Та же хуйня сегодня – полночи какого-то черта втыкал, крутился. То голова подушке не подходила, то наоборот. Все блядь несоразмерным казалось – голова, подушка, ночь эта, кровать эта и жизнь, мать ее. Ну как тут спать вообще? Ну что рассказать еще? И ощущение какое-то постороннее, как в полнолуние. Весна за окнами, сквозняк по паркету – сбрось одеяло, возьми сигарету, выбрось с балкона горящую спичку, будто Господь, курящий на небе бросил нам звезды. Когда он там курит падает пепел из рук его к людям. Дым его выпущен в бороду неба, облако вправо, облако влево – экая невидаль, экая небыль. Так засыпаешь под утро неслышно, глядя на красные лампы на вышках, глядя на гребень антенны на крыше. Утром проснешься и нюхом учуешь, что за окном разразилось сегодня. Завтра опять отложили на завтра. Завтрак согреешь, но так и не тронешь. Пачка всю ночь пробыла на балконе, пленка покрылась мельчайшей росою. В небе белесой полоской косою утренний рейс в знаменатель отводит все, что осталось под ним в небосводе. Нацело вряд ли все это разделишь, но попытаться на самом-то деле все же попробовать стоит.
Жизнь не поделишь на всех без остатка – только начнешь посыплются крошки: минус полдня, минус с лишним два года. Пудра друзей разлетится от вздоха – общих не будет. Проходит эпоха общего в жизни – ломай напоследок все фотокарточки на половинки. Справа твоя. Слева, дай присмотреться – тоже твоя, но сейчас не об этом. Сядешь на стул, не касаешься спинки. С краю, как в театре в антракте, в буфете. Хочется выпить, но не с кем сегодня. Хочется есть, но не сладкое что-то. Так и живешь по какой-то привычке – только заснешь и пора на работу. Чуть полюбил – замечаешь во взгляде право на собственность, список претензий. Я сирота, мне положена пенсия – десять подряд по утрате кого-то.

небо среднего рода синего цвета
облако с краю обрывок вчерашней газеты
вести из рая но нам не расскажут об этом
так, по секрету
по очень большому секрету

длинные тени долгие сумерки в парке
в куртке вот-вот разойдется проклятая змейка
будто мне жарко будто кому-то здесь жарко
ну-ка налей-ка
ну-ка мне молча налей-ка

там за окном еле слышно несется планета
выйдешь и кто его знает кого сдует первым
двери закрой улыбнись успокой свои нервы
я выйду первым
не бойся проходит и это

тонкие стекла едва ли укроют от стужи
толстые стены едва ли умножат остаток
если ты нужен
когда ты кому-нибудь нужен
воздух становится сладок

Пустота настолько реальна и так густа,
Что не видно своей руки – перед носом поставь.
Как туман ранней осенью скрадывает края
У дорог, лесов и полей, так и вы, друзья,
Не дождавшись лодки, несмело идете вброд,
Нарушая шагом течение темных вод.
Переходите молча, и плачет даже Харон:
- Ну куда им таким молодым до своих похорон?
Улыбаясь у края, где мерзлая глина и снег,
Вы мерещитесь в шумной толпе, в полутьме, в полусне…
В добром слове, по-детски наивно считая своим,
Всё что любим, о ком до сих пор иногда говорим.


Леше.
04.12.1981 - 03.02.2013

Фонарь на перекрестке – измученный святой,
Троллейбус в полусне, держащийся за провод -
Все отдает вокруг нелепой простотой
И эхо поездов переполняет город.
Бросаешь в чемодан всего-то ничего:
Белье, одеколон, бритье и банку с пеной.
И едешь ни к кому, как будто никого
По имени не знаешь во вселенной.

Утром, неожиданно легко собираешься. С мыслями, и вообще. И держишься удивительно легко весь день до обеда. То самое редкое чувство, когда луна на убыль, и люди следом за ней. И когда выходишь пройтись – все равно куда, лишь бы открыть глаза и смотреть. Замечаешь все безобразие, которое мы не сумели преодолеть и, похоже, действительно оставим детям. И проезжающие румяные щеки в коляске улыбаются неизвестно чему. То ли старой огромной груше, некогда стоявшей во дворе дома с колодцем, а теперь подпирающей пятиэтажку с гастрономом в основании, то ли серому небу без намека на солнце. У всего в конце концов должно быть какое-то основание. Так почему бы не гастроном?

[ Читати далі ]

тиняєшся містом такий ненавмисний
намисто бруківки розсипане рясно
тікаєш за місто коли вже затісно
вертаєшся завжди невчасно
і тиша снігів мовчазна і похмура
як тільки виходиш з вагону
ковтає твою непомітну фігуру
і мовчки несе від перону

Вугілля тепле – згаяна любов. Холодне вістря кожної хвилини.
Останній день – його могутні стіни.
Скажи що-небудь, тишу нажени. Всміхнись мені, немов чужа людина.
Гранична мить, коли ще наші спини щось випадкове здатне зупинить.
Молись до неба – випадковий збіг, який рятує дурників дорослих,
Що захопились мужністю і зростом приходить безперечно не до всіх.
Наступний ранок, випадковий сніг. Одному в світі затишно і просто,
Та уві сні там щось тобі болить,
А що? Хіба ж ти здатен пригадати? Береш ключі, ідеш собі із хати.
Поштова скринька, папірець в руці. Так починаєш мовчки забувати усіх,
Кому лишилось що сказати, увесь той ваш дитячий щирий сміх.

Не заботят заботы, не печалят печали. Лужи везде по дороге с работы, а если заглянешь, вы замечали – небо в воде и кусочек кого-то?

- Мальчики, в дождь надевайте боты, деритесь пластмассовыми мечами. Спасает принцессу дурак из сказки, а ваше дело потупить глазки, если вокруг происходит что-то. Все это пусть чужие заботы будут, и вас никак не коснутся.

Чистить зубы, заснуть, проснуться, снова почистить и выход в люди, ваш да не будет вовеки труден. Пейте вино, соблазняйте женщин, прячьтесь от них у мамаши дома. Изредка в гости к дальним знакомым, вроде бы как друзей навещая, пейте что-нибудь крепче чая. Кофе, пожалуй, хватит с лихвою. Мальчики, надо дружить с головою! Мальчики, надо уметь притворяться! Надо в толпе иногда затеряться и промолчать даже в споре с собою. Мальчики, что вам до суетной брани, что вам до гневных и скорбных посланий, писем любовных, драк до победы? Что вам до тех, кто давая обеты верил, себя обращая в фонарик. Шарик без них обернется, но шарик, вертится вовсе не вашей судьбою. Помните это при встрече с собою.

прочитай коли матимеш змогу це скельне письмо
невловимо зсутулене в темних закутках мрій
ці думки пропливають над містом як зріджений смог
і чіпляються як павутиння в гілки ліхтарів

ніч лишає по собі удома розпатраних нас
біля вікон пустих із цигарками у руках
озирнешся і бачиш за спиною згаяний час
що утворює з попелу хмари в минулих роках

як ріка залишає по собі сміття та іржу
мов дітей у далеких притулках зі зграєю мрій
наші мрії це те ледь помітне що я не кажу
але знову рушаю по світу шукати своїх

Старуха носит в лопате соль,
Рукой бросает её на снег.
Глаза закрываешь – кругом песок
И море колышется как во сне.

Свалился на бок кривой баркас,
И греет на теплом песке живот.
Ну кто может думать из нас сейчас,
Что кто-то кого-то переживет?

Найдешь зажигалку, согреешь чай.
Возьмешь папиросы и на балкон
Уйдешь, и там продолжишь молчать
О чем-то хорошем,
О чем-то таком.