Вихри из слов да обид, раны скроет метелица

Чуть припорошит ковром снега чистого набело

И не видать постороннему взгляду, так кажется…

Самообманом февраль укрывает, нехоженым

И разум спит во хрустальном гробу, чуть встревоженный

Душу на цепь, сердце в лед, что б не дергались попусту

Все так живут. И Ты хочешь? Сможешь ли?

Капля за каплею... яд убивает смирение

Ноль разделяя на лед, не добиться горения*

Страх перемен, или воля? Грань смазанна временем

Сколько еще? Прежде чем оборвут нить терпения...

Ад, умножая на ад... Веришь, что во спасение?

Только кого? Лезут в душу искусы, сомнения

Ад, на ад - рай не вымолить у богов каменных

Что ты выберешь? Дом в песках? Как у всех? Надо ли?

Закрываю глаза. Всего миг, но окружающая действительность  меняется кардинально.Несколько  десятков шагов по хрустящему под ногами снегу  под лапами  елей-невест,  к маленькому домику  на краю земли в котором  пылающий в камине огонь разгоняет тьму. Водит хороводы  душ по бревенчатым стенам,  на мгновения вырывая из  мрака небытия  остатки тех, прежде живущих. Играет тенями, освещая в  сумраке комнаты  две  фигуры.  Его и Мою. 

Тишину нарушает лишь треск поленьев в очаге  да поднимающаяся вьюга за стеклами маленьких окошек.  Грею озябшие ладони, украдкой любуясь чеканным профилем  и отблесками света на иссиня-черных волосах того, кто задумчиво наблюдает за танцующими языками пламени. Невольно задумываясь о том,  были ли они такими всегда или потемнели после Небесной войны, когда Гавриил сбросил вниз воинство восставших против Бога.

-Светлая…-губы кривятся в сардонической усмешке- Соскучилась, или…?

-Как неожиданно…-  Только истинный мастер иронии способен  ТАК играть ее гранями, выражая в этих словах и пренебрежение  и насмешку и  легкое ожидание, оставляя немного места на игровом поле своему противнику. Кусочек.  Ровно столько, что бы слегка разогнать свою скуку, наперед  зная ответы на незаданные вопросы.  

Правила игры, древние, почти как сам мир. Просто я играю в нее не так давно. 

-Требовать. - Поправила я его, занимая свободное кресло. - Ты нарушаешь правила. У этого человека еще два варианта пути, два распутья. Ты  забрал вариации с его линии жизни. Верни.

-Человек, да еще и чужой, что тебе до него?- презрительно кривится. - Мы оба хорошо знаем ЧТО бы он выбрал, наперед.  Этот вариант я ему оставил. 

Слова произнесенный тихим тоном, а вокруг словно взорвался мир… В  его глазах все еще полыхает пламя той битвы, на небе. Мятежность и непокорность  во взоре. И дикая ярость. Сорвавшая его с места. Смазанной тенью, скользящим движением, навис  надо  мною. До хруста, до боли сжав мои  плечи, вжимая в кресло. 

-Он мне не Отец! -  рык,  на грани боли и выжигающей  душу до пепла ярости,  вырывается из его горла,  отзвуком, шквальною  волною сбрасывая снег с зеленых лап дремлющих елей. И разрывая хоровод неупокоенных душ на стенах,  разогнав по углам. А за этим всем,  на самом дне, на кромке того, чего он считает у него уже нет- его души, плещется боль.  Безбрежная как океаны тысяч земель. 

- Как же тебе больно…- шепчу и   провожу пальцами по его щеке. От этого простого движения, его отбрасывает в сторону. 

- Избавь меня от сострадания Светлая, я в нем не нуждаюсь.  – Он нервно мерил шагами комнату, и накопившиеся слова   прорвали плотину безмолвия.

...- И раскололось небо на две половины, светлую и темную, и собрали воинство четыре архангела и свергли с небес  того,  кто был Несущим Свет и посчитал себя равным Богу, сотворившему его и все воинство его. И упали они на землю, и лишились крыльев, и брали они в жены дочерей человеческих и учили их тайным знаниям…  

- Шепчу непослушными губами, словно воотчию видя картины битвы, истинная память о которой сгинула в глубине веков и  переписанных фраз. 

Застывает и изумление мелькает  в черных как  ониксы глазах.

Изумление сменяется искрой понимания.  И гнев.  Лавина  несущаяся с гор, которую он едва сдерживает. 

-Уходи, Светлая. - рычит- Сейчас уходи. И забирай судьбы своего человека. Дарю.

 

Два шага до выхода, оборачиваюсь.

Гнев, Ярость и безысходная тоска души,  в которой все еще теплиться светлая искра. 

Хлопнувшая дверь отрезает меня от тепла затерянного дома в безвременьи, где иногда встречаются Двое.  

Он и Она.  Темный и Светлая. Лед и Огонь. 

Но и Огонь умеет заморозить, а Лед – обжечь не хуже пламени. ..

Закрываю глаза.  Открываю.  Дома. 

Теплый, несказанно ласковый декабрьский вечер и ночная  прогулка перед сном по знакомым с детства улочкам, соизмеряя ходьбу  с тактом дыхания.  И едва слышные шаги за спиною. Улыбаюсь - не одна. Оборачиваться бессмысленно,  ибо увижу лишь пустоту. А так, можно идти вперед, и слышать легкое шуршание крыльев того, кто идет на два шага позади.  Белых, как  первый снег, с  вкраплениями темного- следы моих грехов и ошибок. 

Я знаю цвет его глаз - бездонно синий.  Предгрозовое небо и глубокие воды Адриатики.

Это он сидел со мною на парапете далекой июльской  ночью, в  тиши плеска волн и  обоюдного молчания провожая закат, на доли секунды задерживая солнце, чтобы я могла насладиться дольше багрово-алыми  сполохами на водной глади. Это его  распахнутые крылья укрывали мое сердце от  ядовитых стрел чужих слов, метко срывающихся с  искривленных ненавистью губ-арбалетов.  Это он заслонял меня собою от стали 7.62, чудесный образом уводя в сторону траекторию ее полета. 

Его невесомые прикосновения  будят меня по утрам ласковым лучом утреннего солнца, скользящего сквозь прозрачные стекла в моей спальне.   Дарит  мне тонкие линии  морозных узоров зимой, майские грозы  крупными каплями сбивающие белый  цвет  с деревьев   и весенние ручьи со звенящей капелью. 

Жаль,  что не вижу, как легкая насмешка отражается в его полном нежности взгляде.  Разве- мои мысли секрет для  него?  Желания на грани возможного.  Это  так…по человечески.

Возвращаюсь домой. Хорошим девочкам давно уж время видеть сны.   В душе и мыслях снова царят покой и мир. Уличные фонари сегодня снова слепы, и не в силах  разогнать тени  бредущие вдоль старых заборов и выныривающие из-за закоулков. 

Пока слышу шелест крыльев  и легкие шаги за спиною того, кто всегда рядом. 

Мой ангел -хранитель.

С глазами цвета полночи.

- Ой ты деточка, свет Аленушкааааа!!!!!!- завывал над ухом настырный хор голосов мамок и нянек, -Пробудись, ты наше красно солнышкооо....

...Ага, щазззз....... Пробужусь. Делать мне больше нефиг. Полежав еще минут пять, я поняла, если я поизображаю мертвую белочку еще немного, то либо стану глухой как удод, либо сойду с ума. Делать нечего, придется "пробудится".  Лениво открыла один глаз и с демонстративным стоном приложила руки ко лбу. Раздался стройный визг ужаса и топот пары десятков ног. Я ухмыльнулась, а чего они собственно ждали? Да их причитания разбудили бы и мертвеца... 

Хотя, собственно, вот...и разбудили, так сказать. Меня. Мертвую принцессу, ну или Спящую- это как вам больше нравится.

  

До чего ж достали эти дуры, которых привез с собой очередной претендент на мое спящее тело с королевством в придачу. По моим нескромным подсчетам третьи сутки выли. Да, женишок точно знает, что такое тяжелая артиллерия. Вот бы посмотреть на него, надеюсь, не такой урод как его предшественники.

  

Я резким движением села, и позевывая, потянулась как ленивая кошка. Хрустальный гроб на цепях закачался из стороны в сторону. Так, надо скорее слезать с него, а то такими темпами морскую болезнь заработать недолго.

  

Я оглянулась по сторонам. Ну и где эти плакальщицы? И как по их представлениям я к женишку то выйду? В шелковой рубахе, в которой без малого сто лет в гробу проспала? Да ее моль местами давно схавала! И не подавилась же, скотина.

  

Ба! А вот и сам вышеупомянутый жених трусит. Ничего так. Волоски правда жиденькие на макушке, глазки красные, поросячие бегают туда-сюда, и сам на свинку- переростка смахивает. Ручки дрожат, видимо от предвкушения обнять мое стройное тельце. УУУУ...а коленки-то трясутся! Да...Он не Бред Пит. Но с другой стороны и не Кощей, и на том спасибо. Захаживал уже, потрясал костями да жиденькими бицепсами, второй встречи друг с другом мы явно бы не пережили. При чем оба. И его бессмертное величество и мое спящее.

  

Ну? И долго я еще как дура ждать буду пока этот прости господи оболтус дар речи обретет и перестанет потом истекать? Потом-то поистекать то ему полезно- глядишь с десяток килограмм и потеряет. Но при его физиономии -бесполезно. По сценарию предполагалось, что меня разбудит красавец принц- поцелуем.

  

- Вылезть поможешь, или мне так прыгать?- поинтересовалась я.

Он вздрогнул. Оно то и понятно, не каждый день с тобой столетний труп разговаривает, даже так хорошо сохранившийся как мой. Если боялся, зачем приехал? Ой, не за сокровищами ли, моим батюшкой припрятанными?

- По глазкам твоим поросячим вижу, что самой выбираться придется, - прокряхтела я ,осторожно спрыгивая на пол. Край хрустальной кровати, покачнувшись, резко ударил меня под ребра. Я взвыла. Принц побелел.

- Не боись, не укушу.- Успокоила его я. Хотя могла бы. А что он ожидал? Или, начитался сказок о спящей принцессе-красавице, покоящейся в хрустальном гробу, в замке, полном сокровищ? Драгоценностей захотелось?

Знаем- знаем, проходили уже. Не он первый не он последний.

Да только позабыли любители легкой наживы наказанья стариков- Сказка ложь, да в ней намек... Урок, так сказать, для добрых молодцев. Свой он сейчас получит.  Я  сделала пару шагов вперед. В глазках принца вспыхнул интерес, он окинул меня похотливым взором. Оно то и понятно. Жалкие остатки шелка скорее подчеркивали то, что девицы- красавицы из порядочной семьи скрывать должны. Но мне то чего стыдиться?

А смотрит, смотрит то как?? Ты куда, спрашивается похотливая морда смотришь-то? Глаза у меня на аршин выше как минимум!  Небось за три дня то, весь замок мой с самых подпольев перерыл. Ан, не так просто то сокровища найти, из заслужить надо. Не про твою честь они спрятаны.

  

Во рту было сухо как в пустыне в период засухи. Нестерпимо хотелось пить. Давно ко мне принцы не захаживали, сказками да забавами не уваживали. Нестерпимо хочется Пить.... Но я всегда даю человеку шанс. Только один. Маленький. Но все же шанс. Остаться в живых.

- Может, уйдешь,- с надеждой спрашиваю я его

Он словно очнувшись от колдовского сна, отрицательно мотает головой, не в силах оторвать взгляда от кроваво-красного рубина, размером с кулак, свисающим на толстой цепи с моей шеи.

- Ты ЭТО хочешь?-  Спрашиваю я женишка, небрежно поигрывая пальчиками по контуру златой цепи. Он утвердительно кивает головой, лихорадочно сглатывая слюну тянет ручки к моему амулету. 

Ответ неправильный. Снова мимо, еще один Не мой герой. Только разбудили зря. И я тяжело вздыхая, выпускаю острые клыки.

Панический ужас и понимание в глазах жертвы.  Поздно милый. Ты- не ОН. А залетные отсюда -не уходят. Каждому человеку- по порокам его. Алчность мешает мыслить здраво. Интересно а как он думал, принцесса живехонька и красавица-красавицей сто лет в гробу пролежит... если она не вампир?

Я оттолкнула от себя ставшее уже мертвым тело незадачливого жениха и утерла губы ладонью. Пойду погуляю, что ли? Там еще с десяток голосистых няней-мамок на закусь осталось, по подвирью моему бегают, за кустами прячутся. А под утро вернусь, и снова буду ждать, надеясь что на ЭТОТ раз, не ошибусь, и придет мой суженый, ряженый, в зеркале под Рождество увиденный, с которым меня ТОГДА разделяло сто лет.

Три дня холода по серцу- цена за переплетенное кружево. Три ночи льда на губах, за переплетение нитей судьбы. Чужих, не моих. Для себя- нельзя. Пальцы порхают по невидимым человеческому взгляду линиям-нитям, сплетая разорванные судьбы, соединяя чужие жизни. Во благо других. А цена за остуду своего сердца еще впереди. Но об этом пока не думать.

Вдыхаю одуряющий запах свисающих с потолка охапок сушеных полевых трав, свежего хлеба и сладкого меда. Переступаю порог дома той, кому обязана многим, в том числе и жизнью.  И кого люблю, едва ли не больше собственных родителей.  

Долгие разговоры под чай, и легкая полудрема у нее под руками, которые бережно и ласково распутывают мои волосы. Даря легкость, залечивая пробоины и убирая чужую энергетическую грязь.

 

Гладит  по спине облегчая боль, замирает напротив  сердца,  и смотрит на меня  долгим внимательным взглядом, что- то для себя решая. Вздыхает,  ложит ладони мне на виски.

Послушно закрываю, и отдаюсь во власть теплых бабушкиных рук.  Легкое головокружение и приятное тепло. И легкой струйкой родниковой воды  вливается  малая частичка того,  что передается через поколения.  Не встаю сразу, пытаясь прийти в себя.

Та, которая никогда ничего не делает  просто так, молчит, отводя взгляд. Ей тоже больно. За меня. И за то, что мне еще только предстоит сделать.  Убивать свои  чувства,  в тонком плане насильно обрезая нити от сердца – это нельзя, это преступление, это один из самых страшных и наказуемых грехов.  Смотрит на меня глазами, в которых блестят слезы. Загоняю бурю в душе под колпак, и обнимаю ее.

Молча киваю головой.  Видимость успокоения. Обе слишком хорошо знаем правду. Раз пришла потребность передать- придется, и скоро. 

Не спрашиваю у нее, что буду  что при этом чувствовать. Такие как я - подобных вопросов не задают. Они знают.  И не спрашиваю, будет ли у меня выбор.  Выбор есть всегда - риторический. Хорошо себе за счет кого- то другого- неприемлимо.

На ладонь падает ее слеза. Поднимаю глаза вверх. И сжимается сердце.  Второй раз в жизни вижу как она плачет от боли за меня. Как плачет та, воля которой сильнее моей в десятки раз.  

Переплетаю линии небесного кружева жизненных дорог, уводя свою линию в сторону от своих желаний. Убираю мосты в  те  вероятности, где есть я, сближая другие линиии, давая им шанс на счастье. Только шанс. Дать большее- не в моих силах. А как его используют, зависит от самих людей. 

Время охоты. Снимаю клобучек. Он встряхивается в нетерпении  и смотрит на меня внимательными черными глазами. 

- Хочу…- Улыбаюсь,  и легко встряхиваю рукой в перчатке.   Он  все понимает  с полужеста, и стремительной стрелою взлетает вверх. Туда, где бескрайние просторы синего неба,  воздушные потоки под крыльями и свобода.

Рамок нет, они остались на земле, как и  людские границы.  Россыпь  буро-желтых холмов,  расчерченные посадками деревьев поля,  дома,  озеро и змея-река,  с  отливающей серой сталью водной гладью.  Сверху  все кажется кусочками сложной мозаики, которую складывает осень. 

Две  души.  Девочка с развевающимися на ветру волосами цвета осени и белый сокол, который больше всего на свете  любит волю,  но всегда возвращается к ней. Поразительно  гордое  и прекрасное создание природы.  И тем ценее  дружба.  

 

Цель определена. Жертва найдена.  Маленькая серая куропатка, прячущаяся в зарослях пожухлой травы   с часто бьющимся сердечком.  

Рывок .  Идешь на круг. Стойка.  Падение камнем в низ и точный  удар. Когти впиваются в беззащитное тело, острие клюва  сжимается и с хрустом перекусывает шею куропатки  между третьим и четвертым позвонком.   Ты убиваешь быстро, не для забавы. Удар точен и молниеносен.  

Вечернее поле с одиноким костром, что яркими сполохами разгоняет темноту. В наших глазах - багровые отблески пламени.  Ты утолил свой голод. Время вопросов. 

Не выбираю, Амиго. Уже выбрала. Давным-давно.  В другой плоскости.

Обмен. На жизнь тех, кто хочет ее отнять.

Он кивает. Ответ принят. Устало закрывает глаза и прячет голову под крыло.  Заливаю костер водой. 

На небесных часах ночь. Время- домой. 

И тихо

В руках чашка  горячего мятного чая, и волосы развевает ноябрьский  ветер.  Мелкие капли моросящего  дождя залетают под навес балкона,  оседая легким бризом на  поверхности.  Ногам тепло- на деревянный пол  брошен широкий вязаный пояс.  Плечи  и спину согревает  пальто.

Вдох.  Поднимаю глаза к небу- сегодня звезд не видно.   Градации серого с легкой каймой розового оттенка  у линии горизонта и чуть поверх соседских яблонь– отблеск  ушедшего заката.  Значит не судьба сегодня гадать на звездах.

 

Выдох.  Скоро зима. Снег еще не лежит на крышах, но я уже чувствую ее дыхание на своей коже. Легкий мазок холодными губами по шее. Улыбаюсь, делая глоток теплоты из  солнечной желтой чашки,  и жмурюсь.  Ветер.  Кто еще способен на такую дерзость? 

Вдох. Боковым зрением  улавливаю  размытые прозрачные  контуры справа.  Порыв, и пряди волос  улетают за спину, открывая лицо. Проходишься по скулам. Потоком прохлады обрисовываешь  контуры. И мороз по коже. А на грани восприятия, слышится едва уловимый шелест-смех. Довольный, полный чисто мужского превосходства. 

Наклоняешься ближе, легкой изморозью касаясь губ, выпивая с них краски. Даря в замен жизнь, тормозя для меня время и  вливая знание.  Знание, которое не всегда благо.  Моя плата. Я уже не спрашиваю зачем и почему. Просто так надо, так есть и  так будет.

Выдох.  Минуты в полной тишине. Делаю последние глотки почти остывшего чая. Привкус мяты и прохлады. Далеко за полночь, и ты прощаешься, легко  касаясь щеки и проведя потоком прохлады по волосам, взметнув их в сторону. И нежно, но с едва уловимой иронией.... 

- "Спи спокойно, девочка..."  

- Легких тебе потоков, ветер...

Открываю балконную дверь и делаю шаг в тепло. Сортировать данное- потом, а сейчас- спать. Попробовать расслабить одеревяневшую от  боли и напряжения спину,  вернуть губам краски.

А утром  на балконе, следуя неписанному правилу, я  найду три листа....багряный, желтый и коричневый. 

Еще один подарок для той, что говорит с ветром.

Шаг вперед. И битые стекла острыми гранями впиваются в босые стопы, отмечая пройденный путь красным. Падаешь на одно колено, и едва сдерживаешь крик, вырывая очередной треугольный осколок из голени.

Ну не глупо ли, начинать путь, с самого начала отдавая себе отчет, что зеленый ласковый покров изумрудной травы, на тропинке, что так приятно холодит стопы, в любом случае, закончится ранами?  Потому, как иначе быть не может по изначальным данным заданного уравнения. И что самый большой осколок, хоть немного, но дойдет до сердца.  Как его не оберегай.  Но оно того стоит. Каждый миг.

Когда хочется стонать и плакать, но  ни отблеска горечи, царящей в душе не отражается на лице и в глазах. И не только потому, что самообладание отточено до остроты клинка. А потому, что верх всегда берет благоразумие и анализ. Врожденная тяга к раскладыванию по полками. Вбитые на уровне генетики принципы, которые не отбросить и не переступить, без того что бы не потерять уважение к себе. Ставить себя на место другого. Не навредить в угоду себе. Поступать так, как дОлжно и правильно. Быть в ладах с совестью,  даже в ущерб собственным чувствам. Всегда.

Но не следовать  ложным принципам и представлениям, не ложить на алтарь свою жизнь в угоду придуманным кем-то идеалам, чужой морали и правилам. Не прикрываться ними.  Уметь исправлять собственные ошибки, переступая через страх перемен, "немогу", и  такие привычные  якоря "Все так живут, и я смогу", "Не могу ничего поменять, потому что...". Жизнь в нелюбви  и нежелании- не делает счастливым никого. Жертвование собственной жизнью  и счастьем в таких масштабах- бесполезно, и никому не нужно. Как бы не хотелось думать иначе.  Не заниматься самообманом. Никогда.

Самый лучший подарок, искупающим кровавые ручьи от болезненных ран - счастье близкого человека. Ибо только этого желаешь для дорогих тебе людей.

И это так же естественно, как дыхание.

И так. Славка завел себе  домашнюю зверушку. Енота.  И добро бы просто завел. Кормил его выгуливал на поводке, капал сорок капель на блюдечко, что бы не  бухать как алонавт со стажем в одиночку,  и долгими  зимними вечерами, смотреть в приятной молчаливой компании кубок УЭФА, так нееееет… Широкая душа Славика требовала гламура.

Шел 2005 год, и одноименная песенка Зверева еще не стала достоянием народных масс. Но Слава точно что- то знал. Подозреваю, кто именно  нашептал на ухо Звереву сей хит.

Сказать, что  собачий мастер из элитного салона  была поражена, выслушав пожелания клиента, это значит не сказать ничего. Но волшебные слова «- Плачу 300 баксов наперед, и если понравиться, еще 200. »- имеют во истину магическое действие». Девушка вернула назад челюсть, вставила глаза в  положенные им орбиты, и  попросив  клиента  погулять часика три, увела за собою упирающееся животное.

Когда спустя обещанных три часа  преображенная животина  на шатающихся лапах,  была выведена на свет божий из недр салона, десяток случайных прохожих застыли с открытыми ртами, забыв о том, что еще мгновение назад, куда-то спешили.  Две бабушки синхронно сотворили крестное знамение и прошептали «Изыди». Резко надавила на тормоза проезжающая  мимо машина, и даже Слава, единственный человек, который  точно знал, что массовыми галлюцинациями тут и не пахнет, нервно подавившись сигаретным дымом, не смог сдержать пораженное  «Твою маааать!». И  без дальнейших слов отсчитал девушке положенную суму.

Енот  был мерзко пострижен  на манер муфлоновой телогрейки, и покрашен в ядовито-зеленый цвет, переходящий  к верху в более насыщенный оттенок. По спине енота, от головы до хвоста,  идя на поводу у буйной фантазии Славки, краски  и бутылки лака для волос, красовался гребень, того же зеленого цвета, плавно преходящего в  ярко-фиолетовый маразм.  А треугольные ушки украшал пирсинг в виде сережек со стразиками и черепами. ОНО  стучало по асфальту ярко оранжевыми ногтями, вызывая суеверный ужас у местных алкоголиков по направлению к Славкиному джипу.   Удлиненный  за счет нарощенных  косичек  зеленого, фиолетового и оранжевого цвета  хвост, понуро  тянулся следом.  

То ли надышавшись парами краски. То ли просто от шока, но характер енота приобрел мерзопакостный  оттенок.  Он стал издавать звуки больше всего похожие на хихиканье  наркомана после третьего паровоза. В чем были и свои плюсы , половина местных бомжей Оболонского района славного города Киева перестала пить.  Совсем.  Ибо во  сне к ним  массово стала являться белочка  в стиле Стивена Кинга,   которая мерзко хихикала и  требовала свои законные сто граммов. Слава плотно присадил енота на пиво. У врачей  скорой помощи этого же прекрасного района прибавилось работы, а у столичных психбольниц появилась острая нехватка мест и новая тема для диссертации.

У тещи его лучшего друга резко наладился характер. Так как большая часть времени, у нее уходила теперь не на выпивание мозга зятя, а на поездки к  бабкам и  молебны.  В связи чем еноту был выставлен ящик пива, а Славке коньяк.

Стоит прибавить,  что клиенты   вычитывали  контракты  менее внимательно,  в присутствии этого чуда природы. Чем наш друг беззастенчиво пользовался,  таская его с с собою в офис. 

В 2006 году, Славка с енотом переехали на ПМЖ в Швейцарию, и дальнейшая судьба гламурного енота с  украинским тюнингом автору  не известна. 

Но ему шлют письма. Да.

Город, на стыке эпох, традиций,  верований и континентов.  В котором христианские церкви мирно соседствуют с мечетями, и 80% населения свободно разговаривает на русском.  Столица  Римской и Византийской,  а позже - Османской империи, некогда поработившая пол мира, обагренными кровью ятаганами янычар и мамелюков, не знающих страха и сомнений воинов, под копытами коней которых горела  земля наших предков.

 

Есть что-то символичное, когда пересекаешь  мост через пролив,  ясно ощущая  границу перехода. Европа-Азия. Нет, внешне все так же.  Та же страна, тот же город, такие же люди. Просто другой берег реки.  А  вот внутренне…

Кто-то движется  по нему   медленно и нерешительно,  периодами останавливается, оглядываясь назад.   А кто-то пересекает его быстрыми шагами, без сомнений и ненужных сожалений.  Результат один,  затраченное  время- разное.  Потерянное в пространстве  между жизнями.  Когда ты уже не ЗДЕСЬ, но еще и не ТАМ.  

Тебе уже нет дела до мыслей, поступков, и  слов человека, который все еще где-то рядом  с тобой,  мысленно - ты уже не с ним. Шаг сделан.  Решение принято.  Путь  по мосту  двух континентов уже начат.  И повернуть назад нереально, потому  как осознаешь, что даже здесь, на мосту МЕЖДУ, тебе уже гораздо лучше и свободнее чем на покинутом берегу.  

И крики в спину уже не важны.  Как не важны попытки разговоров,  что- то  в сотый раз исправить,   и в тысячный попробовать заново.  Потому как  просто уже не веришь  и не видишь смысл продлевать агонию.  Все испытанно и проверенно не раз уже давно. 

Шаг.  И вместо ставшей привычной  боли, ты начинаешь чувствовать пьянящее чувство свободы и свежего морского ветра,  и  с каждым шагом ,  все больше и больше снова становишься самой собою,  обретаешь способность радоваться жизни.  Наслаждаться.  

Шаг. И ты вспоминаешь, что любишь  встречать рассветы с чашкой мятного чая, сидя в спальне на подоконнике. Танцевать под звуки фламенко, чувствуя музыку  каждой клеткой своего тела, пропуская ее через свою душу.

Еще шаг. И волосы возвращают свой природный цвет. Светлое  осыпается  серебренной пылью под ноги,  обнажая золото осенних каштанов.  В цвет глаз. Высокие шпильки сменяют удобные кроссовки, найковский  рюкзак  - маленькую сумочку.  И чувство полета в душе, а на губах играет легкая улыбка.

И наконец, шаг.  Уже по  твердой земле, оставив позади  другой берег и мост через поток, что узкою каймою  несет свои воды из Черного в Мраморное море.

И лишь на мгновение остановившись у знакомой с детства двери,  собираешься духом, ступаешь в прихожую, и по давней привычке смотришь в старое зеркало в витой бронзовой раме. 

У девочки из зазеркалья  мои черты лица, мои глаза, и моя улыбка, такие же, как были десять лет назад.   Такие же, как есть СЕЙЧАС.  Это константа.  Подарок Всевышнего.  Она поднимает руку, и наши пальцы на миг соприкасаются сквозь холодную поверхность стекла.   И тихий шепот полный затаенной надежды и радости.

И ни ноты сомнений в ответе.