Подозреваю, что это мало кому понятно, но я ведь не вам пишу, а себе. О том, что пришла весна, и, как это бывает каждый год, время склеилось. Я давно пыталась понять, как это происходит - и не могу. Просто когда я чувствую запах просыпаюшихся деревьев (они по-особому пахнут!) или когда мне на лицо падают капли теплого слепого дождика, у меня случается сильный эффект dj vu. Я чувствую сразу все прошедшие весны - одновременно. Вот мне примерно три года, и я пускаю кораблики в торезской канаве... блин, я действительно пускала кораблики?!! Вот мне четыре, я впервые еду на двухколесном велосипеде. Еду прямо в столб, а бабушка мне кричит что-то веселое (она тогда еще была жива). Мне шесть, бабушка уже умерла, а мама ходит с большим беременным животом и загипсованной рукой - она чуть не выпала в окно. Я в шестом классе - леплю с Лилькой огромного грязного снеговика... Несколько лет назад - еду из Днепропетровска, тихо матерясь, и даю себе слово, что больше там ноги моей не будет... Учусь понимать разницу между понтом и принципом, одиночеством и свободой. Учусь разлюблять - и заново учусь любить.

По причине склеенного времени не всегда успеваю сообразить, что уже было, а что еще только случится. И каждый раз удивляюсь отражению в зеркале: волосы отросли, разгладилась складка между бровями и горизонтальная моршинка через весь лоб, зато в углах глаз появились морщинки-лучики... Первое солнце непривычно режет глаза после темной зимы, и я вспоминаю, что в зиме меньше ста дней, и что скоро будет салат со свежей редиской. И плечи начинают сладко ныть от предчувствия отсутствия пальто, а тело просит... нет, просто витаминов.

Он мой лучший друг, а иногда и лучшая подруга. Между нами нет ни кокетства, ни соперничества. Поэтому я не стесняюсь ему рассказывать, что иногда пугаюсь собственных рук, а он не считает это претензией на оригинальномыслие. 

Я посвящаю его в тонкости женской логики (толкование алогичных смс его нервной девушки). Он мне тоже кое-чего объясняет))).

Он красит волосы в синий цвет и носит носки самым антисоциальным образом (наизнанку). Он единственный парень, не питающий презрения к моим армейским ботинкам, а мою походку он обозвал коммунистической ("Революцьонный держите шаг,/ Неугомонный не дремлет враг!"). Вообще, только ему разрешается критиковать меня.

Я не стесняюсь при нем своих не всегда умных мыслей, своих тщательно скрываемых слабостей и своих растянутых домашних джинсов. И иногда - слез. 

Мы сидели у меня на кухне - он в антисоциальных носках, я в растянутых джинсах. Он пил чай, я резала лук.

Он сказал: "Я люблю тебя".

Пожар в западном углу неба...
Если долго идти в ту сторону,
Взяв, впрочем, несколько южнее,
Никого ни о чем не спрашивая,
Минуя озябших уток в пруду,
То можно однажды прийти домой
Или даже в Мекку
(Но это еще южнее и даже восточнее).
Это написано прямо на ландшафте
На нечеловеческом языке,
Потому что когда я это увидела,
Рифма и ритм,
Честное слово,
Были!

На отраженьи в кривом стекле

Летящего под землей вагона

Она похожа на старого клоуна.

Я, похоже,

Тоже...

Мне сегодня снился Леннон

В синей клетчатой рубашке,

С рюкзаком. И с волосами,

Скромно убранными в хвост.

 

Я его просила слезно:

"Спойте Yesterday, родимый!

Мне тоскливо, мне печально

В стороне чужих гербов.

 

Мне сказали - Вас убили.

Все наврали репортеры...

Как же, все-таки, приятно

Снова видеть Вас живым!"

 

Джонни молча улыбался

Узким ртом и бликом стекол

И в карманы прятал руки.

А смотрел куда-то сквозь.

 

А когда он отвернулся,

Почему-то стало ясно:

В рюкзаке его потертом -

Два серебряных крыла...

Вешаю некоторые высказывания моих русских знакомых. Это о нас. Вам понравится))) Кто круче?

Люблю, люблю, люблю, люблю!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

     Пани Ирена.

 

Я безумно боюсь золотистого плена

Ваших медно-змеиных волос,

Я влюблен в Ваше тонкое имя «Ирена»

И в следы Ваших слез.

 

Я влюблен в Ваши гордые польские руки,

В эту кровь голубых королей,

В эту бледность лица, до восторга, до муки

Обожженного песней моей.

 

Разве можно забыть эти детские плечи,

Этот горький, заплаканный рот,

И акцент Вашей польской изысканной речи,

И ресниц утомленных полет?

 

А крылатые брови? А лоб Беатриче?

А весна в повороте лица?..

О, как трудно любить в этом мире приличий,

О, как больно любить без конца!

 

И бледнеть, и терпеть, и не сметь увлекаться,

И, зажав свое сердце в руке,

Осторожно уйти, навсегда отказаться

И еще улыбаться в тоске.

 

Не могу, не хочу, наконец – не желаю!

И, приветствуя радостный плен,

Я со сцены Вам сердце, как мячик, бросаю.

Ну, ловите, принцесса Ирен!

                                               А. Вертинский.

Устройство очень простое: к мосту высотой 28 м привязан трос длиной 26 м и под мостом же протянут. К концу троса пристегивают на карабинах тело. Тело прыгает с моста с криком "Хой!", летит вниз, потом трос натягивается и уводит тело на маятник...

Часть первая. Когда меня нарядили в систему и поставили на перила, я допустила две ошибки. Во-первых, я была трезвая. Во-вторых, я успела посмотреть вниз и осознать происходящее. А, как известно, прыгать в пропасть нужно сразу, не думая.

Опыт показывает, что человек, думающий перед прыжком больше 10 минут, одумывается. Я простояла за перилами час... Мне рассказали кучу анекдотов; сообщили, что нежелание прыгать свидетельствует о развитом материнском инстинкте; посчитали на калькуляторе среднюю скорость моего будущего падения. Закончился дождь, вышло солнце. Потом ушло за горизонт. Люди внизу у костра напились, протрезвели и снова напились. Периодически обо мне вспоминали, выглядывали из-под моста и кричали: "Девушка, а вы еще там?!". Из ехавших по мосту автомобилей народ высовывался по пояс. Невесть что обо мне думали... Я сказала, что вот сейчас прыгну, и меня начали снимать на камеру. В результате я получила десятиминутное видео на тему "Настя стоит, боится". Потом камера села... Потом пришли какие-то посторонние люди и тоже начали снимать репортаж. Ничего путного не дождавшись, ушли. Потом снизу приперлись наши - группа поддержки с барабаном, свирелью и собакой...

Напоминаю, я все это время стояла на кончиках пальцев ног за перилами и держалась кончиками пальцев рук за перила. За спиной у меня был воздух. А вниз - высота восьмого этажа. Предварительно я вымокла под дождем. Руки онемели. Ладони болят до сих пор. Когда пальцы начала бить судорога, я поняла, что ненавижу эти холодные мокрые перила. Я оттолкнулась ногами от моста и раскинула руки...

Часть вторая. Очевидцы потом сказали, что мне по всем признакам должно было оторвать ногу: падая, я зацепилась ногой за трос, и из свободного падания в маятник меня увело резким рывком за эту самую ногу.

Естественно, я ничего этого не почувствовала. Ту секунду, когда на мое тело действовало только ускорение свободного падения, сознание работать отказалось; из чувств остался только ужас. Инстинкты восприняли падение назад и отсутствие ощутимой опоры как признак неминуемой гибели. Я услышала оглушительный свист ветра в ушах и свой собственный крик. Потом куда-то укатилось небо из-под ног - наверное, организм метил приземлиться на четыре лапы. А потом в систему включилась сила упругости автомобильного троса, небо опять крутануло, g=9,8 перестало ощущаться каждой клеткой, и меня понесло вниз головой куда-то в сторону. И тут же исчезла паника, вернулось человеческое сознание взамен животному. Я поняла, что происходит, освободила ногу и побалдела на огромных качелях, пока маятник не остановился...

Половину правой ноги занимает пурпурный синяк. Шею ломит - кажется, во время падения я слишком резко втянула голову в плечи. Спина поцарапана. Мое солнце сказало, что без одежды я выгляжу так, как будто меня сбила машина. Но черт меня дери, мне понравилось!!!

"Между прочим, все мы дрочим!"

                             И. Бродский.