Сибирский газ, американский аполлон и передел 70-х
- 16.02.19, 17:08
У хозяев усадьбы, в которой сейчас располагается Пушкинский музей в Бернове (Старицкий район Тверской области), мореплавателя Дмитрия Бубнова и его супруги было три дочки: Мария, Варвара и Анна. Они получили прекрасное домашнее образование, а потом уехали учиться в Санкт-Петербург. Мария стала пианисткой, Варвара закончила академию художеств, Анна — консерваторию по классу скрипки. Тогда, в начале XX века, в моде было все японское.
Анна Бубнова
Подруги Анны Бубновой учили японский язык, она тоже стала — за компанию. Ее учителем был молодой и красивый японец Сюнъити Оно, сын президента японского промышленного банка Эйдзиро Оно. Сюнъити жил в Петербурге и был студентом-вольнослушателем естественнонаучного физико-математического факультета Петроградского университета. Молодые люди подружились, дружба быстро переросла в любовь.
24 февраля 1918 года Анна и Сюнъити обвенчались и уехали в Японию. На дне чемодана Анны лежал рисунок ее сестры Варвары. На нем была изображена липовая аллея в Бернове.
Молодые супруги стали жить в доме семьи Оно. В 1922 году, спасаясь от разрухи и голода, к ним приехала сестра Анны Варвара с матерью, Анной Николаевной. Мать вскоре умерла. Варвара стала жить отдельно. А у Анны и Сюнъити родился сын Сюнтаро, она ласково называла его Шуня.
Мальчик рос талантливым, блестяще играл на скрипке. Но в 14 лет он неожиданно умер от перитонита. Больше детей Анна иметь не могла. А семье Оно нужен был наследник — Сюнъити был старшим сыном банкира. И муж Анны привел в дом новую жену, японку Намико...
Анне позволили жить на первом этаже большого дома семьи Оно. И всю свою любовь она отдала племяннице, дочери младшего брата Сюнъити, которую звали Йоко. Йоко Оно.
Маленькая Йоко очень тянулась к тетушке. Анна учила ее играть на фортепиано, рисовать. И много рассказывала о России, о своем родном доме в Бернове... Йоко Оно до сих пор убеждена, что именно Анна привила ей чувство прекрасного. Когда Йоко исполнилось 15 лет, ее отправили учиться в Америку. И с любимой тетушкой она рассталась навсегда.
Ни Варвара, ни Анна больше не вышли замуж. Анна, незаурядный музыкант и педагог, воспитала целую школу японских скрипачей. Варвара — школу японских переводчиков-пушкинистов, она преподавала русский язык и литературу в Токийском университете. А почти через 40 лет после эмиграции, когда умер Сюнъити Оно, сестры решили вернуться на родину. Они поселились у старшей сестры Марии, в Сухуми.
От их дома в Бернове остались одни стены. После революции в родовом гнезде обосновалась коммуна. В годы Великой Отечественной войны первый этаж особняка гитлеровцы отвели под конюшню, на втором разместили лазарет, на самом верху — командный пункт и огневую точку. В послевоенные годы в барском особняке была сельская школа.
Источник: edo-tokyo.livejournal.com
Именно благодаря сестрам в Бернове в 1976 году и открылся музей Пушкина. Кстати, великий поэт приходился Бубновым дальним родственником. Кроме Бернова, семье принадлежало на Псковщине имение Тригорское — оно рядом с Михайловским. Варвара сделала эскизы будущего музея и подарила первые экспонаты: свои картины, литографии и книги — переводы Пушкина, вышедшие в Японии с ее иллюстрациями, фамильные реликвии. Варвара дожила до 97 лет и умерла в 1983 году. Анна скончалась в возрасте 89 лет, в 1979 году.
Похоже, человечество на грани вымирания…В Нью-Йорке прошел показ мужской модыИспанский дизайнер Palomo представил свою коллекцию мужской одежды на Нью-Йоркской Неделе моды. Видимо именно так, по мнению испанского дизайнера, должен выглядеть модный мужчина.
1976
P.S .Гениальнось безвременна.. написано почти 50 лет назад, а как звучит сегодня!!!
Единственный случай в истории!
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ
ЗИЛЬБЕР
1894—1966
Когда знаменитый писатель Вениамин Каверин только приступил к наброскам плана «Двух капитанов», его старший брат Лев Зильбер выл от боли, получая удары коваными сапогами под ребра и корчась на каменном полу Бутырки. Из него выбивали признание в намерении заразить Москву энцефалитом через водопровод.
Это был второй его арест. Первый раз вирусолога Зильбера арестовали в 1930-м «за распространение чумы в Советской Армении», сразу после того, как он победил страшную эпидемию этой болезни в Нагорном Карабахе. Он не оговорил себя тогда и не собирался делать это сейчас — никакие пытки не могли заставить его подписать признание в шпионаже в пользу иностранного государства.
Братья Зильберы с друзьями. Слева направо: Вениамин, Александр, Давид Зильберы, Юрий Тынянов, Лев Зильбер, Мирон Гаркави. Псков, 1916
Человек огромной воли и мужества, он напишет позже в своем дневнике: «Следователя нужно оставлять раздраженным, доведенным до бешенства, проигравшим в дуэли между безоружным человеком и махиной палачества, подлости и садизма».
Всего пару месяцев назад — весной 1937 года — он совершил прорывное открытие. Выделил из мозга человека, умершего от клещевого энцефалита, первый в истории медицины штамм этого смертельного вируса. Вакцину он разработать не успел — вместо лаборатории его ждали донос, тюремная камера, сломанные ребра, отбитые почки, пытки бессонницей и голодом.
Его отправили отбывать срок в Печорские лагеря, где он почти уже умер от голода и переохлаждения, когда жена начлага начала раньше времени рожать. Зильбер удачно принял ребенка и в благодарность был назначен главным врачом в лазарет.
Заключенные в то время массово умирали от пеллагры — тяжелой разновидности авитаминоза. Зильбер провел серию опытов и разработал лекарство от пеллагры на основе мха и дрожжей.
Тысячи
жизней были спасены.
Лагерного доктора срочно забрали
в Москву. В 1939 году он был освобожден и стал заведующим отделом вирусологии в
Центральном институте эпидемиологии и микробиологии Наркомздрава СССР, однако в
1940-м он был арестован в третий раз.
Его снова
пытали, и он снова ничего не подписал. В результате он оказался в «химической
шарашке», где разрабатывали дешевые методы производства спирта.
Там, покупая у зэков живых крыс
за махорку, он провел серию экспериментов, в ходе которых подтвердил вирусный
механизм возникновения рака. Свое революционное открытие он записал
микроскопическим шрифтом на двух листках папиросной бумаги, которые смог
незаметно передать на волю во время свидания с первой женой. Она — сама
известный микробиолог — сумела собрать подписи авторитетных медицинских светил
СССР под просьбой освободить гениального коллегу.
Открытие
Зильбера было настолько ценным, что за вирусолога вступился даже главный хирург
Красной Армии Николай Бурденко. Его письмо с подписями более чем десятка академиков
легло на стол Сталину в марте 1944 года. В тот же день Зильбера освободили.
Летом 1945-го он нашел и вывез в
СССР семью — жену, сестру жены и двоих сыновей, уцелевших в немецких рабочих
лагерях, где они провели три с половиной года. В том же году произошло из ряда
вон выходящее событие: Сталин лично извинился перед ученым и вручил ему премию
своего имени. Другого такого случая, когда всесильный генералиссимус попросил
прощения у «стертого в лагерную пыль», битого, ломаного, но не сломленного интеллигента,
история не помнит.
Льва Зильбера избрали
действительным членом Академии медицинских наук, назначили научным
руководителем Института вирусологии АМН СССР и главой отдела вирусологии и
иммунологии опухолей Института эпидемиологии, микробиологии и инфекционных
болезней АМН СССР.
Одержать
победу над раком Льву Зильберу так и не удалось. Но всей своей жизнью он смог
доказать, что страшная опухоль произвола, поразившая нашу родину, отступает
перед твердостью человеческого духа и чистотой сердца.
Лев Александрович Зильбер
навсегда останется в нашей памяти не только великим ученым, но и безоружным
человеком, выигравшим дуэль с «махиной палачества, подлости и садизма».
Сергей Протасов