Выход в мир, 3

= День второй = 2 мая

Просыпаюсь, как обычно, от жары. Погода замечательная. Зарядку делать влом, но пару упражнений совершить всегда приятно.
Не помню, как я завтракал в этот день. Сегодня - Чайкин ДР. Секс в палатке не принес абсолютно никакого удовлетворения, кроме оргазма. Испачканная кровью футболка отправилась в биорекатор - жалею, что не сжог ее. Скажу сразу, подарка, на который расчитывала Чайка, она не получила.
Паша с Лешей, тупо схавтив вещи, сваливают. Больше я их не видел.
Далее я предприянл поход за водой. Решил искупаться - интересно, хоть и не тянет. Набрал воды в баклагу, постоял минут 5 - бррр - решился. Произошло маленькое чудо: очень быстро неприятные ощущения холода сменяются приятным ласканием воды, как будто обволакивает мягкое облако энергии. Думаю, мужской источник несет в себе определенную позитивную энергию. Вода в нем заряженная.
Возвращаюсь в лагерь. Наслаждаюсь видом с мыса. Пришходят местные, кажется, из Севаста. Наркоманского вида чуваки. У них вид гопников. Они меня напрягают. Они стоят в одном из гротов и жрут водку. Тот, что был укутан в одеяло спросил: часто на Мангупе? Третий раз, говорю. -Значит, теперь будешь сюда ездить снова и снова. Заметив сало, стали просить. Отрезал им третью часть в обмен на обещание дать хлеба. Они согласились, но предупредили, что идти далеко. Мне пофиг, да и Мангуп хочется узнать получше. Идем к ним. По ходу нашли ништяки - крупы, салат в ведерке, сахар. Они набросились как бешеные: им закусывать нечем. Оказалось, к ним идти дальше и сложнее, чем думал я. Гроты - это пещеры ниже уровня плато - в том месте, где вертикальная скала переходит в пологий склон. они расположены по периметру горы с западной и южной сторон. Именно в гротах и живут индейцы - таинственные и опасные аборигены Мангупа. У гротов есть номера, присвоенные археологами. Их несколько десятков, возможно, больше ста. Долго ли, коротко ли - пришли мы в их грот. Кто-то из них тут же включил магнитофон с неопределенной музыкой, царапавшей слух, и у меня стало формироваться чувство, что я хочу побыстрей отсюда свалить. Я несколько раз потребовал у них хлеб, наконец получив кирпичик белого. И с облегчением пошел дальше по тропе, местами идти по которой довольно сложно. не найдя путь наверх, о котором говорили ребята, я пошел в сторону монастыря. Монастырь оказался одним из гротов, в котором одна из отгороженных кирпичной стеной ниш служила храмом, а другая - кельей. Две девченки и парень пишут записки с именами для молебна. Бородатый монах. Захожу в храм, который я и заметил-то не сразу. Никаких чувств... Молюсь. Выхожу. Свечи не ставлю, молебен не заказываю. Выйдя из монастырской пещеры, встречаю коз. Вот здесь, видимо, и есть та самая Мышеловка - поднимаюсь по ней на ладонь. вверху замечаю Святого, радуюсь. Он здесь спал на травке :-) Возвращаюсь на базу. Прогулялся, называется, за хлебушком, часика на три.
Вскоре в лагерь приходит Святой.

Стоунхэндж

Сидим с Виталиком и Чайкой. Пьем чай из земляники, собранной Святым. Я предлагаю устроить ритуальное чаепитие на недавно мной открытом Стоунхэндже. Пока народ настаивает на чае здесь, который мы уже пьем, приходят Аслак с товарищем. Аслак, в миру фрилансер по РНР, заочник из Запорожья. рассказывает про Хортицу. Общаемся ненапряжно. Приходит мужик лет пятидесяти, говорит, что заметил нас аж с Ветренного! Оказалось, он из Харькова - добрый знак. Напоминание о доме. Хочется на Ай-Петри, но душа молчит, ей нравится этот размеренный формат общения с природой. Старый салтов просто не нужен. Команда-230 напрягает - здесь это явчтвенно ощущается - возвращаться, чтобы тут же погрузиться в старые приколы, желания нет. Возможно, сегодня была или еще будет смс-ка от Ангела.
Наконец, мне удается растолкать народ и мы идем на Стоунхэндж - место, еще более фэншуйное, заряженное и чистое, возможно, также капище. Пьем чай. Особых ощущений, опять-таки, нет, но повышение комфортности скрыть невозможно. Даже костер здесь горит как-то лучше. Спускаются сумерки.  
"Как-то нефэншуйно тут у нас" - заявляет Рам, указывая на срач вокруг основного костра. Действительно, кругом валяются продукты, вещи, посуда, мусор, одежда, обувь, спальник - охренеть. Поднапрягшись, навели небольшой порядок, но особо ничего не поменялось :-).
Еще один мангупский день плавно перетек в вечер. Никуда не выдвинулся. Чайка продолжает нудить о страстной ночи на капище. Собираюсь провести вечер интересно. Идем на Дырявый - на этот раз с Чайкой. Наступила ночь.
Если б не луна, романтика была бы полная. Идем по плато - ни души. Иногда кажется плюсом то, что идти до Аккустики долго: можно насладиться ночным Мангупским пейзажем, паря между землей и звездами. Чайка периодически останавливается, чтобы меня обнять, поцеловаться. Мне это не нравится, я прилагаю услие, чтобу не перейти на грубость. Разговаривать же с ней вполне реально. Обсуждаем тему родительского программирования и "скелетов" в шкафу. Я рассказал Чайке про историю на Эльбе.
Мангупская ладонь под звездами. Звонит мобилка. Космический доктор вгружает мешок "вопросов" о том, что Ктулху ждет меня в Харькове. Я поддакиваю, соглашаюсь, но сдержанно. Затем подключается "Старший братег", повторяет акт. Мой мороз начинает меня раздражать. В довершение - Багира. Мне все это просто не лезет. Порог необходимого мне внимания дано превышен, разговор превращается в церебральное насилие. Появляется искушение отреагировать жестко, но этого делать явно не стоит. Пытаюсь выйти за границы ситуации. Багира продолжает давить - все тяжелей и тяжелей выдерживать. И снова братег, и снова я говорю, что мне здесь хорошо, что я не в состоянии сорваться даже на Ай-Петри. Наконец, церебральный акт, длившийся минут 10, заканчивается. Я разражаюсь потоком брани. Кое-что в моем отношении проясняется - спасибо, но не все еще однозначно.
Аккустика. Чайка остается наверху, я неуверенно погружаюсь в темноту. Опять я один - никаких сейшенов. Гудение наполняет пещеру вызким звуком. Я буду здесь столько, сколько понравится. Я отпускаю ситуацию. Загадываю желания, гармонизирую, исполняю шаманский танец успешного возвращения. Возымело ли это действие?
Возвращаясь на базу, разговариваем снова о "скелетах". Для себя я ситуацию на Эльбе уже исправил, но хочется проговрить всух. Не знаю, стало ли легче на душе, но я выложил Чайке пару тяготивших меня камней. Говорить с ней вполне реально, но даже спать уже не тянет, не говоря уже о чувствах. Приходим в лагерь. Святой, наверное, как всегда, спит под костром. На моем каримате. Расталкиваем его и ложимся втроем в двойке. В общем неплохо.

= День третий = 3 мая

Этот день, возможно, самый лучший в моем путешествии.
Мозгами хочется ехать дальше, чтобы получить больше ощущений, взглянуть хоть одним глазком на Ай-Петри, но душа, почему-то, молчит :-(. Настроение домоседное ("мангупоседное"), но надежда еще теплится..
Доедены все вкусности.
Напряжение задалбывает.
Сил нет никуда срываться, хоть и хотелось. Кто бы меня отвез в Большой каньон?
В районе 12 - пишу: "Выдвигаемся в БК". В смс-ках пишу то же самое. Чайка сказала, что поедет со мной. У нее вообще каникулы до 10, она намеревается ехать со мной в Харьков (чудовищная мысль настолько, что я и не пытаюсь скрыть доставляемый ею дискомфорт). Никуда мы, блин, не выдвинулись. При словах, что мы уезжаем, Чайка ноет: А как же ночь на капище? За эти слова хочется ее удавить. Ей было сказано, что она не мой тип женщины; мне не нравится модель отношений "мамочка - ребенок" при всей моей инфантильности. Она настаивает на том, что "мой" тип может меняться. Язык не поворачивается сказать, что она мне просто не нужна. Она тупо утверждает (и, видимо, верит), что она отдала мне свою энергию и теперь мне удалось раскрыться, почувствовать облегчение, а она пребывает в спокойном состоянии, она мне помогла. Она попросту на этом настаивает - мое мнение ее не интересует. Мало того, что она не стремится почувствовать, что же происходит на самом деле, она еще и агрессивно навязывает мне ее видение. Неприятно. Что ты мне дала? Что я просил у тебя? Что ты можешь дать мне сейчас? Зазомбированное сцуко. При этом она еще имеет наглость утверждать, что она на меня не залипло! Ужос! Ощущаю давление с ее стороны все сильнее.
Иду на мужской источник. Встречаю Игоря, я его даже не узнал. Больше я их с Ирой не видел.
На базе возле костра народ. Надя со своим молчаливым фрэндом. Она рассказывает про случаи клинической смерти из детсва (разговор начала Чайка). Чайка рассказала, как она три дня провалялась в коме, как неприятно было ее душе. Слово берет Надя. Оказывается, он более адекватная, чем можно было подумать, хотя и оторванная. Надя рассказывает, как лошадь, испугавшись, понесла и телега с ней проделала пть через несколько заборов и участков, разлетевшись в конце и чуть не прибив ее. Потом была история о том, как Надя схватившись за оголенные провода с однофазным током, нырнула в воду и пролежала под напругой с полчаса. Жутковато. Надя автоматически заслужила повышение кредита доверия и уважения с моей стороны. Рам кидает соблазны в присутствии Нади и ее парня: посетить транс-фестиваль на Ай-Петри 5-го мая, исследовать Сердце Мангупа, исполнить ом с утра в Аккустике, предварительно искупавшись в мужском источнике, съездить, в конце концов, на Басман раскопать древний храм. Надо ли говорить, что все это меня ужасно интриговало. Домой, на вечеринку, на локальную вылазку абсолютно не хотелось. Может забить на все планы? С Мангупа я уже не двинусь, но можно подарить себе еще пару интересных дней здесь. Я же для себя живу. народ рассасывается.
Настал момент, как я понял, что нужно предприянять позитивные шаги, т.к. само собой отрешение шло, на мой взгляд, слабовато. Последние надежды на поход в сторону моря испарились. Ощущаю небольшое облегчение: использую эффективней оставшееся время. Я прилагаю усилие и начинаю готовить поход на Стоунхэндж с целью проведения ритуального чаепития в одиночестве. Взяв все необходимое - котелок, чашку, ложку, головешку, прихожу на мыс. Собираю дрова. Все готово. Захожу в центр круга. Стараюсь, чтобы каждое движение было размеренным, церемонным. Концентрирую внимание на всем, что делаю, на всех выполняемых операциях. Довольно быстро развожу костер. Я чувствую, что я здесь один, в спокойствии и умиротворении, если удастся их поймать. именно на этот мыс, по моим наблюдениям, почти не заглядывают туристы и местные. Усаживаюсь на землю  перед костром по-турецки. До всего необходимого могу дотянуться, не вставая. Начинаю действо приготовления чая. Я взял заварку черного и зеленого. Отслеживаю каждый момент, когда мне хочется ускорить свои движения, сделать их грубыми и резкими, ломая плавное движение, которое может просто течь. Агрессия к времени чревата тяжелыми последствиями. Установка на то, чтобы движение текло самостоятельно гармонизирует внутренние временные потоки. Сосредоточенность помогает сфокусировать энергию. Какую? Их много разных в нашем разуме. Видимо, какую-то довольно грубую. Замечательный вечерний вид на ущелье и овраг, размеренность настраивают на нужный лад мыслей. Четко ощущаю вспышки, когда отрешенность удается. Но, это всего лишь инструмент - начинаю работать. Лью настоявшийся чай в кружку. Поддерживаая чашку двумя ладонями, подношу ее к губам, не наклоняя тело, только движениями рук, читая мантру. На каждый глоток - желание из пакета пожеланий, объединенных чашкой. Появляются физические ощущения. Работает.
Выпив первый котелок, перемещаюсь на один из кубических камней и закрываю глаза. Я сижу В зимней куртке босиком на камне перед обрывом на Мангупе, хранимом духами воинов. Сколько во мне всего накопилось... Сердце приводит меня к маме. Если я хочу идти выбранным путем, я должен простить ее. Кем же она мне представляется? Маленькой девочкой в светлом платьице в деревне в России. Луг подле речки. Девочка милая, с чертами лица, как на старых фотографиях. Она, почему-то, не улыбается. Чего-то не хватает - чего? Определить это - моя задача. Мама смотрит на меня. И стоит. Белое платье - это зацепка, след. Надо, чтобы мама улыбнулась. Перебирая разные предметы, дохожу до белой лилии. Протягиваю ее на ладонях маме. Что-то изменилось. Теперь я - тот, кто дарит белую лилию маме. Запоминаю это имя. Позже мне удалось углубить модель: я - тот, кто дарит маленькой маме белый сачок и приглашает половить бабочек. Я - тот, кто замечает у мамы на плече бабочку. Возвращаюсь. Определенный результат получен - значит, акция была не напрасной. Возвращаюсь к костру - завариваю котелок черного. Несколько часов в этом месте подарили крупицу счастья. Созерцал бы здесь целую вечность! Нет, я не зря оказался здесь!
В лагере проводим ревизию и приходим к выводу, что кроме крупы и консервы ничего не осталось. Решаем сходить вниз за вином и хлебом, может, еще чем-то.
Спустились в деревню - я и Чайка. Вечерело, часов 6. Заходим в лавку - берем пиво и хачапури. Неспешно выходим на трассу. Нас подвозят парни, едущие в Симфер. Доезжаем до дальнего магазина в Красном маке. Заходим. Начинаю разговор за вино. Того, что нам надо нет. берем какой-то суррогат по 5 гривен бутылка - продавщица говорит, хорошее. Оказалось - оцтой. Пока я смотрю чай, ненавязчиво вклинивается Чайка и начинается спектакль в лучших традициях женского шоппинга. О небо, как она меня под конец этим напрягла! В итоге мы набрали 4 бутылки вина, 2 пачки чая, паштет, консервы, 3 буханки хлеба, головку чеснока, гору печенья. Я думаю, это не полный список. Чайку несло долго. Я жалел, что позволил ей вклиниться в процесс. поругались с продавщицей, провели перед прилавком полчаса - теперь можно и идти. Назад возвращались пешком. Идем и гоним. Я отвел душу. Темно. Миновав центральный въезд в деревню, где могли прицепиться татары, подошли к подножью тропы. Людей внизу заметно поубавилось.
Чайка предупреждает, что быстро подниматься она не сможет. Я представить не мог, что можно так ходить. Останавливаемся через каждые 10 - 15 метров. Прибить ее готов за это. Тяну ее за руку - упирается. Не могу сдержать раздражение, весь смех куда-то испарился. Понимаю отчетливо, что она мне не интересна. Встречаем народ на камне: Пацаны, где можно достать ганч? -Мы не по этим делам, отвечаю. Продолжаем восхождение. Вот и кладбище караимское. Последний переход. Наконец, мы в лесу на Сосне. Слава яйцам! Неприятное чувство, что не сумел полностью сжечь раздражение - ну, зачем ты так гонишь, Чайка? Выгрузили продукты, половину из которых так и не съели.
Появился Рам. Сварили глинтвейн. Поняли, что купили не вино, а дерьмо. Попили чай. Зохавали большую часть печенья. Продолжаем сидеть у костра. Холодно нереально. Дрова прогорают быстро, собирать их все сложнее, а ночью - тем более. Но ложиться не хочется. Значит, будем еще сидеть, обсуждать интересные темы и варить глинтвейн.
Чайка спит. Вспоминаю, как мы сидели у костра днем и она находила на небе фигуры. одна из фигур - в виде размазанной буквы S, зеркально отраженной, явственно напомнила мне мой рисунок. Я рисовал пальцем то, что придет на ум и получилась голубая полоса. До сих пор не знаю, что она для меня значит.
В это вечер получился самый интересный и содержательный дискурс между мной, Рамом и Святым. Очень много рассуждали о картинах мира. Сидим долго. Святой и Рам - интереснейшие собеседники, именно те, которых я давно ждал. разные, но каждый из них заставляет откликаться мое сердце, мой жаждущий разум. Меня поразила мысль Святого. он был философом, но потом что-то его обломало. он любил спорить и вести пространные обсуждения. Теперь же ему не нужен информационный наркотик. Его память слаба. Он молится. Он был зацеплен за сознание. Избыточный потенциал важности был связан с умом. Поэтому равновесные силы были направлены против интеллекта. Сейчас Святой называет философские диспуты прельщением "мудростью". чувствую ,что в его словах есть истина, я и сам не чужд подобным мыслям. Но теперь можно запросто зацепиться за духовность, положив все силы на борьбу с демонами. Интеллект не в силах заместить интуицию, разум, истинную мудрость. Духовность - промежуточное звено. Святой - приверженец свободного, индивидуальнойго христианства. В этом - основная прогрессивность его взглядов на методологию развития.
Мировоззрение. Интереснейшая штука. В данный момент наиболее прогрессивной для меня является модель серфинга по альтернативным линиям реальности. Вселенная рефлексирует наше внутреннее состояние, подкидывая нам то, что мы, так или иначе, формируем в душе. Святой утверждает, что странника, вставшего на путь Истины, искушают бесы. Они подкидывают ему отвлекающие знаки и ложные чудеса, сбивая с пути. А иногда и агрессивно наседают. Мы же категорически настаиваем на том, что борьба непрогрессивна и, кроме отъема сил, ничего не дает. Она бессмысленна. Запомнилась фраза Рама: "Если в твоем мире ты ожидаешь увидеть бесов, ты их увидишь. Если ты ждешь борьбы, ты будешь вынужден бороться". Можно не бороться, можно бороться, а можно просто выбирать нужный вариант развития будущего. Это и есть формирование событий. У каждого - своя вселенная. Все варианты уже существуют в виде аттракторов, они уже произошли. И все они собраны в один Универсум. Можно бороться, находясь в одном и том же варианте, а можно просто делать выбор между ними. Какое это чувство - седьмое, восьмое, или двенадцатое? Об этом у меня есть отдельное предположение.
Иду в ночной лес, залитый лунным светом - жуткое ощущение, мерещатся чудища. Ты получаешь то, что ожидаешь. Остаемся с Рамом вдвоем.
Мелких дров не осталось, большие плохо горят. Приходится то и дело пользоваться трубкой, чтобы раздувать огонь. Глинтвейн варится медленно, он постепенно впитывает густой лунный свет, наши мантры, энергию Мангупа, шепот древних воинов, сияние звезд, вибрации земли-матушки. Действо длится около часа. напиток получается заряженный, вязкий.
Хочется жить здесь неопределенно долго. Что меня держит дома? С одной стороны, неопределенность пугает меня, с другой, врядли есть что-то, стоящее моей привязанности. Ай-Петри - просто популярная гора, грандиозный природный объект. Мангуп же суть Место. Возможно, место Силы.
День прошел не зря. Вторая ночь полнолуния вступила в свои права.

= День четвертый = 4 мая

9-30 Решаю, ехать ли домой или остаться здесь еще на один день. Кажый день начинается с нежелания срываться, а заканчивается искушением остаться. В то утро уезжать ломило нереально. И жгла мозг мысль, что отъезд - вопрос решенный, следовательно, состоявшийся. Если я собираюсь ехать стопом, то, чем раньше, тем лучше. Однако, я чувствую, что резина тянется, что-то держит, скорее, сдерживает; душа не готова.