Память - странная штука. Хотя бы потому, что ею сложно управлять. Самое первое мое воспоминание, которое скорее похоже на сон, - это наша собака. Не мама, не папа, не сестра, не бабушка и не дедушка. А именно "Джилька" - большая дурноватая собака, названная в честь вредной героини одного из многочисленных мексиканских сериалов. Мы ее завели, когда переехали в начале 90-х из страдающего нехваткой продуктов Киева на небольшой хутор в Ростовской области.
Одним из любимых ее занятий было валить меня лапами на землю и облизывать. Мне рассказывали, что я всякий раз при этом кричал, но в памяти у меня лишь осталось большая вытянутая морда на фоне синего неба, влажный длинный язык да подрагивающий от дыхания нос.
Память сама выбирает что помнить, а что - нет. Когда я был подростком, то мне не нравилось быть в компании своих одногодок. Уж слишком стыдно было слушать те глупости, которые они обсуждали.
До сих пор помню как на секции легкой атлетики (которой я довольно долго и напряженно занимался - 2 командное место на всеукраинских соревнованиях "Старты надежд") мне пришлось драться за правильное название добермана-пинчера.
- Доберман-пикчер! - Кричал мне наш лучший бегун на 1 километр, веснушчатое лицо которого краснело при каждом удобном случае. - Пикчер, а не пинчер!
Наблюдавшие за спором сокомандники издали одобрительный гул, выражая ему поддержку. Нет, они не думали что он прав. Просто я слишком много умничал и был почти отличником, не дотягивая только по украинскому языку.
- Ты - идиот! - Воскликнул я в сердцах, ни на секунду не сомневаясь в своей правоте, после чего получил удар в скулу с которого началась смешная детская потасовка. Хотя, конечно, в тот момент я не воспринимал юмора ситуации.
Поэтому как только у меня появлялась возможность я старался общаться с людьми постарше. Мне до сих пор с тоской вспоминается то чудное время, когда найти умного человека было делом простым и несложным. Подростком я несколько сезонов подряд ездил на рок-фестивали в Крым. Тогда весь поиск хорошей компании сводился к простому "пьют/не пьют". А после этого сиди у костра и слушай.
Конечно, мне приходилось внимательно следить за тем, что я говорю. Очень уж не хотелось сморознуть глупость.
Ведь память превосходно запоминает то, за что потом бывает стыдно.
Это было на одном из фестивалей на мысе Тарханкут. Помню, я сидел прямо под сценой. Был полдень и люди, начавшие приходить в себя после многочасового слэма, бесцельно, как казалось со стороны, бродили по лагерю. Ко мне тогда подсел один знакомый лет 18-и, у которого в то время (как я сейчас понимаю) были приступы бунтарского цинизма.
- Хочешь винограда? - Он протянул мне большой кулек с кишмишем.
- Да, спасибо. - Ответил я и с подчеркнуто философским видом посмотрел в сторону гладкого как стекло моря - в тот день была необычайно тихая погода.
Молчание затягивалось.
- Жаль, что Клиф Бёртон умер. - Немного невпопад озвучил я недавние размышления.
- Да ну? - Насмешливо протянул знакомый.
В этот момент я понял, что все это прозвучало слишком пафосно и как-то "по-детски".
- Ладно, я пошел. - Он отломил мне ветку винограда и величественной походкой двинулся в сторону берега.
Прошло время и мне уже не стыдно за эту непонятно почему выбранную Памятью ситуацию. Прошло время, а мне до сих пор жаль, что Клифф умер так рано.
©
Mike911 
