Дважды в неделю, пробираясь сквозь туман настоящего, она приходит к нему в гости. Он достает свое прошлое из ведерка со льдом, беззвучно его откупоривает и разливает по бокалам. Они пьют маленькими глоточками и улыбаются друг другу. Вначале у прошлого был вкус свежего виноградного сока – пьянил только аромат, чуть позже – молодого красного вина, легкого, веселого и шумного. Спустя несколько встреч он стал выуживать из ведерка советское шампанское разлива 60-х. Затем перешел на эстетский брют. А чуть погодя – на виски со льдом. Позавчера они добрались до ежевичного вина, время от времени подмешивая в него пару капель сегодняшнего абсента.

Сезон варенья открыт. В доме пахнет клубникой и отпуском. Снова вспомнила, что самое вкусное в варенье - это пенка. Детская аксиома, которую доказываешь себе из года в год.

Щось таке –

із далекого, незабутого

зринуло, линуло

в скроні поштовхом.

Щось таке –

з точно знаного, 

тихо скутого

шорхним вузликом,

марним посміхом.

Мить, і знову 

все запрозоріє

до буденності,

до простоти.

Тихше, серце, –

ось сходять зорі.

Смійся, розум, –

нявчать коти...

Разгар рабочего дня в офисе.

Моя знакомая стоматолог Люся приводит в чувства своих подопытечных пациентов-мужчин словами: "Скажите, а какого цвета у меня глаза?" Это и есть момент разрыва шаблона.

Вот окно. Оно иногда выходит в сад. Там виноград и прочие травки-кусты.

А еще есть яблони – стоят себе в ряд, и мысли их влажно просты.

И окно гуляет по саду, когда в него не смотрю и не вмешиваюсь в маршрут.

Окно знает одно: все окна на свете выходят в сад, а все зеркала – врут.