Быть достаточно мудрой, чтобы казаться слабой. Искать не широкую спину, а широкое сердце.  Выходить замуж по расчету, а рассчитывать на любовь. 

  Есть женщины. Настоящие женщины. И есть бабы. Кем быть каждая из нас решает сама.

  Бабы, - те женщины, которые предпочитают летать на метле… Им всегда чего-то не хватает и им все чего-то должны. Общаясь с ними, понимаешь, что если змея ядовитая, то совершенно без разницы худая она или толстая. 

  Быть женщиной – значит думать как женщина, чувствовать как женщина и поступать, как женщина. Прихорашиваться, наряжаться, капризничать. Любить, рожать, прощать. 

  Соблазнять, поощрять, повелевать. Быть красивой настолько, чтобы нравиться себе. Быть талантливой настолько, чтобы быть признанной другими. Работать, как будто не нужны деньги. Любить, как будто умрешь завтра.

  Что нужно женщине? Попасть в прекрасную страну Любовь. И получить в этой стране прописку, а не туристическую или рабочую визу. 

Чтобы избранник был опорой, а не подпоркой. Кормильцем, а не владельцем. Любимым, а не сожителем.

  Она всегда права. Ей все должны. И только попробуй "вякнуть" - она вцепится зубами тебе в горло, завывая на весь мир о твоей неполноценности, женоненавистничестве, тирании...

  Если ты мужского пола, то ты либо "козел" и "жмот" (если совсем молодой), поскольку не хочешь удовлетворять ее хотелки (диапазон хотелок колеблется очень широко), либо "алкаш и импотент" (если тебя угораздило на ней жениться), либо "подонок и мразь, бросивший ДЕТОК" (если тебе повезло от нее смыться), либо "отброс общества, который надо убивать" (если ДЕТОК от нее не хочешь), либо просто "импотент и женоненавистник" (если ты на ней все-таки не женился), либо "старый пердун" (если ни на ком не женился вообще и живешь спокойно в свое удовольствие).

  Если ты женского пола, то ты либо "шлюха" и "насосала" (если молодая и красивая), либо "никому не нужная корова" (если возраст за 30, и внешность не модельная, однако почему-то замужем), либо "поганая старуха" (если тебе где-то за 40, но ты все равно, как ни странно, замужем), либо "пустоцвет, убивать таких надо!" (если нет детей), либо "овуляшка без мозгов" (если дети есть).

  Она обязательно скажет тебе гадость, кем бы ты ни был. Мужчине - что ему "никто не дает", женщине - что с ней живут по расчету и обязательно бросят. Она знает, на какие болевые точки удобнее давить. Она пройдется по твоей внешности, умственным способностям, моральным качествам, семье, родителям, детям, лишь бы побольнее укусить. Она не знает слова "любовь" и не любит даже себя. 

  Она счастлива, что "поганых кобелей" все сильнее прессуют насчет алиментов и прочего, и мечтает, чтобы прессовали еще сильнее. Она ненавидит мужчин из-за зависти к ним и за то, что они любят кого-то, но не ее. И ненавидит женщин за их способность любить без калькулятора в голове.

  Мужчина, даже самый выносливый, держится рядом с ней недолго. Потом он сбегает или спивается, чем немедленно заслуживает ярлык "мудак".

  До какого-то момента она любит своего ребенка, но это продолжается только до той поры, пока ребенок не начнет высказывать собственное мнение. 

И, оставшись одна, она садится за компьютер, выходит в интернет, и...

А дальше вы знаете, что происходит.

Катя Пим

Лежал я как-то в Красноярской краевой клинической больнице. Перенес небольшую операцию, все прошло успешно, и я уже готовился к выписке, как случилась эта история. Как известно, после любой операции с применением наркоза больному какое-то время ничего нельзя есть, и лишь спустя несколько часов можно употребить для начала немного бульона, и так постепенно переходить к более серьезной пище. Не вдаваясь в медицинскую подоплеку этих требований, скажем лишь, что несоблюдение их может привести к серьезным проблемам. Например, к невозможности освободить организм от продуктов жизнедеятельности — уж простите за физиологические подробности. Один больной из нашей палаты — здоровенный, кило на сто пятьдесят, мужик после операции нарушил вышеназванное условие. И у него все его естественные выходы «перемкнуло», живот начало раздувать. С каждым часом все больше и больше, что причиняло ему страдания. Мужик начал стонать, а потом и просто орать на всю палату:

— Ой, сейчас лопну! Сделайте же что-нибудь, сволочи!

«Сволочи» в белых халатах и так уже целой бригадой суетились около страдальца, из-за огромного раздутого живота ставшего похожим на дирижабль. Они и клизмы ему ставили одну за другой, однако содержимое резиновых емкостей, влившись в мужика, обратно выходить не хотело, и его живот еще больше приподнимался над кроватью; и пичкали его какими-то сильно действующими слабительными. Да все бесполезно. Мужик лежал на клеенке без штанов, с подогнутыми коленями, и бережно оглаживая свое чудовищно раздувшееся чрево с натянутой до глянцевого блеска кожей, продолжал выть:

— Умираю, ни за что ни про что гибну! Ну, попадется мне кто-нибудь из вас на том свете, пожалеет, что помер!

Было и смешно, и страшно: а ну как, в самом деле, мужик даст дуба, и только потому, что не смог прокакаться? Но по большому счету, он ведь сам был виноват в этой своей беде — зачем было обжираться сразу после операции: и колбасы поел, и сала, и картошки с селедкой. 
Впору было везти этот хрипло стонущий дирижабль обратно на операционный стол. И тут в палату на шум заглянул заведующий отделением, опытный врач.

— Ого! — только и сказал он при виде этой картины. С минуту поразмышляв, врач надел на руку резиновую перчатку и, сунув указательный палец в место, противоположное орущему рту, энергично «пошуровал» в нем. И только он извлек палец обратно, как мужик буквально взорвался — из него вырвался грандиозный фонтан жидкого и страшно вонючего субстрата. Он окатил с ног до головы невысоконького и только что бывшего очень чистеньким и опрятным врача, стоящую рядом с ним медсестру, а также и еще одного больного, лежащего у стены на кровати, расположенной перпендикулярно к постели пузатого страдальца, и даже саму стену.

Все, кто мог ходить, пулей повыскакивали из палаты из-за распространившейся по ней невозможной вони.

— Уф, хорошо-то как! — радостно засмеялся «дирижабль».

Как выглядел в эту минуту врач, лучше не говорить. Скажем лишь, что глаза у него были плотно прикрыты. Не открывая их, он взял сестру за руку и приказал:

— Варенька, ведите меня в душевую. Думаю, и вам не помешает помыться.

— С вами? — с надеждой спросила медсестра, выводя врача из палаты.

— Доктор, спасибо! — запоздало крикнул им вслед спасенный больной.

  Стервозная женщина, прежде всего, сама для себя ...несчастье. /потому и ...стервозничает/

  Она может слегка облегчить свое существование рядом с мужчиной, 
- но, из-за жадности, зависти к нему и паскудного характера, - будет терроризировать его без выходных и перерывов на обед.  Нередко, при этом, бессовестно ...вопия - "держи вора".

  Всем нам в свое время придется ответить перед Господом за свои ...дела.

У моей очень энергичной и эксцентричной бабули есть кот, подобранный где-то на помойке, и соответственно воспитанный в идеалах свободы личности и правом полного самовыражения.

 Уезжая как-то на горнолыжный курорт, она не долго думая и не спросив ни моего ни котового согласия, привезла своего питомца, с редким именем Вася, ко мне пожить.

 Вася был страшен - огромный, наглый, драный тип. Вся морда в шрамах, ухо порвано - цвет пегий. Нет, может он когда-то был рыжим, но вымыть эти девять кг живого беса не могла даже бабуля. Вася ходил на улицу, как на работу, пока в округе не осталось ни одного кота, а толпа кошек с рыжими котятами почтительно не стали ждать его у входа.

 Оставляется мне инструкция по взаимодействию с нежной кошачьей психикой, энная сумма денег на прокорм милому пушистику, и со скупой слезой простились мы - бабуля с котом, я - с покоем. Поникший мурлыка проводил бабулю до двери, прохрипел ей последнее мяу и тут началось...

 Я пыталась его кормить, развлекать, отпустить гулять наконец. Нееет, он сидел на шкафу и самозабвенно орал, орал таким гнусным голосом, что зашли соседи поинтересоваться моим новым акустическим приобретением. Уговоры не помогали, кот заглушал тоску, как умел, пришлось прибегнуть к швабре.

 Весомый аргумент победил к двум часам ночи. Сидя в абсолютно разгромленной квартире, я с умилением наблюдала, как сладко спит мой шерстяной друг в остатках моей икебаны.

 Утро началось внезапно, с приземления 9-ти кг на мое многострадальное тельце. Не испытывали? Уверяю, спросонья очень бодрит!

 Стремление Васи сделать меня более спортивной, отточить реакцию - туго, но верно продвигалось. Третий раз упав в коридоре (когда тебе сзади под ноги внезапно торпедой врезается нечто, или с антресолей падает туша) пришлось вспомнить все о физподготовке. Нет, он ничего не драл и не гадил. Он играл со мной, как с новой мышкой и получал от этого удовольствие.

 Честное слово, он садился и ухмылялся! Через неделю я научилась уворачиваться. Васе это не нравилось, но он честно признавал свои промахи, понуро отворачивался, но тренировок не прекращал.

 Боевые действия выматывали, и я решилась подкупить его. Я знала, что Василий уважает свежее сырое мясо (консервы-консервами, а хищник-хищником). С вечера одарив от пуза разбойничью морду мясом, решила, что высплюсь.

 Какое славное пробуждение. Проснулась сама, тишина. Потягиваюсь, переворачиваюсь, засовываю руку под подушку и с криком взлетаю. Там что-то шевелится..

 Полузадушенный, обслюнявленный воробей. Довольная морда кота.

 - Алаверды, - сказал Вася.

 Так и повелось. Я проигрываю - он орет благим матом, требует мяса. Я уворачиваюсь - тишина, но утром, открыв глаза, с удовольствием вижу на подушке жирную крысу или еще какую-нибудь дрянь. Вася искренне не понимал, почему я отказываюсь от честно заработанных призов. Вася был упрям и целеустремлен.

 Я капитулировала в этой неравной борьбе. Послушно падала, не ругалась, не обращала внимания на бегающего по стенам кота, сыпала только кошачий корм, перестала давать мясо. Он недоумевал, ходил за мной как привязанный, заглядывал в глаза, решил было опять песняка давить - я была непреклонна. Потом, сделав какие-то выводы, очень натурально хмыкнул и ушел гулять.

 А надо сказать, Вася уходил на улицу сам по балконам, чтобы ни от кого не зависеть (Балконы у нас в шахматном порядке - 6 этаж) и так же возвращался по металлическим перемычкам.

 С утра слышу: вжик-вжик, вжик-вжик, что-то скребет по металлу. Выглядываю и вижу: с нижнего балкона с огромной осетриной в зубах пытается влезть Василий. Соскальзывает, но лезет. Я ему говорю: "Брось рыбу, дурак, сорвешься". Он спрыгивает на соседний балкон, отгрызает кусок и лезет ко мне с приличным хвостом этой осетрины. Гордо проходит мимо меня и кладет у моей постели.

 Садится.

 На морде крупно было написано:

 - Теперь нормально?

 Кто оставил на балконе рыбину я так и не узнала.

 Вася вернулся в родные пенаты, а я до сих пор с содроганием навещаю бабулю. Надо видеть, как при виде меня загораются Васины глаза, игра продолжается...