Я подарила тебе дочь.…
- 13.04.11, 15:55
Говорят, у отцов с дочерьми – особые отношения... С сыновьями - тоже неплохой контакт, но с дочками – особенный... Тоньше связь, больше понимания, глубже осознание факта отцовства, восторга больше, нежности и радости, что ли... Дочери наделяют своих пап крыльями… Сторонников этой теории очень много…
Я – в их числе.
Иногда ко мне приходит в голову бредовая мысль, а кого я из них люблю больше – папу или сына… Такую мысль я гоню сразу, потому что боюсь отвечать даже самой себе... Сын уже взрослый и почти самостоятельный, а папа – стареет и нуждается во мне все больше. Отцу я вроде как нужнее…
Мама у меня в принципе неплохая. В принципе. Но папа – моя душа. Мы давно уже живем отдельно от родителей, я - с сыном, предки - близко, в области... Без мамы я могу очень долго. Но вот без отца долго не могу... Его советы и редкие нагоняи действеннее, чем мамины, во много раз... Я воспринимаю мнение отца со вниманием и осознанием, а мамины упреки и сетования выслушиваю из вежливости, скорее тоскливо, и с мыслями смотаться куда подальше, хоть в Камбоджу... Родители остаются родителями, и продолжают воспитывать детей вне зависимости от возраста...
Мы – их дети, и всё тут...
Последние лет десять папу стала интересовать литература о перспективах развития цивилизации. Я покупаю ему журналы и газеты из этой области неустанно, мне нравится папина непосредственная, как у ребенка, любознательность. «Ты боишься смерти?» - спрашиваю я его. И еще: «Это страшно – становится старым, пап?» Он всегда отвечает на мои вопросы подробно и максимально честно - и когда мне было 4 года, и теперь, когда в 10 раз больше лет… «Я не боюсь стареть, просто мысль о смерти мне кажется неприятной», - помолчав, отвечает папа. И, немного стесняясь, добавляет: «Мне обидно умереть и не узнать никогда знаешь, про что? Что будет с нами - со всеми людьми, планетой, какая будет жизнь и будет ли»…
Я тихо улыбаюсь, обмирая от щемящего приступа безмерной любви… С одной стороны, мне обидно, что ему неинтересно знать, что будет лично со мной и с его собственным внуком, видите ли, проблемы человечества ему важнее… А с другой стороны, масштабность его боли, неутоленного любопытства, обреченное осознание старости моим родным любимым человеком, заставляет вдруг заболеть все внутри и даже зубы… Вздохнув, я глажу его лысину, ухо, щеку, как будто запоминаю папино лицо пальцами, немножко понарошку прощаясь, думаю: «Господи, только бы подольше пожил еще»!..
Вот приедет скоро в гости, надо найти очередной фильмец - футуристическую утопию про то, «как всё будет, когда нас не будет»…
Мой отец и мой сын – это как две стороны дыхания…
Ребенок – выдох, папа – вдох…
Завтра моей Алисе исполнится 25 лет. С ума сойти, ведь я еще помню свой четвертак, как вчера. Тогда я работал в Курмане акушером-гинекологом и на вопрос, -Что папа делает на работе?, Алиса гордо отвечала "сИники кУсает" (сырники кушает). Я готовил сырники и брал их с собой на работу. И еще кисель. Я ведь потомственный язвенник с третьего курса. Вставал рано, работал много, час двадцать на электричке до работы. Потом на электричке еще час двадцать домой. Между этими событями могло пройти полдня, а могло и несколько суток. Вот в голодные промежутки я и кушал сырники, запивая их киселем.
Еще я всегда брал с собой на дежурство маленький приемник. Впрочем, тогда почти все доктора брали на дежурство приемник. И учитель мой, Заец Виктор Васильевич, тоже брал. И почти все коллеги. Тогда никакого УКВ (это теперь уже по-модному называют - FM) в районах не было и выручали длинные волны. "Айч Букарест Романия. О райт кзампл". Или как-то так. Пип-пип-пииип. Пять минут по-румынски и потом почти час музыки. Или радио Маяк тоже всегда. Круглосуточно.
Примерно в это-же время была моя первая (и последняя) материнская смертность. Алиса, это я тебе сейчас пишу. Представляешь, в твоем возрасте я 18 (восемнадцать) часов провел в операционной, пытаясь спасти женщину. Вызывали санавиацию, приезжал мой учитель Заец и областной гинеколог. Но она все равно умерла и я до сих пор помню ее лицо и ее фамилию. Помню даже место в палате, где она лежала. И все это было в твоем возрасте.
Хотя я не об этом. Мне кажется, что если бы мой папа вел дневник, то большего наследства я бы не мог и желать. Как бы мне хотелось порой почитать записи его мыслей в те или иные моменты жизни. Человек снаружи ведь не всегда такой, как внутри.
А еще в детстве мама часто рассказывала тебе на ночь сказку про родинку Диму и родинку Алису. К всеобщему удивлению и счастью, эта сказка сбылась. А я почему-то рассказывал тебе сказку про трех маленьких даунят. Не спрашивай почему, мне казалось это нормальным, ведь уже тогда я относился к ним иначе, чем все. Ну что с меня взять? Ты скажешь, псих? Ну отчасти, да. У меня и справка есть.
Пожалуй, нужно будет придумать тебе новую сказку. Про что-то хорошее и доброе и обязательно, чтобы все были здоровы и жили долго и счастливо. Пусть это считается репетицией.