Ожидание



Ожидание праздника лучше самого праздника
Народная мудрость

Какие благостные сны
Увидят сохнущие травы - 
Полет в туннеле (Боже правый!)
И свет в конце, и сад весны.
И кто-то ал и меднолик
Отпустит жаждущих монголов
Чтоб лес и поле сделать голым,
Чтоб в них сиял лишь сердолик.
В неспешном ходе разных драм
Больших и малых (столь знакомом)
Кто наслаждается ситкомом?
Дравид сансар? Старатель карм?
Увы и ах, конечно нет.
Но где-то сбоку (или свыше)
Кто к горю так неровно дышит,
Комичный видя в нем куплет?
А мы...Готовы уповать
На воздаянья в разных видах,
Пращею мнимся мы Давида
И ищем, где ж наш ГОлиаф.
Стой. Августовские сады
Век коротают в сладкой дреме,
В преддверьи всяких беззаконий
Уста столь чувственно-красны
Убогих аленьких цветков
В лучах наклонных, в длинных тенях.
И утро каждое явленье
Христа. Неоткровенья слов
Нирвана, рай... "Вернитесь в строй!
СмииирнА! Равненье на незнанье!"
Да, осени здесь ожиданье
Заманчивей ее самой.

О народных приметах

... если ж клавиатуру
Моего ноутбука
Вдруг обгадила птичка
Раза два. Исполать
Ей бонжур, все в ажуре,
Данкешон этой буке,
Ведь, похоже, бестселлер
Мне садиться писать?

...і посиденьки над ставком

Пошерхлі губи Златоуста
Шамшать, як стиглі комиші,
Їх фрази відтіняють пустку,
Танок одвічний Вішн і Шив.
Сідає дуже мальовничо
В орієнтальні мрії хмар
(Як в подушки) світило вічне
У вечір, звільнений від чвар.
І хай їм грець, нехай зібрались
За небокраєм косяки
Тих ненажерливих реалій -
Не явим крові їм знаки,
Сидімо тихо. Незворушний
Новонавернений в журбу
(Легку і поверхневу) слушно
Кидає серпень ворожбу,
Утому танців-віддзеркалень
(Знов) східних у гаремах вод.
І загляда в алькови спалень
Закат - відомий гріховод.
Хай меблі, зроблені Прокрустом,
Чекають. І піраній зграй
Підходить тінь. У Златоуста
Лишилось кілька реплік. Знай,
Всіх трав приспущеним знаменам,
Останньому серпанку мушль,
Давно відомо й достеменно
Причину заклякання ...

К вопросу о том, что курил автор

... и тут она мне: "Слышь, ботан,
Ты чё курил? Нет, глянь на ряшку!"
- Немного август. Не в затяжку
А шо, нельзя? Шо за ботва?
Что за наезды? Дайте ж мне
Вдохнуть сплин поздних переулков,
Луна восходит сдобной булкой
Над раем плотских всех утех.
И омут вечера горчит
Усадьбы дымом или тризны,
Кто там сказал про дым Отчизны?
Видать москаль, пусть и пиит.
Собачки арию ведут
Восточного, вестимо, гостя,
Не Пирс похоже он, не Броснан,
Если судить по силе пут
Рулад, коленец, сол, хоров,
Простудной сиплости блюзменов
Дворов забытых в переменах,
Не повстречать где Вам добро,
Где не поймешь, где меньше зло...
Брось, выбор за тебя уж сделан,
В садах, гляди, мелькает Гелла
Нагая. С плохоньким ведром.
И собирает водночас
Душисты яблочки и грушки,
Конец сезона, скидки - душки
С гнильцой. Увы. Прольется Спас
Горячей нежностью медов,
Раскатит солнца в тихи травы,
Сакральной воскурит отравой,
Молоть пойдет полнейший вздор
Про млечность поднебесных рек,
Про жертвы инков и ацтеков,
Про ослепленность человека,
Про золотой и летний век,
Про шелест ангельский от крыл
В аллеях, парках, утлых скверах.
Пусть прозвучало все химерно,
Не спрашивайте, что курил.

Рецепт

Четыре капельки тепла
На чашку медленного блюза,
Луч чрез окно гипотенузой
Меж осью сна и осью зла.
Осьмушка августовских солнц
И семь восьмых дремотной лени,
Чуть-чуть слепого провиденья
И неба. Много, так, что "Ойц!"
Четыре такта легких утр,
Смычков травы синхрон склоненья,
Проход флешбеков леса тенью,
Столь ярких - ясно, не есть гуд.
Две недалекие звезды
В немых дворов застойной луже,
Реминисценций тонны кружев
Пока след лета не остыл.
И рифмы ровно полторы,
И мыслей ноль (и ноль десятых).
В коктейле горький есть осадок
Без смысла в бисер той игры.

Какао с молоком

Ветер цвета какао
Бормотанье листвы
Август щурится Мао
В непристойные сны
Подпирает устало
Спелых злаков щеку
Он встречал их немало
На недолгом веку
Цепенение рощи
Видит в снах дивный май
Мы все стали попроще
Примитивнее. Вай?
Восклицает, обряжен
Месяц в Гамлета плащ
Кутежи где куражны
Чаши здравны и вящ
Пафос жизни на полну?
Но уже улеглись
Камнем гнаные волны
Фотография-жизнь
Изменяет окрасы
В едких щелочах лет
И снимает кирасу
Мой неюный корнет
Приближает с опаской
Сепия свой лорнет
Все кричащие краски
Быстро сходят на нет
Заливает путь-дао
Цвет уж больно знаком
Ветер цвета какао
С теплым чуть молоком

Пустопорожнее

Какие дива пустоты
Молчанья золотые слитки
Являет воздух, поостыв
Сбирает август сны-пожитки
В очарованья водоем
Где тихо и никто не ропщет
И мы усядемся вдвоем
Я и последний лета гонщик
На лавку чудного пруда
Как бы сказал поэт "под сенью"
В стихе такая чехарда
Что Блок, и Брюсов, и Есенин
Перевернулись уж в гробах
И помянули словом крепким
Но драматическое "ах!"
У винограда на беседке
Не сорвалось с багровых уст
И не нарушило сакральный
Пологий и спокойный спуск
Светила над районом спальным
Ван Гога охр желт раскардаш
Сменило солнце на пастельный
Лениво-сонный карандаш
И черной туши хладны тени
Подносит вечер перст к губам
И запрещает прекословить
И вместо Библии Коран
Подкладывает к изголовью
И странной нежностью полним
"Кавказ" читает молча, "Мцыри"
И тишь, портал чуть приоткрыв
В каком-то параллельном мире
Идет, ступает босиком
По охладевшей к лету пыли
По водам (все мессий шажком)
По травам, чьи мечты - ковыльи
По дням, что светятся как воск
Медов гречишных перламутром
Закат - учитель, ментор, босс
Проводит пальчиком по сутрам
Многозначительно молчит
Кивает - дни уж сочтены здесь
Девиз, поднятый им на щит
Несет прелестнейшую ересь
И пусть последние деньки
Уходят с резвостью улитки
Лакуны звонко-высоки
Как паузы в концертах Шнитке

Две недели как мелочь на сдачу

Я пройдусь не спеша по остывшим и ранним проспектам
Не в обнимку с иллюзией сладкою что-то решать
Ёся, мудрый еврей, совершил обрезание спектра
Чтобы в рай (иль Израиль) лучей устремилась душа

В лето канут, как в чай, загорелые попы и груди
И горнист протрубит бодрячок предполетный для стай
Августовской гонимый прекрасною магией вуду
Подниму две монеты, что принцепс нам бросил «на чай»

На монетах он в лавра венке, гордо-правильный в профиль
Реверс щедро трофеи осенние верным сулит
А на грядках хозяйских дворов засыхает картофель
И по запаху судя, костер уж развел троглодит

И по Бродскому судя, поменьше бы всяких империй
И провинций у моря, где мог бы поэт похандрить
Пара стадий до осени, путь уже четко отмерян
И копают картофель, и терзает бумагу пиит.

Розчарована Десна

Все добіга кінця:
Літа, натхнення, рими
І місяць підійма кульбаби круглий хист
І в пошуках взірця 
Зникають пілігрими 
В безсмутну легку ніч в намистах передмість

І з лікарським лицем
Згортає час в сувої
Кардіограми місць, де ми іще були
Жбурляє камінцем
У вікна непокоїв
Але не дзенькне скло порожньо-нежилих

Де мирно засина
Хронічна перевтома
Під дружній залп новин і сурогати втіх
Чарована Десна
Тече десь у кордонах
Сакральних русел, круч і горезвісних віх

Останній потяг щез
За сонним переїздом
Червоним миготить не світлофор – іржа
У нас – все роз- да без-
Незмінні, як вітчизна,
І спокій – вже в вагон душа не поспіша