, но, как водится, лишь крепче заставляли любить правило. Всякие буфеты и кулинарии со «стоячими» местами предлагали убогий ассортимент по грабительским ценам. Но и столовые иногда вдруг становились жертвами технического прогресса. Тогда настоящий Университет в городе был один, и мы, студенты рядовых Институтов, Универовцев откровенно презирали. И в отместку ходили к ним в обед жрать, создавая огромные очереди, давку и конфликтные ситуации. Приходилось пару остановок проехать на троллейбусе, рискуя попасться с цепкие лапы контроллеров, но оно того стоило. Вот представьте: огромная толпа в очереди, все вот уже 40 минут ждут начала обеда (а начинался он там ровно в обед, ни минутой раньше), обстановка накаляется… и вдруг появляются они, «комплексные наборы». По транспортеру на рельсы выезжают подносы, уже укомплектованные всем необходимым: салат, суп, второе, хлеб, компот. Прорываясь сквозь визжащую толпу, пристраиваешься к одному такому подносику и эскортируешь его до кассы, отдаешь ровно один рубль, и бежишь поглощать это чудо (если еще остались пустые стулья). Работало чудо недолго: массовые драки, пробки на транспортере, крушение подносов с едой на пол – все это, в конце концов, привело к полному запрету новаторского опыта.

Следующее инженерное озарение постигло корпус, где обитали гении с факультета автоматики и электромеханики (ФАЭМ: «лучше жопой жрать пельмени, чем учиться на ФАЭМе»). Там очень ненадолго открыли кибернетическую столовую. Это был полный пиздец! Коротышки Солнечного города просто отдыхают со своими хитроумными машинами. Ибо фаэмовские изобретатели-самоучки-психопаты утерли нос всем. Итак, в зале «столовой» просто наставили с десяток «вендинг-машин». Made in USSR. Причем, ни о каких «вендинг-машинах» (кроме автомата с газированной водой и «вечным» стаканом) тогда никто знать не знал. Представьте себе конструкцию из стальных уголков, алюминиевых козырьков и оргстекла. Внутри на лебедке крутятся полочки с бутербродами. Опустил в щель 15 копеек, лебедка прокрутила к выдаче одну полочку – сунул руку и забрал засохший еще неделю назад бутерброд. Хуже было, когда после 15-копеечного взноса к выдаче подъезжала пустая полочка (все верно: бутерброды постепенно кончались, а полочки вертелись по кругу). Там же был автомат по продаже горячего чая. Опускаешь 5 копеек – из сопла хлещет горячий сладкий чай. Лови, чем умеешь, ибо стаканов не было. Постепенно студенты, окончательно озверевшие от беспредела машин, восстали против прогресса, занялись вандализмом. Кто-то пинал автомат, отстреливающийся горячим чайком, кто-то безжалостно содомировал вендинг-машину, погрузив в нее руку по локоть и нашаривая последние бутерброды, которые никто никак не мог «выиграть». В общем, эксперимент признали бесчеловечным. По слухам, изобретатель кибернетической столовой впоследствии создал установку по испытанию резиновых сапог на местном заводе.

Чаще других мы посещали столовую 10-го корпуса, ибо там у нас была кафедра (вычислительной техники). Еда в «десятке» – одна из самых угрюмых. Но деваться было некуда – усваивали. И даже дверь со значком «Осторожно, радиация!», соседствовавшая со столовой (которая тоже размещалась в подвале здания), почти никого не отпугивала. К слову, рядом с «десяткой» построен монумент с Вечным Огнем. У монумента до развала СССР стояли в почетном карауле юнармейцы – школьники, которых кровавая гэбня под угрозой расстрела заставляла одевать военную форму, брать в руки деревянные автоматы и стоять у Огня, не щадя детских ножек. Школьники эти харчевались после смены в нашей столовой. Особенно обожали делать это в обед. Стоит, значит, очередь человек на семьсот, преобладают обозленные голодные иногородние студенты. Появляется десяток сопляков с деревянными автоматами и начинает нагло ломиться без очереди… В общем, вскоре над столом с подносами красовался плакат (дословно): «Уважаемые студенты! Юнармейцы поста №1 ИМЕЮТ право питаться без очереди. Запрещается срывать на них зло и тяготы нашей жизни». Новые времена Так назывался фильм Чаплина, в котором придумали автомат для кормления рабочих на фабрике. В наши «новые времена» (шел 1990 год) автоматы для кормления давно были растащены на цветмет. С сами кормлением тоже происходило что-то очень плохое. Магазины самообслуживания очень быстро преобразовались в бастионы с принципом: «деньги вперед, бей студентов!». Столовые трансформировались совершенно безумным образом. Компот без сахара – это незабываемо. А залог за стакан и ложку с вилкой? Пожрал, сдал – вернули деньги. Хватило денег только на еду, но не хватило на залог? Хлебайте хуем. Уровень мяса в мясе приблизился к критическому абсолютному нулю. Студент в ответ свирепел, приспосабливался и мутировал.

Был у нас приятель Валера. Он освоил азы бичевания столовых в совершенстве. Например, проезжает мимо салата, в котором лежит половина яйца, едва заметное движение – и половина яйца уже в прошлом (то бишь – в Валере). А котлета по пути к кассе отлично потопляется и уминается внутрь супа. А кусок холодца можно расплющить сверху тарелкой со вторым. Но это, если кассирша подслеповата. А фаршированные блинчики легко преобразуются в нефаршированные. В общем, Валера имел столовые цинично, дерзко и многократно.

Но и он был мальчиком в сравнении с одной бабушкой, «шоу» которой я наблюдал с отвисшей челюстью. Представим себе диетическую столовую, в которой диетики уже выели все, что только могли. Я оказался там случайно по причине невыносимого голода, граничащего с передозом оптимизма. На витрине стояла пара тарелок с котлетами (ни гарнира, ни соуса – просто pure-котлеты, каждая размером с кулак). Понятно, что мяса там было не больше, чем сахара в том несладком компоте. Состав котлеток визуально подтверждался громадной теткой-раздатчицей, которая нависала над котлетами и сверлила меня своими подозревающими глазами, словно перфоратором. Поняв, что на этом празднике жизни я чужой, пошел к выходу. Навстречу вползла старушка. Он медленно шла, с трудом переставляя ноги, опиралась на клюку. «Дочка», – дрожащим голосом обратилась она к тетке-котлетнице. Дальнейший текст я не разобрал (к сожалению), но тетка вдруг двинула все пару центнеров своих телес куда-то вглубь зала. Может, за сухариком пошла из жалости. И, стоило тетке только куда-то на миг отвернуться, как наша бабушка-божий-одуванчик со скоростью и точностью кобры молниеносно хватает котлету, запихивает ее себе в рот, делает пару энергичных жевков, глотает… и через секунду взгляд ее гаснет, а движения снова замедляются. Спохватившись, я поспешил ретироваться: пропажа котлеты автоматически приговаривала меня как минимум к ее оплате. Нет уж, бабушка, извините…

Были и легендарные пельменные. На остановке из троллейбуса вываливала толпа студентов. Слово «пельмени» неоном горело в оголодавших глазах. Все старались обогнать друг друга, кто-то ускорял шаг, кто-то бежал, получая в спину жестокие оскорбления (но, не замедляясь ни на секунду). Те пельмени мы звали «шаттлами», ибо, они тоже были многоразового использования. На первое брали порцию шаттлов с бульоном, на второе – со сметаной. На столе стояли поллитровки с уксусом, но разбавлен он был так, что приходилось выливать в тарелку почти все, чтобы хоть немного почувствовалось.

И, под занавес, вспомним еще одно техническое решение родом из столовой. Транспортер подачи грязной посуды. То есть, ставишь посуду, а посудомойки время от времени включают транспортер. Посуда едет и заезжает в окошечко. Глупые первокурсники развлекались нагромождением башенок из стеклянных стаканов. Нам же представился случай пошутить от души. В общем, пришли поесть и нашли под столиком спящего алкаша. Мы неспешно откушали, а потом просто возложили бедолагу на транспортер. Представляли, как завизжат посудомойки, когда из окошечка вместо тарелки вплывет синюшная тупая морда. Сели смотреть шоу, но урод не пролез в окошко. Вернее, не попал в проем и уебался с транспортера, продолжая спать. Все равно смеялись. А Вадик предположил, что если бы проем был пошире, в столовой пару дней кормили бы мясом.

(с)

Идет как-то кабан по лесу и очень хочет… Встречает лису и начинает к ней приставать: ну, лиса, давай займемся любовью. Лиса, как порядочная самка, сначала ломается, а потом, конечно, соглашается. Выходят они на полянку, лиса становится раком, и из интереса смотрит через задние ноги, как же кабан это делать будет. Кабан отступает все дальше и дальше, разбегается и начинает набирать скорость в направлении лисы.
Наконец, скорость невероятная, лисе становится страшно, и она в ужасе отпрыгивает в сторону. Кабан на полном ходу врезается в дерево и вырубается. Лиса подбегает к кабану, встряхивает его: «Кабанчик, кабанчик, что с тобой?». Кабан приходит в себя и произносит: «А мы, кабаны, все такие – как поебёмся, так сразу спать».

Кабинет Министров Украины принял постановление, которое предусматривает запрет необоснованного установления ограничения скорости движения для автотранспорта.

Согласно сообщению управления по связям со СМИ секретариата Кабмина, правительство установило, что: - в населенных пунктах движение транспортных средств разрешается со скоростью 70 километров в час - в населенных пунктах на дорогах, которые имеют 6 и больше полос в обоих направлениях - 80 километров в час - в населенных пунктах на дорогах, которые имеют 6 и больше полос в обоих направлениях движения и установлен бетонный или другой отбойник - 90 километров в час.

Кроме этого, Кабмин разрешил транспортным средствам (кроме автобусов, микроавтобусов, грузовых автомобилей и авто, которым управляют водители со стажем до 2 лет) движение со скоростью: - 130 километров в час на автомагистралях - на других дорогах вне границ населенных пунктов - 110 километров в час - на дорогах, которые проходят через населенные пункты, обозначенные знаком 5.47 "Начало населенного пункта" - 90 километров в час.

Премьер-министр Юлия Тимошенко отметила, что дополнительные ограничения скорости движения могут быть установлены исключительно при проведении дорожных работ.

А вообще то это шутка :)

     

…По-американски

По обочине автострады бредет здоровенный негр в выгоревшем камуфляже и стоптанных берцах. На спине куртки, простреленной в нескольких местах, вышито «IRAQ Special Forces». Негр идет и на ходу читает книгу «Квантовая механика». Неожиданно его сбивает розовый автобус, расписанный пацифистской символикой. Из автобуса валит дым от марихуаны и выпрыгивают три телки-хиппи. Одна из них делает негру искусственное дыхание, вторая – минет, третья – дрочит на «Квантовую механику». Когда дым рассеивается, телки видят надпись про Ирак и начинают кричать, что негр – фашист и убийца. Он бросается за хиппи, те прыгают в автобус, но у одной из девок в дверях защемляет задницу. Негр долбит ее в анал. На глазах его выступают слезы. Одна из слезинок увеличивается и превращается в ретроспективу: Ирак. Из патефона раздается «Полет валькирий». На территории американского лагеря стоят воткнутые в песок колья. На них насажены бородатые головы иракцев. Неподалеку на вертеле жарят собаку прямо с будкой. Группа американских солдат расселась вокруг стоящей на четвереньках иракской женщины. Она голая, но на голове паранджа. На ее сгоревшей от солнца и облезшей спине солдаты играют в «монополию». В стороне сидит наш главный герой, неодобрительно косится на сослуживцев и читает «Квантовую механику»… Внезапно в лагерь врывается шахид, на его поясе огромная бомба, палец – на кнопке. «Мы все сдохнем, мы все факинг сдохнем!» – визжит рыжеволосый солдат-ирландец. Главгерой вынимает из книжки нож-закладку и метает в шахида, срезая ему кисть и провода. Обезвреженную тушку начинают расстреливать с пулеметных вышек. Когда клочья одежды отлетают полностью, все видят, что под ними скрывалась прекрасная иракская несовершеннолетняя девственница. Солдаты бросаются насиловать еще трепещущее изрешеченное тельце…

Кончив, негр утирает слезу и отпускает хиппи-автобус восвояси. Он поднимает книжку и бредет дальше. Внезапно его нагоняют байкеры в немецких касках со свастиками. Они нарезают вокруг негра круги и хлещут его кнутами. Главгерой напоминает о правах человека, а сам незаметно отрывает страницы из книжки и делает бумажные самолетики. После этого швыряет их в воздух. Байкеры начинают беспорядочно носиться за самолетиками, сталкиваются и взрываются. Негр ставит уцелевшую сиськастую девку с белокурыми косами на четвереньки, кладет ей на спину книжку, читает и дерет. От оргазма байкерша вскакивает, поскальзывается на луже спермы, падает на валяющуюся рогатую каску и тоже гибнет бессмысленной смертью. «Не я начал эту войну…», – назидательно произносит негр, застегивая ширинку. На плечо ему садится белый голубь. Вскоре главгерой добирается до города. Уже темно. На улицах мертвая тишина. За негром следят из окон и тут же пугливо задергивают шторы. Где-то вдалеке уныло воет койот. У автомата по продаже кока-колы подпрыгивает одинокая одноногая проститутка-мексиканка. Она предлагает незабываемый секс за банку колы. Негр поднимает проститутку за ногу, переворачивает вниз головой, она ловит губами его стояк и сосет. «Нога-то где, кстати?» – интересуется главгерой. Рот мексиканки занят, а потому она просто всхлипывает. Брызги спермы на ее лицо сопровождаются тревожными аккордами от Эннио Морриконе. «Уезжай, пока не поздно!» – советует она. «Нет, это мой город…».

Веселье и смех доносятся только лишь из одного места – из салуна. Негр входит и громко хлопает дверью. От удара снаружи загорается плохо работающая неоновая вывеска «Только для белых». Музыка в салуне стихает. Толстые стриптизерши поспешно убегают за кулисы. Белые посетители в ковбойских шляпах молча и удивленно смотрят на главгероя. Возле бильярдного стола ходят татуированные с ног до головы патлатые качки с киями. «Черный кофе?» – издевательски спрашивает бармен. Посетители начинают смеяться. Негр берет со стойки зубочистку, зажимает ее во рту и подходит к танцполу. Музыка возобновляется. «Эй, Джек!» – кричит кто-то – «Тащи сюда Белоснежку!». На сцену выталкивают забитую и запуганную афроамериканскую стриптизершу с точеным упругим телом. Она начинает скованно раздеваться. Перед глазами главгероя маячит американский флаг на ее трусерах. Это видение превращается в очередную ретроспективу: Ирак. Из патефона надрывается Майкл Джексон. В центре американского лагеря раком стоят иракские пленницы, образуя собой круг. Солдат крутит винтовку М-16 на манер рулетки. Если винтовка показывает на какую-то пленницу прикладом, ее пиздят прикладом. Если стволом – ее расстреливают стволом. Если винтовка никуда не показывает, это зеро – ирачек трахают всем взводом. Главгерой сидит в тени танка, читает книжку и бреется красным пожарным топором. Внезапно раздается взрыв, и на руки негра падает голова солдата, крутившего винтовку. «Зря я поставил на черное…» – шутит голова в последний раз…

В этот момент танцовщица снимает трусы, и негр узнает свою сестру. «Пока ты воевал за свободу, рабство снова вернулось в наш город!» – рыдает она. За спиной негра скучиваются татуированные качки с киями, ковбои с кольтами и ку-клукс- клановцы с виселицами. Главгерой медленно встает и снимает шинель. По салуну прокатывается ропот. Негр опоясан черепами, на шее у него висит ожерелье из ушей, а на майке – орден Буша-младшего. Толпа бросается на негра, негр – на толпу. Крики, удары, замедленная съемка. Главгерой укладывает одного за другим, уворачивается от пуль, бьет руками, ногами, головой и зубочисткой. Когда противники уничтожены, раздается предательский выстрел в спину. Это сестра негра: «Сорри, браза, джаст бизнес…» Негр выходит на улицу и падает. Ветер переворачивает страницы «Квантовой механики». Стягиваются голодные койоты. Некоторые из них спариваются… На убитого негра садится белый голубь. Из тумана выходит индианка с трубкой мира. Она выпускает изо рта дым и начинает исполнять стриптиз. Под мелодию американского гимна у негра случается гигантская эрекция. Индианка приступает к оральной реанимации. Негр оживает и впивается зубами голубю в хвост. Каркнув, голубь улепётывает, разбрасывая во все стороны остатки перьев и помёт… Негр продирает глаза. Во рту его догорает папироса с гашишем, на торчащем елдаке примостился дятел. Рядом в позах лотоса сидят три хиппующих девки и поют мантру. «Копы проезжали», – сообщила главгерою одна из хиппи. – «Какого-то нигера искали, который книжку с заправки спёр». Где-то гулко ухают тамтамы.

The End.

…По-русски

За столом сидит бородатый мужик в кителе НКВД. Это Иван Романов. Расписанной под хохлому ложкой он черпает борщ. На столе также стоит бутылка водки и кетчуп «Балтимор». Иван время от времени опрокидывает стопку водки и закусывает кетчупом. Он косится на жопу своей молодой жены Натальи, ядреной девки с пергидрольными волосами, склонившейся над корытом и стирающей белье. Иван встает, утирает бороду, снимает сапоги, подходит к жене и хлопает ее по заднице. Наталья отбивается от Ивана мокрым бельем, но он все же заваливает ее на кровать, сдирает одежду и трахает, громко скрипя пружинами. Ничего не видно, ибо кто-то из съемочной группы встал прямо перед камерой. Слышны только пружины и бренчанье балалайки за стенкой. Наконец, изображение возвращается. В кадре – волосатые ноги Ивана в носках, ободранные обои и портрет Берии на стене. Носками пахнет даже в зрительном зале (ноу-хау российских продюсеров). Наташа вскоре начинает стонать. В этот момент глаза Берии на портрете страшно сверкают… У дома останавливается «Черный ворон». В комнату врываются, начинается обыск, сопровождающийся избиением Ивана и изнасилованием Наташи с элементами двойного проникновения и анального фистинга. Зловещий человек в черном плаще находит под половицей портрет царя. Кричащую Наталью волокут в подъезд, в квартире раздается выстрел, девушка кричит: «Господи, спаси и сохрани!».

Наталья в арестантском бикини с номером и красной косынке косит траву. Рядом еще несколько сиськастых девок с серпами, молотами и граблями. Вместо косынок на них – венки из васильков. На патефоне играет «Утомленное солнце». Периметр пашни окружен охранниками с автоматами и медведями на поводках. Раздается свисток. Девок гонят в реку купаться. Девки сбрасывают купальники, натирают друг друга кремом от загара и лезут в воду. Охранники гогочут с берега. После купания наступает время обеда. Наталья и ее подруга Василиса голые сидят у стога сена. Наталья пьет молоко из крынки, оно течет по ее сиськам. Василиса начинает слизывать. После этого Наталья обмазывает Василису черной икрой и поедает ее. Во время оргазма Василиса превращается в золотую рыбку и предлагает загадать желание. Наташа просит отомстить за репрессии и вернуть России свободу. Из лесу на белом коне выскакивает богатырь-афроамериканец с огромным сверкающим мечом. За кадром звучит «Wind of Change». Богатырь рубит энкавэдэшников, те вспыхивают и исчезают. Освобожденные телки бросаются на богатыря. Начинается дикая оргия и прыжки через костер. В это время конь (на самом деле – переодетый в поролоновое чучело актер) шепчет Наталье, что его надо бы тоже расколдовать. Наталья послушно встает раком и отдается жеребцу. После соития конь оборачивается Иваном, целым и невредимым. Вся толпа организует крестный ход и идет в МакДональдс. Экран плавно темнеет, поочередно появляются надписи: «Чизбургер – вкус свободы!», «Балтимор – единственное оправдание красному цвету», «Наконец-то можно смотреть порнографию, и за это не расстреляют».