Я сидел на сваленном ночным ветром дереве и грустил. Я смотрел - как остывает вечер. Я не знал, что готовит мне следующий день. Может дождь, а может новую дорогу в неизвестность. Но сидеть было хорошо. Всегда хорошо, когда ум успокаивается. Умолкает. Круговорот мыслей замедляется, а потом исчезает и вовсе. Ты больше не споришь сам с собой. Тебя больше нет. Есть только вечер, наполненный остатками дневного тепла. И мечта. Но не конкретная, Просто окрашенная в спокойный серый цвет начинающихся сумерек. Даже не мечта, а тихое щемящее звучание небесной арфы. Напоминающее о чем-то давно забытом, истлевшем и недоступном. И тогда по щекам стекают маленькие соленые капли. Это знак! Ты готов! Тебе остается одно: снять ненавистный плащ, расправить большие белые крылья. Подойти к обрыву и прыгнуть!

Падая вниз головой в черное от стремительно приближающейся ночи ущелье, ты в последний раз набираешь воздух и... становишься Ангелом.

Твоя Земля теряет твердость, река становится изумрудной россыпью совершенных камней. Из них когда-нибудь люди построят Небесный Ершалаим. Твои глаза видят мир, в котором больше не ездят поезда и в котором можно ходить босыми ногами по воде. И еще много чего... очень много...

Утром я проснулся, как всегда, ровно в пять. Мне предстоял новый день В длинной череде в самой темной из эпох - Кали-Юге. У меня снова не было крыльев. Только озноб на душе. И головная боль. Эта вечная боль... Я помнил лишь одно - мне надо, несмотря ни на что, дойти до Нее. До моей первой утренней Звезды...

Засыпая, он думал:

"Только бы не проспать... только бы не проспать... проспать".

Проспал. Ночь, утро и полдня. Ходил и бубнил себе под нос:

"Только бы не уснуть-только не уснуть..."

Уснул...

Странно...

Водка - мягкая, сигареты - легкие, сок - добрый... 

Что ж утром-то так хреново?

 

Я допил последнюю каплю

Хмельного утра.

Я вошел в день,

Отрезая от себя память.

Я из последних сил

Тянул на глаза вечер.

И все для того,

Чтобы снова расплескать ночь

В твоей скомканной,

Пахнущей летом,

Постели...

 Хорошо когда утро в девять. Нет, в десять еще прекрасней. А в одиннадцать — уже разврат. К разврату кофе должно подаваться в постель, на таком деревянном подносике, и чтобы кофейник и сливочник серебряные, и чашечка прозрачного фарфора, а в сахарнице под салфеточкой нечто благоуханное, похрустывающее и пышное, присыпанное корицей и ванильным сахаром.

(Макс Фрай. «Кофейная книга») 

Всем Добро-Бодрого Утра, Отличного Настроения и Хороших Выходных

Такая трудная пора - проснувшееся утро.

Куда бы ты ни шел - ты придешь на север. Что бы ты ни пел - все-равно это мантра. Оглянись - и ты увидишь пепел. Тот, который шлейфом тянется за твоей тенью. Твоя правда спряталась в утро. Но его съел пьяный полдень. И когда вечер отнял у тебя ужин, твое сердце отправилось искать север!

Во дворе умирал Зверь, а в доме спал Ангел. Меняющийся ветер долизывал утро, забирая остатки не съеденных внутренностей. Зверь на прощание допивал время. Спиралью извивал то, что было у него вместо души.

Время устало соглашалось. Отрывалось от земли красным отблеском равнодушного свечения солнца. Я сидел на пороге и бесшумно выбирал.

Зверь и Ангел когда-то были одной крови. Сейчас они спешили каждый на помощь своему избыточному стремлению.  Вниз и вверх. Я не хотел этого делать. Я хотел, чтобы кто-то это сделал вместо меня. Но рядом был только ветер. Тот, что всегда звал меня на север.

Мои руки были околдованы, а сердце стучало по разочарованию. Я боялся себя. Я был страшнее чудища.

К обеду Зверь, последний раз тяжело вздохнув, умер. И тогда в доме проснулся Ангел. Что было потом - я не знаю. Время иссушило мой ум. Осталось только то, что Всегда Покрывает Все. И тогда я превратился в Звук. Щемящий Звук дудука, зовущий в забытый дом на обратной стороне Зазеркалья...