Да, давно хотел сказать. Вот и опять случай подвернулся. Дорогие коллеги из русскоязычных изданий. Я имею в виду журналистов, конечно, а не пропагандистов. ВВС, Свобода, Голос Америки и остальные единичные оставшиеся. Перестаньте, блин, использовать в своих статьях ублюдочное слово "конфликт".

По-английски, возможно, слово "conflict" и можно прилепить к любому контексту.

Но по-русски слово "конфликт" обозначает только ту ситуацию, когда взаимные претензии предъявляют ДВЕ стороны. Понимаете? Две.

Нельзя сказать "Конфликт Гитлера с евреями". Можно сказать только Холокост.

Нельзя сказать "Конфликт НКВД и Мейерхольда". Можно сказать только репрессии.

Нельзя сказать "Конфликт Троцкого и крестьян". Можно сказать только Голодомор.

Нельзя сказать "Конфликт Сталина и польских офицеров". Можно сказать только Катынь.

У Чикатило не было конфликта с Еленой Закотновой. Было убийство маньяком девятилетней девочки.

У Лом-Али Гайтукаева не было конфликта с Анной Поликтовской. Было заказное убийство.

Не было немецко-польского конфликта. Была оккупация Польши Германией.

Не было российско-грузинского конфликта. Была оккупация Грузии Россией.

И нет никакого российско-украинского конфликта! Есть только оккупация Украины Россией. У Украины в новейшей истории никогда не было никаких территориальных претензий к России! Никогда!

Пожалуйста, идите к черту со своим "конфликтом в Керченском проливе". Конфликт у вас с тещей из-за рассады на подоконнике. Семейной ссорой еще назовите.

Только оккупация. Нападение.

(Аркадий Бабченко, журналист)

            Комментарии событий «в Азове», очевидно, упускают два момента, крайне важные для понимания всей картины.

       Первый. Вопреки первоначальным данным, боевое столкновение произошло не в акватории Азовского моря, а в нейтральных водах Черного моря и это существенное различие, поскольку в Азовском море судоходство регулируется двусторонними договором между Украиной и РФ, а нейтральные воды Черного моря – попадают под действие международных нормативно-правовых актов и на самом деле, создают прецедент пренебрежения ими, самым вызывающим образом. То есть, это касается всех стран, осуществляющих международное судоходство и в первую очередь – стран НАТО, три из которых имеют выход к морю. Так что – инцидент не в Азовском море и не в Керченском проливе, а в нейтральных водах Черного моря.

       Второй момент. До сего дня формально не было зафиксировано состояние агрессии РФ против Украины. Почему - вопрос отдельный. РФ фигурировала как сторона конфликта, стоящая за подконтрольными ей силами, но не прямо. Не удивительно, что за всю эпопею минских переговоров, Московия настойчиво и последовательно продавливала введение сепаратистов в переговоры, как сторону конфликта, тем самым – пытаясь вывести себя из разряда агрессора, поскольку это, безусловно, имеет юридические и материальные последствия, после окончания войны. Как известно, Москве этот маневр не удался, но и благодаря непонятной мягкости Парижа и Берлина, Московия не была четко квалифицирована как единственная сторона конфликта.

       Эта неопределенность вызывала самые непосредственные последствия, в частности – для конфигурации боевой операции на Востоке Украины. Выражение "Стоим, не провоцируем", взялось не на ровном месте, поскольку слишком резкие действия Москва могла использовать как предлог к началу широкомасштабной войны с условным статусом Украины "агрессор".

       Это – хорошо отработанная Москвой тактика, когда они лезут, прикрываясь маскировкой "повстанцев", шахтеров или еще кем-то, а когда по ним открывается огонь, они это превращают в акт неспровоцированной агрессии (как, например, в Грузии). В нашем случае, наши военные уже несколько лет ограничены как раз тем, что сработало в Грузии. Но вчера – все изменилась. Московия попала в капкан, который сама налаживала для Украины точно так, как и для Грузии, и теперь полным ходом идет формализация ее военной агрессии. Это – крайне важный момент и наши моряки еще получат свои награды за то, что, а главное — как дали Украине в руки такое «оружие», которого больше никто дать не мог.

       Что это значит? Очень многое. Теперь РФ – сторона конфликта в качестве агрессора и потому – не имеет никаких прав, даже слабо надуманных, на любые территории Украины. Наши военные, после формализации акта агрессии, уже не будут связаны принципом "стоим, не провоцируем" и Московия уже подписала себе мультимиллиардные репарации, которые прилипли к ней как банный лист к известному месту.

       Если в Кремле остался хоть один вменяемый и влиятельный голос, он должен озвучить Путину простую мысль: "Вова, мы облажались – уходим из Украины. Дальше будет только хуже, больнее и дороже".

(Аnti-colorados, блогер)

В последнее время все чаще встречаю слово «режим» по отношению к Украине. Меня это невероятно раздражает. Это желание самим прибедниться, очернить, ухудшить в описании свою жизнь. В Украине «режим», оказывается. Серьезно?Свободные выборы, почти бесконтрольная свобода слова, сменяемость власти, разделение ветвей власти, неподконтрольный парламент, минимальный рейтинг – это «режим Порошенко»? 

Ему есть что предъявить. Например, кадровую импотенцию. Это правда.  Но, блин, «режим»? Если и использовать это слово применительно к Украине, то только с приставкой «один из самых демократичных». К чему это вечное желание выставить свою страну хуже, чем она есть? Описать в ней ситуацию чернее, чем она есть на самом деле? «Режим» – вон там, за поребриком. Вот там реально режим! Украина с ним пятый год воюет. 

Вы и вправду на этом фоне считаете, что Украина и Россия – равноценны?  Или до сих пор так и не знаете, что такое режим? Рассказать? Я знаю. Ну, или съездите на пару дней. Посмотрите. Лучше даже в ДНР. Вы просто не представляете, насколько велика эта пропасть между свободами в Украине и несвободой в Москве. Во всём.  Вот буквально в каждой мелочи. В каждой. Сверху до низу. В каждой молекуле. 

Когда начинаете забывать – приезжайте в Борисполь. На рейс из Минска. И посмотрите на выражение лиц людей, выходящих из самолета Беларуси-России.  Как у них вызывают восторг вещи, ставшие в Украине настолько привычными, настолько естественными, что мы их здесь совершенно перестали замечать, как нечто само собой разумеющееся.  Например, количество демократичных мелких кафешек на улице.

Желание совершенно бессовестных циничных популистов всех мастей бросаться жесточайшими словами — «режим», «газовый геноцид», «тарифный геноцид» — понятно. Но совершенно непонятна готовность общества подхватывать эти обвинения. Не хватает еще на полном серьезе начать употреблять термин «хунта».

Украина – свободная демократическая страна. С контролируемой властью. С сильнейшим гражданским обществом, положившая за свою свободу сто жизней небесной сотни – именно когда здесь и пытался устанавливаться режим – и две с половиной тысячи жизней своих солдат на войне.  И до сих пор теряющая жизни своих граждан каждую неделю. Именно в борьбе с режимом. Пожалуйста, не употребляйте этого слова. Не сравнивайте себя с ними.  

(АРКАДИЙ БАБЧЕНКО, журналист) 

       Вот такую эмоциональную публикацию прочла у Аркадия Бабченко, российского военного журналиста со сложной и интересной судьбой, живущего в Украине. Она адресована, в основном, тем, кто меряет здобутки только колбасой и доходами. Тоже немаловажные вещи. Всё это у нас будет. Пока же есть только самое главное, чего люди с неизжитым рабским мышлением, увы, не в состоянии оценить.

«Сказать, что Майдан изменил мою жизнь - это ничего не сказать. Круче человеческую жизнь может изменить только уже непосредственно смерть, но у меня пока еще не cудьба. 
Ни дня, ни минуты, ни секунды, никогда ни о чем не жалел. 
Это одни из лучших дней моей жизни.
Украине удалось то, что не удалось еще ни одной стране. Ни одной! Все страны Восточной Европы и те из стран Западной Европы, что попали под имперскую пяту, смогли вырваться из-под неё только тогда, когда начинала разваливаться сама империя. Польша, ГДР, Финляндия, страны Балтии, Кавказ - вырывались только тогда, когда империя становилась слабой.
Украина - единственная, кто вырвалась из Мордора на пике его очередного взлета к могуществу.
Единственная в Европе.
Единственная в мире. 
Никто. Не смог. Сделать. То. Что смогли. Мы.
В те дни в том месте собралось невероятное сообщество совершенно уникальных людей на планете. Это были лучшие люди, которых я встречал в своей жизни. Не за колбасу. За свободу. За достоинство. 
Люди готовы были умирать за свое человеческое достоинство. И умирали. И победили.
И когда после этого я сталкиваюсь с очередным пароксизмом меньшовартости, меня перекособочивает, как ногтем по стеклу. 
Еще раз: Никто. В мире. Не смог. Сделать. Того. Что смогли. Мы.
А не жалеешь? Ведь мог бы сейчас относительно нормально и сытно существовать...
Ты так ничего и не понял, дружище.. В Империи. И всю жизнь был рабом.
И только там, на четвертом десятке, обрел свое достоинство.
И рабом я.
А теперь иди. Нам больше не о чем разговаривать. 
Как замечательно сказал кто-то вчера в ленте - я не смогу объяснить тебе смысл революции достоинства, если ты не понимаешь, что такое достоинство. 
За два месяца, проведенные мной на Майдане, я готов отдать еще пять лет страха, травли, прессинга, беженства, расстрелов, бункеров и спецопераций.
Плевать. Я уже победил.
Я ТОГДА уже победил.
Всё».

      Куштувала каву у Вiднi, Львовi, Туреччинi, в однiєї з арабських країн Перської затоки, але найсмачнiшою здалася менi кава в кав’ярнi Ужгороду їхнього ж ужгородського обсмажування. А нещодавно прочитала у Олексiя Мустафiна (до речи, автора книги «Напій змін. Як кава створила сучасний світ») трохи неочикувану думку. Здається, киянам можна пишатись не тiльки київськими котлетами або київським тортом. Цiтую Мустафiна дещо щодо кави.

       «… цей збадьорливий трунок в Київі почали пити аж ніяк не пізніше, аніж у Львові чи Відні, а швидше за все – навіть раніше.

       На територію нинішньої України кава потрапила не з Заходу, а з Півдня. І спочатку до неї привчилися в Криму. Справжньою батьківщиною напою є не Ефіопія, а Ємен. А ім’я кави походить від арабського прикметника "кагва". Це слово багатозначне і могло означати як "міцний" , так і "той, що втамовує голод". Цікаво, однак, що так напій називали не так араби, як турки. А вже від них і сам трунок, і його ім’я запозичили інші народи. Кримські татари зробили це одними з перших, ще в XVI сторіччі. 

       Політику в iсламських державах, де заборонено вживати алкоголь, цілком замінювали неквапливі розмови чоловіків за філіжанкою кави (слово філіжанка, до речі, теж запозичене зі Сходу і походить від переінакшеного перського "пінджан" - миска). 

       Богдана Хмельницького, мабуть, можна назвати першим українським кавоманом. Про його пристрасть до кави збереглися достеменні свідчення – і вони наразі є першою письмовою згадкою про вживання кави в тодішній Гетьманщині. Полонили Хмельницького в 1620 році, і за однією з версій бранець два роки був перекладачем в турецького адмірала, тож міг не лише спостерігати за османською "кавовою церемонією", а й брати в ній участь. 

       Перші кав’ярні в тодішніх землях, населених українцями, з’явилися лише в 70-х роках XVII cторіччя, коли до складу османських володінь увійшло Поділля. Столицею приєднаних територій став Кам'янець. І в ньому з’явилася не лише мечеть, а й з десяток "кафехан".

       Любителем кави був i Іван Мазепа. У Батурині зберігається металева філіжанка, що, як вважають, належала Мазепі. Згадує "турецький трунок" у своїх щоденниках і наступник Мазепи Пилип Орлик.

       Кавові зерна згодом навіть включили до "пакету" матеріального утримання київських посадовців. Кавовий "пайок" отримував i перший головний архітектор Київа Андрій Меленський. Це був, до речі, неабиякий привілей. Зерна коштували чимало.

       Але публічному вжитку кави у Київi спочатку перешкоджав її гіркий смак. Каві був потрібний союзник. І ним стали… солодощі. Першим здогадався їх об’єднати київський підприємець німецького походження Готліб Фінке, який мав магазин на Михайлівській вулиці. У 1840 він відкрив у ньому цукерню, в якій разом з тістечками і цукерками подавали каву. 

       Потiм з’явилася "Швейцарська цукерня" Мартіна Штіфлера. Пiзнiше ціла мережа кафе-цукерень "Франсуа", створена Францишеком Голомбеком. В 1872 році на місці Грецького базару, де торгували солодощами, виходець з Пруссії Георг Дортенман заснував славнозвісний "Жорж". І нарешті в 1888 році з’явилася перша кав’ярня чи не найвідомішої мережі київських цукерень "Семадені", названа на честь свого фундатора, швейцарця Бернарда (Бернарда-Отто) Семадені.

       Заклад Семадені на Хрещатику на початку XX сторіччя називали "другою Думою", бо він був розташований навпроти міської думи і владці проводили в ньому чи не більше часу, аніж на своєму "робочому місці". Як власне й ділки з сусідньої біржі. Але й ті, й інші, пили каву саме по-київськи – із тістечками і цукерками. Можливе, це й випадковий збіг, але справжнє відродження київської кави через століття почалося саме з кондитерських». 

Але це з кавової iсторiї Київа. А зараз? Кияни, якщо менi доведеться вiдвiдати Київ, де ви п’єте найсмачнiшу каву?

А поки я йду до кухнi зварити собi кави. Пiдозрюю, хтось теж?..

       ... а реальность - непопулярных реформ.

       Президентская кампания разделила избирателей на тех, кто ждет после выборов улучшения, и тех, кто хочет, чтобы не было ухудшения. Первые ищут своего фаворита среди претендентов. Вторые - готовы голосовать за действующего главу государства. Но особенность в том, что любой следующий президент будет хуже нынешнего. Даже если новым будет действующий. 

       Во-первых, ждать экономических чудес от следующего президента не стоит. По одной простой причине. Украина не является сувереном в своей экономической политике. Нынешняя относительная стабильность стала итогом западной финансовой поддержки. Более-менее стабильный курс гривны и осторожный экономический рост – всего лишь следствие того, что официальный Киев выполняет свое домашнее задание, которое ему задают международные доноры. Если он перестанет выполнять эти рекомендации – финансовый кран закроют. Если он начнет снижать тарифы, печатать деньги и прочими способами играть в аттракцион невиданной щедрости, то стабильность закончится. Потому что международные доноры за это платить не станут. А то, что произойдет дальше, всем хорошо известно. Инфляция. Падение курса валюты. Попытки госрегулирования цен. Черный рынок – в том числе и валютный. Товарный дефицит. Математика беспристрастна – она всего лишь наказывает за незнание своих законов.

       А потому никаких прорывов в этом направлении не будет и быть не может. Не стоит питать иллюзии. Любые реформы и любая либерализация могут дать лишь отсроченный эффект, но никак не сиюминутный. На следующий день после второго тура украинцы проснутся точно в такой же стране, в которой и засыпали. (Если только следующий президент – кем бы он ни был – не решит, что ему удастся обмануть экономические законы. Но тогда нас всех ждет темное будущее).

       Во вторых, следующий президент обречен быть слабым еще и потому, что избирается в два тура. А второй тур – это голосование не столько "за", сколько "против". Следующий президент Украины займет свое кресло не в силу своих достоинств, а в силу недостатков своих конкурентов. Его изначальное позиционирование – это статус "меньшего зла". И уровень стартовой публичной легитимности у него априори будет меньше по сравнению с тем, кому повезло выиграть в первом туре.

       Страна будет с недоверчивым прищуром всматриваться в триумфатора гонки. Медовый месяц ожиданий будет короче. Уровень недоверия – выше. Количество критики – больше. Все это приведет к тому, что пространство для решительных маневров у следующего президента будет явно уже. А кредит доверия со стороны избирателей – меньше.

      В третьих, новый президент не сможет принести мир. По той простой причине, что ключи от мира находятся у Кремля, а не у Банковой. Победитель второго тура не сможет вернуть украинских политзаключенных. Не остановит похоронки с фронта. Не вернет оккупированные территории под контроль Киева. Любые попытки силового освобождения Донбасса приведут лишь к тому, что российская армия перестанет делать вид, что ее там нет. А судьба санкционного давления на Россию окажется под вопросом – об этом Вашингтон неоднократно предупреждал Киев прямым текстом. А потому кто бы ни оказался в президентском кресле, к сожалению, единственный способ снять войну с повестки дня – это капитуляция. Поэтому грезить о мире нет никакого резона.

       В-четвертых, в 2019 году Украине предстоит отдавать долги. Несколько миллиардов долларов пойдут на обслуживание госдолга. Стране придется пройти по самой кромке экономической стабильности. Любому обитателю Банковой придется начинать свою каденцию с режима экономии. А фрустрация от завышенных обывательских ожиданий обязательно даст эффект на осенних парламентских выборах. Поэтому пройдёт много популистов и адвокатов Кремля, причем Москва попытается усадить и в кресло спикера своего ставленника. Реальность будет требовать непопулярных реформ, а общество будет требовать мгновенного счастья. Спонсоры будут требовать лоббизма. И вполне может быть, что на фоне нового парламента мы будем вспоминать нынешний парламент с ностальгией.

       И этот сценарий не зависит от фамилии вашего фаворита. Любой, кто займет президентский пост в 2019 году, окажется в ситуации цейтнота. Обывательские ожидания станут молотом, а экономика и реальный баланс сил – наковальней. Любые реформы – если им и суждено будет случиться – дадут эффект лишь со временем. И если вы ждете сиюминутного чуда, то придется разочароваться - его не будет.

(Павел Казарин, журналист, автор Slon.ru, обозреватель Крым.Реалии и ведущий телеканала ICTV)

       Это выдержки из дневниковых записей талантливого российского актера — Георгия Буркова, умершего в 1990 году. Опубликованы с разрешения вдовы актёра Татьяны Ухаровой. Поражаюсь, как точно, ещё тогда, при жизни, он чувствовал суть и будущее российского государства!

      Все мы – концлагерная самодеятельность, а недоразвитые и бездарные людишки продолжают терроризировать и обирать огромную страну. И плодят, твари, подобных себе. Это катастрофа. Бандиты будут играть с народом еще долго в завинчивание гаек и в выпускание пара…

       У меня нет Родины, ибо у раба ее не может быть. Но если она у меня есть, то внутри меня, и так у многих. Но мы живем на чужой территории, нашу Родину оккупировали коммунисты. Это не татаро-монголы, это свои, и, пожалуй, в этом секрет их успеха. Никогда коммунисты не представляли интересы рабочего класса. Никогда. В основном это осколки и неудачники из всех слоев русского общества. Они истребили основу – крестьянство и интеллигенцию. Говорят, что Сталин уничтожил потенциальную пятую колонну накануне войны с Гитлером. Искренне говорят! Обратный путь по восстановлению справедливости на Сталине не закончится. Поэтому нас еще долго будут водить по минному лабиринту сталинизма.

       На что надеются нынешние лидеры? На то, что им удастся вырваться на оперативный простор и сделать что-то путное, наглядное. Пока акцент перенесен на дела международные, так удобнее сейчас. Мы помогли фашистам опустошить Европу, китайцам – Азию. Мы не думали о людях, мы не верили в людей. Наш идеал – стадо. И в довершение всего построили худший из вариантов человеческого общежития.

       Сталинизм – это болезнь. Массовое психическое заболевание. Типа клептомании. Какое-то чудовищное сочетание бедности, отсутствия культуры, религиозности (с подменой «Бога»), стадности, доведенной уже до истерики…  Сколько людей, умнейших людей, было втоптано в грязь или физически уничтожено! В угоду, на радость черни. Ну и, конечно, для укрепления собственной, партийной власти.

       Перемены необходимы. Страна нравственно парализована. Страна давно уже находится в состоянии грандиозной войны. Сталинисты мечтают о железной дисциплине, о порядке. С другой стороны, напор мечтателей о свободе, людей, которые не верят уже в коммунистическую демагогию. И те и другие говорят об изменениях в границах сложившихся отношений. Но все отлично понимают, что любые изменения в ту или иную сторону не ограничатся малыми дозами. Либо – сталинизм, репрессии, концлагерный коммунизм, либо капитализм.

       Страшно подумать, что будет. На самом верху одни подонки. Идет борьба за хорошую жизнь за счет других. Вот и всё.

       Сегодня мы снова входим в эту пещеру ужасов. Большевикам нужна атомная бомба для того, чтобы удержаться у власти, т. е. против своего же народа. Пройдет немного времени, и они начнут шантажировать весь мир. Легкость, с которой мы входим в чужие страны (или вводим туда оружие) – Чехословакия, Венгрия, Польша, ГДР, Афганистан, Куба, Никарагуа, Китай, Вьетнам и мн. др., – говорит о том, что Запад вооружился не зря. Мы – профессиональные агрессоры. И не отказались до сих пор от идеи Мирового господства, скромно называя эту идею «Мировой революцией». Нескоро еще поставим памятник на Колыме, нескоро у нас будет демократия.

           Не любят нас. Ой, как не любят! Запад окружает Россию заградительным рвом, чтобы локализовать как государство-угрозу. Нет признаков, что и Не-Запад питает к нам симпатии. Только в трех странах (!) положительные чувства к России превалируют над негативным отношением — во Вьетнаме, Греции и Филиппинах. Впрочем, греки тоже уже не в лагере симпатизантов.

            Западное общество решило исторгнуть из себя «русский фактор», как разлагающий его систему. Выскребают нашу лигу миллиардеров. Тех, кто стал символом коррупционной глобализации. Наступает очередь более мелкой живности. Вон британцы проверяют обоснованность «золотых виз» для 700 россиян и составляют список объектов применения закона «о доходах неустановленного происхождения».

            А ведь какая была чудесная жизнь для обеих сторон — и российских рантье, и их западных лоббистов. Президент Путин, однако, сделал ошибку в оценке западной бесхребетности, посчитав, что мягкотелость его западных коллег (Берлускони, Саркози, Шредера, Обамы) говорит о готовности Запада дать ему право диктовать миру. Соответственно российская элита посчитала, что Запад позволит ей вести себя там, как в России. Оказалось, что нет. Вот ведь ирония: сам Кремль запустил механизм западной самозащиты. Дошло до того, что всеядная Австрия начала высказывать к России претензии. Теперь Кремлю, а заодно и россиянам приходится расхлебывать.

            В этом контексте возникает вопрос: что будет делать наша элита, изгнанная Западом либо попавшая там под подозрение? Некоторые из россиян, имеющие сомнительный источник доходов, попытаются найти себе какие-либо Сейшелы. Другие будут стремиться оплатить свое пребывание в Калифорнии или в Ницце сменой лояльности. Как это, видимо, пытался сделать медиамагнат Михаил Лесин. Но в этом случае искателям новой «крыши» придется быть готовыми к неприятным последствиям. Об этом говорит судьба самого Лесина, внезапно скончавшегося в вашингтонской гостинице. Драма со Скрипалями — тоже сюжет на тему лояльности.

            Управленцы изъятой у народа собственности знают, что уже никогда западные лидеры не будут встречаться с российской элитой на яхтах. Эпоха интеграции России и россиян «в Запад» завершилась. Что они будут делать в России? Повернут ли против Путина? Станут ли олигархи революционерами или путчистами на худой конец? 

            Какая чушь! Эти ребята могут жрать друг друга, но в отношении повелителя стаи они превращаются в пресноводных. Их долгая жизнь в качестве кремлевских подручных сделала из них безопасный для власти биологический подвид. Ждать, что Абрамович либо Усманов вдруг присоединится к новой «Болотной» — признак буйного воображения. Да, и нужны ли они «Болотной»? Разве что для дискредитации. 
       Следовательно, богатые рантье будут ползти домой и искать защиту у Кремля. Чем больше они будут чувствовать себя неуверенно, тем сильнее будет их надежда на репрессивный режим, как способ защиты. Вытолкнутая из Запада российская элита станет оплотом тоталитаризма! Не демократии!
       Между тем, любой российский лидер – и Путин, и пост-Путин вынужден будет думать, как успокоить требующий справедливости народ. И как же решить эту задачу? Правильно! Отдать на съедение старых порученцев и нанять новых. Вот самая эффективная легитимация власти! Особенно в обществе, жаждущем возмездия за свою беспросветную жизнь. 

             В окружающем мире, мы становимся прокаженными. Оказавшись в Лондоне, Вашингтоне либо Вене, каждый из нас может стать объектом подозрения: а не шпион ли он (она); что он (она) здесь потерял (потеряла)? Нам предстоит узнать, что такое жить в Державе, которая внушает миру стремление окопать ее рвом.

             PS. А как же саммиты президента Путина с остальными лидерами? Вот только что наш лидер посетил мировую тусовку в Париже. Пустое. Символизм. Способ создать у Кремля ощущение включенности, чтобы умерить его желание «бить окна в чужих домах». Неглупая тактика.

 (Лилия Шевцова, российский политолог, доктор исторических наук, из публикации на ЭХО МОСКВЫ)

Депутаты Верховной рады Украины, попавшие в санкционный список РФ, написали Путину послание в духе письма запорожцев турецкому султану. Алексей Гончаренко: «Наши предки, запорожцы, в 1676 году подали пример, как вести переговоры с врагами на международном уровне. Текст полностью подходит для того, чтобы нам сегодня ответить Путину. Ни у меня, ни у моих коллег нет ни имущества, ни счетов в России, и нам эти «санкции» до одного места".

    «Українські депутати — Путіну! 

Ти, президент, чорт московський, і проклятого чорта брат і товариш, самого Люцифера секретар!

Який ти в чорта лицар, коли голим задом їжака не вб’єш? Не будеш, сучий ти сину, синів українських під собою мати. Твого війська ми не боїмося, землею і водою будемо битися з тобою.

От так тобі український народ висловив, плюгавче. Не будеш ти і свиней християнських пасти.

Тепер кінчаємо, бо число знаємо і календар маємо, місяць у небі, рік у книзі, а день такий у нас, як і у вас, за це поцілуй у дупу нас!».