Невозможно всегда находиться в состоянии духовного подъема. Бог допускает перебои в нашей молитве, потому что Он не хочет ни лишить нас бодрости (наши восхождения), ни питать нашу гордость (наши падения).
Представим нашему сердцу идти так, как Бог его ведет.Правда, эти перемены — тяжелое испытание; но нам полезно узнать насвоем опыте, что моменты духовного подъема не зависят от нас, а есть дар Божий, который Он от нас отнимает, когда Ему это заблагорассудится.Если бы этот дар Божий всегда был с нами, то мы не чувствовали бы ни тяжести креста нашего, ни бессилия нашего; испытания наши не были бы настоящими испытаниями, наши добрые дела не имели бы цены.
Поэтому будем переносить терпеливо периоды упадка и сухости сердечной. Они учат нас смирению и недоверию к самим себе; они дают нам чувствовать, насколько непрочна и слаба наша духовная жизнь, они заставляют нас чаще прибегать к помощи Божией.В этом состоянии сердечной сухости и бесчувствия, в отсутствии горячей молитвы надо беречься прерывать наши духовные упражнения,оставлять нашу ежедневную молитву. Эти мы нанесли бы себе величайший вред.Мы склонны думать, что раз мы не ощущаем определенного удовлетворения в молитве, то не стоит и молиться.Чтобы в этом разубедиться, достаточно вспомнить, что молитва и любовь к Богу — одно и то же. Существо молитвы не состоит только в тех радостных ощущениях, которыми она иногда сопровождается. Любовь — молитва может существовать и без них, и это более очищенный и бескорыстный вид ее, так как, будучи лишенной радости духовной, она имеет целью только Бога.
Можно чувствовать себя лишенным благодатных утешений и все же сохранить твердую волю, согласную на все то тяжелое, что посылает нам Господь, и смиренно принимающую все, вплоть до того состояния душевного упадка, который мы ощущаем.Если мы сумеем с такими чувствами переносить периоды сухости сердечной, то они явятся для нас плодотворным духовным упражнением.Священник Александр Ельчанинов
Пресвята Богородиця Діво Марія, Владичице! Во iмя Отця i Сина, i Святого духа. Амінь!
Коли Пресвята Богородиця в святому місті Іудейськім в місяці березні Сон мала, то сон був страшний і жахливий, про сина свого. Господа нашого Ісуса Христа, дятятка свого дорогого.
Прийшов до не Ісус Христос i говорить їй: “О мати моя улюблена, Пресвята Богородиця! - чи ти спиш, чи так лежиш, що у снi бачила, скажи мені?” Вставши зі сну говорить йому Пресвята Дiва мати: “О сину мій улюблений, дитино моя мила, я чула, бачила сон дуже cтрашний i жахливий проти Тебе, дитя моє миле, не мов би Іуда Скорiонський продав Тебе жидам беззаконно. Взяли Тебе i били. Били голову Твою святую, не чистими устами плювали на Тебе дитино моя дорога. Уста Твої святi жовчю поливали, списом ребра Твої пробивали за для Крові для спасiння Християнських душ, і по волi Твоїй, вели Тебе на суд при Понтійському Пилаті і судили Тебе на смерть Хресну i по твоїй волi вели Тебе на людне мiсце, на гору Голгофу i розп’яли тебе на хресті i прибили цвяхами. Тодi був великий суд страх три години по всiй землi.
Сонце не меркло, мiсяць перетворився у кров. Никодимi Йосип зняли з Христа тiло Твоє, i плащаницею обвили в новім гробi положили, iти дитино моя Люба, на третій день Воскрес iз мертвих i вознісся на небо i зійдешв ад-пекло, двері в Аду розіб’єш сатану зв’яжеш і заповіддю своєю замкнеш його і викупиш народ від гріха. За нас грішних терпів Ти муки на хресті, Господи наш, Ісусе Христе і сказав Ісус Христос: "О мати моя улюблена, Пресвята Богородиця, правдивий сон твiй все те прийде до мене!"
Цей сон як молитву молити сорок днів, цей сон Пресвятої Богородиці знайдено в святому місці на горі оливній перед образом архангела Михаїла, що написаний на камені золотими буквами.
Людина яка не буде вiрити цьому писанню буде проклятаi буде мати вічне горе в день судний.
Цей сон має таку силу владу Божу, що котра людина проводить службу цого сну зі святим серцем дасть йому силу і владу над супостатом, і йому будуть відпущені гріхи на сорок днів, і буде спасенний від мук, і наслідує царство небесне. А ця людина яка буде тримати цей сон з чистим серцем то не доторкнеться ні камінь, ні горе, ні злий дух, якщо людина піде в дорогу, і цей сон візьме з собою, то щаслива буде її дорога, а якщо людина буде на суді і візьме з собою цей сон то вона виплутається від суду, і не буде засуджена, а якщо починати якесь діло прочитати цей сон три рази, і його Господь буде благословити на добрі діла.
І ще в якому домі буде цей сон святий і будуть його комусь читати, переписувати з дому в дім беде охоронений від усякого нещастя. Котра жінка вагітна із чистим серцем прочитає цей сон, Господь дасть їй легкі роди, здоровя і довге життя дитині. А коли людині приходить кончина нехай прочитає хтось цей сон, або вона сама, або цей сон положити під голову то Господь простить йому гріхи при смерті, побачить Ісуса Хрита іматір Божу-Пресвяту Богородицю і будеспасений від мук вічних, і наслідує царство небесне. Послухайте люди живіть в любові між собою і совістю, моліться за других живих і мертвих сповняйте боже пісьмо – продовжу вам життя на землі, а за неправду – уменшу вам життя. Люди покайтеся, бо сонце і місяць перейдуть мимо, а мої слова не перейдуть, протече вода ріка вогнена із Сходу на Захід і зійде з неба архангел Михаїл затрубить у труби, і тоді встануть живі і мертві прийде суддя, що знає кожного. Праведні дістануть Царство Небесне а грішники пекло і муки вічні.
О люди покайтесь!
Сповняйте Боже письмо, Воскресення Христове, читайте, сон Божої Матері, службу Божу не просипайте, бо хто службу Божу просипає, той на свою душу гріхів набирає, бо сказав Господь: «Всякому Християнину шість днів до роботи дано, а сьомий день Богу своєму віддай»Во імя Отця і Сина, і святого Духа. Амінь
Фундаментальная религиозная идея — идея иерархичности бытия. Есть мир бывания. Здесь все бывает, но ничего не есть. Это мир происхождения и ухода, созидания и распада. А есть мир вечный, в котором «нет изменения и ни тени перемены» (Иак. 1,17). Есть мир радикальной и всеобщей несвободы — мир страдательности (буддисты называют его дукха) детерминизма (на языке индуистов — карма). И есть мир свободы и нетления. Человек же — кентавр. Он стоит на грани миров. Державин это недоумение о двойственности человека выразил такими словами:
Частица целой я вселенной, Поставлен, мнится мне, в почтенной Средине естества я той, Где кончил тварей Ты телесных, Где начал Ты духов небесных И цепь существ связал всех мной. Я связь миров повсюду сущих, Я крайня степень вещества; Я средоточие живущих, Черта начальна божества; Я телом в прахе истлеваю, Умом громам повелеваю.Что означает эта сложность и двусоставность человека? Это знак его болезненности и деградации или символ надежды на грядущее и открытое, доступное восхождение? Что есть человек, «сей видимый дух, болящий бог»?В одних религиях от этой сложности человеческого смешения нужно избавиться — выделив в человеке некую аристократическую часть, а все остальное сбросив в мир окончательного распада. Для христианства же именно человеческая сложность есть то, что достойно восхищения, подобного державинскому, и — увековечения.
Отсюда та необычность места человека в мире, которая столь настойчиво порождает вопросы, подобные тем, что родились у Тютчева или у Семена Франка:Откуда, как разлад возник? И отчего же в общем хоре Душа не то поет, что море, И ропщет мыслящий тростник?«Откуда, этот разлад между человеческой душой и всем миром, в состав которого ведь входит и она сама? Это есть великий факт человеческого бытия. Столь ничтожный и мелкий факт, как неспособность двуногого животного, именуемого человеком, спокойно устроиться на земле, есть — для взора, обращенного внутрь и вглубь — свидетельство нашей принадлежности к совсем иному бытию».
Протодиакон Андрей Кураев9. А что же такое этот Бог? Я спросил землю, и она сказала: "это не я"; и всё, живущее на ней, исповедало то же. Я спросил море, бездны и пресмыкающихся, живущих там, и они ответили: "мы не бог твой; ищи над нами". Я спросил у веющих ветров, и всё воздушное пространство с обитателями своими заговорило; "ошибается Анаксимен: я не бог". Я спрашивал небо, солнце, луну и звезды: "мы не бог, которого ты ищешь", - говорили они. И я сказал всему, что обступает двери плоти моей: "скажите мне о Боге моем - вы ведь не бог, - скажите мне что-нибудь о Нем". И они вскричали громким голосом: "Творец наш, вот Кто Он". Мое созерцание было моим вопросом; их ответом - их красота. Тогда я обратился к себе и сказал: "ты кто?" И ответил; "человек". Вот у меня тело и душа, готовые служить мне; одно находится во внешнем мире, другая внутри меня. У кого из них спрашивать мне о Боге моем, о Котором я уже спрашивал своими внешними чувствами, начиная с земли и до самого неба, куда только мог послать за вестями лучи глаз своих? Лучше, конечно, то, что внутри меня. Все телесные вестники возвестили душе моей, судье и председательнице, об ответах неба, земли и всего, что на них; они гласили: "мы не боги; Творец наш, вот Он". Внутреннему человеку сообщил об этом состоящий у него в услужении внешний; я, внутренний, узнал об этом, - я, я душа, через свои телесные чувства. Я спросил всю вселенную о Боге моем, и она ответила мне: "я не бог; Творец наш, вот кто Он".
Возможно этот отрывок стал лейтмотивом стихотворения Гейне "Fragen"
1. Имя Божие - энергия сущности Божией. И, как энергия сущности Божией, неотделимо от самой сущности и потому есть Сам Бог.
2. Имена Божии - таинственные символы реального действия Бога. Имя Божие есть Сам Бог, но Бог Сам - не есть имя (то есть Сущность Божия не есть имя. - М.Д.).
3. Имя Божие не есть имязвучие (то есть тварное сочетание звуков и букв).
4. Имя Божие - место встречи Бога и человека. Его Именем очищаемся от грехов и спасаемся, Его Именем совершаются таинства. Сама молитва не есть человеческая тварная энергия, ни Божественная сила, которая есть Сам Бог, но это - место встречи двух энергий, Божественной и человеческой; слияние в одном Божественном имени двух сущностей, Божественной и человеческой.
Кто признает нетварной одну только сущность Божию, но не все те вечные энергии Его, над которыми Он как производящее над производимыми возвышается, тот пусть выслушает святого Максима, говорящего: "Все бессмертные и само бессмертие, все живущие и сама жизнь, все святые и сама святость, все добродетельные и сама добродетель, все благие и сама благость, все сущие и само существование — все они, несомненно, суть творения Божий. Однако одни начали быть во времени, ибо Бог был тогда, когда их не было; другие же не начинали быть во времени, ибо никогда не был Он без добродетели, благости, святости и бессмертия". И еще: "благость и все то, что входит в это понятие, а также просто всякая жизнь, бессмертие, простота, неизменность, беспредельность и то, что сущностным образом созерцается окрест Бога, — они суть творения Божий, и не начинали быть во времени. Ведь никогда добродетели или чему-либо из вышеназванного не предшествовало небытие, хотя и сопричаствующие им сущие сами по себе начинали быть во времени. Ибо всякая добродетель безначальна и время не предшествует ей, поскольку она имеет от вечности своим Родителем единственнейшего Бога, Бог бесконечно и беспредельно отличается от всех сущих — как сопричаствующих, так и допускающих сопричастие". Пусть научится отсюда, что не все происшедшее от Бога подчинено также времени, ибо некоторые из них не имеют начала, и этим вовсе не искажается утверждение о единой безначальной по своей природе Тройческой Единице и свойственной Ей вышеестественной простоте. Так и ум, по слабому подобию с той высочайшей неделимостью, нисколько не бывает сложным из-за присущих ему мыслей.
ПАЛАМА
В обоих отрывках благодать предстает как совокупность универсалий. Рассматривая универсалии как сущие «при» Боге и «около» Бога, богословы наполняли их сходным содержанием: мудрость, истина, святость, праведность, благостыня (Экхарт), мудрость, свобода, праведность, святость (Палама), и описывали по 4-м параметрам. Согласно их мнению,
1) универсалии существуют до своих субъектов-носителей,
2) существуют и после них, и, когда те исчезают, они остаются;
3) универсалии не получают от субъектов, а наоборот сообщают им свое бытие;
4) субъекты существуют «постольку - поскольку», лишь в ту меру, в какую способны вневременным образам приобщаться универсалиям, благодати.