Голос политической честности, гражданского мужества и искреннего непонимания — всегда производит глубокое впечатление, особенно в нашем пролганном мире. Этот голос заслуживает внимания и уважения.

Первое, что необходимо установить для разъяснения выдвинутой итальянским ученым проблемы и политической «тайны»,— что между русскими Государями и русским народом существовала духовно-органическая связь. Эта связь прерывалась очень редко; и Государи, не умевшие установить ее (Анна Иоанновна под влиянием Бирона, Иоанн Шестой по малолетству и Петр III по чужеземству), проходили в русской истории, как тени. Иностранная кровь, вливавшаяся в русскую династию (в силу «равнородных» браков) — преодолевалась обычно уже в следующем поколении. Этому содействовали глубокие духовные обстояния.

1.Своеобразие русского духовного уклада, не совмещающегося с западно-европейским укладом и властно требующего ассимиляции.

2.Православная вера, вовлекающая в религию главное чувствилище человеческой души и не мирящаяся с формальной обрядностью и условным ханжеством.

3.Особливость русской государственной судьбы, трагической по самому своему существу: ее надо понять трепетом сердца и принять совестью и волею.

4.Сила нравственного излучения, исходившего от монархически чувствующего и волящего народа, направленного к Государю и его Дому.

5.Чуткая даровитость русских Государей, религиозно-осмысливающих свое служение и вдохновлявшихся верою в русский народ, а также в особенности — любовью к нему.

В силу всего этого драгоценная связь между монархом и народом устанавливалась быстро и напрочно. Это давало русским Государям возможность чувствовать и созерцать свою страну, жить в основном русле его истории и мыслить из его трагической судьбы. Они, так сказать, «врастали» в Россию, чему много содействовала художественная даровитость русского человека. Русский народ, созерцая сердцем своих Государей, вовлекал их (уже в звании наследника!) в ответное сердечное созерцание, и Государям, — инстинктивно и интуитивно, — открывалось самое существенное: душевный и духовный уклад русского народа, его историческая судьба, его грядущие пути и, в особенности, его опасности. Они оставались людьми и могли ошибаться (недооценивать одно и переоценивать другое); это возлагало на русских людей — долг правды и прямого стояния перед Государем. Но в основном они редко сомневались.

К началу 19 века русский народ нуждался прежде всего и больше всего — в мире. Он провоевал, по точному исчислению генерала Сухотина[ii] и историка Ключевского, буквально две трети своей жизни — за свою национальную независимость и за свое место под солнцем, которое оспаривали у него все соседи. Эти войны столетиями растрачивали его лучшие силы: гибли самые верные, самые храбрые, самые сильные духом, волею и телом. Эти войны задержали его культурный и хозяйственный рост. Им надо было положить конец. А между тем, с семилетней войны (1756 — 1762) Россия была вовлечена в западно-европейские трения и войны: она стала членом «европейского концерта»[iii] на положении великой державы, и не могла уже отказаться от этого пути. Следование по нему принесло нам целый ряд величайших государственно вредных осложнений: разделы Польши, Суворовский поход и затяжные войны с Наполеоном, окончившиеся, как известно, опустошением ряда губерний, сожжением Москвы и ликвидационной войной за пределами России. В общем много славы, очень много ненужного бремени и огромные потери.

После наполеоновских войн положение России выяснилось недвусмысленно. Дипломатически и стратегически «уйти из Европы» — значило бы предоставить опередившим нас европейским державам сговариваться на свободе против России, замышляя против нее недоброе, а самим пассивно ждать нового вторжения «дванадесяти язык». Этот исход был бы равносилен самопредательству. Технически же, хозяйственно и культурно этот уход был бы еще большей ошибкой. Но, оставаясь в «европейском концерте», надо было считаться с неизбежностью новых стратегических вовлечений в западные дела и соперничества. Оставалось одно,— мудрое и верное: — неуклонно и искусно поддерживать в Европе и Азии равновесие сил и длительное замирение.

И вот, начиная с первой французской революции, впервые показавшей европейцам весь размах этого заразительного психического заболевания масс, Россия должна была считаться с двумя кровавыми опасностями, идущими из Европы: с войной и с революцией. Это уразумели уже Екатерина II и Павел I. Что может дать России европейская война — показали тогда наполеоновские походы. Что может вызвать в России массовое восстание показали бунт Разина, стрелецкие заговоры при Петре Великом и самозванство Пугачева. Русские Государи 19 века видели обе эти опасности, которые нисколько не тревожили русскую революционную интеллигенцию. Поэтому они стремились оградить Россию — и от ненужных войн, и от революционных безумий. Они хотели вывести народ, по возможности без войн и решительно без революций, на путь реформ, дальновидно подготовлявшихся Императором Николаем I и превосходно осуществленных Императором Александром II.   (Ау, коммунисты, слышите!)

Ныне история подтвердила их политическую линию: строить Россию мировым равновесием сил; не допускать ее провала в стихию восстания; и повышать уровень ее культуры и правосознания. В начале 20 века, когда Россия больше всего нуждалась в мире и в лояльном прогрессе,— именно война и революция принесли ей невиданное в истории крушение и превратили ее в очаг мировой заразы...

В течение всего 19 века европейцы не верили — ни в миролюбие России, ни в мудрые и прогрессивные замыслы ее императоров. Они уверяли себя, что Россия стремится к территориальному расширению и желает покорить себе всех соседей. Конечно, у страха глаза велики; но ведь и сила суждения, именуемая в общежитии «умом», дается человеку на что-нибудь... Европейцы сделали себе из России что-то вроде «пугала». Это объясняется, между прочим, — провинциональностью их политического горизонта: они никогда не могли представить себе того пространства, которым Россия уже оплодотворена, и в то же время, обременена; они все воображали, что Россия с ее малою плотностью населения, нуждается в их переуплотненных жителями клочках территории; они не понимали, что экспансия имеет смысл только в сторону менее населенных стран и что Россия, с ее православной верою и с ее просторами, никогда не могла дойти до чудовищной германской мысли — истреблять население завоеванной страны, чтобы отдать ее своим насельникам... На самом же деле — не русских тянуло завоевывать Европу, а европейцы разных государств мечтали (вослед за шведским королем - Густавом Адольфом!)[iv] отодвинуть Россию в Азию и отнять у нее ее «передние» европейские земли. Последние полвека наглядно подтвердили это стремление — и со стороны Германии (два похода на Россию, в Прибалтику и на Украину вплоть до Волги и Кавказа!), и со стороны Польши, определенно мотивировавшей свою экспансию на восток «необходимостью обеспечить свои грядущие поколения» коренными русскими землями и доныне заселенными русским народом.

Все это заставляет нас признать миролюбивую и уравновешенную политику русских Государей в 19 веке — национально верной, дальновидной и мудрой. Она является прямой противоположностью советскому революционному завоевательству и может казаться «империалистической» или «таинственной» только неосведомленному европейцу, раз навсегда испугавшемуся «русского колосса» и ликующему каждый раз, как ему дается повод провозгласить, что сей колосс — «на глиняных ногах». И если бы европейские газетчики знали и понимали, какая политическая глупость нужна для того, чтобы повторять их отождествление русской национальной политики «равновесия» с советской политикой революционного завоевания мира, то многие из - них вырвали бы себе остатки волос на голове…

21 января 1933 года в  французского журнала «L'Illustration» была напечатана достопримечательная статья итальянского историка Гуилельмо Ферреро, проведшего последнюю часть своей жизни в Женеве и скончавшегося там же в 1941 году.

Статья, озаглавленная «Прежняя Россия и мировое равновесие», высказывает ряд верных и справедливых мыслей о мировой политике русских Государей в 19 веке. Эти мысли прозвучали в Европе, как в стране глухонемых, и не оказали, конечно, ни малейшего влияния на укоренившееся здесь общественное мнение.

Европа не знает России, не понимает ее народа, ее истории, ее общественно-политического строя и ее веры. Она никогда не понимала и ее Государей, огромности их задания, их политики, благородства их намерений и человеческого предела их возможностей.

И, странное дело, каждый раз, как кто-нибудь знающий пытается высказать правду и поправить дело всеобщего невежества, он наталкивается на уклончивое безразличие и недружелюбное молчание. Ему не возражают, его не опровергают, а просто — «остаются при своем». Европе не нужна правда о России; ей нужна удобная для нее неправда. Ее пресса готова печатать о нас самый последний вздор, если этот вздор имеет характер хулы и поношения. Достаточно любому ненавистнику России, напр., из «грушевских украинцев», распространиться о пресловутом поддельном «завещании Петра Великого», о «московитском империализме», якобы тождественном с коммунистическим мирозавоеванием, и о «терроре царизма»,— и европейские газеты принимают эту лживую болтовню всерьез, как новое оправдание для их застарелого предубеждения. Им достаточно произнести это политически и филологически-фальшивое словечко «царизм»,— и они уже понимают друг друга, укрывая за ним целое гнездо дурных аффектов: страха, высокомерия, вражды, зависти и невежественной клеветы...
Нам надо понять это отношение, это нежелание правды, эту боязнь действительности. Все видимое преклонение европейца перед «точным знанием», перед «энциклопедической образованностью», перед «достоверной информацией», словом — вся этика истины — смолкает, как только дело коснется России. Европейцам «нужна» дурнаяРоссия: варварская, чтобы «цивилизовать» ее по-своему; угрожающая своими размерами, чтобы ее можно было расчленить; завоевательная, чтобы организовать коалицию против нее; реакционная, чтобы оправдать в ней революцию и требовать для нее республики; религиозно-разлагающаяся, чтобы вломиться в нее с пропагандой реформации или католицизма; хозяйственно-несостоятельная, чтобы претендовать на ее «неиспользованные» пространства, на ее сырье или, по крайней мере, на выгодные торговые договоры и концессии. Но, если эту «гнилую» Россию можно стратегически использовать, тогда европейцы готовы заключать с ней союзы и требовать от нее военных усилий «до последней капли ее крови»...

И вот, когда в такой атмосфере кто-нибудь из них скажет несколько правдивых и справедливых слов о России, то мы должны выделить их из общего хора голосов. Ферреро, как и другие, не знает истории России и не разумеет ни ее судьбы, ни ее строя, ни ее задач. Для него, как и для всех европейцев (о как редкостны исключения!), Россия есть — «далекая, полуварварская империя», «олигархия восточных сатрапов», страна «деспотизма, подмявшего под себя сто миллионов людей>, «огромное военное государство, основанное и управляемое мечом, эксцентричное, наполовину оевропеившееся»... Кроме этих мертвых пошлостей он не знает о России ничего. И потому — понять и объяснить мировую политику ее Государей — он не может. Но он это честно выговаривает: «Эта политика», упорно и потомственно добивавшаяся в Европе и в Азии «устойчивого равновесия», есть для него «одна из великих тайн истории 19 века», которую «важно было бы изучить и понять». И вот Ферреро имеет мужество признать эту политику, точно формулировать ее сущность и ее значение для всего мира и с величайшею тревогою отметить ее вынужденное прекращение. Предоставим слово ему самому.

Девятнадцатый век принес Европе «очень немного войн», «мало кровавых и мало разорительных, кроме разве войны 1870 года. Германия, Франция, Англия, Соединенные Штаты  — гордились до самого 1914 года тем порядком и миром, которые господствовали во вселенной в течение целого века, тем богатством, которое им удалось извлечь из этого порядка и мира», и соответствующим прогрессом. Все эти «чудеса, ослепившие 19 век, они считали своим делом и своею гордостью. Но теперь мы знаем, что мы тут были ни при чем, что это был почти бесплатный дар, поднесенный Германии, Франции, Англии, Соединенным Штатам, всему Западу — последними наследниками Византии», т. е. русскими Царями.

«После 1918 года мы слишком скоро забыли, что с 1815 года до 1914 года, в течение века, Россия была великой силой равновесия в Европе». «С 1815 до 1870 года Россия поддерживала и подкрепляла германский мир, помогая ему прямо и косвенно. В 1849 году она спасла Австрию, послав в Венгрию свою армию, чтобы подавить мадьярскую революцию. Бисмарк смог объединить Германию и создать империю между 1863 — 1870 годами, потому что петербургское правительство давало ему свободу, если не прямо поощряло его. Тогда в Петербурге хотели усиления Германии, чтобы она была противовесом Англии и Франции, врагам России по Крымской войне. Но после 1870 г. германский мир быстро принимает гигантские размеры и замашки. И вот, Россия понемногу отделяется от него и переходит в другой лагерь. В 1875 году она помешала Германии напасть на Францию. После 1881 года»... «Россия все больше и больше сближается с Францией. Почему? Потому что германское могущество все возрастает». Наконец, в 1891 году заключается настоящий союз с Францией, а в начале 20 века «Англия и Россия, два соперника, объединяются против германской опасности».

Как бы ни объяснялась тайна этой «выдержанной, вековой политики европейского равновесия», проводившаяся русскими Императорами,— бесспорно, что если Европа пользовалась целый век миром, лишь с перерывом от 1848 до 1878 года, то она обязана этим в значительной степени такой русской политике. В течение века Европа и Америка были на банкете всеобщего благоденствия — гостями и почти прихлебателями русских Царей.
Но этим «парадокс не исчерпывается: эта огромная военная империя»... «была также стражем порядка и мира в Азии. Ураган, разоряющий Азию вот уже больше 20 лет (теперь уже 39 лет!) начался только в 1908 году вместе с турецкой революцией и в 1911 году вместе с китайской революцией. С 1815 года до этих революций Азия пребывала в сравнительном порядке, которым Европа широко пользовалась для распространения своего влияния и для устройства своих дел. Но этот порядок поддерживался, главным образом, страхом перед Россией. В Турции, в Персии, в Индии, в Японии — имелись англофильские партии. Все уступали интригам или даже господству Англии, потому что Англия казалась защитою против московской империи и меньшим злом». Таким образом, «обе державы помогали друг другу, ведя борьбу друг против друга; и их азиатское соперничество было самым парадоксальным сотрудничеством в мировой истории». Понятно, что «крушение царизма» в 1917 году «стало для Азии сигналом к восстанию против Европы и против западной цивилизации».

Теперь «все заняты новым правительством, овладевшим Россией», стараясь разгадать его намерения, и «забыли об империи Царей, как если бы она исчезла совсем»; а между тем, «последствия ее крушения только еще начинают ощущаться». «Цари России уже не даруют ежедневно Европе и Азии даров мира и порядка», а «Европа и Америка не находят ничего такого, что могло бы заменить, эту политику равновесия, в течение века регулирующую жизнь вселенной».

Все это было написано в 1933 году. С тех пор произошло очень многое, подтвердившее предвидения и опасения Ферреро. Миролюбивая Россия лежит все еще в прострации, в разорении, унижении и муках. Ее место занято посягающим «на все» Советским Союзом. Это новое, в корне нерусское и враждебное национальной России, псевдо-государство явилось невиданным в истории человечества революционным и военным агрессором — и мир трепещет в ожидании новой разрушительной войны. Регулятором мирового равновесия пришлось стать Соединенным Штатам.

Но вернемся к прошлому, к «неразгаданной тайне», выдвинутой в статье Ферреро. (см. продолжение)

Что думали об украинстве и украинском языке знаменитые люди

Гетман Скоропадский (1873-1945):

«…они считают, что русский язык необходимо совершенно вытеснить. Помню, как пришлось потратить много слов для депутации, которая настаивала на украинизации университета Св. Владимира. Причем интеллигенции на Украине почти нет: все это полуинтеллигенция. Если они, т.е. Директория, не образумится и снова выгонит всех русских чиновников и посадит туда всех своих безграмотных молодых людей, то из всего этого выйдет хаос, не лучше того, что было при Центральной Раде. Когда я говорил украинцам: «Подождите, не торопитесь, создавайте свою интеллигенцию, своих специалистов по всем отраслям государственного управления», они сейчас же вставили на дыбы и говорили: «Це неможливо».

Затем, среди них много узких фанатиков, в особенности в смысле исповедания идеи ненависти к России. Вот такого рода галичане и были лучшими агитаторами, посылаемыми нам австрийцами. Для них неважно, что Украина без Великороссии задохнется, что ее промышленность никогда не разовьется, что она всецело будет в руках иностранцев, что роль их Украины – быть населенной каким-то прозябающим селянством».

Любор Нидерле (1865-1944), историк-славист, профессор Пражского университета:

«Очень многое общее связывает друг с другом части народа русского, и совершает грех и перед собою, и перед славянством тот, кто насильственно разбивает созданное веками, вместо того чтобы совместными усилиями создать один, из свободных частей состоящий, народ русский и одну государственность».

Ватрослав Ягич (1818-1923), хорватский палеограф, профессор Венского университета, академик Петербургской Академии Наук:

«В Галиции, Буковине и Прикарпатской Руси эта терминология („Украина“, „украинец“ и т.д.), а равно все украинское движение является чужим растением, извне занесенным продуктом подражания…Таким образом, о всеобщем употреблении имени «украинец» в заселенных русинами краях Австрии не может быть и речи».

Николай Гоголь (1809-1852) о Тарасе Шевченко:

«Дегтю много, и даже прибавлю, дегтю больше, чем самой поэзии. Нам-то с вами, как малороссам, это, пожалуй, и приятно, но не у всех носы, как наши».

Роза Люксембург (1871-1919), теоретик марксизма, философ, экономист:

«Украинский национализм в России был совсем иным, чем, скажем, чешский, польский или финский. Не более чем просто причудой, кривляньем нескольких десятков мелкобуржуазных интеллигентиков, без каких-либо корней в экономике, политике или духовной сфере страны, без всякой исторической традиции, ибо Украина никогда не была ни нацией, ни государством, без всякой национальной культуры, если не считать реакционно-романтических произведений Шевченко...».

Олесь Бузина, современный украинский публицист («Застой по-гетмански»):

«Подлинный уровень науки и культуры Гетманщины демонстрирует ее высшее достижение – рукописная кулинарная книга некоего Кулябки. В ней на многих страницах расписано, как делать «бишкокты з мигдалами» (бисквиты миндальные), «марципаны иным манером», и способов сто изготовления водки в домашних условиях, вплоть до «апельсиновки», которую этот ученый называет «Алексир цытры»: «цитроновой шкурки фунт стовкты и намочиты в горилци, пока будет жовтая, и перегнавши цукру три фунты в вини, варити. Тоей же цитроновой верхней шкурки обризати, а мочиты добре»…). В том же трактате выдающийся «естествоиспытатель» Кулябка описал, как делать водку «Виттерейс» («Снежная погода» – в переводе с немецкого) и самогон «особливых скутков» – то есть высшего сорта со всеми «ингредиенциями на крепительную водку надлежащими». Эта книга, переходившая в образованных семействах из рук в руки, прекрасно показывает, какими в действительности духовными запросами жила элита гетманского государства. Вся душа ее воистину находилась в желудке рядом с цитронами и марципанами!»

Платон Кулаковский (1848-1913), филолог-славист:

«С изданий народных, с выработки особого правописания, с тенденциозного рассказа об историческом прошлом народа началось и то «украинство», которое так пышно расцвело в Австрии и уже стало служить антирусским интересам»

Осип Мончаловский (1858-1906), карпато-русский историк:

«…украинствовать значит: отказываться от своего прошлого, стыдиться принадлежности к русскому народу, даже названий „Русь“, „русский“, отказываться от преданий истории, тщательно стирать с себя все общерусские своеобразные черты и стараться подделаться под областную „украинскую“ самобытность. Украинство – это отступление от вековых, всеми ветвями русского народа и народным гением выработанных языка и культуры, самопревращение в междуплеменной обносок, в обтирку то польских, то немецких сапогов: идолопоклонство пред областностью, угодничество пред польско-жидовско-немецкими социалистами, отречение от исконных начал своего народа, от исторического самосознания, отступление от церковно-общественных традиций. Украинство – это недуг, который способен подточить даже самый сильный национальный организм, и нет осуждения, которое достаточно было бы для этого добровольного саморазрушения!»

Ксенофонт Говорский (1811-1871), археолог и журналист:

 «У нас в Киеве только теперь не более пяти упрямых хохломанов из природных малороссов, а то (прочие) все поляки, более всех хлопотавшие о распространении малорусских книжонок. Они сами, переодевшись в свитки, шлялись по деревням и раскидывали эти книжонки; верно пронырливый лях почуял в этом деле для себя поживу, когда решился натакие подвиги

А это просто лирика. И тоже для Вас.

Не люблю говорить об украинских политиках, ибо серьезно к ним относиться не считаю должным,но статья Лунева очень понравилась, ибо он выразил все мои мысли о том, что надо менять саму Систему. Чем я с вами и делюсь.

15 января 2013 Сергей Лунёв 

Был у меня знакомый, который, как говорят нынче, хорошо поднялся в 90-е годы ХХ века. Начинал с так называемых ваучеров, скупал их, крутился как белка в колесе и в результате отхватил себе очень вкусный кусочек общенародного достояния. Стал богат. Чтобы сохранить и приумножить богатство, пошел в политику, превратился в важного господина и снова крутился, как белка в колесе, с высоких трибун говоря о благе народа, но думая о своём лично благе. Но однажды он позвонил мне и сказал, что уезжает из страны, в честь чего пригласил меня выпить на прощание. Всего, о чём мы говорили, не пересказать, да и не припомню уже, но главное хорошо отложилось в моей памяти. Он сравнил свою жизнь с жизнью собаки на привязи, которая охраняет от таких же, как и он собак, то, что ему не принадлежит. «Понимаешь, Серёга, - сказал он мне. Человеку для жизни не так много надо, а я, для того чтобы иметь лишнее, фактически перестал жить. Каждое утро вставал с мыслью, как «порешать вопросы», как отбиться от желающих тебя «скушать», а потом подумал: за что я горбачусь? За то, что у тебя могут в один миг отобрать? За то, чтобы работающие на тебя люди ежемесячно получали зарплату, при этом недовольно проклиная хозяина-кровопийцу?» Где сейчас мой старый знакомый, я не знаю. Надеюсь, живой и при тех деньгах, которые получил, продав свой бизнес.

Наблюдая за украинскими политиками, я вспоминаю тех собак на привязи, о которых говорил мой приятель. Бегают вокруг своей будки, никого не подпускают, заливаются лаем на всех покушающихся на миску с престижной баландой... а потом бац, выходит хозяин и отправляет этих псов, в лучшем случае - в приют для бесхозных собак, в худшем - на мыло. Все наши политики велики, но только в лилипутских масштабах Украины. Рвутся во власть, а ведь изменить по сути ничего не могут. Весь смысл их собачей жизни сводится к тому, чтобы их не порвали на куски такие же собаки, но чуть моложе, чуть резвее. Для этого они сбиваются в стаи, пытаются заручаться поддержкой влиятельных господ. Да только кому из предшественников нынешних политиков помогла подобная поддержка?

Зависть - ужасное чувство, и им заражено большинство украинского народа. Каждый раз, когда на Украине публикуется список миллиардеров, «жаба зависти», как серая туча накрывает всю страну. Журналисты начинают судачить, за счёт чего господин Х стал богаче, а господин Y стал беднее, а эксперты объясняют секреты успеха. Потом все дружно, на радость толпе, кричат о том, что секрет процветания заключается в близости к власти, а удаление от неё приводит к финансовому краху. Но тогда кому принадлежит это богатство, если его можно потерять, лишившись только лишь места в теплом кабинете или поддержки из него же?

13 лет назад в американскую тюрьму попал бывший премьер-министр Украины Павел Лазаренко. Уточняя информацию о том, когда это было, я заглянул в интернет-энциклопедию и, прочитав фрагмент биографии бывшего всесильного политика, лишь грустно усмехнулся: «украинский государственный деятель, доктор экономических наук, премьер-министр Украины с мая 1996 по июль 1997. По данным ООН похитил около 200 миллионов долларов из казны Украины». К слову, Лазаренко является кавалером украинского ордена князя Ярослава Мудрого 5 степени, на обратной стороне которого выгравированы слова: «Мудрость, честь, слава». Весьма показательная судьба украинского орденоносца. Год назад в украинскую тюрьму попали Юлия Тимошенко и Юрий Луценко. «Это политическая расправа!» - кричат до сих пор их соратники по борьбе, только вот дела, по которым они сидят в тюрьме, не политические. Главный вопрос не в том, за что конкретно посадили одного, второго, третьего чиновника, а в том, что все они обречены. Лучшее, на что они могут рассчитывать, - это забвение потомков, когда их не будут проклинать за всё то, что сотворили. Их просто забудут, как будто их не было никогда.

Мне проще назвать украинской властью десяток каких-то западных экспертов, которые могут присвоить Украине некий рейтинг, нежели назвать украинской властью президента или министра. От этих, по сути анонимных экспертов, зависят инвестиции в украинскую экономику, а не от бесчисленных вояжей и заявлений киевских чиновников. В существующих условиях наши президенты и министры могут бесконечно долго строить рыночную экономику, бороться за демократию, заманивать инвестиции, но все их потуги тщетны без оценки западного эксперта. Десять журналистов, работающих в западных изданиях, значат больше для Украины, чем весь украинский Кабинет министров. Десяток публикаций во влиятельных западных изданиях могут навязать всему миру любую точку зрения на происходящие события на Украине, которая к реальности будет иметь весьма отдалённое отношение.

Как папуасы украинцы радуются бирюлькам, которыми их награждают выше упомянутые эксперты, то поднимая, то опуская Украину в рейтингах уровня развития экономики, демократии и свободы слова. Правда никто не может взять в толк и объяснить, а что меняется и меняется ли что-то вообще, если страна переместится на две строчки вверх или на три строчки вниз? При Ющенко демократии было больше, при Януковиче пишут, что стало меньше, но ведь по сути ничего не изменилось? Как был бардак, так и остаётся. Вспоминается неуёмная радость одной красотки из кинофильма, воскликнувшей «товарищ Сухов назначил меня старшей женой». В нашем случае, украинцев радует, что в каком-то рейтинге они опередили Сомали. Ну а если, в нём же, Россия оказалась ниже Украины, то это является едва ли не праздником среди унылых украинских будней.

Украинцы гордятся своей независимостью, но так и не могут сказать в чём, кроме внешних атрибутов, она заключается? Достаточно изменений на внешних рынках, чтобы вся страна затрещала по швам и заговорила о кризисе. О каком кризисе идёт речь? Когда он начался? Когда некая корпорация отказалось покупать украинский металл? Когда упали мировые цены на продукцию украинского экспорта? Следовательно, до 2008 года у нас всё было хорошо, а в 2005 году всё было прекрасно? Конечно - нет. Никакая это не независимость, это полная зависимость от мировой экономики при невозможности влиять на неё. Кризис на Украине начался не в 2008 году, а в 1991-м. Мы зависим от всего того, что происходит в мире, а от нас не зависит ничего. Но хуже всего, что этих угроз у нас никто не осознаёт. Панацеей от всех бед у нас считается смена власти, а не смена курса, которым идёт страна третий десяток лет. Мы обречены.

Многие эксперты совершенно верно говорят о том, что постсоветская элита по сути превратилась в заложников Запада, что капиталы политиков и олигархов находятся в западных банках, но искренне недоумевают, почему эта самая элита не может избавиться от кабальной зависимости? Ответ предельно прост, чтобы постсоветская элита сменила свою геополитическую ориентацию, должен рухнуть однополярный мир, и быть создан другой.

Совершенно ясно, что Запад не заинтересован в стабильном существовании и развитии независимых от него государств, а значит, пользуясь своим финансовым и экономическим могуществом и прикрываясь демократическими выборами, он будет менять режимы с одного на другой. Как бы не хотели верить нынешние группировки на Украине, и где-либо ещё на постсоветском пространстве, но за демократизацией, свободой слова и прочей демагогией стоит хаос и в конечном итоге - приход к власти радикалов. В государствах Средней Азии речь может идти о религиозных фанатиках, исламистах, на Украине – о националистах. Ничего доброго это никому не принесёт: ни порядка, ни экономического процветания. Наша проблема не в том, кто именно будет при власти, а в первую очередь - в сложившейся системе внешнего контроля, которая определяет политические решения. Сегодня надо думать не о том, как поменять одну куклу на другую, а как избавиться от навязанного внешнего контроля.

1613 - Победа над Смутой. Восстановление Российской Государственности. Призвание на царство Дома Романовых

Обращение Главы Дома Романовых к Соотечественникам о праздновании 400-летия преодоления Смуты и восстановления Российской Государственности

Дорогие Соотечественники!

400 лет назад наша Родина была терзаема страшной, невиданной доселе Смутой. Всё собранное на протяжении веков ценой невероятных трудов и жертвенных подвигов народа, оказалось на грани полного уничтожения. Обезглавленная страна гибла от гражданской войны и внешнего нашествия, от растерянности и измены правящего слоя, от равнодушия, ожесточённости, подозрительности, взаимной ненависти, трусости, лжи, подлости и корысти, охвативших все без исключения сословия.

Тогда среди всеобщего хаоса и безумия прозвучал мужественный голос Предстоятеля Русской Православной Церкви Святого Патриарха Гермогена. Именно он указал правильный путь выхода из кризиса, взывая к Совести и провозглашая приоритет главнейших ценностей человечества – Веры, Надежды, Любви, Законности, Долга и Чести.

Призыв Патриарха был услышан патриотами России, и освободительная борьба стала приобретать всё более чёткие очертания. Правильные решения дались не легко и не сразу. Первое Ополчение распалось вскоре после создания из-за внутренней межпартийной вражды. И в дальнейшем даже самые великие, светлые и героические свершения не обходились без ошибок, колебаний и грехов отдельных участников. Но общее направление приложения усилий оказалось верным, благодаря чему даже печальный опыт принёс пользу, очищая патриотическое движение от случайных и ненадёжных людей и вразумляя тех, кто заблуждался искренно.

В сентябре 1611 года в Нижнем Новгороде начался сбор Второго Ополчения под водительством гражданина Козьмы Минина и князя Дмитрия Пожарского. В середине февраля 1612 года, когда в Москве, в темнице Чудова монастыря, угасавший от нравственных и физических страданий святой Патриарх Гермоген – главный вдохновитель сопротивления Смуте – в последние мгновения своей земной жизни пламенно молился о России, Ополчение начало победное шествие из Нижнего Новгорода в Ярославль. В апреле там был создан Совет всея Земли, объединивший патриотические силы на началах соборности.

18 августа (31 августа н.ст.) 1612 года, совершив молебен у раки Игумена Земли Русской святого преподобного Сергия Радонежского в Свято-Троицком монастыре, Ополчение Минина и Пожарского двинулось на освобождение столицы, и уже на третий день было у стен Москвы.

22 октября (4 ноября н.ст.) 1612 года – в день празднования Казанской иконы Пресвятой Богородицы – после кровопролитных боёв русское воинство одержало решающую победу над оккупантами, взяв Китай-Город, а 25 октября (7 ноября н. ст.) очистило от иноземного владычества сердце Русской Земли – Московский Кремль.

Народные вожди и воеводы, имевшие право гордиться своими заслугами, могли пытаться самостоятельно решать дальнейшую судьбу Отечества. Но они сумели возвыситься над властолюбием и понять, что для подлинного и окончательного прекращения Смуты необходимо ориентироваться не на собственные мнения, не на партийные интересы, а на волю народа, выраженную свободно избранными представителями регионов и сословий.

1 февраля (14 февраля н.ст.) 1613 года в атмосфере необычайного духовного и патриотического подъема открылся Великий Собор, участниками которого стали все Иерархи Русской Православной Церкви и настоятели крупнейших русских монастырей, вельможи и полководцы, служилые дворяне и казаки, представители разных народов России, купцы, горожане и крестьяне из всех частей Отечества. Пользуясь употребляемой ныне терминологией, мы имеем бесспорное основание именовать Собор 1613 года, предопределивший развитие России на века вперед, объединённым Земским и Поместным Церковным, и в равной мере признавать и почитать как государственное, так и духовно-каноническое значение его деяний.

Итоги Собора не были никем предрешены заранее. Несмотря на единодушие в главном желании возродить благосостояние страны, народные избранники вели между собой жаркие споры по многим общим и частным вопросам. Однако, в конце концов, в их среде возобладало чёткое стремление восстановить суверенную Российскую государственность и независимую законную преемственную власть.

21 февраля (6 марта н.ст.) 1613 года Великий Собор окончательно утвердился в убеждении, что главным и необходимым основанием для возглавления Российской Державы является не красноречие, не преходящая популярность, даже не опытность и героизм, сколь бы ни были важны эти качества для правителя, но – безусловная легитимность и неоспоримая живая связь с предшествующими эпохами истории Отечества.

Ближайшим законным наследником угасшего Дома Рюриковичей был Михаил Феодорович Романов - сын томившегося в польском плену Митрополита Ростовского Филарета, двоюродного брата последнего Царя первой Русской Династии святого благоверного Феодора I Иоанновича. Никаких личных заслуг у 16-летнего Михаила Романова, за которые его можно было бы «избрать» в нашем нынешнем понимании этого слова, ещё не было. Но бесспорность его наследственных прав создавала уникальный и драгоценный статус, позволяющий ему стать надпартийным общенациональным Арбитром, умиряющим исстрадавшуюся страну, и в дальнейшем передать эту роль своим потомкам.

В Утвержденной Грамоте Великого Собора 1613 года о призвании на престол Дома Романовых простыми и ясными словами изложены традиционные и гармоничные для нашего народа принципы отношения к управлению страной, сформулировано понимание взаимной ответственности государства и общества.

Узнав о том, что Россия обрела Законного Царя, интервенты хотели лишить его жизни. Но бессмертный подвиг костромского крестьянина Ивана Сусанина помешал замыслам неприятелей. Глубоко символично и промыслительно, что в нашей истории спасение юного Монарха, а в его лице – надежд всей нации на избавление от постигших Отечество бед, связано не с громкой битвой, не с именами знатных и сильных, а с самопожертвованием одного простого человека.

14 марта (27 марта н.ст.) 1613 года в Свято-Троицком Ипатьевском монастыре Костромы перед чудотворной Феодоровской иконой Пресвятой Богородицы прибывшая из Москвы депутация объявила Михаилу Феодоровичу Романову и его матери инокине Марфе постановление Великого Собора. Государь воспринял это известие не с радостью, а с печалью и трепетом. Власть для него являлась не желанным плодом, но тяжким Крестом, и он сомневался, хватит ли у него сил нести столь высокую ответственность. Лишь уговоры и увещевания Святителя Феодорита Рязанского заставили Михаила Феодоровича смириться с мыслью, что он не имеет права отказаться от священного долга, возложенного на него Божественным Провидением и волей народа.

В мае Государь прибыл в Москву, и 11 июля (24 июля н.ст.) 1613 года Первоиерарх Русской Православной Церкви Митрополит Казанский Ефрем венчал его на царство в Успенском соборе Московского Кремля. Так началось правление Нашего Дома.

Труды Великого Собора 1613 года и воплощение в жизнь его решений явились кульминацией народной освободительной борьбы. Но полная победа над Смутой и её прямыми последствиями была впереди. Значительные части территории страны ещё находились под контролем разбойничьих шаек и иностранных интервентов. Лишь к 1617-1618 годам русское воинство смогло, в основном, очистить родную землю от неприятелей, а русская дипломатия достигла заключения мирных соглашений с Польшей и Швецией.

Символическую черту под событиями Смутного времени подвело возвращение 14 июня (27 июня н.ст.) 1619 года на Родину из польского плена отца Царя Михаила I – Митрополита Филарета (Романова). После его законного избрания на Патриарший престол Русская Православная Церковь обрела Кормчего. Великий христианский идеал Симфонии – неслиянного и нераздельного сослужения духовной и светской властей – получил тогда в возрождённой России одно из своих лучших воплощений.

***

С тех пор Наш Дом управлял Россией 304 года. В трагическом 1917 году, теми же февральскими днями, в которые некогда завершал свои заседания Великий Собор 1613 года, в Отечестве началась Революция, причинившая неисчислимые страдания всем – не только ее прямым жертвам, но и ее творцам.

За три века правления Дома Романовых в России было много успехов, достижений и побед. Мы вправе с честью вспоминать вклад Нашей Династии в историю Родины. Было также много серьёзных ошибок, досадных просчётов и тяжких грехов. В них Мы каемся перед Богом и просим прощения у Народа за себя и за своих Предков.

Царская Россия в 1917 году, конечно, не являлась государством всеобщего благоденствия. Однако Революция отнюдь не упразднила ни бедности, ни несправедливости, ни жестокости, ни развращённости нравов. Напротив, она лишь многократно усилила низменные инстинкты и пороки, прославляя насилие и уничтожая без пощады религиозные морально-этические устои и благие обычаи, служившие прежде ограничением для торжества зла.

Чудовищный эксперимент построения некоего нового общества на основе безбожия и тоталитаризма потерпел неизбежный крах. Но, к сожалению, семена материализма, обильно посеянные за десятилетия господства богоборчества, продолжают давать ядовитые всходы, и их плоды зачастую оказываются едва ли не ужаснее, чем при коммунистическом режиме. Пока мы находимся лишь в самом начале преодоления Второй Великой Смуты.

Обрести правильный курс невозможно без обращения к опыту предшествующих поколений. Юбилеи различных исторических событий даны нам не столько для того, чтобы устроить очередное веселье, сколько для осмысления прошлого и извлечения из него уроков.

100 лет назад, в 1913 году, юбилей окончания Смутного времени XVII века был широко и пышно отмечен преимущественно как 300-летие ЦАРСТВОВАНИЯ ДОМА РОМАНОВЫХ. Казалось, торжества продемонстрировали нерушимость Империи и неподдельное единение Царя и Народа. Однако, спустя менее четырех лет, Россию постигла новая, еще более страшная, затяжная и всеобъемлющая Смута. В ХХ веке наша Родина дважды пережила полное крушение государственности, территориальной целостности, всей системы устоев и идеалов.

Осмысление этих событий должно привести нас – людей Третьего Тысячелетия – к правильным выводам.

Нам необходимо глубоко проникнуться мыслью, что мы празднуем 400-летие подвига нашего великого многострадального Народа. В первую и главную очередь – это не чествование династии, иерархов, военачальников, дипломатов и аристократов, сколь бы ни был весом их вклад в общенациональную борьбу, но прославление мужества, самопожертвования и любви простых людей – крестьян, горожан, монахов, служилых дворян и казаков, с Божией помощью освободивших и возродивших нашу страну.

Поэтому особенно важно, чтобы празднование 400-летия преодоления Смуты состоялось на самом высоком государственном уровне, красиво, смело и уверенно. Современная власть России уже совершила мудрый акт, установив праздник Народного Единства в день победы осенённого чудотворной Казанской иконой Божией Матери Ополчения гражданина К. Минина и князя Д. Пожарского. Тем самым признана ключевая роль событий Смутного времени для всероссийской цивилизации. Верю, что никакие предрассудки, внешнее вмешательство и ложные идеологические догмы не воспрепятствуют дальнейшему неуклонному обращению властей к живительным истокам патриотического самосознания.

Пренебрежение славой Отечества немыслимо в великих державах. Но сколь бы ни было положительным отношение государственных деятелей и учреждений к празднованию 400-летия преодоления Смуты, оно останется безжизненным, если инициатива не будет исходить от самого Народа. При самых благих намерениях одна лишь официальность может иссушить любое торжество и лишить его подлинно национального значения. Только осознание всеми соотечественниками важности исторического наследия в состоянии поставить юбилей событий четырёхвековой давности на службу Родине в настоящем и будущем.
Святой Русской Православной Церкви, которая, помимо исполнения своей главной и универсальной душеспасительной миссии, в самые тяжкие периоды неизменно остается нерушимым оплотом защитников Родины, по праву принадлежит центральное место в праздновании 400-летия общенародной победы над Смутой. Каждое Богослужение, совершаемое в память о деяниях той эпохи, воздает славу Спасителю, соединяет нас молитвой с предками, защищавшими свою страну с Его Именем на устах, и наполняет наши души благоговением перед таинством Воскресения России. Великой духовной радостью для всех верных чад Православной Церкви может явиться, если будет на то воля Божия, прославление нашим Священноначалием в лике святых участников преодоления Смуты, сочетавших в себе героизм и гражданские добродетели с несомненным христианским благочестием.

Совместно с Церковью все традиционные Конфессии, представители которых храбро сражались плечом к плечу с православными соотечественниками, вознесут Богу благодарственные и поминальные молитвы в соответствии со своими религиозными установлениями.

Для гражданского общества во всем многообразии его граней юбилей окончания Смутного времени содействует укреплению духа согласия и единения. Среди нас, независимо от вероисповедания, национальности и происхождения, нет почти никого, кто не имел бы предков, внесших свою лепту в изживание потрясений XVII века. Главные победители Смуты пользуются почитанием со стороны людей самых разных политических взглядов. Оценивая жизненный путь святых и героев прошлого, все мы должны понять, что и сегодня нам необходимо научиться находить не то, что разобщает, а то, что сближает нас, уважать, слышать и понимать друг друга, не изощряться во взаимных обвинениях, а совместно искать пути преодоления трудностей и бедствий.

В сфере науки и культуры всенародный юбилей способен дать мощный импульс исследованиям и находкам, реставрации и воссозданию памятников истории и духовности, рождению новых творений поэзии, прозы, живописи, ваяния, зодчества, музыки и других родов искусства, развитию народных ремесел и спортивным достижениям.

Вооруженные Силы и все государственные учреждения, обеспечивающие поддержание обороноспособности и порядка, найдут в событиях Смутного времени примеры доблести и чести, необходимые для укрепления воинского духа.

На международной арене празднование 400-летия возрождения государственности упрочит положительный образ страны, умеющей помнить и чтить своих героев. Друзья и союзники получат подтверждение силы нашего духа, а конкуренты - напоминание о бессмысленности попыток уничтожить нашу Державу.

Не лишено празднование юбилея и серьёзной экономической составляющей. Разумная организация исторического туризма, интенсивность которого возрастает в связи со знаменательными датами, всегда способствует хозяйственному развитию регионов, а тактичное использование символов и образов славного прошлого поможет продвижению продукции любой отрасли отечественной экономики

Всё перечисленное – лишь часть того, что может принести нашей Родине празднование 400-летия окончания Смуты. И, нисколько не приуменьшая значение символических государственных, церковных и общественных актов, мы обязаны выделить и поставить во главу угла социальное и просветительское наполнение юбилея.

Мемориальные сооружения, заявления и парады, научные конференции и праздничные гуляния не тронут сердца современников и потомков, если мы не сумеем объяснить значение событий Смутного времени и их связь с жизнью всех последующих поколений. Необходимо использовать потенциал, заложенный в нашем прошлом, для патриотического воспитания молодежи. Издание книг, создание фильмов, распространение информации в Интернет-пространстве, учреждение в честь выдающихся личностей премий и стипендий для поощрения успехов учащихся, преподавателей и ученых – эти формы увековечивания памяти великих сынов и дочерей Отечества сейчас более своевременны, чем установка бронзовых и мраморных памятников.

Огромное число людей в нашей стране ещё живёт в крайне стеснённых условиях, и у них, вместо воодушевления, возникнет тяжёлое чувство, если они увидят помпезные мероприятия, но не ощутят внимания к своим нуждам. Конечно, мемориальную работу и решение социальных проблем неверно противопоставлять друг другу, ибо без почтительного отношения к делам предков невозможно сохранить национальное достоинство и обеспечить благосостояние народа. Но между символической и повседневной сторонами жизни должен соблюдаться разумный баланс, соответственный обстоятельствам нашего бытия. И, как явствует из опыта благотворительности в Российской Империи, во многих случаях праздничный, мемориальный и социальный аспекты можно прекрасно совместить.

Я призываю всех, кто имеет желание и возможность внести пожертвования на достойное празднование юбилея 400-летия преодоления Смуты и других юбилеев, большую часть этих средств направить на помощь бедным, сиротам, больным, инвалидам, престарелым и бездомным. Каждому из Святых Подвижников, Монархов, Иерархов, Героев и Вождей, которых мы желаем почтить, и чьими именами мы назовём различные программы милосердия, будет гораздо радостнее в Небесном Царствии, если мы воздвигнем им памятники не только на улицах и площадях, но, в первую очередь, в душах людей.

***

400-летие окончания Смутного времени – это юбилей подвига Народа, и только так должен восприниматься. Но как ошибочно сводить этот праздник к династическим или сугубо церковным торжествам, так неправильно недооценивать колоссальный вклад в победу православного духовенства или пытаться обойти молчанием всенародное призвание на Царство Законной Династии. Нам пора понять, что историю нельзя постоянно рассматривать с политических позиций, видеть во всём какую-то подоплёку и угрозу прочности своего положения, опасаться поучительных примеров и искажать факты по очередным партийным шаблонам.

Святая Церковь в лице Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла, Архипастырей и Пастырей уже много сделала и продолжает делать, чтобы мы знали Правду и постигали величайший духовный смысл испытания, ниспосланного нашим предкам Богом в XVII веке.

Мне же, со своей стороны, представляется важным повторить в связи с великой Годовщиной моё осмысление миссии Дома Романовых в современном мире.

Российский Императорский Дом, по милости Божией, сохранился на своих исторических духовных и правовых началах. Оказавшись в вынужденном изгнании после Революции 1917 года, мои дед и отец – Государи Кирилл Владимирович и Владимир Кириллович – не дали угаснуть свече легитимной династической преемственности и обеспечили существование Дома Романовых как исторической институции. Глава Императорского Дома – это не «претендент на престол», как некоторые ошибочно полагают, а наследственный возглавитель фамильной корпорации, хранящей идеи и традиции тысячелетнего монархического Государства-Семьи.

Императорский Дом, отрекшийся от монархического принципа, также немыслим, как немыслима Церковь, отказавшаяся от веры в Бога. Предать вечные идеалы наших Предков в угоду той или иной временной конъюнктуры с моей стороны было бы низко, лицемерно и недостойно. Уверена, что это понимают не только те, кто разделяет мои убеждения, но и те, кому они чужды.

Я исповедую, что Легитимная Наследственная Монархия является единственным Богоустановленным государственным строем и убеждена в её совместимости с любой эпохой, естественности и пользе для нашей многонациональной страны. При этом я понимаю, что сейчас и в обозримом будущем восстановление Монархии преждевременно и категорически отвергаю возможность Реставрации вопреки воле Народа. Только свободное, осознанное и законно оформленное всенародное волеизъявление правомочно дать новую жизнь государственному строю, существовавшему в России с 862 года по 1917 год.
Мною и моим сыном и наследником Великим Князем Георгием Михайловичем, также как основателем Нашей Династии Царём Михаилом I Феодоровичем и последующими Всероссийскими Государями, власть воспринимается не как вожделенная награда, а как бремя, несение которого, кроме невероятного напряжения всех жизненных сил, причиняет множество мук, разочарований и скорбей тем, на кого оно возложено. Если, в неисповедимых путях Божиих, мы или наши законные Наследники окажемся призванными народом к царскому служению, мы не изменим данной нами клятве и не отречёмся от нашего долга. Но глубоко несправедливы те, кто пытается приписать нам стремление к власти.

Дом Романовых старается по мере сил приносить пользу Отечеству при любом государственном строе, в любых условиях, и будет это делать впредь.

Считая своей главной целью служение всенародному единству, Династия по принципиальным соображениям не участвует ни в каких формах политической борьбы. Это не мешает Императорскому Дому иметь собственную гражданскую позицию по актуальным вопросам.

Будучи по своей природе внепартийной исторической институцией, Дом Романовых открыт для диалога и сотрудничества со всеми соотечественниками, независимо от их религиозной, национальной, политической и любой иной принадлежности. Твёрдо придерживаясь своей Веры и своих принципов, Российский Императорский Дом свободно провозглашает и отстаивает их, но никому не навязывает своих взглядов и готов общаться и работать с людьми иных убеждений ради блага Родины и укрепления межконфессионального, межнационального и общегражданского мира и согласия.

Если кто-то и испытывает к нам предубеждение, то сами мы не считаем своими противниками никого. Все соотечественники, даже причиняющие нам грусть и боль, всё равно наши братья, сестры и дети – члены великой Семьи.

По моему глубокому убеждению, нашим общим девизом должны стать слова святого Императора Николая II Страстотерпца, сказанные в самом начале Катастрофы ХХ века: «То зло, которое сейчас в мире, будет ещё сильнее, но не зло победит зло, а только любовь».

Мировоззрение, заключенное в этих словах, жило в делах героев Смутного времени, было путеводной звездой в самые страшные для Отечества годины и навсегда останется главным залогом преодоления любых распрей и смут.

На подлинном собственною Ее Императорского Высочества рукою подписано:

МАРИЯ

Дано в Мадриде,
17 февраля/1 марта 2012 года
в день 400-летия страдальческой кончины
Священномученика Патриарха Гермогена

http://www.imperialhouse.ru/

Алгоритм воссоединения русской нации: воссоединение как ответ на вызов распада

                                Статья написана заместителем директора Института стран СНГ Игорем Шишкиным на основе доклада на международной конференции "Воссоединение Белоруссии и России. К 240-летию освобождения Белой Руси от польского ига".

26 декабря 1991 года, 21 год назад, официально прекратил свое существование СССР. Крах Советского Союза был величайшей катастрофой в истории русской нации. Почти 20 процентов русских в одночасье оказались за пределами России. Мы стали самым крупным в мире разделенным народом.

В начале 90-х годов, сразу после распада, довольно популярным было цитирование слов Бисмарка о нецелесообразности и бесполезности расчленения России: "Даже самый благоприятный исход войны никогда не приведет к распаду России, которая держится на миллионах верующих русских греческой конфессии. Эти последние, даже если они впоследствии международных договоров будут разделены, так же быстро вновь соединятся друг с другом, как находят этот путь к друг-другу разъединенные капельки ртути. Это неразрушимое государство русской нации".

Слова "Железного канцлера" грели душу и вселяли оптимизм. Прошло больше двух десятилетий, а никакого слияния подобного частицам ртути не произошло. Русские по-прежнему разделенная нация. Практически во всех новых независимых государствах, кроме Белоруссии и Приднестровья, русские поставлены в положение людей второго сорта. Этнократические режимы в бывших "братских" республиках открыто проводят политику выдавливания русского населения, его дискриминации и ассимиляции. Поэтому теперь те же слова Бисмарка, нередко произносят уже как приговор, как доказательство того, что русский народ утратил жизненную энергию, способность к защите своих интересов, способность к воссоединению. Широкое распространение получили катастрофические сценарии русского заката, ухода русской нации с исторической арены.

Несомненно, предсказание будущего - дело неблагодарное и ненадежное. Даже если оно основывается на высказываниях выдающихся политических деятелей. Вместе с тем, вполне правомерно с большой долей вероятности прогнозировать поведение народа в тех или иных обстоятельствах, зная его реакцию на аналогичные ситуации в прошлом. В связи с чем, вместо гадания о будущем, всегда лучше обратиться к прошлому. Тем более, что Россия не впервые теряет территории, а русский народ не впервые оказывается в положении разделенного, и не в первый раз русские на отторгнутых территориях подвергаются дискриминации.

Самым близким к нам примером преодоления распада является восстановление территориальной целостности после краха Российской империи. Однако надо признать, что в 90-е годы в России не нашлось силы, способной через кровавую Гражданскую войну, через конфронтацию со всем миром навязать свою волю постсоветскому пространству, как это сделали на постимперском этапе большевики. Сейчас нет нужды рассуждать: хорошо это или плохо. Это факт. Опыт большевиков в настоящее время не применим, и потому представляет сугубо исторический интерес. Необходимо отметить и то, что отсутствие такой силы в современной России вовсе не может служить доказательством вырождения русской нации, утраты ею жизненной энергии и способности к воссоединению. Кем-кем, а выразителями русского духа "ленинские гвардейцы" точно не были.

Однако большевистский опыт у нас не единственный. В 1772 году произошло освобождение значительной части Белой Руси от польского ига, обычно именуемое в историографии "Первым разделом Речи Посполитой". Для русского народа и России это событие было не менее судьбоносным, чем освобождение в 1654 году Малороссии, и ее воссоединение с Великороссией. 240 лет назад, впервые после нескольких веков разделения, все три ветви русской нации - белорусы, великороссы и малороссы - воссоединились в рамках единого российского государства.

Именно опыт воссоединения Белоруссии с Россией наиболее полно отвечает реалиям сегодняшнего дня. Он важен как для понимания перспектив воссоединения русской нации, так и для понимания судеб государств, в которых на отторгнутых от России территориях, этнократические режимы осуществляют дискриминацию русских. Процесс воссоединения Белоруссии с Россией был неразрывно связан с процессом раздела Речи Посполитой, утраты польским народом своей государственности.

Разделы Речи Посполитой остаются величайшими трагедиями польской нации, ее незаживающими ранами. На международной арене за Польшей и поляками прочно закрепился образ "страны-жертвы" и "народа-страдальца". Главным обвиняемым всегда выступает русский империализм, хотя, достается и немцам за соучастие, а всем остальным за невмешательство и равнодушие к судьбе гордого, свободолюбивого народа. При этом обычно обходится стороной вопрос об ответственности за разделы самих поляков.

С.М.Соловьев в капитальном исследовании "История падения Польши" на первое место среди главных причин польской катастрофы поставил не захватнические устремления соседей, а мощное русское национально-освободительное движение против польского ига, борьбу русской общины за равноправие "под религиозным знаменем" .

"В 1653 году, - писал Соловьев, - посол Московского царя Алексея Михайловича князь Борис Александрович Репнин потребовал от польского правительства, чтобы православным русским людям вперед в вере неволи не было и жить им в прежних вольностях. Польское правительство не согласилось на это требование, и следствием было отпадение Малороссии. Через сто с чем-нибудь лет посол Российской императрицы, также князь Репнин, предъявил то же требование, получил отказ, и следствием был первый раздел Польши".

Екатерина II, едва взойдя на престол, сочла для себя необходимым сделать защиту прав соотечественников за рубежом (по тем временам в Речи Посполитой) одним из приоритетов во внешней политике России. Причем первоначально речь шла именно о правозащитной политике, а не о восстановлении территориальной целостности русского государства и воссоединении русской нации.

Причина такой заботы о соотечественниках очевидна. Немецкая принцесса, придя к власти в России в результате дворцового переворота и убийства мужа, для сохранения короны и самой жизни должна была завоевать доверие подданных, проводить национально-ориентированную, популярную во всех слоях русского общества политику. Полная зависимость от верхушки дворянства (гвардии) неизбежно делала внутреннюю политику Екатерины Второй узко-сословной. Единственным поприщем для политики общенациональной была политика внешняя, в том числе, политика защиты православных единоверцев.

Главная заслуга в вовлечении императрицы в дело защиты православных соотечественников по праву принадлежит епископу Георгию Конисскому. Он и другие иерархи Русской Православной Церкви с западнорусских земель донесли до новой императрицы вопль о помощи угнетенного православного населения Речи Посполитой. "Христиане от христиан угнетаемы, - писал епископ Георгий Конисский, - и верные от верных более, нежели от неверных, озлобляемы бываем. Затворяются наши храмы, где Христос непрестанно восхваляется; отверсты же и безнаветны жидовские синагоги, в коих Христос непрестанно поруган бывает. Что мы человеческих преданий в равной с вечным Божиим законом важности иметь, и землю мешать с небом не дерзаем,- за то раскольниками, еретиками, отступниками нас называют; и что гласу совести бесстудно противоречить страшимся - за то в темницы, на раны, на меч, на огнь осуждаемы бываем". От Киевского митрополита императрице пришло известие, что Трембовльский староста Иоаким Потоцкий насильно четыре православных церкви отнял на унию; Пинский епископ Георгий Булгак отнял на унию четырнадцать церквей, изувечил игумена Феофана Яворского. И такие сообщения приходили к Екатерине Второй во множестве. Десятки православных общин обратились к ней с мольбами о помощи против католического произвола.

Оставить все это без внимания Екатерина не могла. "Предшественник ее оскорбил национальное чувство, презирая все русское <...> Екатерина обязана была действовать усиленно в национальном духе, восстановить попранную честь народа". Поэтому полагал В.О.Ключевский: "Диссидентское дело о покровительстве единоверцев и прочих диссидентов, как тогда выражались, об уравнении их в правах с католиками было особенно важно для Екатерины, как наиболее популярное" На невозможность для Екатерины Второй отказаться от поддержки православных в Речи Посполитой указывал и Н.И.Костомаров: "Дело о не-католиках в Польше было не таково, чтобы русская императрица могла бросить его". Во имя своих интересов Екатерина II подчинила внешнюю политику страны интересам русской нации, и стала Екатериной Великой.

Русскому послу в Речи Посполитой Екатерина поручила взять соотечественников под свое особое покровительство и добиться их уравнивания в религиозных, политических и экономических правах с поляками. Князю Н.В.Репнину, направленному в 1763 г. в Варшаву, императрица особо предписала "защищать единоверных наших при их правах, вольностях и свободном отправлении Божией службы по их обрядам, а особливо не только не допускать впредь отнятия церквей и монастырей с принадлежащими им землями и другими имениями, но и возвратить при первом удобном случае все прежде у них отнятые".

Поставленная задача оказалась почти неразрешимой. Польское католическое большинство и слышать не желало об отказе от привилегий и о равенстве прав с диссидентами (так тогда именовали всех некатоликов и неуниатов Речи Посполитой). Даже лидеры правящей ("пророссийской") партии князья Чарторыйские открыто заявляли, что скорее пойдут на изгнание всех диссидентов из Польши, чем согласятся допустить их равноправие с поляками.

Один же из вождей оппозиции краковский епископ Солтык и вовсе провозглашал: "Не могу без измены отечеству и королю позволить на увеличение диссидентских прав. Если б я увидел отворенные для диссидентов двери в Сенат, избу посольскую, в трибуналы, то заслонил бы я им эти двери собственным телом - пусть бы стоптали меня. Если б я увидел место, приготовленное для постройки иноверного храма, то лег бы на это место - пусть бы на моей голове заложили краеугольный камень здания".

Только через пять лет в 1768 г. под колоссальным давлением России польский Сейм был вынужден признать равенство православных с католиками в Польской республике. При этом особо оговорив господствующее положение католической церкви и исключительное право католиков на королевскую корону.

Однако поляки и в таком виде равноправия с русскими не приняли. Для них равенство в правах с русскими было равносильно отказу от всех польских вольностей. Католическое духовенство, магнаты и шляхта образовали Барскую конфедерацию, вступили в союз с турками и подняли восстание. Польша запылала.

Как писала Екатерина II, поляки "одною рукою взяли крест, а другою подписали союз с турками. Зачем? Затем, чтобы помешать четверти польского народонаселения пользоваться правами гражданина". По образному определению В.О.Ключевского началась "польско-шляхетская пугачевщина <...> разбой угнетателей за право угнетения".

Результат известен. Ровно 240 лет назад в 1772 г. значительная часть Белоруссии, благодаря победам русского оружия над турками и барскими конфедератами, освободилась от польского ига и воссоединилась с Великороссией и Малороссией в едином русском государстве. Одновременно произошел Первый раздел Речи Посполитой.

Опыт поляков ничему не научил. При первом же удобном случае (как им показалось), заручившись союзом уже не с Турцией, а с Пруссией, они "насладились удовольствием лягнуть льва, не разобравши, что лев не только не был при смерти, даже не был и болен". Православных, оставшихся еще под властью Речи Посполитой, вновь законодательно низвели до положения граждан второго сорта. Более того, поляки попытались отколоть православные приходы Польши от Русской Православной Церкви, создать независимую от Москвы автокефальную православную церковь Речи Посполитой. Предприняли попытку использовать для этих целей Константинопольского патриарха. В реалиях того времени, разделение церкви могло означать куда более серьезное и опасное разделение русской нации, чем разделение политическое. "Польша стала грозить разделением России, - писал С.М.Соловьев, - и Россия должна была поспешить политическим соединением предупредить разделение церковное".

Свершилось то, что должно было свершиться. Угнетатели не захотели отказаться от угнетения. Выхода не было - пришлось полностью избавить их от угнетенных. Русская нация воссоединилась. Все русские земли, за исключением Галиции, спустя века вновь объединились в одном государстве.

За возможность освободить соотечественников от дискриминации, за воссоединение русского народа России пришлось предоставить Пруссии и Австрии свободу рук в отношении собственно польских земель, что и привело к исчезновению польского государства на сто с лишним лет.

Обретя в 1918 г. независимость, Польша при поддержке Англии и Франции к 1921 г. захватила у охваченной Гражданской войной России часть западнорусских земель на Украине и в Белоруссии. В составе Второй Речи Посполитой вновь оказалось русское меньшинство и польское большинство. И все повторилось.

Русские в Польше сразу же были поражены в правах. Начался активный процесс полонизации, изменения этнодемографического баланса на оккупированных русских территориях. За двадцать лет только в Западную Белоруссию было переселено, с наделением крупными земельными наделами, около трехсот тысяч поляков, так называемых, "осадников". Если до оккупации в Западной Белоруссии было 400 белорусских школ, 2 учительские семинарии и 5 гимназий, то к 1939 г. все они были преобразованы в польские. Две трети православных храмов превратили в костелы. В 1938 г. Президент Польши подписал специальный декрет, в котором провозглашалось, что польская политика в отношении православия должна "последовательно привести к нивелированию русского влияния в православной церкви и тем самым ускорить процесс ополячивания среди так называемых белорусов". Подобную же политику Польша проводила и на Западной Украине.

Однако если в схожих обстоятельствах поляки повели себя также как и их предки полтора века назад, то не изменились и русские. На оккупированных землях, несмотря на репрессии польских властей, украинцы и белорусы не ополячиваются, а от года к году все более активно отстаивают свои права. Россия, именуемая теперь СССР, стремительно восстанавливается после распада империи и Гражданской войны. К несчастью Второй Речи Посполитой лев снова оказался жив. 17 сентября 1939 г. Красная Армия предприняла Освободительный поход. Угнетателей опять избавили от угнетенных, только теперь уже на всех русских территориях, включая и Галицию. Так Сталин продолжил дело Екатерины Великой и завершил, начатый Иваном Калитой, процесс собирания русских земель.

Несомненно, в отличие от времен Екатерины II, в 1939 г. дискриминация соотечественников не была главной причиной краха польского государства. Вместе с тем, нельзя отрицать, что этот фактор оказывал существенное влияние на мотивацию людей и в СССР и на оккупированных территориях. Местное белорусское и украинское население видело в Красной Армии освободительницу от польского гнета, а советская власть сочла необходимым назвать поход Красной Армии - "Освободительным".

Как и в конце XVIII в. освобождение украинцев и белорусов от польского ига потребовало предоставления свободы рук немцам на этнически польских землях. Польское государство вновь прекратило существование - свершился, так называемый, "Четвертый раздел Польши".

Несомненная взаимосвязь воссоединения русского народа с гибелью польского государства и в XVIII и в XX вв. привела к тому, что Россию стало принято объявлять участницей и даже главной виновницей разделов Польши. Это обвинение, как само собой разумеющееся, прочно вошло в общественное сознание Запада, да и не только Запада. Показательно, что на официальном уровне и в Российской Федерации и в Белоруссии и на Украине предпочли "стыдливо" не заметить 70-летие Освободительного похода, и 240-летие воссоединения Белоруссии с Россией.

Однако при всей кажущейся очевидности обвинений к России они не имеют никакого отношения. Еще Екатерина II ясно и четко выразила суть происходивших событий - "ни одной пяди земли "древней", настоящей Польши не взяла и не хотела приобретать... России... населенные поляками земли не нужны... Литва, Украина и Белоруссия - русские земли или населенные русскими". Такой характер политики России, подчеркивал Н.И.Костомаров в монографии "Последние годы Речи Посполитой" обусловил то, что "приобретение Екатериной от Польши русских провинций едва ли не самое правое дело". Об этом же пишет и современный российский исследователь О.Б.Неменский: "На памятной медали, торжественно вручавшейся по случаю разделов, был изображён российский орёл, соединяющий две части карты с западнорусскими землями, а над ним было написано "Отторженная возвратихъ". Это очень важно подчеркнуть: Россия по всем трём разделам не получила ни пяди собственно польской земли, не пересекла этнографическую границу Польши. Идеология российского участия в разделах заключалась именно в воссоединении прежде единого - Русской земли".

Характер восстановления территориальной целостности и национального единства имел и Освободительный поход Красной Армии 1939 года - к Советскому Союзу были присоединены только исконно русские земли. Поэтому, как отмечает М.И.Мельтюхов в монографии "Советско-польские войны", даже на Западе в то время "многие считали, что СССР не участвовал в разделе Польши, так как западные районы Украины и Белоруссии не являлись польскими территориями, и проблема восстановления Польши была связана только с Германией. Соответственно Англия и Франция посоветовали польскому правительству в эмиграции не объявлять войну СССР".

В связи с этим есть все основания утверждать, что обвинения России в разделах Польши абсолютно не соответствуют действительности. В XVIII в. Польшу разделили между собой Пруссия и Австрия, а в XX в. Германия - между рейхом и генерал-губернаторством. Россия Польшу не делила. Россия возвращала свое. Возвращение своего, по определению, не может быть разделом чужого.

Однако непричастность России к разделам Польши вовсе не означает, что ликвидация польской государственности не была прямо связана и даже обусловлена российской политикой, направленной на защиту прав соотечественников и восстановление территориальной целостности. Россия и в XVIII и в XX вв. для достижения своих целей предоставляла немцам свободу рук на собственно польских территориях и тем самым предопределяла судьбу польского государства. Именно за это Екатерину II обвинял В.О.Ключевский: "Предстояло воссоединить Западную Русь; вместо того разделили Польшу. Очевидно, это различные по существу акты - первого требовал жизненный интерес русского народа; второй был делом международного насилия. <...> История указывала [Екатерине] возвратить от Польши то, что было за ней русского, но не внушала ей делиться Польшей с немцами. <...> Разум народной жизни требовал спасти Западную Русь от ополячения, и только кабинетская политика могла выдать Польшу на онемечение". Однако справедливы ли подобные обвинения? Могла ли Екатерина Вторая избавить угнетателей от угнетенных без участия Австрии и Пруссии?

Воссоединение русской нации и возвращение отторгнутых западнорусских земель очевидно должны были усилить Россию. Но любое усиление России на Западе всегда считалось прямым вызовом собственной безопасности. В чем причины такого отношения и насколько оно оправдано - отдельная тема. Главное, что это данность. Показательно, в 1791 г. один из величайших английских премьеров - Питт Младший, был готов объявить войну России, ввести в Балтийское море 35 линейных кораблей и даже отдать Пруссии за участие в русском походе не принадлежащий Англии Данциг. И все только для того, чтобы, как говорили его противники в палате общин, не позволить России получить кусок степи между Бугом и Днестром по итогам победоносной войны с Турцией. Не отставала от Великобритании и Франция, так же отделенная от границ России тысячами километров. Как отмечал французский историк Альберт Вандаль в исследовании "Разрыв франко-русского союза" во многом именно традиции внешней политики королевской Франции определили идею Наполеона "изгнать в Азию Россию, вторжение которой в круг великих держав расстроило старую политическую систему Европы - ту систему, которая создана была мудрой политикой наших [французских] королей и министров. Людовик XV в течение почти всего своего царствования, по временам и Людовик XVI и их самые знаменитые советники считали необходимым положить предел русскому напору. <...> мечтали устроить плотину из твердо поставленных на ноги и тесно связанных друг с другом Швеции, Польши и Турции". Не менее, если не более, болезненно на усиление России реагировали Австрия и Пруссия.

Ни о каком изолированном, только между Россией и Польшей, решении западнорусского вопроса не могло быть и речи. Такая попытка неизбежно ввергла бы страну в войну с коалицией европейских держав. Кстати, из убежденности, что "Европа нас защитит", и проистекала уверенность поляков в возможности безнаказанно угнетать русское население и игнорировать все требования России о предоставлении православным равноправия. Польский вице-канцлер Борх незадолго до гибели Речи Посполитой так убеждал сомневающихся в безопасности проводимой республикой национальной политики: "России бояться нечего; хотя она и победила турок в эту кампанию, то, конечно, будет побеждена в будущую; да если бы этого и не случилось, то вся Европа, чтобы воспрепятствовать усилению России, вступится за Польшу, особенно Австрия, которая, верно, не будет смотреть сложа руки на победы русских над турками и вступится за Польшу".

Польские власти не учли лишь одного: у великих держав нет вечных врагов, есть только вечные интересы. Фридрих Великий- главный идеолог и практик раздела Польши - действительно считал Россию стратегическим противником Пруссии и всей Европы. Но в конкретных условиях второй половины XVIII в. интересы его королевства требовали, в первую очередь, присоединения Западной Пруссии, Померании, Данцига, Торна и других городов и земель, принадлежавших Речи Посполитой. Без союза с Россией добиться этого было невозможно. В польских землях ничуть не меньше в то время была заинтересована и Австрия. Ради достижения своих целей два немецких государства готовы были пойти на учет интересов России и смириться с ее неизбежным усилением в результате возвращения отторгнутых Речью Посполитой русских территорий.

Так захватническая политика Пруссии и примкнувшей к ней Австрии открыла перед Россией окно возможностей для решения западнорусского вопроса без кровопролитной войны с великими европейскими державами. Австрия и Пруссия оказались в союзе с Россией, а Франция и Англия не сочли для себя возможным противодействовать их совместным действиям (несмотря на все призывы поляков).

Конечно, за освобождение единоверцев и возвращение исконно русских территорий пришлось закрыть глаза на ликвидацию Польши немцами. Это была тяжелая плата за воссоединение. И дело вовсе не в судьбе Польши. Почему Екатерина Великая должна была принимать во внимание интересы Польши, когда последняя не желала принимать во внимание интересы России и российских соотечественников? Императрицу совершенно справедливо волновал только захват Австрией Русского воеводства Речи Посполитой (современной Галиции), которое ей так и не удалось обменять на завоеванные турецкие земли.

Для России тяжесть платы за воссоединение была в другом: исчез буфер между Россией и немцами. Австрия и Пруссия оказались непосредственно на российских границах. Но альтернативой этому был бы только отказ от воссоединения. Третьего было не дано. Вариант войны с Польшей, Пруссией и Австрией, возможно поддержанных Англией, за сохранение Польши в ее этнографических границах лежит за пределами всякой логики. Политика искусство возможного. А Екатерина Великая совершила почти невозможное: без пролития морей русской крови воссоединила великороссов, малороссов и белорусов в Российском государстве, освободила единоверцев от польского ига. Заплатив за это тяжелую, но необходимую цену.

В начале XX в. геополитическая ситуация практически полностью повторилась. Как и в XVIII в. польские власти проводили откровенно антирусскую политику на оккупированных территориях. Никакой возможности решить проблему мирным путем не было: уверенный в поддержке Запада этнократический режим наотрез отказывался от проведения плебисцитов на захваченных землях. Военным путем вернуть Западную Белоруссию и Западную Украину СССР также не мог. Это привело бы к войне практически со всей Европой.

Однако в 1939 г., Третьему Рейху на первом этапе разворачивавшейся битвы с Великобританией за мировое господство оказался жизненно важен нейтралитет Советского Союза. Сталин, как и Екатерина Вторая, в полной мере использовал открывшееся окно возможностей. Пакт Молотова-Риббентропа обеспечил невмешательство Германии в дела на постимперском пространстве и практически мирное воссоединение Западной Белоруссии и Западной Украины с Советской Россией. Одновременно этот же Пакт обеспечил свободу действий немцам против Польши и предопределил ее раздел. Но у Сталина после польской агрессии оснований ставить интересы Польши выше интересов соотечественников и безопасности советского государства было еще меньше чем у Екатерины Великой. В 1939 г. альтернативой воссоединению была только передача белорусов и украинцев на западнорусских землях из польской оккупации в немецкую, и предоставление вермахту выгодных позиций для удара по СССР. Пойти на такое Советский Союз не мог. Вариант войны с Германией за свободу и территориальную целостность Польши, включая оккупированные русские земли, бессмысленно и рассматривать.

Исчезновение польского государства стало польской платой за антирусскую и антисоветскую политику. За эту политику, как в отношении русской общины, так и в отношении СССР, никто кроме поляков ответственность не несет. Они ее выбрали сами.

Следует отметить, что в дальнейшем Франция, Великобритания и Соединенные Штаты, руководствуясь своими вечными интересами, вспомнили про линию Керзона, и про то, что они всегда выступали за Польшу в ее этнографических границах, без Западной Белоруссии и Западной Украины.

Опыт воссоединения и современность.

Как видим на примере разделов Польши, ответом на дискриминацию русских на отторгнутых от России территориях всякий раз являлось развитие событий по одному и тому же алгоритму:

- русская община не смирялась, не эмигрировала и не ассимилировалась, она сохраняла национальное самосознание и боролась за равноправие;

- российское государство неизбежно оказывалось вовлеченным в борьбу за права соотечественников;

- этнократический режим, опираясь на поддержку Запада, не шел на установление равноправия русских с титульной нацией;

- риск столкновения с Западом не позволял российскому государству принудить этнократический режим к соблюдению прав соотечественников;

- потребность одной или нескольких великих держав, ради жизненно важных для себя интересов, в поддержке России открывала "окно возможностей" для российской политики в области защиты прав соотечественников;

- результатом становилось радикальное разрешение проблемы, воссоединение русской нации и ликвидация не только этнократического режима, но и возглавляемого им государства.

Так было в XVIII веке и в XX веке. Есть все основания предполагать, что так будет и в веке XXI.

Катастрофу 90-х гг. русская нация пережила. Наблюдается, хотя и медленный, но неуклонный подъем ее жизненных сил, рост русского национального самосознания. На беду постсоветским этнократиям, лев опять не умер. Несомненно, у русской нации есть много крайне опасных проблем. На эту реальность нет нужды закрывать глаза. Но они были и в 20-е и 30-е гг. Что вовсе не помешало ни воссоединению, ни флагу Победы над Рейхстагом стать реальностью.

Русские на постсоветском пространстве постепенно приходят в себя от шока распада СССР. По прошествии более чем двадцати лет можно констатировать, что ни массового бегства, ни ассимиляции, ни распада русского самосознания на исконно русских территориях, вошедших в состав новых независимых государств, не произошло. Даже на Украине после почти ста лет насильственной дерусификации и просто оголтелой в последние десятилетия пропаганды "украинского национализма" большинство населения во всех регионах (кроме Запада), во всех возрастных группах и всех типах поселений поддерживают идею присоединения Украины к Союзу Белоруссии и России. О чем свидетельствуют результаты масштабного социологического исследования, проведенного Институтом социологии Академии Наук Украины в 2011 г. И это при прекрасной осведомленности граждан Украины о виртуальном характере Союзного государства. Такой результат говорит о крепости и стойкости на Украине общерусского национального самосознания.

Начинает разворачиваться и борьба русских за свои права. На референдуме в Латвии 2012 г. впервые за постсоветский период русские сплоченно выступили против политики этнической дискриминации. Тем самым они однозначно заявили, что не намерены больше мириться с положением граждан второго сорта, "низшего экономического класса" в латышском государстве. Как не намерены ни эмигрировать, ни ассимилироваться. До этого были массовые волнения русских и русскокультурных Эстонии в защиту "Бронзового солдата". После нескольких лет проволочек Партия регионов на Украине оказалась вынуждена принять, хотя и ущербный, но все же чуть-чуть защищающий права русских закон о языке. Конец 2012 г. принес сообщения об активизации борьбы русских за равноправие во втором по значению городе Молдовы - Бельцах. Все это первые ласточки. Весну они не делают, но о тенденции судить позволяют.

Одновременно начинается и процесс вовлечения российского государства в защиту прав соотечественников. В.В.Путин перед президентскими выборами в программной статье "Россия и меняющийся мир" особо подчеркнул: "Мы будем самым решительным образом добиваться выполнения властями Латвии и Эстонии многочисленных рекомендаций авторитетных международных организаций относительно соблюдения общепризнанных прав национальных меньшинств. С существованием позорного статуса "неграждан" мириться нельзя. Да и как можно мириться с тем, что каждый шестой латвийский житель и каждый тринадцатый житель Эстонии как "неграждане" лишены основополагающих политических, избирательных и социально-экономических прав, возможности свободно использовать русский язык".

Конечно, в российском правящем классе есть достаточно могущественные силы, которым нет никакого дела до нужд и интересов русской нации, которые полагают для себя целесообразным дистанцироваться от них. Достаточно вспомнить заявление Д.А.Медведева о том, что дискриминация русского населения в Латвии - внутренне дело латвийского государства. Журналисту, который задал ему вопрос о положении соотечественников в Латвии, тогдашний Президент России (и ее нынешний премьер) ответил: "Я считаю, что эти вопросы, вообще-то, нужно задавать нашим коллегам, потому что речь идёт о ситуации, которая в Латвии, а не в России".

При всей своей известной приверженности либеральным ценностям и подчеркнутом уважении к нормам права Д.А.Медведев, как только речь зашла о правах русских, тут же забыл фундаментальный принцип либерализма, и всего современного международного права, - соблюдение прав человека не являются внутренним делом государства.

Показательно, что главой Россотрудничества, т.е. главным в России, по должности, защитником соотечественников и русского языка на постсоветском пространстве, является Константин Косачев - человек, выступающий против уравнивания русского языка в правах с языками титульных наций в бывших союзных республиках. "Да, существует проблема русского языка, ясно, что значительная часть населения Украины продолжает им пользоваться, считая родным. Но так же очевидно, что если дать этому языку такие же полномочия и свободы как украинскому, то от этого мог бы пострадать уже украинский язык, что было бы совершенно неправильно для судьбы государственности, суверенитета Украины", - это слова не представителя бандеровской "Свободы", их произнес нынешний глава "Россотрудничества".

Примеров откровенной сдачи российским правящим классом интересов российских соотечественников можно привести много. Но подобных примеров было, увы, немало и в XVIII и в XX вв. Поэтому они вовсе не отменяют того очевидного и несомненного факта, что начинается процесс вовлечения российского государства в борьбу за права русских на постсоветском пространстве.

Если бы судьба русской нации зависела от доброй или злой воли конкретных правителей или высокопоставленных чиновников, то никаких русских уже давно бы не было.

Показательно уже то, что для победы на президентских выборах слова о защите прав соотечественников ныне считают необходимым произносить. Подобно тому, как необходимо стало особо поднимать вопрос о нуждах русской нации, и ее роли в российском государстве. Вплоть до совершенно "крамольного" по меркам недавнего прошлого заявления В.В.Путина: "Русский народ является государствообразующим - по факту существования России".

Если в 90-е гг. российские политики позволяли себе открыто демонстрировать презрение ко всему русскому, то ныне так поступают лишь маргиналы. Теперь говорить о русских интересах - признак политической респектабельности. Соответственно, скоро придется с русскими интересами считаться. Не за горами и то время, когда ими будут руководствоваться. Цвет времени меняется на глазах.

Русские и в XXI в. остались русскими. Поэтому события на отторгнутых территориях и в самой России в ответ на дискриминацию русских начинают развиваться по веками отработанному алгоритму.

Не изменилась в XXI веке и природа этнократических режимов. Они и слышать не хотят о равноправии русских с титульной нацией. Так же абсолютно убеждены, что поддержка Запада, особенно членство в НАТО, являются гарантией безнаказанной дискриминации русских.

Сейчас Запад, действительно, во имя ослабления России, как своего геополитического конкурента, полностью поддерживает дискриминацию русских постсоветскими этнократиями. Но геополитическая картина мира стремительно меняется. Однополярный мир не состоялся. Соединенным Штатам не удалось установить свое господство над миром. Для нашей темы совершенно неважно кто бросит США вызов в борьбе за лидерство. Будет ли это Германия, если ей удастся подмять под себя Евросоюз, или Китай - не принципиально. Важно, что баланс сил в мире начинает резко меняться. В этих условиях ведущим игрокам придется, такова сила вещей, ради поддержки Россией их собственных вечных интересов считаться и с русскими интересами. Окно возможностей вновь откроется. А об этнократических режимах и возглавляемых ими государствах никто и не вспомнит.

Поэтому есть все основания утверждать - воссоединение русской нации неизбежно. Конечно, оно не произойдет само собой, "по щучьему велению". Нельзя предугадать - нынешний или следующий президент России сочтет за благо для себя стать выразителями интересов русского народа. Сможет он или нет воспользоваться окном возможностей и сыграть в истории русской нации ту же роль, что и Екатерина Великая и Сталин. Но, по большому счету, это уже проблема не нации, а проблема будущего конкретного политика. Главное в другом. Пока русские остаются русскими (оснований утверждать обратное нет никаких) ответом на вызов распада всегда будет воссоединение русской нации. Иного не дано. Бисмарк это прекрасно понимал.
http://maxpark.com/community/5006/content/1756885

«Пусть Счастье в нынешнем году Вам будет добрым, вечным даром!»http://www.playcast.ru/viewFull/2104625/68d5326364427720331aeba91cd2e6ec8f4b580cpl#.UOm5nvLbIas.livejournal

С добрым Старым Новым годом вас, друзья!

Опубликовано 06.01.2013

Бывший министр Израиля высказалась о методах внешней политики Израиля. Шуламит Алони - бывшая министр образования (1992-1993) и бывшая министр культуры, науки и коммуникаций (1993-1996) Израиля, раскказывает о том, что Израиль применяет всемирную политику обвинений в антисемитизме всех, кто как-либо критикует действия правительства Израиля. Критиков из Европы, говорит бывший министр, сразу обвиняют в желании возродить холокост, а на критиков из США и других не европейских стран вешают ярлык антисемитизма. Такая политика Израиля, говорит Алони, позволяет ему безнаказанно проводить любую политику по желанию, включая его политику в Палестине.

А вот восторженная реакция зала на речь Башара Асада. А кто-то говорит "давка"...

По словам Асада, конфликт в Сирии произошел не между правительством и оппозицией, а между «нацией и ее врагами».«Одно можно сказать с уверенностью - те, с кем мы сегодня столкнулись, пропагандируют идеологию «Аль-Каиды».Есть те, кто хочет разделить Сирию и ослабить ее.

Однако Сирия становится сильнее: и останется суверенным государством - это то, что расстраивает Запад», - цитирует Асада Интерфакс.

Первым этапом политического урегулирования конфликта должно стать прекращение финансирования оппозиции из-за рубежа, которая занимается ничем иным как терроризмом, убивая местных жителей и разрушая их дома, подчеркнул сирийский президент.

Президент Сирии также открыто обвинил иностранные государства в том, что они вмешиваются в конфликт. «Как только будет остановлена подготовка, финансирование и вооружение (оппозиции), сирийская армия прекратит огонь», - заявил президент.

По словам президента, в ближайшее время власти начнут диалог с «отдельными лицами и политическими партиями Сирии» с целью проведения конференции по национальному примирению. Конституционная хартия, которую разработает конференция по национальному диалогу в Сирии, будет вынесена на всенародный референдум. Вдобавок в стране будет объявлена всеобщая амнистия.

Речь Басара Асада должна была транслироваться по всем каналам мира... Однако этого не произошло. Нет полного выступления Асада.

Лайфлоггеры – люди, которые записывают ВСЁ

Источник перевод для http://mixednews.ru/archives/29033#comments – Света Гоголь

Дни жизни большинства из нас делятся на те, что стоит помнить всегда – свадьбы, рождения детей или увлекательные путешествия, и те, что наполнены повседневными хлопотами, а потому, как правило, оказываются забыты.

Представители быстро растущего движения лайфлоггеров стараются если и не запомнить, то хотя бы документально зафиксировать абсолютно всё детали своей жизни – каждую минуту. Новые технологии позволяют им выкладывать в интернет подробности своего существования каждые 30 секунд.

Вскоре в широкой продаже появятся крошечные камеры, которые будут крепиться к одежде и сообщать миру о каждом движении своего владельца. Тогда, по-видимому, армия лайфлоггеров будет расти ещё быстрее.

Фанаты утверждают, что лайфлоггинг позволяет им создавать идеальный архив, доступный в любое время и для любых целей – ещё раз пережить волнующий момент или просто вспомнить, куда они положили ключи от машины.

Критикам подобный стиль жизни напоминает добровольное погружение в мир, описанный Джорджем Оруэллом в романе «1984 с его «Большим Братом», где «под присмотром» оказывается каждый шаг человека.

Лайфлоггеры не хотят упускать ни одной детали – на фото или видео должны остаться их настроение, выражения лиц, то, как они спят, едят или занимаются спортом.

Пока открыто вещать свою жизнь на весь свет отважились немногие, хотя их число быстро растёт. Многих удерживают опасения, что выкладывая чересчур много информации, они рискуют стать жертвами мошенников или вымогателей.

фотоаппарат Memoto крепится к одежде и автоматически фотографирует всё, что вы встречаете на своём пути

фотоаппарат размером не больше почтовой марки стоит 173 евро. Он автоматически срабатывает каждые 30 секунд и при подзарядке публикует снимки на вашей страничке

Однако тут возникает ещё один вопрос, который касается права на частную жизнь тысяч друзей и коллег лайфлоггеров, да и просто случайных прохожих, которые совершенно не обязаны разделять их страсть.

До сих пор лайфлоггерам приходилось таскать на себе цифровые фото- или видеокамеры, скрыть которые было практически невозможно. То есть окружающие в большинстве случаев понимали, что их снимают. Новые устройства могут быть вмонтированы в солнечные очки и, тем не менее, позволяют получать снимки и звук высокого качества.

В следующем году в продаже должны появиться устройства Memoto размером не больше почтовой марки, которые крепятся к одежде и автоматически фотографируют каждые 30 секунд.

Каждый раз во время подзарядки снимки автоматически публикуются в интернете. Каждый снимок будет снабжён указанием где (определяется при помощи GPS) и когда он был сделан.

Таким образом, даже если вы не фанат движения лайфлоггеров, вы совершенно не застрахованы от того, что каждый ваш шаг будет записан и выложен в интернет кем-то из ваших знакомых или просто прохожих. Опасения скептиков о том, что мы все, в результате, можем оказаться под наблюдением в реальном времени, могут оказаться не беспочвенными.

Похоже, что о частной жизни вскоре придётся забыть.