После первой бутылки нонконформисты превращаются в государственников опубликовано 26 января 2011 г. в 02:58

Сергей Шнуров принял участие в дебатах polit.ru "Игры в общество". В top.oprf.ru разобрали Шнура. На цитаты.

Зина Пару баб Вот такая хуйня (СССР) Кислотный Dj На даче

В Москве на 62-м году жизни скончался известный режиссер, телеведущий, сценарист и актер Иван Дыховичный. Несколько лет он боролся с тяжелой болезнью — раком лимфы. После постановки диагноза врачи отвели Дыховичному около четырех лет. Сам он в одном интервью признался, что «это довольно много», и решил для себя, что надо жить быстрее, чтобы не терять времени. Последний фильм режиссера, на счету которого такие работы, как «Копейка», «Прорва» и «Вдох-выдох», в прокат еще не вышел, передает Взгляд. Иван Дыховичный родился в семье драматурга и балерины. Окончил актерский факультет Театрального училища имени Б.В. Щукина (1969 год, мастерская В. Львовой и Л. Шихматова), ВКСР (1982 год, мастерская Э. Рязанова). В 1969–1970 годах играл на сцене Ленинградского театра миниатюр, в 1970–1981 годах — актер Московского театра драмы на Таганке («Гамлет» — Розенкранц, «Десять дней, которые потрясли мир» — Керенский, «Товарищ, верь …« — Пушкин, «Мастер и Маргарита» — Коровьев/Фагот и др.). В конце 70-х годов он оставил сцену и поступил на Высшие режиссерские курсы. В годы учебы снял короткометражные фильмы в качестве курсовых работ, которые привлекли внимание критики, как, например, картина «Элиа Исаакович и Маргарита Прокофьевна». Примечательна также киноновелла «Испытатель», снятая Дыховичным в 1985 году. Первой полнометражной картиной Дыховичного стала экранизация повести Чехова «Черный монах» (1988 год, оператор Вадим Юсов), в которой режиссер более всего полагался на изощренное изобразительное решение. В этом плане эмоциональный, художественный эффект был достигнут, герои остались только силуэтами; им было отказано в психологически углубленных характеристиках. В 1992 году Дыховичный снял фильм «Прорва», имевший успех у отечественных и зарубежных критиков (в частности, Дыховичный был номинирован на «Нику» как лучший режиссер). Картина дала глубинный и вместе с тем пластически совершенный срез послевоенной советской державы и ее столицы. Иван Дыховичный активно работал на Российском телевидении, где снял документальную ленту «Женская роль». С 1995 года — автор и ведущий телепрограммы о кино «Уловка 22» на НТВ. С 1998 года — главный режиссер РТР. Один из последних телепроектов — «Невероятные истории» на Рен-ТВ. Многие коллеги режиссера уже выразили соболезнования его семье. Художественный руководитель московского Театра у Никитских ворот Марк Розовский назвал Дыховичного светлым человеком, мастером-интеллектуалом. Юлий Гусман считает Дыховичного примером для молодых актеров и режиссеров. «Ваня обладал талантом любить людей, любить своих актеров, и вокруг него сворачивался всегда какой-то необыкновенный клубок атмосферы любви. Ваня был действительно художником, он старался не изменять себе и всегда пускался в самые смелые эксперименты», — цитирует РИА Новости актрису Екатерину Волкову, сыгравшую в предпоследней картине режиссера «Вдох-Выдох». Последняя полнометражная работа Ивана Дыховичного в кино — фильм «Европа — Азия» — комедия на музыку Сергея Шнурова с Ксенией Собчак, Татьяной Лазаревой, Иваном Ургантом и тем же Шнуровым в главных ролях. В прокат эта картина еще не вышла.

t-l.ru

Ну конечно последняя шняга перед тем как "Ленинград" вернется (менее уже чем через 20 дней)

Пересматриваю видосы и шото грустно.... и погода соответствующая.... как унылое говно....

Музыкант рассказал «Комсомолке» о работе, возрасте и любви к искусству Руслан ВАРЕНИК — 26.02.2010 Когда в конце 2008 года Сергей Шнуров объявил о роспуске находившейся на пике популярности группы «Ленинград», многие меломаны недоуменно пожали плечами. Мол, сдулся Шнур или «с жиру бесится». Сергей же занялся своим новым проектом «Рубль», не обращая внимания ни на кого. Правильное это было решение или нет, судить не будем. Но то, что Шнур в полном порядке, официально подтверждаю. Концерт его «Рубля», состоявшийся в минувшую субботу в «Магните», прошел «на ура» (см. репортаж в номере за 24 февраля и на сайте kp.ru), а сам музыкант не утратил самоиронии и здорового цинизма. В маленькой гримерке за полчаса до выступления музыканты «Рубля» пили чай, а Шнуров уютно расположился на диванчике и взял в руки стакан… яблочного сока: - Мы курим в кадре? Нет, так нет. Поехали? Народ не дал попрощаться с «Ленинградом» раньше - Сергей, «Ленинград» канул в лету. Когда поняли, что время расставания настало? - Первый раз в 2001 году. Но тогда народная любовь не дала нам возможности закрыть группу. - А «Ленинград» был более коммерческий проект, чем «Рубль»? - Изначально нет, а финально да. - Вы недавно с американских гастролей. США-то уделали? (Один из альбомов Шнура так и назывался «Ленинград» уделывает Америку» - Ред.) - Уже столько всего уделано. Сейчас бы отчистить и отмыть хоть что-то (задумчиво улыбается - Ред.). Всему свое время. То, что мы вытворяли с собой в 25, глупо повторять в 36. Нам повезло, что мы выжили. Учитывая то, какие эксперименты мы над собой удивительные ставили. Повторю, в 36 лет это неуместно. Молодящиеся пенсионеры мне никогда не нравились. - Остепенились?

- Ну, так возраст. Меня поражают люди, которые при встрече говорят: «о, Сергей, а ты что-то постарел…» А я что, блин, помолодеть должен был за эти 10 лет?

- О пенсии еще не задумываетесь? - В нашей стране об этом думать страшно. Вы посмотрите на жизнь большинства пенсионеров. Ужас… Лучше об этом не думать. Как о загробной жизни. - А она существует? - Кто? Пенсия? (Пауза. Бурный смех всех присутствующих в гримерке – Ред.). «Чтобы разобраться в людях, смотрю «Поле чудес» - На киноэкраны вышел фильм «Европа-Азия», вы сыграли в нем главную роль. В Мурманске его, увы, не покажут. - А вот для таких целей и создан интернет. Можно всегда все самое актуальное скачать. Если время позволяет можно и нужно смотреть многие фильмы. - «Европа-Азия», заявленная как комедия, поднимет настроение народу или заставит задуматься? - Сложно сейчас просчитать публику. Я до конца не понимаю, в какой стране живу. И не понимаю сограждан. Чтобы разобраться в них, стараюсь не пропускать «Поле чудес». Смотрю и поражаюсь, с какими людьми мне приходится говорить на одном языке. Понравится ли конкретно им фильм «Европа-Азия»? Думаю, вряд ли. - Не хотите сосредоточиться на кино? - Время от времени появляются предложения. На интересные соглашаюсь. А целиком посвятить себя кино – глупо. Этим надо было заниматься в двадцатом веке. А сейчас не стоит. Это отмирающий вид искусства. - С Сергеем Соловьевым на фильме «2-Асса-2» как работалось? - А мы не работали. Мы общались, вместе проводили время, а параллельно Соловьев снимал фильм. С моим участием. Самое главное и интересное происходило за кадром. - А первая «Асса» с участием Цоя была ли знаковой для вас? - Одновременно с выходом «Ассы» у приятеля появился видеомагнитофон. У его папы были спрятаны в туалете кассеты с немецкой порнухой. Так вот она произвела на меня более сильное впечатление, чем все вместе взятые фильмы. И в тот период, и вообще. Ярче ощущений я не помню. «В военкомате задали самый сложный вопрос в жизни» - 23 февраля недавно прошло. Вы в армию не ходили, не искали вас? - Наверное, искали. Кстати, я недавно был в военкомате. Нужно было для прописки. Там мне задали один из самых сложных и неожиданных вопросов в жизни. Только я зашел, меня спросили: «О! Какой размер обуви?» Отвечаю «43-й». «Понятно…». Все. Какой они вывод сделали из этого размера, и для чего им это нужно было, для меня осталось загадкой. - Идет Олимпиада, следите? - Нет. Сейчас спорт – это шоу-бизнес и политика одновременно. И мне это все неинтересно. - То есть, если бы вас пригласили выступить в «Русском доме» в Ванкувере, отказались бы? - Вопрос исключительно цены. - Раз политика и шоу-бизнес тесно переплетены, то кто самый яркий представитель этого небосклона? - Барак Обама. Это мощный актер, который играет хорошо. У нас же в стране пока что Путина никто не переиграл. Великий актер. Есть, конечно, еще Жириновский, но он в другом жанре. Если Путин – трагикомедия, то Жириновский – это какой-то цирк. Они на разных полянах работают (улыбается – Ред.). - Мурманск-то успели посмотреть? - К сожалению, нет. Только прилетели, а утром уже улетать. Но складывается впечатление, что очень чистый город. И свежий воздух. И природа удивительная. Что-то похожее только на Дальнем Востоке, наверное, видел. - Спасибо за интервью! - Вам спасибо! Мы вышли в коридор. Двинулись по направлению к залу. Шнуров выглянул из двери: - Ребята, вы на концерт-то останетесь? - Конечно. - Йес!

В последнее время много было разговоров о том, что Сергей Шнуров, он же Шнур, совсем уже не тот. Мол, главный «алкоголик и придурок» российского шоубизнеса остепенился: почти завязал с алкоголем и даже вроде бы собирается отправиться в загс со своей возлюбленной – Еленой Мозговой, известной в питерской тусовке как Матильда. Что тут правда, а что нет, «ЖГ» решила выяснить у самого Сергея Шнурова. В загс не спешим, нам и так хорошо – Мы только что с самолета, летали с Матильдой в Таиланд, – начал разговор Сергей. – Все спонтанно вышло. Я, честно говоря, перемещаться вообще не люблю – полжизни провел в самолетах и поездах. Поэтому ни в какой Таиланд не собирался. Барышня моя просто замучилась, сдавая сессию, вот и выказала желание посетить эту экзотическую страну, а я составил ей компанию. Провели там неделю, дольше отдыхать я не умею. У меня вообще нет понятия отдыха, я ведь не работаю. А вот Матильда была счастлива, но, увы, завтра ей снова в институт! – Кстати, говорят, что с появлением Матильды ты стал спокойней и рассудительней? – Мне кажется, совершенно глупо делать в 36 лет то же самое, что ты делал в 25. Это просто невозможно в силу объективных физиологических причин (смеется). – Печень не выдерживает былых нагрузок? – Почему? Литр я могу употребить до сих пор и совершенно этого не стесняюсь. Просто если раньше меня можно было застать пьяным в компании малознакомых людей в каком-нибудь клубе, то сейчас я себе этого не позволяю. Предпочитаю выпивать с друзьями. Есть довольно узкий круг близких людей, с которыми мне всегда интересно, а тратить короткую жизнь на общение с фиг знает кем нет ни желания, ни времени. – В последнее время много пишут, что вы с Матильдой собираетесь пожениться и даже завести ребенка. – Интернет такая штука, которая без новостей существовать не может. Там все время должно что-то происходить, а если ничего нет, то нужно это придумать. Вот люди сидят и сочиняют всякие небылицы. А нам с Матильдой и так хорошо. Живем мы вместе, но в загс пока не собираемся. Я вообще не вижу в этом смысла. Да и Матильда тоже не грустит пока без штампа в паспорте. Во всяком случае, явных признаков печали по этому поводу я не замечал (улыбается). – Раньше твоя квартира по дизайну напоминала гостиничный номер, а Матильда, говорят, переделала ее в уютное семейное гнездышко. – Она ничего не переделывала. Мы просто купили другую квартиру, и там Матильда с нуля сделала все так, как ей хотелось. Я в процесс не вмешивался, предпочитаю не лезть не в свои дела. Получилось действительно очень уютно. Песок из меня высыпался – остались камни – Сергей, ты успешный музыкант, пишешь музыку для кино, на телевидении много работаешь, а в детстве кем мечтал стать? – Не могу сказать, что у меня было какое-то особое желание кем-то становиться в жизни. Правда, в детском саду я собирался стать дипломатом. Знал, что дипломаты ездят за границу и там могут купить жвачки сколько душе угодно. А жвачки в ту пору очень хотелось (смеется). Позже в школе очень захотелось играть в рок-группе на гитаре, потому что музыкантов девушки любят. Мы и сейчас-то выходим на сцену с группой «Рубль», чтобы доказать себе, что и в 36 лет чего-то можем. Песок, конечно, уже высыпался почти весь, но остаются камни. – «Рубль» уступает по популярности «Ленинграду». Может, зря ты устроил старой группе харакири? – Судя по тому, как легко пишутся песни для «Рубля», это было правильное решение. Возможно, не всем нравится то, что мы сейчас играем, но вкус – дело такое. Что касается «Ленинграда», никакой грусти по поводу его безвременной кончины у меня нет. К тому же я не говорил, что «Ленинград» умер навсегда. Если захочется почувствовать то состояние кутежа, которое было в коллективе, я его вновь соберу. – А что с проектами на ТВ? – В марте на канале СТС выходит многосерийная передача «История российского шоубизнеса». Это псевдоисторическая, псевдоаналитическая и псевдонаучная программа, где рассказывается обо всех персонажах странного явления, называемого русским шоубизнесом. Я в проекте выступаю в качестве такого «очень субъективного эксперта», который говорит в кадре то, что ему взбредет в голову. Есть еще какие-то задумки, связанные с телевидением, но пока говорить о них рано. – В свободное время чем любишь заниматься? – Никаких патологических склонностей к собиранию бабочек или прочим хобби у меня нет. Дома телевизор смотрю, книги читаю, иногда музыку слушаю, если попадается интересное что-то. Еще люблю ловить рыбку, но выбраться на водоем удается крайне редко. На рыбалку ж просто так, с кондачка, не поедешь. Туда собираться нужно, а мне лень. Но иногда все же выбираюсь к другу, который в Краснодаре живет. Он вывозит меня на какие-то лиманы. Рыбалка там просто шикарная. – Раз ты такой рыбак заядлый, похвастайся каким-нибудь невероятным трофеем. – Не-не, я не из этих. Меня результат не сильно интересует, процесс гораздо важнее. К тому же нашу речную рыбу я не очень люблю. Единственное исключение – это вяленая таранька с пивом. Это святое!

sobesednik.ru

Сергей Шнуров: «В „Ленинграде“ всем было весело, теперь должно стать интересно»

Сергей Шнуров о новой группе, большой славе, русском кино и превращениях постмодерна Сергей Шнуров со своим новым проектом «Рубль» только что закончил запись нового альбома. Работа шла на студии в Хельсинки. Сразу из Финляндии Сергей прилетел в Минск, где снимается в новом проекте Владимира Карабанова в роли водителя-дальнобойщика. Перед съемками Шнуров рассказал корреспонденту «РГ» о том, почему был закрыт «Ленинград», в чем разница между ним и «Рублем», и почему русское кино еще не совсем в гробу. Музыка Российская газета: Сергей, обычно наши музыканты ездят записываться в Лондон или работают дома, в Санкт-Петербурге. Почему вдруг Хельсинки, такой нетипичный для питерцев пункт в рабочей географии? Сергей Шнуров: Глупость неимоверная в Лондон ездить записываться. В Хельсинки у нас была огромная студия, которая в итоге обошлась нам дешевле, чем могла бы стоить в Питере. К тому же, там был кондиционер. Ну и заграница, все-таки, жены-дети не беспокоят, работается легче. Погрузили оборудование и поехали. Все очень прозаично, как видите. РГ: Последний концерт «Ленинграда» происходил в варшавском клубе Stodola. «Рубль» же одно из первых своих заграничных выступлений будет давать на фестивале пост-советского театра в городе Люблин. Что связано у вас с Польшей? У вас там своя публика или, может быть, среда, в которой ваш звук лучше разносится? Шнуров: Да все просто довольно-таки. Польша зажата между Россией, Украиной и, вдобавок, Германией, где «Ленинград» в свое время был группой, можно сказать, культовой. А теперь представьте, что они эту музыку слышат уже тьму лет с четырех сторон. Прибавьте к этому очевидный интерес поляков к нашей культуре. РГ: То есть, вы надеетесь на то, что и новый ваш проект будет там хорошо принят. Шнуров: Да как вам сказать. «Ленинград» был группой отчетливо русской. «Рубль» — вещь куда более странная. Это затея настолько для себя, что это может вообще никому не интересно. Ни немцам, ни полякам, ни москвичам, ни питерцам. Космополитизм сейчас вообще никого не интересует. РГ: «Рублю» больше полугода — вы можете пожаловаться на падение интереса к вашему творчеству? Шнуров: Я вообще не люблю жаловаться. «Рубль» — это попытка делать в нашей стране чистый рок. В том понимании, в каком это было в 1969 году в Вудстоке. Чистый рок, чистую человеческую энергетику. РГ: Вы — в общем, единственный человек, кто слышал новый альбом «Рубля». Вы можете в одной-двух фразах описать, о чем это? Шнуров: Могу. Это — попытка поймать время за яйца. Не факт, что удачная, но мы хотя бы попытались. РГ: В свое время вы довольно открыто говорили о том, что «Ленинград» был неким проектом, который существовал для обоюдного развлечения музыкантов и зрителей, и который нельзя было воспринимать серьезно. Можете про «Рубль» сказать то же самое? Шнуров: Если в «Ленинграде» всем должно было быть весело, то теперь должно быть интересно. Так или иначе, нельзя добиться того, чтобы слова в точности соответствовали тому, что внутри — но надо стремиться попасть хотя бы в десятку. В моем понимании, достичь этого показателя удавалось… только Бродскому, наверное. Но надо хотя бы попытаться — даже рабочий с отбойным молотком своей подруге всегда пытается сказать что-то… ну, не своими словами, поймать из воздуха что-то. Но в «Ленинграде», уже на последней фазе его существования, весело уже не было — это было объединение людей с разными вкусами, устремлениями и жизнями, которых держало вместе… не совсем понятно что. А «Рубль» — это группа, в которой всем интересно заниматься тем, чем они занимаются. РГ: Но публика все равно воспринимает любой ваш проект как «Шнур плюс кто угодно». Шнуров: Публика — дура, и неважно, как она это воспринимает. Важно, как это готовится — это влияет на результат. Конечно, песни пишу я — но на репетициях с ними происходит некая химия, и песни трасформируются неожиданно и… приятно. Именно поэтому мы записывали альбом живьем, без наложений — чтобы атмосферу эту передать. РГ: Разве этого всего не было в «Ленинграде»? Вы бы никогда не стали популярны без этого куража. Шнуров: Ключевое слово — «было». РГ: А «Ленинград», по вашему, умер своей смертью — или он надоел лично вам, а группа могла бы и дальше творить? Шнуров: «Творить», ага. Знаете, это стало похоже на нефтяную вышку, вокруг которой толкутся бригады вахтовиков. Подошли, выкачали, заработали — отошли. Потратили, подошли, выкачали и так далее. РГ: Ну, если вы намекаете на корпоративные выступления, то ведь «Рублю» поступает предложений не меньше, чем до того поступало «Ленинграду». Шнуров: Ну, когда группа твоя еще молодая, ты еще по крайней мере не понимаешь, как симулировать искренность. Как только научился — так сразу шли такой проект подальше. Если мы и в «Рубле» до этого дойдем, то и его мы тоже пошлем туда же. Кино РГ: У вас уже солидная фильмография — и сейчас вы снимаетесь в очередном фильме. Шнуров: Сам удивляюсь — уже полноценное резюме есть актерское. Притом, что я стараюсь не смотреть русское кино, потому что оно ужасно. РГ: Зачем вы в нем снимаетесь тогда? Шнуров: Пытаюсь его спасти. Своим присутствием. РГ: Вы серьезно относитесь к своему актерскому труду? Шнуров: Я не актер, и это, быть может, и позволяет мне заниматься этим так увлеченно. Но из того, что мной в кино сделано, мне не нравится ничего. Можно было лучше сделать. РГ: Вы чувствуете, что пора выходить на другой уровень профессионализма в актерском мастерстве? Шнуров: Глупо заниматься чем-то и не пытаться делать это лучше. Даже бульдозерист должен за несколько лет свою канаву рыть ровнее и правильнее. РГ: А где для вас точка сборки музыкантского труда и актерского? Что общего в том, чтобы выходить на сцену и в кадр? Шнуров: Я бы так сказал — есть определенное очень сильное подобие между записью альбома и создание фильма. А именно — монтаж. Песня — или сценарий — сначала сочиняется. Потом подбираются актеры — или инструменты. Далее — монтаж. А потом уже сборка. А выступление на сцене больше похоже на театр или на футбол, спорт — потому что в кино время другое. В театре, на футболе, на концерте — ты здесь и сейчас, и таким больше никогда не будешь, двух одинаковых концертов или спектаклей не бывает. Кино можно показать тысячу раз, и оно не изменится. РГ: А для вас что важнее — правильно смонтировать жизнь, или оказаться «здесь и сейчас» на сцене перед людьми? Шнуров: Это несравнимые вещи. Театр, концерт, футбол — это создание кармы. Кино, запись альбома — это ее коррекция. РГ: При всем уважении к вашему подходу к российскому кинематографу, неужели вы никак не знакомитесь с контекстом отечественного кино? Нельзя же сказать, что его нет. Шнуров: К сожалению, я видел в основном то, в чем сам принимал участие — Дыховичного, Соловьева. Из остального — ну, мне очень нравится все, что делает Борис Хлебников. Но в принципе, кино, как и музыка скоро умрут, и мы на пороге этого. РГ: Зачем же вы занимаетесь мертвыми делами? Шнуров: Я скорее бы сказал, что учу мертвые языки. Если бы я владел ими в совершенстве, я мог бы сказать, что я занимаюсь кино. Или музыкой. А так мне помогает то, что мне есть еще что учить и учиться. РГ: Ну хорошо, представьте себе, что вам представилась возможность поехать в Голливуд и поработать там в любом, качестве, каком захотите — актером, режиссером, кинокомпозитором… Шнуров: А Голливуд в моем понимании мало чем отличается от «Мосфильма». Вот Скандинавия или континентальная Европа — там все немного по другому. А что здесь, что в Америке — один и тот же конвейер, более или менее бездарный. Тарантино вот нового, например, я даже смотреть не пойду. Я бы с Триером бы поработал, вот это да. РГ: Странно, мне казалось, что между вами и Тарантино есть определенное родство — в энергетике, что ли. Шнуров: Оно и было, пока был «Ленинград». И Тарантино съела ровно та же проблема, которая «Ленинград» прикончила. РГ: Какая? Шнуров: Постмодерн вошел в кровь, как зараза, из игрового приема превратился в суть. Когда оболочка становится сутью, за этим наблюдать уже попросту страшно. Алексей Крижевский, «Российская газета»

Зачем орать в задницу Голливуда? Сергей Шнуров - о России, дураках и кризисе



В последнее время Сергей Шнуров, лидер скандальных групп «Ленинград» (ушедшей в небытие) и «Рубль» (ныне здравствующей), противоречит сам себе


Во-первых, практически всегда трезв. Во-вторых, снялся сразу в двух фильмах, которые уже осенью выйдут в прокат, - «2-Асса-2» Сергея Соловьёва и «Европа - Азия» Ивана Дыховичного. Хотя сам же утверждал, что с российским кино лучше дела не иметь.

В кино попал по дружбе


- Сергей, что с вами такое случилось, что вы вдруг нарушили собственные принципы?

- К российскому кино я относился и отношусь точно так же, как к отечественным автомобилям: я понимаю, что машины у нас есть, но лучше на них всё-таки не ездить. А почему с кино связался… Потому что с Иваном Дыховичным я дружу очень давно и доверяю ему. Как и Сергею Александровичу Соловьёву. Так что в кино я попал по дружбе!

- Чего, на ваш взгляд, нашему кино не хватает, чтобы его начали воспринимать всерьёз не только в мире, но и в своей же собственной стране?

- Мне кажется, что кино наше во многом стало русскоязычным, перестав при этом быть русским. Раньше оно было советским, и тебе, когда ты его смотрел, было понятно, что оно советское. У него были свой стиль, свои мысли, своя идеология. А русского кино мы пока так и не нашли. Мы почему-то производим бесконечные ответы Голливуду. При том, что Голливуд вообще-то у нас ничего не спрашивает. Он стоит, повернувшись к нам задницей. А мы в эту задницу что-то орём, пытаясь ответить на незаданные вопросы.

Россий - много!

- Героиня Татьяны Лазаревой в «Европе - Азии» восклицает: «Как же можно жить, если ты всё время стоишь раскорячившись: одна нога на одном континенте, а другая - на другом?» Вы для себя как на этот вопрос ответите: мы всё-таки больше кто - европейцы или азиаты?


- Это такая нелинейная история. Мы то больше к Европе склоняемся, то к Азии. На данном этапе Азия, конечно же, захватывает всё. И Москва мне сейчас больше всего напоминает Бомбей, где на улицах одного квартала можно встретить и нищих, и шикарные автомобили.

Россия - она же всегда разная. И Россия Достоевского сильно отличается от России Лескова, хотя оба этих писателя жили в одно и то же время. Россий - много. Это особенно хорошо заметно изнутри. Поэтому попытка властей построить некий имидж России по определению обречена на провал. Нет имиджа у этой страны!

- А вам какая Россия ближе - Достоевского или Лескова?

- Мне, наверное, ближе Россия Пушкина. Такая, как в «Евгении Онегине». Хотя и её тоже нет, этой страны. Она безвозвратно потеряна, и мы её никогда не вернём.

- Как же вам тогда в принципе удаётся жить в государстве, которого нет?

- Ну недаром же группа, которой уже тоже нет, называлась именем города, которого нет, - я имею в виду «Ленинград». У меня, кстати, в паспорте до сих пор написано: «Место рождения - город Ленинград», хотя этого города нет ни на одной карте уже давно. Так мы и живём! И слово «абсурд» больше всего подходит к описанию нашей жизни.

Не рокер и не бунтарь

- «Кризис» - это слово сегодня лидер по частоте упоминания. Звучит оно в разных контекстах. В том числе и в положительном: мол, сейчас он, как отрезвляющий холодный душ, приведёт нас в чувство, покажет, как неправильно мы до этого жили. На ваш взгляд, это реально?


- Не думаю, что кризис на что-то повлияет. Ведь для того, чтобы строить дороги, нужны асфальт и рабочие руки. И вещи эти мало зависят от количества вращающихся в экономике денег. Сколько ты их ни напечатай, песок всё равно останется песком, битум - битумом, а уж рабочих рук в нашей стране так просто в избытке. Хотя нас пытаются уверить в обратном - что рабочих рук нет. А разговаривая о кризисе, все при этом ничего не делают и прекрасно себя чувствуют. Сегодня очень часто звучит эта уже затёртая и от этого переставшая быть смешной или грустной формула о том, что у нас две главные беды - дураки и дороги. Но почему-то никто и никогда за последние 20 лет не пытается вложить серьёзные деньги ни в образование, ни в строительство дорог.

- Вы остались одним из немногих рокеров, у которого нет виллы в Испании, собственного бизнеса, телепроекта или ещё какой-нибудь финансовой подпорки. Ваши коллеги по цеху давно сытно и спокойно живут, а вы всё бунтуете.

- Во-первых, я не бунтарь.Во-вторых, я не рокер. В-третьих, я очень хорошо отношусь к вилле в Испании. Теоретически. Потому что на практике у меня её нет. Так что против виллы в Испании я не протестую.

- Я не про Испанию говорю, а в целом про тот образ жизни, который сегодня ведут рок-музыканты.


- Я так не думаю. У меня вообще какой-то свой путь. И меня не смущает ни отсутствие дома в Европе, ни собственной телепрограммы. Потому что вилла в Испании не сделает меня другим человеком. И это самое главное. Ведь это же всё - вопрос вкуса. Предположим, мне нравится определённый сорт виски. И я буду пить именно его.
И выбор мой не зависит от количества денег у меня в кармане. Если вдруг денег у меня станет больше, я не перейду на более дорогой сорт. Мне как нравились штаны «Ливайс», так я их и ношу. И мне не важно, могу я себе позволить Версаче или не могу. Это не мой вопрос! Всё!

Досье

Сергей Шнуров родился в 1973 г. в Ленинграде. Учился в Ленинградском инженерно-строительном институте, реставрационном училище, в религиозно-философском институте. Работал грузчиком, столяром, сторожем детского сада. В 1991 г. создал свою первую музыкальную группу, в 1997 г. появляется группа «Ленинград», которую в конце 2008 г. сменила группа «Рубль». Не женат. Пока.

Автор:
Юлия Шигарева

Статья из номера:
АИФ №33
от 12 августа 09

фото к фильму "АССА 2"