Изначально существовало мнение, что Кремль посредством Сирии хотел возобновить нормальные отношения с Западом, которые были прерваны на фоне украинского конфликта. Это если исходить из официальной позиции российских властей относительно их основной цели в Сирии - борьбы против Исламского государства.

     Главный же объект российских атак – противники сирийского президента Башара аль-Асада. Факт, что Россия вместе с Ираном воюет на стороне правительственных сил. За три месяца Асад вместе с Россией добился значительных успехов, усилил свои позиции и разбил многих врагов. Жертвы исчисляются не то тысячами, не то десятками тысяч. Это привело не к улучшению, а к ухудшению отношений России с Западом, не говоря уже о резком охлаждении отношений с Саудовской Аравией и Турцией. С последней Россия просто балансирует на грани военного конфликта.

     Простая цель Кремля, заключавшаяся в упрочнении режима Асада, уже выполнена; определенные военные успехи достигнуты. Чего сейчас добивается Кремль?

     Вся внешняя политика России – личная политика Путина. Его успех вписывается в его портрет - это нарциссический успех.  Быть самым влиятельным человеком, привлекать к себе всеобщее внимание, стоять на сцене в свете прожекторов – этого успеха Путин достиг. Что дальше?   Очевидно, что любая война заканчивается переговорами и миром. Мирные переговоры по Сирии пока прекратились. Со временем они возобновятся, и Путин будет занимать здесь центральное значение. Ему это очень приятно: к нему обращаются, к нему летают, от него что-то зависит. Кроме того, российская пропаганда пытается превратить комплекс личного величия в комплекс общенационального величия: "с Россией стали считаться", "Россия может диктовать свои условия" и т. д.

     Считается, что эти слова вызывают дрожь восторга у 100 млн телезрителей. Но я точно знаю, что вся эта сирийская история в российском обществе воспринимается с меньшим восторгом, чем Крым. Вместе с тем, она не вызывает у россиян отторжения или возражения. С одной стороны, приятно, что мы в центре внимания, от нас что-то зависит и т. д., с другой – не понятно, что мы забыли в этой Сирии.

(Леонид Радзиевский, российский полит. обозреватель, журналист, из ст. "Чего добивается Кремль в Сирии")