Мне каждый вечер зажигают свечи,
И образ твой окуривает дым, -
И не хочу я знать, что время лечит,
Что все проходит вместе с ним.

Я больше не избавлюсь от покоя:
Ведь все, что было на душе на год вперед,
Не ведая, она взяла с собою -
Сначала в порт, а после - в самолет.

Мне каждый вечер зажигают свечи,
И образ твой окуривает дым, -
И не хочу я знать, что время лечит,
Что все проходит вместе с ним.

В душе моей - пустынная пустыня, -
Так что ж стоите над пустой моей душой!
Обрывки песен там и паутина, -
А остальное все она взяла с собой.

Теперь мне вечер зажигает свечи,
И образ твой окуривает дым, -
И не хочу я знать, что время лечит,
Что все проходит вместе с ним.

В душе моей - все цели без дороги, -
Поройтесь в ней - и вы найдете лишь
Две полуфразы, полудиалоги, -
А остальное - Франция, Париж...

И пусть мне вечер зажигает свечи,
И образ твой окуривает дым, -
Но не хочу я знать, что время лечит,
Что все проходит вместе с ним.

1968 Владимир Высоцкий

Рассказывает Марина Влади:
      ...1968 год. Я покидаю Москву, прожив здесь около года. Мне пора уезжать, работа закончена.
      В аэропорт мы приезжаем в полном отчаянии. Мы оба просто убиты. У тебя нет никакой надежды приехать ко мне.
      ...Как только я возвращаюсь к себе в Мэзон-Лаффит, звонит телефон. Это ты. Ты провел эти несколько часов на почте и, ожидая, пока тебя соединят с Парижем, написал стихотворение и читаешь его мне...

Т.Кибирову

Звенели бубенцы. И кони в жарком мыле
Тачанку понесли навстречу целине.
Тебя, мой бедный друг, в тот вечер ослепили
 Два черных фонаря под выбитым пенсне.

Там шла борьба за смерть. Они дрались за место
И право наблевать за свадебным столом.
Спеша стать сразу всем, насилуя невесту,
Стреляли наугад и лезли напролом.

Сегодня город твой стал праздничной открыткой.
Классический союз гвоздики и штыка.
Заштопаны тугой, суровой, красной ниткой
Все бреши твоего гнилого сюртука.

Под радиоудар московского набата
На брачных простынях, что сохнут по углам,
Развернутая кровь, как символ страстной даты,
Смешается в вине с грехами пополам.

Мой друг, иные здесь. От них мы недалече.
Ретивые скопцы. Немая тетива.
Калечные дворцы простерли к небу плечи.
Из раны бьет Нева в пустые рукава.

Подставь дождю щеку в следах былых пощечин.
Хранила б нас беда, как мы ее храним.
Но память рвется в бой, и крутится, как счетчик,
Снижаясь над тобой и превращаясь в нимб.

Вот так скрутило нас и крепко завязало
Красивый алый бант окровленным бинтом.
А свадьба в воронках летела на вокзалы.
И дрогнули пути. И разошлись крестом.

Усатое "ура" чужой, недоброй воли
Вертело бот Петра, как белку в колесе.
Искали ветер Невского да в Елисейском поле
И привыкали звать Фонтанкой - Енисей.

Ты сводишь мост зубов под рыхлой штукатуркой,
Но  купол лба трещит от гробовой тоски.
Гроза, салют и мы! - и мы летим над Петербургом,
В решетку страшных снов врезая шпиль строки.

Летим сквозь времена, которые согнули
Страну в бараний рог и пили из него.
Все пили за него - и мы с тобой хлебнули
За совесть и за страх. За всех за тех, кого

Слизнула языком шершавая блокада.
За тех, кто не успел проститься, уходя.
Мой друг, спусти штаны и голым Летним садом
Прими свою вину под розгами дождя.

Поправ сухой закон, дождь в мраморную чашу
Льет черный и густой осенний самогон.
Мой друг "Отечество" твердит как "Отче наш",
Но что-то от себя послав ему вдогон.

За окнами  - салют. Царь-Пушкин в новой раме.
Покойные не пьют, да нам бы не пролить.
Двуглавые орлы с побитыми  крылами
Не могут  меж собой корону поделить.

Подобие звезды по образу окурка.
Прикуривай, мой друг, спокойней, не спеши.
Мой бедный друг, из глубины твоей души
Стучит копытом сердце Петербурга.

© Александр Башлачев

* * *
Надоел ты, человечек, нету сил.
Ну зачем ты плод запретный надкусил?
Потерял ты в результате райский сад
И навек тебе заказан путь назад.
Надоел ты, человечек, надоел.
Ты, должно быть, плод запретный не доел,
Ты, наверно, до конца не догрешил, —
Оттого тебя Господь не порешил.
Лишь обрек на тягомотный путь земной.
Сам ты всем своим превратностям виной,
И живешь, все время Бога теребя
И упрашивая выслушать тебя.

"Стихи и о стихах"
ЛАРИСА МИЛЛЕР