Один учитель, знаменитый своими знаниями, долго и усердно молил Бога показать ему такого человека, от которого бы он мог узнать прямейший путь, удобно ведущий к Небу. Однажды, когда он, проникнутый этим желанием, усерднее обыкновенного воссылал молитвы, ему показалось, что слышит глас свыше, повелевающий ему выйти из кельи к церковному притвору:
- Там, – говорил голос, – найдешь ты человека, которого ищешь.
Вышел учитель и нашел у дверей церковных нищего старца, всего покрытого язвами и ранами, в самом жалком виде. Проходя мимо, учитель сказал ему обычное приветствие:
- Добрый день тебе, старец!
А старец отвечал:
- Не помню, чтобы для меня был какой-нибудь день недобрым.
Учитель остановился и, как бы исправляя свое первое приветствие, промолвил:
- Я желаю, чтобы Бог дал тебе счастье.
А старец отвечал:
- Я несчастливым никогда не бывал.
Удивился учитель и, подумав, что не вслушался или не понял его ответа, присовокупил:
- Что ты говоришь? Я желаю, чтобы ты был благополучен.
- А я отвечаю тебе, что злополучным не бывал, – сказал старец.
Тогда учитель сказал:
- Желаю тебе того, что ты сам себе желаешь.
- Я ни в чем не нуждаюсь и имею все, что желаю, хотя и не ищу временного благополучия.
- Да спасет же тебя Бог, – сказал учитель, если ты презираешь мирские блага. Однако скажи мне, неужели ты один счастливец между людьми? Стало быть, несправедливы слова Иова: «человек бо рожден от жены малолетен и жизнь его наполнена бедами»; не понимаю, как один ты умел избежать несчастий?
- Точно так, как я сказал тебе, – возразил старец. – Когда ты пожелал мне доброго и счастливого дня, то я никогда несчастливым и злополучным не бывал, потому что то, что имею, мне Бог дал, за то благодарю. А счастье мое в том и состоит, что я не желаю счастья. Боязнь счастья и несчастья опасна только тому, кто их боится. Но я не забочусь о счастии и никогда не молю о нем к небесному Отцу, всем управляющему, и, таким образом, я никогда не был несчастливым, подобно тому, желания которого всегда исполняются. Голоден ли, холодно ли мне, страдаю ли от непогоды, – также хвалю Бога. Смеются ли все надо мной, – равно хвалю Его, потому что знаю, что все это делает Бог, и невозможно, чтобы то, что делает Он, было худо. Таким образом, все, – приятное и противное, сладкое и горькое, – принимаю радостно, как от руки доброго Отца. Желаю только то, что желает Бог, и потому все случается по моему желанию. Злополучен тот, кто ищет счастья в мире, потому что нет здесь другого счастья, как только полагаться во всем на волю Божию. Воля Господня и совершенно добра, и совершенно правосудна; она ни лучшею сделаться, ни худою быть не может. Она судит всех, ее – никто. Я стараюсь совершенно ее держаться и забочусь только о том, чтобы хотеть того, чего хочет Бог, и не желать того, чего он не желает. А потому и не считаю себя нисколько несчастливым, когда мою волю совершенно соединяю и согласую с волей Божией, так что у меня одно хотение или нехотение: чего хочет или не хочет Бог.
- По убеждению ли своему ты это говоришь? – возразил учитель. – Скажи же мне: так же ли ты думал, если бы Богу угодно было послать тебя в ад?
- Богу послать меня в ад? – воскликнул старец. – Но знай, что у меня два плеча дивной силы, которыми бы я ухватился за Него объятием неразлучным: одно плечо – мое глубочайшее смирение, а другое – искренняя любовь к Богу. Я так бы крепко обнял Бога, что, куда бы ни был Им послан, туда бы и Его повлек с собою, и, конечно, для меня приятнее было бы быть вне небес с Богом, нежели в небе без Него.
Удивился учитель ответам старца и понял, что кратчайший путь к Богу – быть во всем согласным с Его волей. Желая, однако, еще более испытать премудрость старца, он спросил его:
- Откуда ты пришел сюда?
- От Бога, – ответил старец.
- Где же ты нашел Бога?
_ Там, где оставил все мирское.
- А где оставил ты Бога?
- В чистоте мыслей и доброй совести.
- Кто ты сам? – спросил учитель.
- Кто бы я ни был, – отвечал старец, – но я так доволен моим положением, которое ты видишь, что поистине не поменялся бы на богатство всех царей земных. Каждый человек, умеющий владеть собою и повелевающий своими мыслями, есть царь.
- Следовательно, и ты царь: где же твое царство?
- Там, отвечал старец, указывая на небо. – Тот Царь, кому это Царство возвещено несомненными чертами.
- Кто тебя научил этому? И кто дал тебе эту премудрость – спросил, наконец, учитель.
- скажу тебе, отвечал старец, – что я целые дни провожу в молчании, и молюсь ли, упражняюсь ли в благочестивых мыслях, всегда забочусь об одном, чтобы крепко быть соединенным с Богом. А соединение с Богом и согласие с Его волею всему научают.

http://sai.org.ua/ru/5721.html

Единственный человек, уцелевший после кораблекрушения, был выброшен волной на маленький необитаемый остров.

Он лихорадочно полился о том, чтобы Бог спас его. Он каждый день высматривал горизонт в поисках приближающейся помощи. Вымотавшись окончательно, он решил построить небольшой шалаш из плавающих бревен, чтобы защититься от стихий и сохранить свои владения. Но однажды, вернувшись домой после походе в поисках пищи, он нашел свой шалаш окутанным пламенем, гарь поднималась к небу. Самым ужасным оказалось то, что все было потеряно. Он был охвачен горем и гневом.
- Бог, как ты мог так поступить со мной! – рыдая, кричал он.
Рано утром на следующий день его разбудил звук корабля, приближающегося к берегу. Корабль пришел, чтобы спасти его.
- Как вы узнали, что я здесь? – спросил утомленный человек своих спасителей.
- Мы увидели твой дымовой сигнал, – ответили они.
Очень легко упасть духом, когда все вокруг плохо. Но мы не должны терять веру, потому что Бог помнит о нас, как бы ни было плохо нам. Знай, если в следующий раз твой маленький шалаш сгорит дотла, это может быть дымовой сигнал, вызывающий милость Божью.

http://sai.org.ua/ru/5721.html

   Шветакету, будучи молодым и неопытным, неверно понял решение отца: у него возникло представление, что, возможно, его отец недостаточно образован и в силу своей некомпетентности отправляет его учиться к другому гуру.

   Проведя несколько лет в доме наставника, Шветакету завершил своё образование и вернулся домой к отцу, уверенный в своей высокой учёности. Наблюдая за сыном, отец обратился к нему с вопросами: “Чему ты обучился? Какие философские системы освоил? Постиг ли ты Брахмана? Изучил ли ты ту ветвь знания, усвоив которую, нет необходимости изучать что-либо другое, ибо, познав её, ты будешь знать всё?” Когда отец задавал эти вопросы, сын вёл себя довольно странно и даже смешно. Он показывал своё превосходство, свою уверенность в том, что гораздо лучше образован, нежели его отец, и что последний едва ли что-нибудь поймёт, начни он объяснять то, чему обучился за эти годы. Отцу нетрудно было понять, как незрел и тщеславен его сын. А тот всё пытался пустить пыль в глаза, объясняя отцу, что Бог – это то, Бог – это сё и т.д.

   Уддалака почувствовал, что не сможет словами раскрыть сыну истину о Брахмане, и решил сделать это с помощью примера. Он принёс кувшин, наполненный водой, а также кусок сахара. Показав сахар сыну, он бросил его в кувшин с водой, потом размешал, пока сахар полностью не растворился, после чего спросил сына: “Я принёс сахар, и ты его видел собственными глазами. Я поместил его в сосуд. Можешь ли ты сказать, где сейчас в сосуде находится сахар?” Сын посмотрел в кувшин и конечно же не увидел там никакого сахара. Отец взял несколько капель воды из сосуда и капнул их сыну на язык. “Какой у них вкус? – спросил он. – Можешь взять любую каплю из сосуда и попробовать её”. Сын должен был признать, что сахар есть в каждой капле содержимого сосуда. Тогда отец пояснил: “Как сахар содержится во всей воде сосуда, так и Брахман принимает форму сагуны, то есть того, что обладает гунами (свойствами, атрибутами), и, придя в этот мир, поселяется в каждом существе, во всём, что ты видишь вокруг себя в мире. Твои глаза не могут видеть Его, ты не можешь удержать Его руками; ты можешь постичь Его, ощутив Его присутствие в форме этого мира. С помощью твоего грубого тела тебе не дано большего, как только почувствовать Брахмана, который является вездесущим и всепроникающим”.

   Только тот, кто обрёл этот ценнейший опыт, имеет основание и право говорить об адвайте (недвойственности) и описывать природу Бога – Его вездесущность и т.д. и т.п. Иначе, имея лишь книжные сведения и болтая, как попугай, о вездесущем Боге – так, как если бы вы действительно обладали полнотой знаний, – всё это будет неправдой. Только познав и ощутив единство, недвойственность Божества, вы можете говорить об адвайте, или не-дуализме.

Сатья Саи Баба "Притчи и истории"

   Как-то в субботний день один человек, погружённый в почитание Бога, попросил своего сына пойти и купить несколько бананов на одну рупию. Сын был добрым мальчиком. Он купил бананы, но на пути домой заметил у дороги женщину с ребёнком, еле державшихся на ногах от голода. Когда голодный мальчик увидел бананы, он бросился к ним, а голодная мать, увидев это, бросилась за сыном и схватила его, но оба они тут же лишились чувств от голода. Молодой человек, видя их страдания, решил, что гораздо лучше накормить этих голодающих, чем нести бананы домой. Он отдал бананы матери с ребёнком, а потом принёс им воды. Эти двое, утолив голод и жажду, почувствовали облегчение и, выразив свою благодарность, плакали от радости. Юноша вернулся домой с пустыми руками, но на вопрос отца, принёс ли он бананы, ответил утвердительно, сказав, что принесённые им бананы священны – они не могут сгнить и их нельзя увидеть. Сын объяснил отцу, что он накормил этими бананами две голодные души и единственное, что он принёс домой, – это священные плоды своего действия. Отец почувствовал, что его молитвы услышаны и сын вырос достойным человеком. С этого времени его любовь к сыну становилась всё сильнее, и они стали гораздо ближе друг другу.

Сатья Саи Баба "Притчи и истории"

Недавно прочитала от такую статейку :)

Древняя мудрость индейского племени Дакота гласит, что если Вы обнаружили, что Вы скачете на дохлой лошади, наилучшая стратегия спрыгнуть с неё. Однако, зачастую мы придерживаемся других стратегий, включая следующие:

Молодой еврей пришел к известному раввину и заявил, что хочет изучить Талмуд.

—   Ты знаешь арамейский? А иврит? А Тору в детстве учил?

—   Нет, ребе. Но вы не волнуйтесь. Я закончил философский факультет Беркли и только что защитил диссертацию по логике в философии Сократа. А теперь, чтобы восполнить белые пятна в моих познаниях, я хочу немного поучить Талмуд.

—   Ты не готов учить Талмуд, — сказал раввин. — Это глубочайшая книга из всех, написанных людьми. Но раз ты настаиваешь, я устрою тебе тест на логику: справишься — буду с тобой заниматься.

Молодой человек согласился, и раввин продолжил.

—    Два человека спускаются по дымоходу. Один вылезает с чистым лицом, другой — с грязным. Кто из них пойдет умываться?

У молодого философа глаза на лоб полезли.

—    Ну, конечно, тот, у кого грязное лицо!

—    Неправильно. Подумай логически: тот, у кого грязное лицо, посмотрит на того, у кого лицо чис­тое, и решит, что его лицо тоже чистое. А тот, у кого лицо чистое, посмотрит на того, у кого лицо грязное, решит, что сам тоже испачкался, и пойдет умываться.

—    Хитро! — восхитился гость. — А ну-ка, ребе, задайте мне еще один вопрос!

—    Хорошо. Два человека спускаются по дымоходу. Один вылезает с чистым лицом, другой — с грязным. Кто из них пойдет умываться?

—    Но мы уже выяснили — тот, у кого лицо чистое!

—    Неправильно. Оба пойдут умываться. Подумай логически: тот, у кого чистое лицо, посмотрит на того, у кого лицо грязное, и решит, что его лицо тоже грязное. А тот, у кого лицо грязное, увидит, что второй пошел умываться, поймет, что у него грязное лицо, и тоже пойдет умываться.

—    Я об этом не подумал! Я допустил логическую ошибку! Ребе, давайте еще один тест!

—    Ладно. Два человека спускаются по дымоходу. Один вылезает с чистым лицом, другой — с грязным. Кто из них пойдет умываться?

—    Ну оба пойдут умываться.

—    Неправильно. Умываться не пойдет ни один из них. Подумай логически: тот, у кого лицо грязное, посмотрит на того, у кого лицо чистое, и не пойдет умываться. А тот, у кого лицо чистое, увидит, что тот, у кого лицо грязное, не идет умываться, поймет, что его лицо чистое, и тоже не пойдет умываться.

Молодой человек в отчаянии.

—    Ну поверьте, я смогу учить Талмуд! Спросите что-нибудь другое!

—    Ладно. Два человека спускаются по дымоходу...

—    О Господи! Ни один из них не пойдет умываться!!!

—    Неправильно. Теперь ты убедился, что знания логики Сократа недостаточно, чтобы учить Талмуд? Скажи мне, как может быть такое, чтобы два человека спускались по одной и той же трубе, и один из них испачкал лицо, а другой нет?! Неужели ты не понимаешь? Весь вопрос — бессмыслица, и если ты потратишь жизнь, отвечая на бессмысленные вопросы, то все ответы тоже будут лишены смысла!

Однажды дровосек рубил дерево над речкой и уpонил в нее топоp.

Он заплакал от гоpя, но тут ему явился Господь и спpосил:
- Что ты плачешь?
- Как же мне не плакать, ведь я уpонил в pечку топоp

и не смогу больше заpабатывать на пpопитание моей семье.
Тогда Господь достал из pечки золотой топоp и спpосил:
- Это твой топоp?
- Hет, это не мой топоp, - ответил дpовосек.
Господь достал из pечки сеpебpяный топоp и спpосил:
- Может, это твой топоp?
- Hет, и это не мой топоp, - отвечал дpовосек.

Hаконец, Господь достал из pечки железный топоp.
- Да, это мой топоp, - обpадовался дpовосек.
- Я вижу ты честный человек и соблюдаешь мои заповеди,

- сказал Господь, - возьми же себе в нагpаду все тpи топоpа.
Стал дpовосек жить-поживать в достатке,

но тут к несчастью в pечку упала его жена.

Он снова гоpько заплакал. И снова ему явился Господь и спpосил:
- Что ты плачешь?
- Как же мне не плакать, ведь в pечку упала моя жена.
Тогда Господь достал из pечки Дженифеp Лопес и спpосил:
- Это твоя жена?
- Да, это моя жена, - pадостно ответил дpовосек.
Господь pассеpдился:
- Ты солгал мне, как же так?
- Видишь ли, о Господи, - ответил дpовосек, - тут вышло небольшое недоpазумение. Ответил бы я, что это не моя жена.

Ты тогда достал бы из pечки Кэтpин Зета-Джонс,

а я бы снова сказал, что она не моя жена.

Тогда ты достал бы мою жену, и я бы сказал, что вот она и есть моя супpуга.

Ты бы отдал мне всех троих, и что бы я стал с ними делать?

Я бы не смог их всех пpокоpмить,

и мы все четвеpо были бы очень несчастны.