Мне нынче чудится Джанкой:
сентябрь; меж звёзд такой покой...
Но чья-та чёрная рука
с заразой ампулу сжимает,
другая- чаны открывает-
и детки тоньше тростника
глотают травленный кефир.
Устала местная ЧК:
буянят воры у кормил.
Я сам без пропуска пойду
в большой, чужой чиновный дом,
толкну положенную дверь
и ,прошептав себе "не верь",
очнусь, избитый под столом,
глядящий в будущее червь.
Сотрудник выдаст кошелёк,
на бланке выпишет мандат,
пошлёт меня в ночной полёт
с отсрочкой русского суда.
- Куда?
- Тебе в мясной отдел. Вот это- тестер. Распишись.
- Враги в торговле?
- Нет, везде: надёжна только неба высь.

Оправленное в ценник имя
о славе чьей напоминает?
Она разделана, святая:
ея рога, копыта ,вымя,
филе в витрине розовеет,
язык на холоде немеет,
напевший прелести о Крыме.
Горды в отделе продавщицы,
но тощи наши кошельки.
Скажи, зачем сюда тащиться,
зачем ты бродиь здесь, босая,
годами выбритая баба,
с отвисшим выменем волчица,
и, узелок тайком кусая,
колоду-доллар достаёшь?
Штрафник гранату "фердинанду"
плевал за Сталина сквозь гланды,
а ты бормочешь о своём
пустом как скифья степь приварке,
о жизни выпитой по чарке
у ледовитого ручья
без смыслов, искорок, начал.
Кондёра глупое жужжанье...
Не вижу мух - они прилипли,
но хлещут судорожно всхлипы
из бабьей высохшей гортани:
"Кобылу звали...знали Таней..."
Мясник на нежном сквозняке
возникший с ножичком в руке,
смеётся обнажая зубы-
и режет беленькие трупы
на хлором вымытой колоде-
в струе, в фаворе, в курсе, в моде.
И ни извилины на морде,
безпримесный в своей породе-
такие нас переживут.
Нет, я ни слова не скажу,
уйду отсель, зажавши нос
старообрядческой щепотью,
не соблазнён заразной плотью,
но это будет много позже,
ну а пока гляжу как ножик
героев выбывших свежует...
Пронзает вопль: "Я не рожу им!..."
стерильнейшую тишину...
Мясной отдел идёт ко дну:
плафоны матовые гаснут.
Я чую ропот: "Есть опасно
себя...Нет, лучше, Гамлет, быть...
Мы- потребления рабы..."

Ах, я забыл: при мне мандат.
Я снова- Партии солдат.
Зашит в подкладке пиджака
рукою чьей прибор секретный?
Полёт возвысил дурака
до правосудия полпреда...

окончание следует

Не спит не только СПИД, товарищ Сталин:
в полночь его окно в Кремле горит,
украинские сводки всё листает,
Поскрёбышеву твёрдо говорит:

"Послать во Львов вагон презервативов,
а Киеву- в конейнерах шприцы.
Поют эти украинки красиво,
их футболисты- тоже молодцы"

Поскрёбышев тихонько возражает:
"Опять они нам перекроют газ.
Ещё вступленьем в НАТО угрожают.
Голодомор примомнят ещё раз..."

"Товарищ секретарь, давай шприцами
американских негров одарим,
резину с непробитыми концами
отправим в стольный град Ерусалим"

Гоняют мяч откормленные негры.
Еврейки по-украински поют.
В футбол у них играют без замены,
арабам и за баксы не дают.