Я напиваюсь (обществу анонимных рифмоголиков посвящается)

Я напиваюсь в одиночество
В руках не с томиком Шекспира,
Не с Иоанна злым пророчеством,
Не с Пастернака странной лирой,

Я напиваюсь в ширь осеннюю,
И в листопада тихи мантры,
А грусть хулиганья-Есенина
Сказал мне Фрейд «столь девиантна»!

Я напиваюсь в безнадежности
Улыбок Будд на каждом глянце
Листа в лучей неверной плоскости
Застывшего навек в багрянце,

Я напиваюсь в безысходности
Волн океанов в каждой луже,
Смирнов Жан Жак: «Какие сложности?!»
Я с терпеливостью верблюжьей

Пройду чрез вехи осязания
И постиженья скорбных тайн,
Я напиваюсь во всезнание
Черпнув его совсем случайно.

Август




Косые длинные лучи,
Эллинистические тени
И ласточек хитросплетенья
Над лукоморьем их причин,

Истомой полные сады,
Высокооктановые люди,
И вороны в одеждах судей,
И пересуды, и суды,

Неопыленные цветы
И запыленные домишки,
Петрушка, младший мой братишка,
С психоанализом "на ты"…

Жуть-неотложные дела,
Бездействие дорожной пыли
С следами шин и ног насилья,
Что повесть-письма-письмена...

2011

Листья




У осени заплаканно лицо,
Про красоту – придумали поэты,
Как надпись на Онегинском брегете,
Немногословно-кратка – в унисон

С великою печалью на Руси,
Пусть увяданья миг безумно ярок,
Последний лист – печальный перестарок
Наверно, молит: «Господи, спаси!»

Как это мне знакомо – наделять
Бездушны небеса – то томной негой,
То страстью безудержного побега
Из Шоушенка в группу «Ленинград»,

Как это мне привычно – привносить
В природу свои чувства и желанья,
Средь рыбок золотых, увы, пиранья – 
Да каждая вторая. Так что жил

Не надо рвать на поприще стиха
И смерть листов вновь звать златым пожаром,
Лишь солнце, глянь, хипповским суперстаром
Играет в красны перья петуха

С бессчетной кавалькадой облаков
И смотрит гордо, римский как возница,
И восклицает “Veni, vidi, vici!”
И увлекает листья в глубь веков.

Поваренные книги любви

Я подошел неслышно к рубежу,
Где глохнут рифмы, опадают чувства,
И снова рифмой бренною «искусство»
Бессмысленно скатилось к падежу,

И начертанье букв сменило лик,
Уменьшился до точки сад желаний,
Неведомыми, страшными стезями
Гоняет сердце кровь оффшором в Кипр,

И знанье, «що бананів вже нема»,
И чувство, что плохие все актеры
Уносит вдаль, как поезд самый скорый
«Нирвана – Фудзияма – Кострома»,

Кулибины – на цепь и под засов,
Наружу – майка с пальмами «Алоха!»
И части коль сознания так плохо,
То угадай с трех раз: «А кто же лох?»

И трепетной рассадой под парник
Стандартный сад запретных всех желаний,
Блюдет закон и букву свято знает
Дух адюльтера поваренных книг.

Кармическая плитка

Внимательно перечитал произведения топовых авторов и, наконец, осознал, чего не хватает в моих стихах. Иллюстраций!

Кармическая плитка 
Мне шепчет откровенья
И рядом не валялись 
Расплывчаты виденья
Курил что Нострадамус, 
Глотал что Кастанеда,
Гляжу и удивлясь:
«Ты кто? Давай, приведа!»
Кармическая плитка
Разложит все по полкам:
Обижен кто Магрибом,
А кто здесь съеден волком,
Печально-безучастны
На ней разводы мыла,
Никто в порыве страсти
Не мыл, чтоб чисто было…
Загадочно-сакральны
Все линии и знаки,
Зашел мой родич дальний,
Сказал: «Да все до [censored]!
Давай, пришлю робочих
И много брать не стану
Они за день, пол-ночи
Всю переложат карму!»

P.S. Надеюсь, иллюстрация сразу же снимет популярный в сообществе вопрос "Что курит аффтар?"
P.P.S. Все права соблюдены. Фото моё, гриб сделан из теста и раскрашен съедобными красками. 

Долги

Не должен никто никому ничего,
Должны лишь свидетели всех иегов
Донесть нам свой свет иль в лепешку разбиться,
Должны алкоголики медленно спиться,
Неспешно, степенно. Бомонд-кустурица
Чтоб зрелищем сим мог сполна насладиться,
Должны академики плавить маразмы
И гладить коленки студенткам прекрасным,
Должны пионеры… о чем это, право?
Должны полицаи дремать у управы,
Должны перелетные многия птицы
В пиита стихи аккуратно так влиться,
И желты листы древних хроник страницей
Навеять метафоры… час материться!
Должна нам судьба заплатить за терзанья,
А зрелость – за дурь исполненья желаний,
Должны мудрецы проиграть в древний го,
А так – ну никто никому ничего!

Терапия

Я не верю врачам
В безупречных костюмах и белых рубашках,
Лучше взять первача
И простецкого друга с гусарской замашкой,

Он расскажет мне всё,
Я - дурак, конформист, циник, просто мудила,
Почитаем Басё
Пятилетней настойки с красой камышовых изгибов,

Мы напьёмся в дуплет,
В песни выше способностей на две октавы,
Если кто здесь и врет – 
Дядька в красном трико и с кликухой «Диабло Лукавый»,

Мы запустим в него
Недоеденным яблоком и пармезаном,
Знаю, я не герой,
Нету нашего времени в век утомлённых нарзаном,

А на завтра – бо-бо
Голова, печень буйна и где-то в районе желудка,
Тяжек путь «бухло-до»
И леченье с побочным эффектом для воли-рассудка.

По следам Бременских музыкантов

Вместо предисловия:

Ах, Ленин был занудный китаёза,
Надолго, говорил он НЭП, серьёзно,
Легко идут мне критиков слова,
Я знаю, жизнь – ну очень несерьёзно,
И уж, подавно, жизнь – не навсегда.


Давайте уважать глаза читателей,
Законы пунктуации блюсти,
Каким бы стих и не был замечательным,
Ошибки для пиита не к чести,

Не будем посягать на право критиков
Все именем назвать, какое есть,
Они, увы, пускай не небожители,
Как партия в совке – ум, разум, честь,

Не надо быть матерым аналитиком
Чтоб знать, игра в слова – то лишь игра,
Не будем уходить путями битыми
Оставив место пусто горевать.

Вечер

Исчезнет все, и старенький псалтырь
Закроет осень, пряча взгляд лукавый,
Сгорят мосты на дальних переправах
Из мира страсти в сад, где сны пусты.

Не стыдно за давлеющи грехи
И безразлично эхо всех ошибок,
Мне жаль, что образ-осень слишком зыбок,
Я не смогу на холст перенести.

Смотри, как очищаются сады,
Как благостны к заутрене все ветви,
Как сквозь сентябрь порхают в мягком свете
Созвучия, соцветья и лады.

И осени цветы – прелестный вздор,
В них чушь надежд и вздохи-междометья,
Ах, вечер жизни – красен сквозь столетья
И терпок, монастырский как кагор.

Лирическое

Мы продаемся не только за деньги,
За взгляд тот прощальный, слова «До видзенья!»,
Гремящие бусы, гламурны зерцала,
Индейцы Манхеттена что так взалкали,

Сдаемся мы в лизинг на ночь и на годы,
Не надо кивать: «Человечья природа!»,
Испорчены пусть сплетен все телефоны,
Но меседж один – остальное все фоном,

И мы продаемся, скажу без утайки,
За клубные красные с гербом фуфайки,
Борзых за щенков иль потомство от лайки,
Или же фейсбучны бездумные лайки,

Да, мы продаемся, не надо обструкций, 
Психолог найдет миллионы конструкций,
Как ни подноси свое око к лорнету
Благих объяснений продажам здесь нету,

И мы продаемся за боль и участье,
И даже (увы) за иллюзию счастья,
Кивки белошвей, поцелуи кадетов,
С харизмой пиита без счету куплеты,

Примеров – вагон и тележка без меры,
Не буду писать (стих заразен, холера!),
Но разницы нету на что мы ведемся:
Не нас покупают, а мы продаемся.