В кино средневековых рыцарей изображают героями, готовыми сражаться насмерть без страха и сожалений, или же холодными и бессердечными убийцами.
В действительности они испытывали те же лишения, что и современные солдаты, — недосыпали, недоедали, уставали. Им приходилось спать на открытом воздухе, на земле, некуда было скрыться от плохой погоды. Их жизнь была наполнена ужасом — убивали они, убивали их товарищей.
Медицинская наука совсем недавно (со времён войны во Вьетнаме) признала существование такой вещи, как посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР), с которым бойцы возвращаются с войны. Это заставило исследователей по-новому взглянуть на древние тексты и увидеть в них всё те же отчаяние, страх, чувство беспомощности, с которыми сталкиваются современные воители. Историк средних веков Томас Хебёль-Хольм из Копенгагенского университета (Дания) полагает, что перед нами — типичные случаи ПТСР.
«Меня немного раздражают разговоры о том, что средние века были наполнены жестокими и бессмысленными головорезами, которые только и делали, что воевали, — не скрывает учёный истинной причины своего исследования. — Я пытаюсь нарисовать истинный портрет человека того времени. Насколько можно судить, в действительности это были такие же люди, как вы и я».
Психологи признают, что на войне люди сталкиваются с огромным напряжением, которое способно привести к снижению психологического иммунитета и тревожным расстройствам. Последнее подразумевает неконтролируемый интенсивный стресс, сопровождаемый ужасными воспоминаниями, ночными кошмарами, депрессией и гиперактивностью. Говоря о древних воинах, следует добавить к этому отсутствие того комфорта, которым обеспечена армия современного развитого государства.
Исследователь сконцентрировался на трёх документах XIV в., составленных французским рыцарем Жофруа де Шарни, дипломатом и советником короля Иоанна II. Никто не знает наверняка, почему этот человек написал «Книгу рыцарства», «Вопросы относительно поединков, турниров и войн» и другие тексты. Вероятно, французская власть пыталась составить идеологическую программу своего рыцарства, дабы не уступать в этом отношении Англии.
Эти тексты тщательно изучены, но г-н Хебёль-Хольм первым взглянул на них сквозь призму современной военной психологии. Интерпретировать таким образом культуру старых времён, конечно, нелегко (особенно учитывая её высокорелигиозный характер), но ряд характерных примеров специалист всё же отыскал.
Шарни писал, например: «Избравший сие поприще! Будь готов переносить зной, голод и тяжкий труд, спать мало и всегда быть начеку. И лишаться сил, и спать на земле — только для того, чтобы тебя разбудили самым грубым образом. И поделать с этим ты ничего не сможешь. Тебе предстоит всякий раз приходить в ужас при виде врага, который несётся на тебя с выставленными пиками и обнажёнными мечами. Болты и стрелы обрушатся на тебя дождём, и ты не будешь знать, как защититься от них. Ты будешь видеть, как люди убивают друг друга, бегут, умирают, становятся пленниками. Перед тобой будут лежать тела друзей. Если твой конь ещё жив и резв, ты сможешь спастись — и обрести бесчестье. Но, коль ты остался, тебе уготована вечная слава. Не должно ли нам назвать великим мучеником того, кто избрал себя для этой работы?»
Сам Шарни не являет признаков психологической неустойчивости, но постоянно опасается за душевное здоровье своих собратьев.
Ричард Каюпер из Рочестерского университета (США), занимавшийся переводом «Книги рыцарства», отмечает, что в рассказах тех времён действительно много тяжёлых деталей. Хронисты, не стесняясь, описывают, как воинов выворачивает наизнанку, как они поддерживают руками вывалившиеся внутренности. Одна из историй повествует, как рыцарь из Кастилии в первом же своём сражении получил арбалетным болтом в нос. Другая рассказывает о бойце, которому взмахом меча разорвали рот. И при этом — снова и снова — жалобы на плохую пищу, постоянные неудобства и беспрестанные схватки.
В то же время, подчёркивает г-н Каюпер, сами участники описываемых событий не страдали рефлексией — по крайней мере в письменном виде. Они просто вспоминали, как всё было, и давали советы новичкам. Поэтому анализировать их с точки зрения ПТСР не совсем корректно. Надо учитывать, что рыцари рождались в семьях, принадлежавших военной элите. С раннего детства им внушали, что быть воителем во имя Христово — самое благородное занятие на свете. Они не были гражданскими, которых внезапно выбрасывало из комфортной жизни в мир жестокости и смерти, как современных солдат.
