Убит священник Павел Адельгейм
- 06.08.13, 09:14
- Православие в мире
Интервью Дождю от 14 октября 2012 г.
Нравятся мне люди, которые не боятся стареть. Это умницы и это воины. Без подтяжек, без липосакций, зато с мыслью в глазах, с внуками, с конкретным делом в руках. Такие, быть может, и умирать не побоятся. Хотя смерть – непрошенная дама и капризная и напугать способна кого хочешь. Но все равно, если человек встречает старость без истерик, значит, есть нечто за душой у человека.
Фото: Геннадий Михеев
Еще нравятся люди, вокруг которых чисто. Чисто в доме, чисто на прилегающей к дому территории, чисто на рабочем месте. Дал Господь Бог под начальство и ответственность каждого человека небольшой кусочек земли, и нужно на нем навести и поддерживать порядок. Если видишь свинарник вокруг, значит, у людей внутри такой же свинарник. Грязь в мозгах и смрад в глубинах сердца неизбежно проявятся через кучи пустых бутылок вокруг, горы фантиков, лужи разлитых напитков и надписи на заборах. Поддержание порядка на маленьком кусочке земли есть манифестация стремления к внутренней чистоте или даже проявление этой уже имеющейся внутренней чистоты, пусть и относительной.
[ Читать дальше ]Честное слово, так бы и задал я всем взрослым сочинение на тему «Какие нравственные качества я ценю больше всего». Или «От отсутствия каких нравственных качеств страдают я и моя семья?» Потом устроил бы всенародное обсуждение, награждение победителей, новый этап конкурса с иной темой по тому же профилю. У СМИ появился бы серьезный проект, заполняющий эфир и от проведения которого не стыдно. Поверьте, это не было бы бесполезным занятием. Вы когда-нибудь письма из тюрьмы читали? Да ведь это почти в полном объеме – сочинения на нравственную тематику, написанные с опозданием. Были бы они написаны в свое время, не пришлось бы по прошествии многих лет упражняться в каллиграфии и рассуждении о том, как нужно жить, из-за колючей проволоки.
Итак, всенародный труд по написанию сочинения на нравственную тему можно считать открытым. Я свое уже написал.
С сегодняшнего дня каждое воскресенье прямо за храмом святителя Михаила, который находится на территории Александровской центральной городской больницы (Киев, между м. Кловская и Льва Толстого), отец Роман (Барановский) проводит беседы с молодёжью на темы о взаимоотношениях парней и девушек, о семье.
Сегодняшняя беседа была на тему "Почему мне Бог не даёт спутника жизни". Присутствовало около 30-ти человек, были люди и взрослые. Беседа длилась около 45 минут; в конце вопросы-ответы, хотя о.Роман настолько полно раскрыл тему, что вопросов почти не было. Отличная была беседа!
Неравнодушных приглашаю!)
Беседы начинаются после литургии в храме, панихиды и водоосвятного молебна, так что начало где-то около 14:00.
Добавлено (после полу года): встречи больше не проводятся. Есть отдельные встречи для сестёр и для братьев.
http://www.peoples.ru/art/cinema/actor/zolotuhin/history.html
***
ИНОГДА мне говорят: «Ах, как вам повезло родиться на Алтае!» Повезло-то повезло — родина у меня чудная, да только жалею я, что в детстве не получил хорошего образования, что не было у меня культурного воспитания, как у деток из интеллигентных семей, у кого родители на фортепьянах играли. Это уж потом я и в Москву приехал, и в ГИТИС поступил — «сам себя сделал». А при чем же тут «благодатная Алтайская земля»? Есенин вон родился в Константинове, на Рязанщине. Тоже «благодатная земля», но ведь там Есенины что-то пучками не рождаются? Думаю так: куда Бог заглянет, там талант и родится. Все от Бога!
Предлагаю фрагмент из другого интервью Валерия Сергеевича - http://www.vryazan.ru/archive/94/893/
– Как Вы считаете, сегодняшняя жизнь не справедлива?
– Мне не за себя, а за нищих стариков больно! Хотя, бывало, в 90-е я и сам в метро «Ой, мороз, мороз…» распевал. Денег немного заработал: мне их, помню, в кепку тогда бросали... Так что, пока есть силы, буду бороться. Хоть и хромаю, но кулаки у меня ещё крепкие... На печке отлеживаться, пока жив, не буду. А сердце... Жить в России так, чтобы за Родину не болело сердце, нельзя. В одиночку с большими задачами не сладить. Даже храм сельский одному не поднять. Всё сообща надо делать, опираясь на свою совесть... И тогда всё у нас будет нормально.
- Каждый день Николай Евгеньевич смотрел, сколько обращений к базе новомучеников было за день и каждый день пересматривал все фотографии новомучеников — рассказывает Оксана Васильевна — вдова Николая Евгеньевича Емельянова — одного из первых исследователей, начавших титаническую работу по сбору и систематизации всей информации о тех, кто отдали свою жизнь за Христа.
Нельзя — хотя бы отчасти — понять, что такое была эпоха гонений на веру, если не увидеть того, что собрано на этой выставке. Триумфальные выпуски «Безбожника» и огромные плакаты «Нет Христа!», рядом — каторжные номера святых, карманные евхаристические наборы, крохотные, от руки переписанные молитвословы. Медицинский набор святителя Луки Войно-Ясенецкого. Помянник: «О упокоении Патриарха Тихона» — мы так не молимся о святителе, мы молимся ему. » В последнем зале — огромные фотопортреты новомучеников. Глаза, лица… виновен, расстрел.
Целью выставки, по словам протоиерея Владимира Воробьева, ректора ПСТГУ, организовавшего выставку совместно с музеем, стало «желание показать историю духовного сопротивления безбожию на примере истории России». По его словам, «те, кто не любит свою историю, не достоин будущего», поэтому очень важно изучать историю, чему и посвящена выставка. Он также подчеркнул, что «гонения в России были против людей, идей, и против памяти», в связи с чем, собрать экспонаты об эпохе гонений было очень трудно. Отец Владимир поблагодарил тех, кто не остался равнодушным к проведению выставки, и предоставил экспонаты, драгоценные для их владельцев. Ректор Свято-Тихоновского Университета поблагодарил сотрудников отдела НИО НИРПЦ ПСТГУ, участвовавших в организации выставки, отметив, что именно они писали историю Церкви ХХ века, ведь 20 лет назад эта история еще не была написана, а то, что было известно из советской печати «это была не история, а нечто вместо истории».
Протоиерей Владимир Воробьев обратил внимание собравшихся на то, что в Иерусалиме существует музей холокоста «Яд Вашем», в который вложены большие деньги: «Можно столько восхититься, как еврейский народ хранит память своих собратьев. Правильно делает, именно так и нужно делать. Мы так не умеем делать». Отец Владимир считает возможным сравнивать историю гонений на Церковь со стороны коммунистов и историю преследования евреев фашистами: «Этот музей («Яд Вашем», — прим. ред.) говорит о страданиях евреев в течении нескольких лет фашизма. Наш период гораздо больше — 70 лет гонений на Церковь. Там пострадало несколько миллионов евреев. У нас пострадало несчетное количество людей. Никто не скажет, сколько людей пострадало от советской власти. Те сведения, которые мы слышим — это только расчеты, точных данных до сих пор нет».
В заключении Отец Владимир Воробьев призвал хранить память о святых предках и изучать их историю: «Мы знаем, что пострадали наши деды и отцы. Память о них должна жить, их подвиг должен воскресить в наших душах все то святое и ценное, чем может жить народ. Если не будет веры, то не будет жизни. Надеемся, что выставка поможет нам вместе трудиться для памяти наших мучеников».
На выставке представлено более 1000 экспонатов, многие из которых являются уникальными ранее никогда не выставлявшиеся. Университет связался с различными музеями как государственными так и частными, с просьбой предоставить материалы для выставки, посвященной гонениям. Так как все эти экспонаты связаны с болью то они не оставляют равнодушными никого, разве что палачей, если бы таковые пошли в музей.
Экспонаты размещены в шести залах в хронологическом
В экспозиции присутствуют такие вещи как пистолет, из которого был расстрелян святой император Николай II, форма палача НКВД, и спица которой он убил двух человек (об этом он сам рассказал, когда покаялся в конце жизни).
Внимание уделено также материалам антирелигиозной пропаганде, которая заполонила собой всю страну: школы, вузы, учреждения прессу и литературу. Посетители могут увидеть периодические издания, плакатами, карикатуры, книги. Общее внимание привлекла отвратительная кукла священника, которая использовалась в 1920-х годах при постановке антирелигиозных спектаклей.
8 ноября 2012
Александр Филлипов
Слайд шоу и видео можно посмотреть по ссылке в начале и в конце публикации.
В моем фотоальбоме в папке "Преодоление" также можно посмотреть фотографии с экспозиции выставки - http://photo.i.ua/user/3070369/345424/
Юродивые странники Михаил и Николай. Фото: Анатолий Горяинов |
В сентябре 1980 года мы с женой приехали в Псково-Печерский монастырь и после литургии оказались в храме, где отец Адриан отчитывал бесноватых.
В ту пору каждый молодой человек, особенно городского обличия и одетый не в поношенное советское одеяние полувековой давности, переступая порог храма, привлекал к себе внимание не только пожилых богомольцев, но и повсюду бдящих строгих дядей, оберегавших советскую молодежь от религиозного дурмана. Внимание к нашим персонам мы почувствовали еще у монастырских ворот: человек с хорошо поставленным глазом просветил нас насквозь и все про нас понял. Строгие взгляды я постоянно ловил и во время службы, но при отчитке несколько пар глаз смотрело на нас уже не просто строго, а с нескрываемой ненавистью. Были ли это бедолаги-бесноватые или бойцы «невидимого фронта» – не знаю, да теперь это и неважно. Скорее всего, некоторые представляли оба «департамента». Я был вольным художником, и мои посещения храмов могли лишь укрепить начальство в уверенности, что я совсем не пригоден к делу построения светлого будущего. А вот жена преподавала в институте и могла лишиться места. Так что мысли мои были далеки от молитвенного настроя.
Мир, в который мы попали, был, мягко говоря, странным для молодых людей, не так давно получивших высшее образование, сильно замешенное на атеизме. На амвоне стоял пожилой священник с всклокоченной бородой и в старых очках с веревками вместо дужек. Он монотонно, запинаясь и шепелявя, читал странные тексты. Я не мог разобрать и сотой доли, но люди, столпившиеся у амвона, видимо, прекрасно их понимали. Время от времени в разных концах храма начинали лаять, кукарекать, рычать, кричать дурными голосами. Некоторые выдавали целые речевки: «У, Адриан-Адрианище, не жги, не жги так сильно. Все нутро прожег. Погоди, я до тебя доберусь!» Звучали страшные угрозы: убить, разорвать, зажарить живьем. Я стал рассматривать лица этих людей. Лица как лица. До определенной поры ничего особенного. Один пожилой мужчина изрядно смахивал на нашего знаменитого профессора – знатока семи европейских языков. Стоял он со спокойным лицом, сосредоточенно вслушиваясь в слова молитвы, и вдруг, услыхав что-то сакраментальное, начинал судорожно дергаться, мотать головой и хныкать, как ребенок от сильной боли. Рядом со мной стояла женщина в фуфайке, в сером пуховом платке, надвинутом до бровей. Она тоже была спокойна до определенного момента. И вдруг, практически одновременно с «профессором», начинала мелко трястись и издавать какие-то странные звуки. Губы ее были плотно сжаты, и булькающие хрипы шли из глубин ее необъятного организма – то ли из груди, то ли из чрева. Звуки становились все громче и глуше, потом словно какая-то сильная пружина лопалась внутри нее – с минуту что-то механически скрежетало, а глаза вспыхивали зеленым недобрым светом. Мне казалось, что я брежу: человеческий организм не может производить ничего подобного. Это ведь не компьютерная графика, и я не на сеансе голливудского фильма ужасов.
Но через полчаса пребывания в этой чудной компании мне уже стало казаться, что я окружен нашими милыми советскими гражданами, сбросившими маски, переставшими играть в построение коммунизма и стучать друг на друга. Все происходившее вокруг меня было неожиданно открывшейся моделью нашей жизни с концентрированным выражением болезненного бреда и беснования. Так выглядит народ, воюющий со своим Создателем. Но люди, пришедшие в этот храм, кричавшие и корчившиеся во время чтения Евангелия и заклинательных молитв, отличались от тех, кто остался за стенами храма, лишь тем, что перестали притворяться, осознали свое окаянство и обратились за помощью к Богу.
Когда отчитка закончилась, мне захотелось поскорее выбраться из монастыря, добраться до какой-нибудь столовой, поесть и отправиться в обратный путь. Но случилось иначе. К нам подошел Николка. Я заприметил его еще на службе. Был он одет в тяжеленное драповое пальто до пят, хотя было не менее 15 градусов тепла.
– Пойдем, помолимся, – тихо проговорил он, глядя куда-то вбок.
– Так уж помолились, – пробормотал я, не совсем уверенный в том, что он обращался ко мне.
– Надо еще тебе помолиться. И жене твоей. Тут часовенка рядом. Пойдем.
Он говорил так жалобно, будто от моего согласия или несогласия зависела его жизнь. Я посмотрел на жену. Она тоже устала и еле держалась на ногах. Николка посмотрел ей в глаза и снова тихо промолвил:
[ Читать дальше ]
Любовь русских людей к юродивым понятна. Ко многим сторонам нашей жизни нельзя относиться без юродства. Вот только юродство Христа ради теперь большая редкость. Таких, как Николка и отец Михаил, нынче не встретишь. Многое изменилось в наших храмах. Прежнее большинство бедно одетых людей стало меньшинством. В столичных церквях появились сытые дяди в дорогих костюмах с супругами в собольих шубах. Вчерашние насельники коммунальных квартир вместе с некогда счастливыми обладателями номенклатурных спецпайков выходят из церкви, приветствуют «своих», перекидываются с ними несколькими фразами и гордо вышагивают к «Мерседесам» последних моделей, чтобы укатить в свои многоэтажные загородные виллы…
Я не завидую разбогатевшим людям и желаю им дальнейшего процветания и спасения. Многие из них, вероятно, прекрасные люди и добрые христиане. Вот только когда я сталкиваюсь на паперти с чьими-то холодными стеклянными глазами, почему-то вспоминаю Николку с его кротким, застенчивым взглядом, словно просящим прощения за то, что он есть такой на белом свете, и за то, что ему очень за нас всех стыдно.
Где ты, Николка? Жив ли?
http://www.isihazm.ru/?id=384&iid=1272 |
Если сердце с молитвой всецело слилось,
Значит, сердце твое во Христе родилось.
В ближнем – зависть к тебе, а у недруга – злоба,
Значит, к горнему Царству ведут тебя оба.
К чему мир нас влечет? - К разочарованью.
К чему Бог нас зовет? - Как всегда – к покаянью...
Из книги "Увещание ко Спасению"