Прочитано на  http://www.pravmir.ru/chudo-nachalo-novoj-zhizni/

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Раз за разом мы читаем и в Евангелии, и в Ветхом Завете о чудесах и, поистине, можем видеть их на протяжении веков в жизни Церкви: чудеса исцеления, чудеса обновления человеческой жизни силой Божией. И иногда люди – все мы – задаем себе вопрос: что такое чудо? Означает ли оно, что в момент его Бог насилует собственное творение, нарушает его законы,  ломает что-то, Им Самим вызванное к жизни? Нет: если так, то это было бы магическим действием, это значило бы, что Бог сломил непослушное,  подчинил силой то, что слабо по сравнению с Ним, Который силен. Чудо – нечто совершенно иное; чудо – это момент, когда восстанавливается гармония, нарушенная человеческим грехом. Это может быть вспышка на мгновение, это может быть начало целой новой жизни: жизни гармонии между Богом и человеком, гармонии тварного мира со своим Творцом. В чуде восстанавливается то, что должно быть всегда; чудо не означает что-то неслыханное, неестественное, противное природе вещей, но наоборот, такое мгновение, когда Бог вступает в Свое творение и бывает им принят. И когда Он принят, Он может действовать в Своем творении свободно, державно.

Пример такого чуда мы видим в рассказе о том, что случилось в Кане Галилейской, когда Матерь Божия обратилась ко Христу и на этом убогом сельском празднике сказала Ему: У них вино кончилось!.. Сердца людей еще жаждали человеческой радости, а вещество радости иссякло. И Христос обращается к Ней: Что между Мной и Тобой, почему Ты Мне говоришь это?.. И Она не отвечает Ему прямо; Она обращается к слугам и говорит: Что бы Он ни сказал – то сделайте… Она отзывается на вопрос  Христов действием совершенной веры; Она неограниченно верит в Его мудрость и в Его любовь, и в Его Божественность. В это мгновение, потому что вера одного человека распахнула дверь для всякого, кто выполнит то, что ему сказано, Царство Божие водворяется, в мир вступает новое  измерение вечности и бездонной глубины, и то, что было иначе невозможно, становится реальностью.

Здесь мы поставлены перед лицом тех необходимых условий, которые  делают возможной эту восстановленную гармонию. Прежде всего, должна быть нужда, нужда реальная; не обязательно трагическая, она может быть и незатейливой, но она должна быть подлинной. Радость и горе, болезнь и  подавленность в равной мере нуждаются быть приведенными в нечто большее, чем земля, в нечто такое же просторное и глубокое, как Божественная любовь и Божественная гармония.

Должна быть также беспомощность: пока мы думаем, что мы можем что-то сделать сами, мы не даем пути Богу. Мне вспоминаются слова одного западного святого, который говорил: когда мы в нужде, мы должны передать все попечение Богу, потому что тогда Он должен что-то сделать, чтобы спасти Свою честь… Да, пока мы воображаем себя хоть отчасти хозяевами положения, пока мы говорим: «Я сам, – Ты только немножко помоги» – мы не получим помощи, потому что эта помощь должна разметать все человеческие ухищрения.

И следующее – это Божественное сострадание, о котором мы слышим так часто в Евангелии: «милосердова Господь»… Христос сострадает, Христос  жалеет, и это значит, что Он посмотрел на этих людей, которые в нужде, которые ничем не могут облегчить свою нужду, и испытал боль в Своем Божественном сердце о том, что вот люди, чья жизнь должна быть полнотой и торжествующей радостью – а они измучены нуждой. Иногда это голод, иногда – болезнь, иногда – грех, смерть, одиночество: что угодно, но  Божия любовь может быть только или ликующей, торжествующей радостью –  или распинающей болью.

И вот, когда соприсутствуют все эти элементы, тогда устанавливается  таинственная гармония между Божией скорбью и человеческой нуждой, человеческой беспомощностью и Божией силой, любовью Божией, которая выражается во всем: и в великом, и в малом.

Поэтому научимся такой чистоте сердца, такой чистоте ума, которая сделает нас способными обращаться к Богу с нашей нуждой, не пряча от Него своего лица: или, если мы недостойны приступить к Нему, то  приступим, припадая земно к Его ногам, и скажем: Господи! Я недостоин, я недостойна! Я недостоин стоять перед Тобой, я недостоин Твоей любви,  недостоин Твоего милосердия, но вместе с этим я знаю Твою любовь еще больше, чем я знаю свое недостоинство; и вот, я прихожу к Тебе, потому  что Ты – любовь и победа, потому что в жизни и в смерти Твоего  Единородного Сына Ты явил мне, как дорого Ты меня ценишь: цена мне – вся Его жизнь, все страдание, вся смерть, сошествие во ад и ужас его, ради  того, чтобы я только был спасен…

Станем же учиться этой творческой беспомощности, которая заключается в том, чтобы оставить всякую надежду на человеческую победу ради  уверенного знания, что Бог может то, чего мы не можем. Пусть наша  беспомощность будет прозрачностью, гибкостью, всецелым вниманием – и  вручением Богу наших нужд; нужды в вечной жизни, но и незатейливых нужд  нашей человеческой хрупкости: нужды в поддержке, нужды в утешении, нужды в милости. И всегда Бог ответит: если хоть немножко можешь поверить, то все возможно. Аминь.

Митрополит Сурожский Антоний

Прочитано на http://www.pravmir.ru/cerkov-i-pustota/ От Логоса к игре

Оглядываясь на последние 20 с лишним лет, мы понимаем, что мир сильно изменился и продолжает катастрофически быстро меняться. Есть вещи,  которые уже трудно повернуть вспять или поставить на их прежние места.

Но мир меняется не последние 20 лет, — мир меняется давно; наверное, прошлое столетие стало кардинальным в изменении картины мира. В первую очередь этому способствовали колоссальные войны и революции. Но самая главная революция, которая за это время произошла, — это революция общественного сознания, затронувшая всё человечество, и культурное, и даже не совсем цивилизованное. Так или иначе этот сдвиг касается и нас, православных христиан.

Что случилось? Что происходит в последнее время? Переоценивается жизнь как таковая, и более всего теряет ценность сам человек — и в своих собственных глазах, и в общественном сознании; человек как личность, человек-индивидуум, человек как образ и подобие Божие обесценивается.  Параллельно происходит и ещё один процесс, связанный с этим очень серьёзно, — всё обессмысливается. Предаётся забвению то, чем осознавало себя человечество благодаря приходу Христа в мир.

Мир был осмыслен, потому что в мир пришло Слово Божие, Божественный Логос. Слово стало плотью, и Оно стало главенствовать в человеческом обществе; Евангелие сформировало человеческое сознание последних двух тысячелетий. Христианство осмыслило человеческое существование на Земле, подняло ценность человека на невообразимую высоту, которой до этого не было никогда в мире. И эту ценность человека и человечества отражала  культура во всех её проявлениях.

Сейчас же происходит обратный процесс, он катастрофически, обвально идёт вниз. Человек потерял веру, а значит, и смысл, и всякую ценность, потому что если человек не связан с Богом, то он ровно ничего не стоит. В этом случае человек — это только механизм, только инструмент или винтик, работающий в общей машине ради определённых благ.

Знание заменяется информацией. Культура познания, культура жизни, в которой человек пытается выражать самые глубокие и серьёзные смыслы, полностью подменяется культурой игры, культурой развлечений. И то, что происходит сейчас, есть пришествие пустоты в мир.

Казалось бы, Церковь — это место, которое хранит смыслы, которое взращивает и оберегает культуру смысла. На пороге Церкви должно кончаться безумие, в котором пребывает современный мир. Но современное христианство оказалось настолько заражённым, подвластным и уже воспитанным в этой культуре распада, что и мы, приходя в Церковь (а мы же в основном христиане новые, недавние, а не традиционно воспринявшие для себя христианство как плоть и кровь), несём в себе следы этой всеобщей опустошённости. Происходит потеря ценностей, потеря смыслов, и в этом процессе на место смысла встаёт некая схема. Христианство: жизнь или схема?

Приходя в Церковь и становясь христианами, мы часто идём по очень  простому и лёгкому пути, не осознавая, не вычленяя, не осмысливая до  конца то, что с нами происходит. Бывает так, что на вопрос “Почему мы христиане? Почему мы православные? Что для нас значит верить в Бога?” мы не можем ничего толком сказать. Это только знак того, что мы не приучены во всём искать смысл, отвечать за каждое слово. Мы уже в каком-то смысле продукты пустоты, продукты бессмыслицы.

Скажем, многие из нас жили в советское время — время, когда смыслы  были затемнены, оболганы и изуродованы; очень многие настоящие смыслы  уходили, прятались, а вместо них подавалась ложь, иллюзия, фальшивка.  Всё это сейчас очень востребовано, как ни странно, — оказалось, что даже ценности советского общества были более осмысленны, чем то, ради чего  люди живут сейчас. Парадокс, но тем не менее это так.

Мы не приучили себя задавать вопросов и искать правильных ответов; мы привыкли пользоваться готовеньким, тем, что нам предлагают, и принимать это легко и просто, не оценивая и не осмысляя. Когда мы приходим в Церковь, с нами из-за этого начинают происходить неприятные вещи. Мы не  утруждаем себя поиском смыслов нашей духовной жизни, значения наших  поступков, нашей молитвы, нашего участия в Евхаристии, в богослужении,  нашего участия в жизни церковной и приходской.

Мы ищем схему, и последствия этого бывают страшными и  катастрофическими — особенно когда дело касается воспитания наших детей в вере. Мы, оказывается, не веру им передаём, а передаём уже схему. То,  что было живым для нас, взрослых людей, пришедших в Церковь с багажом  определённого жизненного опыта, пройдя какой-то путь осознания,  понимания самого себя и даже покаяния (ведь покаяние есть один из  глубочайших моментов именно осмысления своей жизни в Боге, и именно  покаяние даёт человеку возможность по-настоящему себя увидеть, осознать, осмыслить, оценить), — всё это “на выходе”, то есть при попытке передать наш опыт следующему поколению, часто оказывается мёртвым.

Когда мы переходим к тому, чтобы что-то передать другому, мы это делаем в виде некоей схемы, и… часто очень неудачной. Скажем, придя к Богу в моменты осмысленные и осознанные, мы потом всё очень быстро превращаем сами для себя в лёгкий путь, то есть в схему. Например, исповедь, которая для многих превратилась именно в такую схему. И вот, мы читаем книги с бесконечным перечислением грехов, составляем списки грехов, как будто заполняем квитанцию в прачечную, стараемся, чтобы эти  грехи были как можно подробнее перечислены и высказаны священнику,  превращаем саму исповедь в пропуск к причастию: то есть вместо покаяния  формируем схему, забывая о главном — о смысле покаяния. Когда дело  касается молитвы, мы запираем молитву только в молитвенное правило и не осознаём — почему оно такое? Почему оно состоит из этих молитв? Зачем нам их читать? Что значит три канона? Что значит то или иное  слово? Часто мы читаем слова, смысл которых не понимаем. Например,  каждый вечер мы каемся в мшелоимстве, но что это такое, подавляющее большинство не знает, и самое горькое — не утруждает себя тем, чтобы это узнать. Это один из маленьких примеров.

Между “можно” и “нельзя”

За каждое праздное слово, говорит нам Евангелие, мы дадим ответ на Страшном суде, в нашей жизни не должно быть пустоты. Наша религиозная  жизнь, наше Православие, к сожалению, часто строится на этих двух  названных параметрах, но к жизни в Боге это никакого отношения не имеет, хотя часто становится доминантой жизни христианина. Такое представление о христианстве — когда почти ничего нельзя — складывается у наших детей. Эта схема приходит вместо духовной жизни, вместо любви, вместо живого отношения человека и Бога. Это становится главным вопросом поста — что постом можно, что постом нельзя. Разве же в этом смысл поста?

Если мы зададимся этим вопросом, то отбросим раз и навсегда эту схему “можно-нельзя” и не будем мучить батюшку на исповеди тем, что “я в какой-то день был в гостях и съел кусочек рыбы”, “мне  пришлось выпить глоточек вина”, “мне пришлось то сделать”… Какое это  имеет отношение к посту? Пост — это не когда “можно-нельзя”. Пост — это  путь твоей борьбы с грехом прежде всего, путь преодоления себя, путь  победы над самим собой.

А всё остальное — это средства, какими ты пользуешься. Вот тебе  удобнее сейчас этим средством воспользоваться, или другим, или тем,  который предлагает Церковь в своём Уставе. Но мы должны понять, что Устав — это тоже схема. Любая схема, не наполненная содержанием и смыслом, калечит человека, препятствует его духовному росту, как то же  молитвенное правило может человеку помогать, а может его калечить.

Святитель Игнатий (Брянчанинов) пишет, что нельзя быть рабом  молитвенного правила, потому что не человек для правила, а правило для  человека, для помощи человеку. Если мы загоняем духовную жизнь в схему, не осмысляя её, это, конечно, может сильно искалечить нашу душу. Ведь  когда писался устав о посте в монастырях Феодора Студита, Саввы  Освященного в Иерусалиме — 1000 лет назад или больше — этот устав никак не мог учитывать, что в наше время будет телевизор, компьютер, информационные технологии, реклама, рок- и поп-музыка и так далее. Монахи составляли этот устав для себя, для жизни внутри монастыря. И поэтому он не охватывает тех сфер жизни, в которых мы сейчас живём. Было бы странно, исполняя устав, в среду и пятницу отказываться от растительного масла, но включать сериал “Моя какая-то няня” или что-то  ещё, потому что об этом не написано. Воспитание как осмысление жизни семьи…

Когда мы начинаем воспитывать наших детей в Православии, мы опять ищем для себя удобные схемы. Что правильно? что неправильно? Какую бы  нам схему найти, чтобы заработало, чтобы стало всё по-нашему, по-православному? Чтобы у нас было не просто воспитание, а —  православное воспитание, не просто образование, а православное  образование. Где эта схема, дайте нам её!

Конечно, жадно ищущий находит эти схемы, бывает, что и такие, которые способны вообще изуродовать человеческую жизнь. Недавно к нам в  гимназию приходили люди из общества “Православные роды”. Они утверждают, что православная женщина не может делать кесарево сечение или пользоваться обезболиванием во время родов. Почему?

А потому что, оказывается, “в муках должны рожать, а если не мучаешься, то плохо — ребёнок родится без совести”. В этом обществе  распространены идеи священника Анатолия Гармаева. Его книги о семейном православном воспитании полны подобных схем и поэтому необыкновенно  популярны. А вообще-то от этого становится страшно. Вот, например, он  говорит, что православная семья начинается с седьмого ребёнка, “семь-я”. Выходит, что если в семье нет семи детей — то это не православная  семья.

Перечислять такие вещи можно очень долго — много подобных позиций заявлены как православные. Я, например, считаю, что очень странно и опасно возводить многодетность в обязанность православной семьи. Нигде вСвященном Писании, нигде в Священном Предании не сказано о том, что многодетность — это обязанность христиан. Ничего подобного нет. Конечно, это хорошо, когда семья многодетная. Но не у всех есть силы и здоровье на многодетность. И когда уважаемые священники говорят со всех сторон, что мы должны спасать Россию и демографическую ситуацию исправлять — это не так, ничего мы никому не должны, демография — это забота  государства. Церковь не обязана заниматься увеличением рождаемости  населения России.

Задача Церкви — приводить людей ко спасению. Все люди разные и все семьи разные, не может быть пост для всех один и тот же, не может быть  молитва для всех одинакова, не может быть и многодетность для всех одинакова. У всех разные возможности, силы и устроение. Мы видим, что  семья Иоанна Крестителя была немногодетной, семья Богородицы тоже, и тем не менее мы восхваляем их родителей…

Я это говорю к тому, чтобы мы, родители, задумались о том, что мы вкладываем в понятие православного воспитания. Не идём ли мы по лёгкому  пути, не ищем ли схем, когда мечтаем создать некий образ мифологической  православной семьи. Мы заставляем ребёнка молиться, учим его  молитвенному правилу — но он не знает смысла молитвы “Отче наш”, что  такое “сущий на небесех”, что такое “хлеб наш насущный даждь нам днесь”…

Или бывает хуже — ребёнку с семилетнего или десятилетнего возраста  прививается вычитка правила, утренних и вечерних молитв, без всякого осознания и даже сокращения. Когда он станет подростком, он всё это — и Церковь, и молитвы — отставит в сторону, потому что ребёнок не может жить в непонимании и во лжи. Когда о вере ему говорят, что это ценно и нужно, не объясняя, почему — он чувствует, что это подмена, ложь, раз в этом нет никакого смысла.

Так бывает очень часто. Ребёнок всё время в Церковь ходил, причащался каждую неделю, и вдруг! Ему 15 лет, и он этого больше не хочет. Но как  же он захочет, если для него всё это было абсолютно бессмысленно, он не понимал, зачем всё это. Это касается детской молитвы, поста для детей…

А ведь ребёнок сам может определять — конечно, не без помощи взрослых — как ему молиться и в чём во время поста он может себе отказать. Интересно, что в нашем обиходном православном языке сложились такие  устойчивые выражения: правила мы вычитываем, а службу мы выстаиваем.

… и окружающей её культуры

Включим телевизор. Смотрит ребёнок его или нет — там действительно  идёт массовая бессмыслица, хороших фильмов практически нет, идут сериалы — апофеоз бессмысленности, погружающий людей в пустоту как в некий наркотик. Всем надо почему-то расслабиться, всем надо от чего-то уйти. Включаешь пустоту — и эта пустота заполняет твой ум, заполняет пространство твоей семьи, твоей квартиры. Пустота непрестанно идёт из  эфира. Ребёнок, хочет он этого или не хочет, ощущает это вокруг себя и принимает. Соответственно он начинает и вести себя. В православной школе мы видим, что дети себя ведут так, как, очевидно, родители их не учили. Может быть, потому что телевизор включён, и дети на уровне подсознания  принимают в себя определённые манеры, выражения? “Ну ты задолбал меня”, — говорит ребёнок во втором классе, обращаясь к учителю. Они не чувствуют, что это что-то неприличное, а воспринимают как норму.

Что можно этому противопоставить? Чем ребёнка можно от всего этого оградить? Ну конечно, по возможности не включать телевизор. Если он всё  же включается, ребёнок должен смотреть что-то осмысленное, правильное, серьёзное — на его уровне, конечно, но тем не менее. И вообще мы должны к своей жизни отнестись как-то серьёзнее — мы не должны её  обессмысливать, обесценивать. Наоборот, её нужно наполнять содержанием — в том числе жизнь наших детей. Она наполняется, конечно, прежде всего  через воспитание ребёнка в настоящей классической культуре.

Одно время (сейчас, может быть, этот неофитский запал несколько  ослаб), в конце 80-х — начале 90-х были такие настроения, что вообще всё светское, всё нецерковное отвергалось и “сбрасывалось с церковного  корабля” куда-нибудь подальше. И — только церковное; детям сказок не  читать, потому что там про волшебство и колдунов, про фей — а феи это  почти экстрасенсы, и так далее. Мы проходили всё это.

Я помню, была статья в одном православном журнале, где мама писала о  дочери, которая за сочинение на тему “Что бы я сделал, если бы был  волшебником?” получила двойку. Мама возмущалась, что школа безбожная, а её дочь написала: “Я не хочу быть волшебником, все волшебники колдуны, а колдуны все против Бога” и тому подобное. Что обычно дети пишут в таких сочинениях? “Если б я был волшебником, я бы сделал так, чтоб никогда не было войны… чтобы моя мама не болела… чтобы моя бабушка не умерла”… Вот чего дети хотят, когда они бывают волшебниками. Они хотят самого  лучшего, они хотят быть на самом деле чудотворцами. Они чуда хотят. А мы вот так приходим и — “нельзя!”. И нет ничего.

Это симптоматика того времени, которая потом выродилась в  определённые схемы. “У нас должна быть православная литература”. Появилась! И покупают родители эти книги про православных белочек и православных жучочков… Так это же кошмар! Андерсена уже не существует, а существуют эти современные “ужасы”, которыми пичкают наших детей —  абсолютно бездарные, низкосортные, лживые… Такие же книги читают и  взрослые — покупают Юлию Вознесенскую, такую же низкопробную,  мифологическую, абсолютно недуховную литературу. Обычное фэнтези нельзя читать, а православное, значит, можно? Суть-то одна и та же.

Вместо того, чтобы воспитывать ребёнка на настоящей культуре, на  настоящей музыке, на настоящей литературе, на хороших фильмах — “нам  дайте наше, православное”. Не надо “на­шего” — такого; это не православное, это псевдоправославное, больное, то, что выросло из схемы. Но захотели — получили. Это ответ на востребованность всего низкосортного. Но это не есть истина, это не культура, это не смыслы, о  которых я говорил. И поэтому если мы хотим, чтобы наши дети не  обращались так к учителю — “задолбал” — то давайте перед сном им читать  хорошую литературу, не подменять сказки житиями святых.

В противном случае они к житиям будут относиться как к сказкам…  Конечно, жития — в определённом смысле “икона”, которая отражает  духовную реальность, хотя не является портретом и пользуется  символичными изобразительными средствами; жития несут некие  стилистические особенности. Но всё-таки это не сказка, а душа ребёнка в  сказке очень нуждается. Она нуждается в символическом осмыслении добра и зла — через сказку, через притчу, через хороший рассказ, через хорошую, доступную ему литературу. Мы же всё это сами читали — почему же мы не  хотим дать этого нашим детям? Надо подбирать фильмотеки для детей, чтобы показывать им хорошие старинные фильмы. Всё надо делать со смыслом,  тогда всё станет на свои места.

Протоиерей Алексий Уминский

Чувствую себя иногда мальчиком из творческого наследия Агнии Барто: «А я хочу нет!» Ну, честное слово не из духа противоречия, а токмо волею… Даже не знаю. Просто очень хочется вступиться иной раз, когда неоднозначное явление начинают слишком категорично осуждать. Особенно, когда это делают уважаемые мной люди. И чем уважаемей, тем больней.

Вот, недавно послушал/прочел на просторах Всемирной Паутины в ее православном секторе интервью дорогого моему сердцу о. Максима Козлова и как-то неуютно стало. Все-то, вроде, правильно, только как-то оно чересчур в одной проекции, что ли…

Читайте: О друзьях и френдах (Видеоколонка прот. Максима Козлова)

Конечно, спору нет, и зависимость, и заброшенность дома, близких, важных дел, обязанностей, расстройство в семьях, уход в искусственный мир от реальности, причем, что самое плохое, от Реальности, жить которой нас призывает Господь, через вот эту самую и никакую другую жизнь, через эту, с маленькой буквы, такую обыденную, пошлую, битком набитую тупыми обязанностями реальность… Все это есть, но!.. Думаю, несправедливо столь категорично осуждать, я бы даже сказал, клеймить общение в Интернете.

Поэтому считаю своим гражданским долгом (как гражданин социальных сетей, так толком и не научившийся в них ориентироваться) сказать пару слов.

Насчет виртуальных образов. Да, это проблема. В т.ч. и той части сетевого общения, которая претендует называться православной. Помню, как форум имени протод. Андрея Кураева был потрясен одним разоблачением: человек писал от имени нескольких (где-то пятерых) виртуальных персонажей, довольно-таки сильно между собой отличавшихся. Там была и милейшая молодая супружеская пара, и кондовый «ревнитель», и просто сетевой хулиган маниакального типа. А на самом деле это один молодой человек так реализовал свою многогранность. Не уверен, что он в итоге понял, почему это само по себе плохо. Так что, несомненно, потеря себя в игре – это реальная угроза для личности, а виртуальное общение – благоприятная для этой беды среда.

Ну, что ж… давайте тогда объявим порочным спорт (и многие охотно поддержат эту инициативу). Какая благоприятная среда для процветания страстей! В первую очередь гордыни, тщеславия.И не будем обращать внимания на частные случаи скромных чемпионов – это исключения, которые лишь подтверждают правило. Странно?.. Согласен. Такс Интернетом то же самое: кто-то гибнет, а кто-то наоборот.

Вспомним блаженной памяти «Кураевский форум первого созыва». Сколько людей благодаря ему узнало о Православии много важного для себя?

Конечно, можно привести массу примеров, как люди соблазнялись, заглянув на тот форум и наткнувшись на какую-нибудь ахинею, которую нес участник,позиционирующий себя православным, но ведь и другое тоже было… Ведь было же! И многие люди именно там получили ответы на животрепещущие  вопросы, именно там сделали первые шаги к вере, или укрепились в ней, или начали свое обращение из инославия в Православие.

И, наконец, многие именно там обрели круг друзей: реальных, во плоти, с которыми девиртуализовались на встречах форумчан и в дальнейшем продолжали общаться «по-людски», не прекращая общения на форуме. Кстати, очень полезно многим бывало встретиться, потому что потом уже как-то бережней общались на форуме, как-то яснее, что ли, осознавая, что того, кто по ту сторону монитора, ранить можно вполне себе реально.

Мы уходили в искусственный мир? Нисколько. Это общение забирало приличную часть нашего времени? – Да. Лично у меня круглосуточное модераторство съело несколько лет жизни (все надеялся, что удастся наладить деятельность форума). Но я не могу сказать, что это было впустую потраченное время, бездарно израсходованные силы. Отнюдь. Очень познавательно и, я бы даже сказал, самопознавательно было это общение. А каких прекрасных людей довелось встретить! Ну как бы мы по-другому познакомились?

Если вдуматься, а где общаться православному человеку о том, что его интересует превыше всего? Такому, вот, обычному мирянину, работающему «от звонка до звонка» и только через Паутину имеющему  возможность с кем-то пообщаться? Днем нет возможности отлучиться с рабочего места, но есть время и средства коммуникации, а вечером есть возможность, но нет сил куда-то тащиться, а «виртуальная отдушина»  помогает дурной голове не беспокоить ноги.

Когда форум аки Феникс возродился на новом «железе», там подобралась хорошая команда модераторов, и я уже не участвовал в его деятельности с прежним усердием за отсутствием надобности. К тому времени я познал сладость ЖЖ-шную, куда меня давно манили многие замечательные люди, своевременно покинувшие форум… нет, лучше так: ФОРУМ! Что поделаешь? – Это эпоха.

Так вот, ЖЖ меня удивил своим многообразием и культурно-интеллектуальной амплитудой. Среди моря тупости и пошлости со всеми известными пороками виртуального общения там обнаружились островки и даже архипелаги, материки, где можно было получать обильную и квалифицированную информацию (в т.ч. и на богословскую тему), обсуждать  какие-то вопросы, не до конца для себя уясненные, или отслеживать по ним дискуссии.

Там же можно было «поделиться, чем Бог послал». Кто свои  художественные работы выставлял, кто литературные опусы (некоторые из  которых впоследствии были изданы в печатном виде эдакой ЖЖ-шной серией). Ну, где, где Вы можете приобрести книжку о. Александра Авдюгина, если Вы не москвич и не питерец? А тут нашел его среди участников, и  «френди», читай себе, купайся в лучах его пастырской любви и тонкого, глубокого интеллекта.

Не могу обойти вниманием и «перепосты». Я бы не стал недооценивать их значимость. Помните сожженных о. Андрея и матушку Ксению со чадами?  Если бы не яростное сопротивление со стороны матушки Татьяны Белодуровой, так бы и спустили на тормозах это дело, а мы имели бы  «единственно правильную» версию о сумасшествии священника, ставшего причиной гибели всей семьи. А она возьми да и подыми шум… Да, в итоге все равно официальную версию озвучили ту, какую надо, но тем, кто умеет читать, дали достаточно информации, чтобы они могли сделать выводы. Это пустое? Я бы не сказал.

И не так уж бесплодны бывают призывы о помощи больным, нуждающимся.  Иногда путем этих перепостов кому-то и в самом деле удается собрать  суммы, необходимые для каких-нибудь добрых дел. Тут, правда, я не могу  особо поделиться радостным опытом, потому что на тот сбор, который я  объявил, отозвалось сравнительно мало людей. Напомню, что это был сбор  пожертвований на квартиру сиротам, чтобы вытащить их из детдома, который для нашей ЮЮ – лишь промежуточная стадия для передачи их в  «среду родственников» (по линии лишенного родительских прав  отца-педофила), сживших со свету их мать, посмевшую стать на защиту  своих детей против семейного клана, не гнушавшегося ничем для спасения  «имиджа».

Честно сказать, я надеялся на лучший результат… Все же не такой уж  заурядный случай. Если бы пусть не все, но хоть большая часть из тех,  кто прочел те объявления, прислал бы незначительную сумму, то у детей  уже была бы квартира, а у суда не было бы такого веского основания для  отказа их старшей сестре и мне в опекунстве, как отсутствие у них  собственного жилья. На данном этапе проигранное в двух первых инстанциях дело передано в кассационную инстанцию – Государственный суд.

Так что у меня есть все основания согласиться, что все эти перепосты – бессмыслица и лицемерие. Есть. Но не соглашусь. Потому, что так находят друг друга единомышленники, которые затем начинают встречаться «в реале» и помогать друг другу в каких-то добрых делах. Да и само уже то,  что о чьей-то беде узнает больше народу и помолится, хоть вздохнет в  сердце о бедствующем человеке – это уже не так мало.

Теперь, что касается таких социальных сетей как «Одноклассники».

Я сам неоднократно сталкивался с весьма сомнительными ситуациями, когда через эту площадку общения люди всерьез начинают ностальгировать и  отворачиваются от своих домашних; мужья и жены разбегаются в разные стороны по своим школам и классам, первым любовям, вдохновляемые  надеждой наверстать упущенное, пока еще не состарились вконец.

Но ведь не только это есть в данной сети. Например, недавно на меня  вышла одна моя одноклассница, с которой мы в школьные годы не так уж  много общались. И у нее оказалось много вопросов, что называется, «по  моей части». Жажда духовного общения у нее отнюдь не виртуальная,  наоборот – живой интерес к святоотеческому наследию, к внимательной  жизни. А с приходским священником контакта нет. И ей не с кем было до  сих пор на эти темы разговаривать. Некому было подсказать, у кого из  Отцов на какие вопросы искать ответа.

Так что и к общению в Сети, как и к любому другому общению применим  известный образ мухи и пчелы: кто на что летит, с того и собирает. И в  Сети есть всё: и нектар, и…

Благо, есть возможность образовывать круги общения по интересам и  сводить до минимума попадание в пищу всякого мусора, но это уж,  извините, все равно как питаться на открытом воздухе: в какой компании,  что есть и как готовить – выбираем сами, а дальше надо следить, чтобы не уронить, не расплескать пищу, чтобы всякая нечисть летучая на нее не  садилась.

Прочитано в http://www.pravmir.ru/garri-potter-7-pro-et-contra/ Протодиакон Андрей Кураев, профессор богословия В последнем фильме опущены многие цитаты из Библии

Я читал книгу и смотрел фильм «Гарри Поттер и дары смерти». Фильм  смотрится хорошо, но в нем опущены некоторые христианские сюжеты,  которые есть в книге, и это печально. Например, в фильм не вошла посмертная беседа Гарри Поттера и Дамблдора – там идет речь о возможности покаяния для Волан-де-Морта. Пропущены цитаты из Библии, которые есть в книге. Фразу «Сильна как смерть любовь» из Песни Песней еще можно узнать, хотя она сильно изменена, а новозаветные цитаты «Последний враг упразднится – смерть» и «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за други своя» полностью отсутствуют.

Поворот сюжета в последней книге – очевидно христианский. «Любовь сильнее пистолета», а Гарри Поттер побеждает не с помощью магии. Не случайно, когда он идет на решающий поединок с Волан-де-Мортом, он прячет волшебную палочку за пазуху, чтобы не мешать убить себя – это идея сознательной жертвы.

Еще один характернейший признак христианской литературы – пестрота и  неоднозначность персонажей. Тот же Гарри Поттер на протяжении всего действия саги далеко бывает не всегда только лапочкой, а иногда и просто мерзавцем. В жизни Дамблдора, изначально суперположительного героя, в последней книге обнаруживаются некие темные пятна, в которых он кается, и это видит Гарри. Демонстрировать такую покаянную пластичность для  христианской литературы нормально.

Может быть, самый сильный христианский персонаж – это Северус Снегг, он же Снейп. Все враги Гарри Поттера, вроде бы, считают его своим. Он ненавидит Гарри, Гарри ненавидит его, но на самом деле, Снегг на его стороне.

В творчестве Роулинг заметно влияние Толкина и Льюиса, но это по умолчанию предполагается для английской литературы. Тем более, что сама Роулинг, закончив написание книг, сказала, что она изначально считала себя христианкой и знала, что у ее книг будет христианский финал, просто до поры до времени об этом молчала.

Наблюдая за дискуссиями, я вижу, что если поначалу одно упоминание  Гарри Поттера вызывало однозначный лай, то сейчас люди не боятся высказывать свои симпатии: мне нравится, я своим крестникам даю эти книги. Изначального страха быть затравленным за свое доброе отношение к этой сказке у церковных людей уже нет. Священник Ставрос Акротирианакис,клирик церкви Святой Троицы греческой православной церкви в Ашвилле, Северная Каролина, советник по делам молодежи в Атланте Можно ли детям читать про Гарри Поттера?

Ребенком, я читал комиксы и смотрел мультфильмы про  супергероев.  Мы читали комиксы, но наши родители следили за тем, чтобы мы читали и Библию. Утро субботы было посвящено играм в суперменов, а воскресное утро – Церкви. В 10 лет мы выросли из комиксов и мультфильмов, мы понимали, что настоящие герои – это наши родители, учителя, полицейские и пожарные. Мы были в состоянии отделить факты от вымысла, религию из мифологии, и чудеса от магии.

Мы понимали, что когда Иисус дает зрение слепому – это чудо, понимали, что маг использует ловкость рук, чтобы обмануть нас. Мы читаем греческие мифы для развлечения, но читаем Библию как руководство в нашей жизни. К сожалению, в современном мире размыта граница между фактом и вымыслом, чудом и магией, верой и мифологией: нашими героями  стали спортсмены, а не святые, мы называем процедуру восстановления волос чудом, и религия стала в ряд с одним из убеждений жизни.

Нет ничего плохого в чтении комиксов, нет ничего плохого в чтении книги о Гарри Поттере.

Тем не менее, неправильно давать ребенку пожирать книги о Гарри Поттере и не давать вникать в Библию. Нет ничего плохого в просмотре  фильма о Гарри Поттере, если его смотрят в развлекательных целях. Когда я был маленьким, мы играли в подземелья и драконов в часы развлечения. Сегодня в университетских кампусах есть тысячи клубов Подземелья и  Драконов – но то, что начинается как забавная игра, становится клубом, члены которого должны одеваться и вести себя как мифические персонажи  игры. В клубах стали развиваться ритуалы, которые превращают игру в  религию, а клуб в культ. Вот это неправильно! Когда человек начинает верить в Гарри Поттера и думать о Библии как о сказке, – вот это  неправильно. Библия и отцы Церкви предупреждают нас об опасности колдовства и создания ложных богов. Первая и вторая заповеди предостерегают против создания ложных богов.

Чудо жизни происходит каждый раз, когда происходит Евхаристия, чудо, когда кто-то оставляет эту жизнь и, будучи человеком веры, приходит на лоно Авраама. Настоящие чудеса – от Бога.

Смотрите на баскетболиста Майкла Джордана, Звездные войны и Гарри  Поттера, если хотите. Но убедитесь, что у вас и ваших дети с религиозной точки зрения у этих вещей правильное место. Если вы или ваш ребенок  можете читать Гарри Поттера, то, будучи православными, вы должны быть в  состоянии осилить Новый Завет. Если вы можете пробыть на двухчасовом  фильме, а потом пересмотреть его еще и еще, вы можете быть на Божественной литургии каждое воскресенье. Если вы можете запомнить  бесчисленные факты о ваших любимых спортсменах, потрудитесь запомнить  десять заповедей. И если ваши дети в игре подражают делам своих супергероев, они должны научиться подражать делам Христовых в реальном  мире. Епископ Аксентиос Фотийский, один из основателей братства свт. Григорий Паламы в Калифорнии, редактор периодического издания «Православное предание» Роулинг – не сатанистка!

Говоря о Гарри Поттере, фундаменталисты, как православные так и  инославные, совершают классическую ошибку, утверждая, что раз магические образы в Гарри Поттере книги используют тексты и артефакты древней алхимии и магии, то они имеют свои корни в алхимии и магии и, значит, их оправдывают.

Но сила магии и волшебства – не в словах и заклинаниях (это очень  примитивная вера), но в зле, которое дает этим заклинаниям силу, и такое полномочие опирается на намерение вызвать зло. Использование  исторически достоверных алхимических и магических образов и языка автора для завоевания воображение детей, – невинно и старо, как греческая  мифология, басни Эзопа, и сказки братьев Гримм, где в мире магических  фантазий, ведьм, языческих богов и говорящих животных господствуют  непреходящие ценности, примеры торжества добродетели над злом и показана сила чистоты и невинности над намерениями нечестивых.

Роулинг – не сатанистка, она верит во Христа. (Я не буду говорить о  фундаменталистском убеждении, что раз она неправославная, то  следовательно, не может верить в Христа и, следовательно, злодейка или  сатанист по умолчанию). Достаточно сказать, что она говорит о себе:.. «Я верю в Бога, а не в волшебство», и что она обещала, что у книг про  Гарри Поттера будет христианский финал.

Роулинг открыто признает, что является большой поклонницей Льюиса и  Толкина, они оба используют магические образы и фантастический мир фей и говорящих животных, и передают в знаменитом литературном жанре  отчетливо и бесспорно христианские идеи и ценности. Их книги – мощная  апология христианского учения в западной литературе, они никогда не были связан с черной магией или сатанизмом.

Книги о Гарри Поттере не были написаны для изображения эзотерической  борьбы между «черной» и «белой» магией, не призваны давать уроки  заклинаний, и не имеют ничего общего с сатанизмом. Религиозные «правые», от которых наши православные фундаменталисты приняли эти понятия,  состоит из тех же лиц, которые здесь, в Америке, называют православное  почитание икон «идолопоклонством», а по ошибке называет традиционные одежды православных священнослужителей «черными одеждами сатанистов «.  Они не видят глубокой христианской символики в книгах о Гарри Поттере, а также значении преподавания фундаментальных христианских ценностей для  детей.

Дополненная чтением о жизни православных святых, духовной литературой православных писателей и моралями басни греческого классицизма  дохристианского мира (которые также являются основополагающими текстами в обучении детей в западном мире), серия книг о Гарри Поттере может  служить правильному воспитанию наших детей.

Позвольте мне еще сказать, что нет ничего негативного в серии книг,  знакомящих детей с чтением. Я осмелюсь сказать, что дети, которые до сих пор никогда не касались книги, в значительной степени лишенные  возможности учиться нравственному выбору, противостоянию между добром и  злом, и присутствию христианской символики в светском мире и литературе, нашли в книгах о Гарри Поттере замечательной и сложный новый мир. Они нашли путь, который в один прекрасный день может привести их к писаниям  Отцов и исследованию православной веры.

Подготовили Анна Данилова и Мария Сеньчукова

<iframe width="560" height="349" src="http://www.youtube.com/embed/GhxqIITtTtU" frameborder="0" allowfullscreen></iframe>

Прочитано в http://www.pravmir.ru/kladbishhe-domashnix-zhivotnyx/

У моего отца долгое время жила собачка Жуля. Белой масти. Маленькая, лохматая, такая, у которой из-за волос не понять где зад, где перед.

Он взял ее новорожденным щенком, в деревне, где, выйдя на пенсию, проводил время с весны до осени, копаясь в огороде (что делать пенсионерам в загазованном Красноярске летом…)

Она умерла в возрасте 16 лет, от старости, перед тем – ослепла и почти потеряла нюх, умерла у него на руках, похоронена там же, в деревенском палисаднике, среди цветущих тапинамбуров и ромашек…

Я иногда завидовал отцу, их отношениям с Жулей: все эти годы, от рождения до смерти, она любила только его одного. Не рассуждая, просто, преданно, изо дня в день, на свой собачий лад и в меру своего разумения блюдя себя, не давая особо себя ласкать и тискать никому из домашних, ни разу не подпустив к себе никакого кобелька, ела из его рук и только то,что ел он, пила (ну, лакала, конечно) кофе, как и он, болела той же желчекаменной болезнью, что и он, когда он утром молился перед иконами – смирно сидела рядом…

Конечно, кто-то хмыкнет: надо же, собачка, эка невидаль!… Они ведь безмозглые, не обладают бессмертной душой, свободой выбора, сложностью  рефлексий, прихотливой неоднозначностью нравственных ориентиров, и чем там еще из того, чем мы, великие и самовлюбленные человеки, пупы земли, привыкли гордиться перед самими собой и всем белым светом…

Так, все так, бессмертные чада Божьи, повелители всея твари, которой только и остается, по слову апостола, бессловесно и терпеливо заглядывать вам в глаза снизу вверх, стенать и мучиться доныне, ожидая – иногда кажется, что безнадежно – откровения сынов человеческих…

В церковноприходской среде собака, как известно, считается животным нечистым (коты и кошки почему-то таковыми не считаются, их охотно держат в церковных сторожках и в монастырях. Чем кот чище собаки – вопрос сколь неразрешимый, столь и праздный, ведь любое животное, если дерзнуть сравнивать его с человеком в нравственном отношении, куда чище царя природы… Вспоминается известный случай, бывший с блаженной памяти о.Иоанном Крестьянкиным: когда в его келью ввели бесноватого, присутствовавшие там люди  испугались, не испугалась лишь находящаяся там же кошка, и о.Иоанн  сказал: «Она не боится, ибо в ней нет греха…» ).

Домашние животные,наши любимцы, коты и кошки, собаки и хомячки, попугайчики и вуалехвостки, братья наши меньшие – насколько вы меньшие по сравнении с нами, великими?.. С нами, погрязшими в неверии, в житейской суете и слепоте духовной, в нелюбви, в смрадных грехах, коим несть числа, выглядящими порой не чище свиньи, не добрее ройтвеллера, не умнее скармливаемого канарейке дождевого червя, двигающиеся по крестному Христову пути не быстрее черепашки, с нами, строящими и в своей душе, и вокруг себя такой ад, который бывает непредставим – что там животные! – самим духам зла?

И только ли для пустой забавы дал нам Господь наших домашних любимцев? Не есть ли их существование – еще одно безмолвное Его напоминание нам о том, что их немудрящие и привычные нам любовь, верность, преданность, терпение, простота и цельность радости в принятии жизни, стойкое и безропотное принятие смерти – это НАШИ качества,  которые мы потеряли, то самое, чего нам так остро не хватает? То самое, что похоронено в нас под завалами греха, но еще живо и ВЗЫВАЕТ к нам из своей могилы, и мы тоскуем, чуя этот зов, часто сами не осознавая о чем…Тоскуем, хороня внутри себя мечту о верной и преданной любви, хороня в  палисаднике свою собаку, бессловесную Божью тварь, просто животное,  которому и крест-то на могилку не поставишь.

Вот, эти Наши ближние, которых мы возлюбили как самих себя, Покидают нас, оставляя нам нас самих. Возвращаются в вечное лоно. Всё, всё своё они забирают с собой: Булатное отточенное смиренье, Бриллиантовую верность, Золотую лень, Пламенную настойчивость, Червленое серебряное лукавство.

Память, шерстяная, потёртая, серая, Севшая от употребления, потерявшая форму и размер, Рваная кое-где (заштопать, немного поносить), Но пока ещё тёплая, – хоть это мы успели оставить себе.

Закутавшись до плеч, мы не спим, Сидим и сидим с тобой на крыльце, Молчим, Смотрим, задрав головы, им вслед, В невероятную бездонную ночь, В которой мерцают зеленоватой надеждой Линии их жизней на подушечках лап.

Прочитано в  http://www.pravmir.ru/petr-i-pavel-dva-nepoxozhix-apostola/

Прославляя их в один день, Церковь, кажется, хочет напомнить нам о разнообразии человеческих характеров и путей, ведущих к Богу. Обоих апостолов называют первоверховными, но и первенство у них совсем не одинаковое. Петр был одним из ближайших учеников Христа при Его земной жизни, а Павел вообще не имел никакого отношения к евангельским событиям. Он начал проповедовать намного позднее, и даже не был «официально утвержден» в роли одного из двенадцати апостолов. И все-таки мы можем сравнить в самых общих чертах две эти судьбы.

Симон,позднее прозванный Петром, как и его брат Андрей, был простым галилейским рыбаком. Галилея была самой дальней от Иерусалима областью Палестины, там проживало немало язычников. Столичные жители относились кгалилеянам свысока, как к провинциалам. Те даже говорили с заметным акцентом, по которому Петра однажды опознали во дворе первосвященника. Арыбак — самая простая и непритязательная профессия. Ловили рыбу на Галилейском озере в основном ночью, так что рыбак не всегда успевал выспаться, он пропах рыбным запахом, доходы у него были слишком непредсказуемы, все зависело от удачи. В общем, жизнь галилейских рыбаков была не слишком завидной, и, может быть, именно поэтому Симон и Андрей, едва заслышав приглашение странствующего Проповедника: «Идите за  Мною, и Я сделаю вас ловцами человеков», сразу послушались Его, бросили даже сети, которые после каждой ловли полагалось чистить и чинить. И так стали первыми призванными апостолами.

Павел, или, точнее, Савл (как назывался он прежде обращения ко  Христу), напротив, был из тогдашней элиты. Родился он в эллинистическом  городе Тарсе, столице провинции Киликия, был из колена Вениаминова, как и царь Саул, в честь которого его назвали. Одновременно он по рождению  был римским гражданином — редкая для провинциалов привилегия, дававшая  ему множество особых прав (например, требовать суда лично у императора,  чем он в последствии и воспользовался, чтобы попасть в Рим за казенный  счет). P aulus , то есть «малый», это ведь римское имя — вероятно, оно было у него с самого начала, но только после обращения в христианство он стал использовать его вместо прежнего имени Савл. Образование он получил в Иерусалиме, у авторитетнейшего богослова того времени Гамалиила. Савл принадлежал к числу фарисеев — ревнителей Закона, стремившихся в точности исполнить все его требования и все «предания  старцев». Хотя Христос обличал фарисеев, но мы знаем несколько примеров,когда именно фарисеи становились Его преданными учениками, так что  Савл-Павел был в этом не одинок.

А вот в характере у Симона и Савла было немало общего. Выучившись у  Гамалиила, Павел не просто погрузился в толкование Моисеева Закона. Нет, ему надо было применять и даже насаждать этот Закон на практике — а самой подходящей областью применения ему показалась борьба с недавно возникшей «ересью», сторонники которой рассказывали о некоем воскресшем Иисусе и о том, что вера в Него куда важнее дел Закона! Такого Савл снести не мог. Когда за подобную проповедь побивали камнями диакона Стефана, он всего лишь сторожил одежду побивающих, но скоро ретивый юноша сам выступил в путь, чтобы покарать неверных в Дамаске. Именно на этом пути произойдет встреча, навсегда изменившая его жизнь.

А Симон, с самого начала бывший учеником Христа? Он такой же пламенный и нетерпеливый. Вот Христос приказывает ему, еще рыбаку, а не апостолу, заново закинуть сети после безуспешного ночного лова — и он повинуется, а когда сеть приносит необычайный улов, говорит Учителю: «Выйди от меня, Господи! потому что я человек грешный » (Лк. 5: 8). Настолько остро ощущал он свое недостоинство и свою нечистоту… Зато позднее, увидев Спасителя идущим по воде, он, наоборот, немедленно просит: «… Повели мне придти к Тебе по воде» (Мф. 14: 28). Да, потом он усомнился и начал тонуть, но остальные-то апостолы даже попробовать не решились! Когда рядом с Симоном происходит чудо, он немедленно должен отреагировать на него, все для него свершается здесь и сейчас. И не случайно именно он без колебаний произносит свое вероисповедание, еще задолго до Воскресения Христова: « Ты — Христос, Сын Бога Живаго» (Мф. 16: 16) . А ведь даже Иоанн Креститель посылал ко Христу учеников с вопросом, Он ли то был на самом деле… Петр не сомневается, и в ответ на эти слова Христос и называет его камнем, на котором Он созиждет Свою Церковь. Арамейское и греческое слова для обозначения скалы, соответственно Кифа и Петр, становятся новыми именами Симона.  В жизни каждого из них был переломный момент, сделавший их тем, кем они стали. Савлу явился по дороге в Дамаск Воскресший Христос и спросил его: «Савл, Савл! что ты гонишь Меня?» (Деян. 9: 4). С этого момента в его жизни изменилось все — точнее, его собственной эта жизнь уже не была, она была посвящена проповеди Того, Кого он прежде гнал. А для Петра таким моментом стало, наоборот, отречение. Накануне распятия он обещал Христу, что и под страхом смерти не оставит Его, но Христос ответил: «…В эту ночь, прежде нежели пропоет петух, трижды отречешься от Меня» (Мф. 26: 34). Может быть, если бы к нему тут же приступили палачи, он мужественно пошел бы на казнь, но впереди была  долгая ночь, полная страхов и неизвестности… И Петр как-то незаметно отрекся от Христа, по будничному, сам того не заметив — вплоть до самого петушиного крика. На собственном примере первый из апостолов увидел, как легко можно стать последним. И только после покаянных слез Петра  прозвучали обращенные к нему слова Спасителя: «…Паси овец Моих» (Ин. 21: 17). Но прежде Он задал ему очень простой вопрос: «Любишь ли ты Меня?»  Задал его трижды, так что Петр даже расстроился, но после ночи с петухом это было не лишним: трижды отрекшийся трижды исповедал свою любовь. А что за эту любовь придется платить спокойствием и комфортом, оба они, и Петр, и Павел, прекрасно знали. Сразу же после исповедания Петром своей любви Иисус пророчествует о его смерти: «Прострешь руки твои, и  другой препояшет тебя и поведет, куда не хочешь» (Ин. 21: 18) Мученическая смерть была своего рода условием апостольства, и как не понимать это было Петру, видевшему распятие Учителя, и как не понимать  Павлу, который сам прежде мучил христиан! Оба были казнены в Риме в  шестидесятые годы от Р. Х., еще даже прежде, чем была закончена  последняя книга Нового Завета. Об их проповеди рассказывает книга Деяний. С самого начала  благовестие было обращено прежде всего «к погибшим овцам дома  Израилева», и Петру потребовалось чудесное видение, чтобы убедиться:  язычников Бог точно так же призывает к вере, как и иудеев. Тем не менее  он в основном проповедовал своим собратьям по вере, да и трудно, пожалуй, было простому галилейскому рыбаку обращаться к иноязычной и  иноверческой аудитории. Зато это хорошо получалось у образованного  Павла, который и сказал: «…М не вверено благовестие для необрезанных,  как Петру для обрезанных» (Гал. 2: 7). Вообще, различий между ними довольно много. Например, Петр еще до  встречи со Христом был женат, а Павел решил всегда оставаться холостым, чтобы семейные дела не мешали его главному призванию. Впрочем, и о Петре сам Павел говорил, что жена была его спутницей (см. 1 Кор. 9: 5),  значит, семейная жизнь не обязательно должна быть помехой миссионерству.

Сравнивать двух апостолов, которые впоследствии были названы  первоверховными, можно долго и подробно, отмечая общее и особенное в  жизни каждого из них. Но лучше всего дать слово им самим, чтобы они  сказали нам, что это такое — быть первыми среди апостолов.

Петр: «Пастырей ваших умоляю я, сопастырь и свидетель страданий  Христовых и соучастник в славе, которая должна открыться: Пасите Божие  стадо, какое у вас, надзирая за ним не принужденно, но охотно и  богоугодно, не для гнусной корысти, но из усердия, И не господствуя над  наследием Божиим, но подавая пример стаду; И когда явится  Пастыреначальник, вы получите неувядающий венец славы» (1 Петр. 5: 1-4). Павел: «…Я, обрезанный в восьмой день, из рода Израилева, колена  Вениаминова, еврей от евреев, по учению фарисей, По ревности — гонитель  Церкви Божией, по правде законной — непорочный. Но что для меня было  преимуществом, то ради Христа я почел тщетою. Да и все почитаю тщетою  ради превосходства познания Христа Иисуса, Господа моего: для Него я от  всего отказался, и все почитаю за сор, чтобы приобрести Христа… Говорю  так не потому, чтобы я уже достиг, или усовершился; но стремлюсь, не  достигну ли я, как достиг меня Христос Иисус» (Флп. 3: 5-8, 12).

Андрей ДЕСНИЦКИЙ

Андрей Сергеевич ДЕСНИЦКИЙ, кандидат филологических наук, старший научный сотрудник Института востоковедения РАН, консультант Института перевода Библии, выпускник МГУ.

Прочитано в http://www.pravmir.ru/gde-ty-gospodi/ Где Ты, Господи?

Проповедь в неделю 4-ю по Пятидесятнице. Исцеление слуги сотника

Когда же вошёл Иисус в Капернаум, к Нему подошёл сотник и просил Его :Господи! слуга мой лежит дома в расслаблении и жестоко страдает Иисус говорит ему: Я приду и исцелю его. Сотник же, отвечая, сказал: Господи! я недостоин, чтобы Ты вошёл под кров мой, но скажи только слово, и выздоровеет слуга мой; ибо я и подвластный человек, но, имея у себя в подчинении воинов, говорю одному: пойди, и идёт; и другому: приди, и приходит; и слуге моему: сделай то, и делает.

Услышав сие, Иисус удивился и сказал идущим за Ним: истинно говорю вам, и в Израиле не нашёл Я такой веры. Говорю же вам, что многие придут с востока и запада и возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом в Царстве Небесном; а сыны царства извержены будут во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов. И сказал Иисус сотнику: иди, и, как ты веровал, да будет тебе. И выздоровел слуга его в тот час (Мф. 8, 5-13).

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Так часто приходится слышать от людей: я молюсь, я стремлюсь к Богу, я жажду встречи с Ним, – а вместе с этим Он как будто остается мне далеким, нет у меня живого чувства Его близости…

Сегодняшнее Евангелие не осуждает такое отношение, но должно бы раскрыть наше сердце к чему-то иному. У человека, у сотника была мучительная нужда: его слуга умирал, лежал в болезни. И он обратился к Христу за помощью. Христос ему ответил: Я к тебе приду… И что же ответил Ему сотник? – Нет! Не приходи! Я недостоин, чтобы Ты вошел под мой кров, – достаточно одного Твоего слова, сказанного здесь, чтобы здравие и жизнь вернулись моему слуге…

И Христос его поставил в пример другим людям: поставил в пример эту изумительную веру, которая ему позволила сказать: не приходи, я этого  недостоин, – достаточно мне Твоего слова.

Как часто мы себе задаем вопрос: как жить? что делать? Если бы только Господь, Спаситель Христос встал передо мной, если бы только Он мне  сказал вот теперь: Поступай так, поступай иначе… – я бы поступил; но Он  молчит… Правда ли это?

Нет, неправда! Он оставил нам Свое слово в святом Евангелии; там  сказано все, что нужно, для того чтобы наша жизнь стала иной, чтобы она  преобразилась, чтобы все в ней стало ново, чтобы пути наши стали путями  Божиими.

Но мы ждем иного откровения, личного: это сказано всем, это сказано  на все времена, а я хочу личное слово, которое разрешило бы вот теперь, чудом, мою задачу… И этого слова мы не слышим – потому что оно звучит на каждой странице Евангелия, но мы туда не обращаемся: Евангелие я читал  давно, Евангелие я знаю; было бы мне новое слово, пришел бы Господь…

Как можно было бы нам жить, чему только ни научиться, если бы, как  этот сотник, мы могли сказать: нового откровения, непосредственного  воздействия я недостоин; с меня достаточно слова Божия – животворящего,  раскрывающего новые пути… И тогда все было бы. Поэтому научимся, как Петр, когда он увидел чудесный улов рыб, сказать: Господи! Выйди из моей  лодки! Я недостоин, чтобы Ты был со мной!.. – или как сотник: Нет!  Твоего слова довольно…

Научимся этому послушанию, этой вере и этому смирению, и тогда все перед нами раскроется, и Бог станет для нас Живым и близким и чудотворящим. Аминь.

4 июля 1982 г.

Натрапив на анекдот. Корисний .

Ссорятся двое православных.
- Спаси вас Гоподи!
- Не-е-ет! Это Вас спаси Господи!

<iframe width="560" height="349" src="http://www.youtube.com/embed/CYnL5dZ2eBk" frameborder="0" allowfullscreen></iframe>