Ингеборг Бахманн "Малина", роман (отрывок 24)

Не позже, чем через месяц время котят выйдет, их вернут в Хохе Варте (местность, где живут матушка и дети Ивана- прим.перев.) или в село, Франсе скоро вырастет, станет юношей, тогда его надо будет стерилизировать, Иван того же мнения, с ним я обсудила будущее Франсе, Иван не против, а я не задумывалась над тем, что Франсе вырастет, не выйдет из квартиры в жару, думала, что он так и станется котёнком, не одолеет юности, ведь по мне всё бы оставалось прежним, чтоб мы с Иваном не старели что ни месяц. И этого я не смею сказать господину Копецки, который знает о кошках всё, ведь он когда-то держал двадцать четыре одновременно и теперь содержит четырёх, он также всё знает о содержании рифских обезьян , и о крысах, об их разнообразных подвидах, но я не могу даже выслушать его, не то что содержать тех животных, что он, слишком роскошных, особенно- слушать его рассказ о кошках, о ревности сиамских, о Розе Стамбула, о самоубийстве его персидской любимицы Авроры, которая, как- он до сих пор не может понять, выбросилась из окна. Франсе не персианин, не сиамец, он просто нежно-полосатый среднеевропейский дворовый кот, беспородный, а Троллоп, его брат, вышел белым, с несколькими чёрными пятнами на меху, флегматиком, само удовольствие, он не бродит как Франсе, хороший мурлыка , который прыгает ко мне на кровать, сидит на моей спине когда читаю, даже взбирается на плечо и смотрит со мной в книгу. Ведь Франсе и Троллоп охотнее всего читают со мной. Когда я их прогоняю, они карабкаются на библиотечные полки, забираются между книг, они упорно работают там пока не расшатывают пару томов, которые с треском валятся на пол. Тогда я по крайней мере знаю, где котята бесчинствуют. нахожу котят, а они разыгрывают неведение. Уже самое время вернуть котят Бела и Андрашу или матушке Ивана, а та передаст их кому-нибудь в село. Господину Копецки я только сказала, что держу их до той поры, пока мои друзья, какие- нибудь, без уточнений, вернутся в Вену, из поездки. Малину же прошу потерпеть, он ничего не имеет против кошек, но котят в нашей квартире, которые разбрасывают его бумаги, метят его письменный стол, а в самые неожиданные для нас моменты сбрасывают на пол книги он не в состоянии терпеть. Малина снова и снова чует по всей квартире запах кошачьей мочи, я привыкла, но Лина с Малиной заодно, она ставит ультиматум: "я или кошки".
Малина молвит: "Это ещё один твой счастливый случай: ты не приучила их к ящику с песком, они не считаются с тобой, займись морскими свинками или канарейками, или попугаями, нет, лучше не этими, для меня они слишком шумные!" Малина никак не понимает гуляющих по квартире кошек, которые принадлежат двум детям, Малину заботит собственный покой, он не находит Франсе и Троллопа забавными, смешными и симпатичными. Но когда я забываю покормить этих симпатичных котов, Малина помнит: он кормит их как ни в чём ни бывало, он этого не забывает, мне в укор.

Сегодня Лина всерьёз напомнила мне, что я хотела было накануне Нового года переставить мебель, не всю, разумеется, только три предмета, и стоило только Лине заикнуться, что время настало, как я бросаю вскользь: "В следующий раз. И ещё мы кликнем двух мужчин в подмогу!" Лина сопит: "Мужчин! Милостивая сударыня, для этого нам не нужны мужчины!" Она уже сдвинула на пять сантиметров мой секретер, а я помогаю ей, в конце концов, это же мой секретер, который не поддать не расшатать, он кажется тяжелее тысячи кубометров дубовых дров. Я предлагаю Лине вначале освободить секретер от его содержимого, вынуть по`лки, я бормочу: "Не могли б вы по такому случаю, кстати, немоного осободить полки, нет, я этого не сказала..." Я благоговейно взираю пыль. скопившуюся за годы. Лину сегодня нельзя упрекать, иначе она непременно скажет, что каждую недель "туда добирается". Лина страшно пыхтит: "Ручка, ручка, крепче будь: ну и тяжек ларь этот!"
Я: "Но, Лина, лучше уж позовём двух мужчин, дадим каждому по пиву и по десять шиллингов- и баста". Итак, Лине следует подумать, насколько она дорога мне, насколько ценен её труд: ведь я готова давать много раз на пиво многим мужчинам, без которых нам с Малиной не обойтись. Мы с Малиной не желаем, чтоб один она тут надорвалась или получила инфаркт, не надо ей двигать шкафы и тумбочки. Не я, Лина, она сильнее меня: вместе мы по сантиметру двигаем секретер, восемьдесят процентов усилий, еслественно, приходятся на долю Лины. Не смотря на это, сегодня я зла на Лину, ведь Лина не желает мне добра, она завидует мне, а теперь ещё ревнует к грузчикам, которым я желала выдать двадцать шиллингов, "выбросить в окно", полагает Лина. Мы с Линой фатально взаимозависимы, нас связывает нечто особое, хоть только она смеет вслух порицать, но негромко, меня, которая и её иногда критикует так и сяк тайком. Оттого я рисую себе день, когда ни один человек не будет зависим от другого, день, когда я буду жит в квартире совершенно одна, когда пара малых машин заменят Лину, достаточно будет нажать на кнопку, чтоб поднять секретер как былинку и переставить его. Никто никого не будет поминать чтоб помочь другому и затем втайне гневаться на ближнего. Никто не будет замешан в приготовлениях и в последствиях. Но я уж вижу себя поучаемой Линой насчёт покупки электрических машин, она ведь раз в год делает это, и сегодня снова советует мне. Она полагает, что в наше время никто больше не может обойтись без электрическиой кофемолки и электрической давилки апельсинов. Но я ведь всё-таки редко пью кофе, а для апельсинового сока Малине моей силы достаточно. Хоть у меня есть пылесос и холодильник, Лина раз в год желает видеть моё жильё обращённым в фабрику, она веско молвит: "Теперь это есть у каждого, во всех домохозяйствах это всё имеется!"

Настанет день, когда у людей будут чёрно-золотые глаза, они смогут видеть красоту, они освободяся от боли и от всякой обузы, они станут парит в воздухе, они будут ходить под водой, забудут свои мозоли и нужды. Придёт день -и все станут свободными, все люди будут вольны, и от свободы, которую они было поминали- тоже. Настанет некая большая свобода, быть ей поверх всех мер, для всей, без остатка жизни будет она...

продолжение следует
перевод с немецкого Терджимана Кырымлы