Ингеборг Бахманн "Малина", роман (отрывок 10)

Я пришиваю пуговицу к демисезонному пальто и посматриваю на кучу бумаг перед собой, а фрёйляйн Йеллинек склонила голову над пишущёй машинкой с закладкой из двух листов бумаги с копиркой. Меж тем я молча откусываю нитку, а фрёйляйн Йеллинек радостно смотрит на зазвонивший телефон, а я говорю :"Скажите просто "что вам угодно? что меня здесь нет, что вы тут просто присматриваете (за чем? за платяными шкафами и смежным кабинетом, где я редко работаю?)... скажите, что я больна, в отъезде, мертва". Фрёйляйн Йеллинек, выглядя нарочито учтивой, прикрывает ладонью нижнюю половину трубки и шепчет мне: "Это ведь международный, Гамбург".
- Пожалуйста, скажите просто, что Вам нравится.
Фрёйляйн Йеллинек рещается ответить, что меня нет дома, нет, ей жаль, не знает, она с облегчением кладёт трубку. Всё да отбоярилась.
- А издательские дома в Лондоне, в Праге-  им не желаете ответить сегодня?- напоминает мне фрёйляйн Йеллинек- и я проворно диктую:
- Многоувадаемые господа,
   большое спасибо за ваше письмо от, дата, и т.д.
И вдруг вспоминаю, что меховой воротник пальто, которое весной называю весенним ,а осенью- осенним, прохудился- и я бегу к стенным шкафам потому, что наконец должна поладить этот мех, роюсь в поисках синих ниток, бодро вопрошаю:
- Где мы остановились, что я сказала? Ах, вот как. Ах, просто отпишите им, что Вам по душе, что я задерживаюсь или в отъезде, или больна. Фрёйляйн Йеллинек, хохотнув, конечно, напишет, что я "задерживаюсь", ведь она за взвешенные отказы, которые звучат одновременно любезно и нейтрально. Не до`лжно подавать руки, находит фрёйляйн Йёллинек, тем, кто просит позволения удалиться в ванную. Она возвращается надушенная, симпатичная, высокая, стройная, и столь взаимно влюблённая в ассистента врача поликлиники, и она отщёлкивает долгими точёными пальцами лучшие пожелания, туда-сюда дружеские или сердечные приветы.
Фрёйляйн Йеллинек ждёт-пождёт. Воротник в порядке- и мы прихлёбываем чай из блюдец.
Чтоб не забыть... издательство "Урания"- это тоже срочно.
Фрёйляйн Йеллинек знает, что стоит посмеяться: ведь мы с издательством находимся в Вене, которая не внушает ей почтительного страха как Лондон и Санта-Барбара с Москвой, она настукивает отписку совершенно самостоятельно, хотя оно напоминает, я бы сказала, дословно, письма в государственные вузы и  творческие союзы.
Затем наступает чёред проблемы с Англией, а я отжёвыываю синий хвостик: "Знаете что, мы на сегодня закончим- и отпишем им на следующей неделе. Мне теперь ничего нейдёт на ум.
Фрёйляйн Йеллинек уверяет, что подобное нынче слышит от меня слишком часто и что откладывать до следующей недели не годится, она желает безотлагательно начать сама, она сама попробует:
Dear Miss Freeman,
thank you very much for your letter of august 14th.*
Ну вот, мне следует рассказать фрёйляйн Йеллинек эту довольно запутанную историю - и я с мольбой молвлю: "Труднейшее оставим на потом. Напишете пару строчек -и отошлёте все четыре письма доктору Рихтеку", и я нервно, поскольку Иван должен вот-вот позвонить, продолжаю: "Но нет же,  повторяю Вам в десятый раз: звать его Вульфом, не Вольфом ,не сказочным Волком. Вы могли бы справиться, нет, номер 45, я почти уверена, так справьтесь же- и после убирайте весь хлам, а мы подождём его ответа, а мисс Фримен не глядя раздаёт авансы".
Того же мнения и фпёйляйн Йеллинек- и она убирает с письменного стола, а я уношу подальше телефон. В следующий миг и вправду звонит, я жду третьего звонка, это Иван.

- Йеллинек ушла?
- Фрёйляйн Йеллинек, прошу!
- По-моему, фрёйляйн
- Через четверть часа?
- Да, так можно
- Нет, мы уже готовы
- Только виски, чаю, нет, больше ничего

Пока фрёйляйн Йеллинек поправляет причёску, надевает пальто, роется в своей сумочке ища авоську, я припоминаю, что должна ещё самостоятельно написать три важных послания, а у нас вышли почтовые марки, фрёйляйн Йеллинек купит киновестник- и я напоминаю ей, чтоб выписала на листочки фамилии этих людей, вы же знаете, нужных людей, их надо запоминать, вносить их координаты в адресную книгу или в деловой дневник, столько их -всех просто не упомнишь.
Мы с фрёйляйн Йеллинек взаимно желаем хорошего воскресного дня, а я надеюсь, она не станет ещё раз кутать шарфик, ведь Иван должен прийти с минуты на минуту- и вот я с облегчением слышу прощальный хлопок двери, цокот новеньких шпилек удаляющийся вниз по лестнице.
Тогда приходит Иван, а я едва успеваю приготовиться: только копии писем лежат вокруг- и один-единственный раз Иван спрашивает, чем я тут так занята, а я молвлю: "Ничем"- и выгляжу стоь растерянно, что Иван вот да засмеётся. Не письма его не интересуют, но неприбранный лист, на котором значится "Трое убийц"- Иван  откладывает его прочь. Иван прежде избегал этого, а теперь спрашивает: "Что значат эти листки", ведь я оставила пару черновиков на кресле. Он поднимает ещё один, смачно читает: "ЛИКИ СМЕРТИ" с одного, а с другого :"Тьма египетская". "Не твой ли почерк, ты это написала?" Поскольку я не отвечаю ,Иван продолжает: "Это мне не нравится ,я уже было предчувствовал нечто похожее, эти  батареи книг в твоей пещере, которые ведь никтому не годятся, почему они только такие, ведь могут же быть иными, такими, как "EXULTATE ,JUBILATE"- чтоб от радости лезть из кожи вон, ты ведь часто радуешься до беспамятства, почему же не пишешь об этом?"
- Да, но...- молвлю я, оробевшая.
- Никаких но,- отзывается Иван.- И всегда-то вы страдаете всем ,без разбору человечеством, его вознёй, и вспоминаете минувшую войну, представляете себе новые, а где же та война, где голодающее, страдающее человечество, и правда ли тебе жаль всего? или жаль проигранной партии в шахматы? или жаль меня, страшно проголодавшегося? а почему ты смеёшься- или человечеству смешно именно в этот миг?"
- Но я всё же не смеюсь, - отвечаю Ивану, хотя вынуждена рассмеяться- и оставить несчастье где-то далеко: не бывать ему здесь, где мы с Иваном вот да сядем вместе за стол. Могу думать только о соли, которой пока нет на столе, которую я забыла на кухне, но вслух я этого не произношу, зато решаю сочинить красивую книгу для Ивана, ведь Иван надеется, что я не стану писать о трёх убийцах и умножать скорби, ни в какой книге- и я больше не прислушиваюсь к Ивану.

________Примечания переводчика:_______________
* "Дорогая мисс Фримен,
премного благодарна вам за ваше письмо от 14-го августа". (англ.);
** Название хорала В.А.Моцарта, здесь- мажорное славословие белому свету.

продолжение следует
перевод с немецкого Терджимана Кырымлы