Но вот страхи перепуганного меньшинства, говорят, отдают прямо-таки глухим Средневековьем… Как специалист по Средним векам должен вступиться за «мою» эпоху. Ожидания конца света тогда естественно вытекали из общей — целостной, ясной и по-своему вполне логичной — картины мира. Мира, у которого есть начало и которому в обозримом будущем — возможно, завтра, возможно, через сто лет — несомненно должен прийти конец. Для приуготовления к этой драме (о приближении которой, кстати, молится каждый христианин: «да придет Царствие Твое») требуется прежде всего моральное усовершенствование — как каждого в отдельности, так и общества в целом.

Теперь же ни о страстных босоногих проповедниках, клеймящих грехи всех и каждого, ни о массовых покаяниях и длинных процессиях бичующихся пока не слышно ни из Барнаула, ни из окрестностей Перми или Новокузнецка. Неужели нынешние жертвы астрономов майя предполагают со своим годовым запасом круп и лапши пересидеть Страшный суд? Да нет, они просто руководствуются отнюдь не религиозной картиной мира. Какой же именно?

Не знаю, как в других краях, но у нас страхи перед концом света выглядят очень по-советски.

Во-первых, они выражают глубинный пессимизм: дело должно пойти по худшему из возможных сценариев. Во-вторых, здесь угадывается давнее недоверие к любым официальным успокаивающим заявлениям («Конца света не будет!») и столь же инстинктивное доверие к противоположного рода посланиям любого иного, пускай даже самого смутного, происхождения. Создается впечатление, что единственный настоящий лжец в глазах «паникеров» — это собственная многоликая власть, причем лжет она не по мелочи, а по самым главным вопросам, от которых зависят жизнь и смерть каждого. Даже жрецам майя тысячелетней давности проще поверить, чем диктору сегодняшней программы «Время». В-третьих, ожидаемая катастрофа заявит о себе не ангельской трубой, а нарушением (или полным прекращением) снабжения электричеством и продовольствием. Наши герои мыслят, тем самым, сугубо материалистически. В-четвертых, спасаться от бедствия надо каждому по отдельности — в одиночку или с немногими близкими. Неслучайно же запасы устраиваются, как правило, в индивидуальном порядке. Понятное дело: соседи — не столько потенциальные помощники в лихую годину, сколько конкуренты в борьбе за дефицитные ресурсы (здесь еще одно заметное отличие от Средневековья: тогда перед лицом надвигавшихся бедствий люди обычно действовали сообща). В-пятых, катастрофу можно пересидеть на том же месте, где находишься сейчас: не следует бросаться искать спасения ни в далеких краях, ни у тех или иных святынь, ни в каких-либо убежищах. Да и вообще ничего предпринимать не нужно, кроме как запасти всего поболее и вести себя тихо.

Нет, средневековые интеллектуалы не поняли бы такой примитивной и приземленной стратегии выживания. А уж любые наши попытки объявить, будто эта логика сродни их собственной, они отвергли бы с искренним негодованием. Действительно, в ожидании наихудшего, в недоверии к успокоительным речам, в судорожном обзаведении спичками и солью столько выстраданного десятилетиями советского опыта, что над ним как-то неловко даже иронизировать. В российской жизни, безусловно, немало такого, что может живо напомнить о Средневековье — если и не «настоящем», то том, которое мы себе представляем, но ожидание «апокалипсиса по майя» не лучший пример. С приближающимся концом света, дорогие товарищи!

http://www.religiopolis.org/publications/5556-daleko-li-my-ushli-ot-srednevekovja.html

Аналитический Центр Юрия Левады представил в понедельник итоги проведенного в конце ноября представительного опроса, касающегося религиозной жизни.

Среди православных россиян доля тех, кто посещает храм, составляет 76%. При этом 33% опрошенных сообщили, что ходят в церковь, чтобы поставить свечку и помолиться, 29% бывали на крестинах, венчании или отпевании, 11% участвовали в религиозной службе, литургии. Еще 29% граждан посещают храм, "когда просто возникает желание зайти, побыть в церкви", 8% - во время экскурсий, 7% - чтобы исповедоваться и причаститься.

Сумма ответов превышала 100%, так как респонденты могли выбрать сразу несколько вариантов.

В ходе опроса также выяснилось, что большинство респондентов (61%) никогда не брали в руки Библию. Среди тех, кто знаком со Священным Писанием, 24% читали Евангелие, 16% - Ветхий Завет, 11% - книги Нового Завета.