Его звали Богомолом. В их семье по древнему обычаю, заложенному Карлом Линнеем, всех звали Богомолами, наверное, в честь друг друга. Кто-то может возразить, что отца, например, не могут назвать в честь сына или же бабушку в честь внучки, так как это невозможно с учетом общего направления течения времени, однако Богомолам об этом мало что известно, у них как-то не принято определять направление течений, каких бы то ни было, и течений временных потоков, в том числе.

Он встал, широко раскрыв глаза, растопырив лапы, как некогда его учил дедушка (вернее дедушка учил его когда-то, хотя никто не поручился бы за то, что дедушке действительно не было некогда). Как всегда при воспоминании о дедушке, которого, как вы понимаете, тоже звали Богомолом, внутри что-то заболело. Богомол не знал, что именно, у него заболело, так как был не сильно-то искушен в вопросах своего внутреннего строения. На этот счет определенными познаниями обладают самки, которые иногда откусывают головы своим мужьям, полагая что выражение «оторвать голову» является буквальным. С другой стороны, наш Богомол еще не был вскрыт ни одной самкой, так что никто все равно бы не смог четко ответить на вопрос о его личных внутренностях и тем более о том, какие именно из них болят при воспоминании о деде.

Поза, в которой он сейчас стоял, со слов деда, носила название «глаза завидущие, лапы загребущие». У дедушки все имело название, потому что он был педагогом, т.е. тем, кто разными такими названиями объясняет то, что легче сделать или показать, чем рассказать. Педагогические наклонности дедушки стали причиной того, что Богомолу вместо сказок на ночь приходилось слушать лекции из курса Теории межвидового общения, настолько забившей память дедушки, что если бы всех в их семье не звали Богомолами, то он не запомнил бы и имени собственного внука. Даная теория, хоть и называлась теорией, имела действительно важное практическое значение, так как исследовала вопросы доминирующего положения Богомолов, а доминирование это очень полезно, ведь иначе в этом деле может преуспеть кто-то другой, а значит съешь не ты, а съедят тебя …

- Что, обеденный намаз?

Чуть скосил глаза: сосед-солдатик - и не удостоил ответом, подумав про себя: Знал бы ты насколько ты прав в отношении «обеденный»!

Все Богомолы во время охоты, в том числе охоты на обед, истово молятся. Молиться значит поднять вверх во вдохновенном, а главное удобном для хватания еды, порыве лапы. Такая молитва заменяет богомолам паутину паука или, скажем, сыпучую воронку муравьеда…

Вообще, по всему выходило, что бог - это еда, ведь богомолы молятся, вохдымая лапы к тому, что можно назвать обобщенно едой, попадающей в результате такой молитвы в пищеварительный тракт. В то же время, общеизвестно, что богомолы молятся богу, это видно по их красивому красноречивому имени, так что бог съедобный, а пища богомолов божественна.

И тут Богомолу подумалось вот что: если бог это еда, а его самого, Богомола из благородного семейства Таракановых, тоже могут съесть, значит он является едой, то есть он и есть бог. Но если он сам бог, то кому же он молится?

Нет-нет, он же не собирается себя есть, значит он бог, но только для того, для кого он является едой, а для себя он едой не является…

Мир полибожественен решил Богомол, схватив правой лапой порхающую в задумчивости бабочку. Если считать, что бог един, то так и голодным можно остаться – продолжил он мысль, откусывая бабочке голову и раздумывая, придется ли ему сегодня еще молиться или быть богом, а еще над тем, как снизить уровень религиозности среди тех, для кого он является богом.

Его называли худым, тощим, бывало, что и доходягой, но он предпочитал называть себя Поджарым. На свиданиях (не таких частых, как ему хотелось бы), повернувшись к своей пассии левым, менее облезлым боком, он словно торговка в базарный день рекламировал себя: «Никакого сала, только мускулы». Впрочем, на счет мускулов он явно преувеличивал: мышцы, как водится у котов, у него были, но рельефность его телу придавали скорее мослы. Его друг, а точнее будет сказать приятель, ибо друзья это нечто большее, нежели совместное ожидание выноса пищевых отходов из столовой, был, напротив, увесист, гладок боками и лоснист шерстью. Он часто посмеивался над Поджарым и говорил одну и ту же надоевшую до харканья комочком шерсти фразу: пока толстый сохнет, тонкий сдохнет, а еще раз за разом рассказывал околонаучную байку о том, что его большое тело более полезное, потому что лучше принимает радиосигналы. Поджарый всегда в этом месте представлял некую шарообразную шерстяную антенну и думал, зачем нужно принимать радиосигналы, если ты всего лишь подстоловый кот, приученный к трехразовому питанию пищей, прошедшей тепловую обработку?!

В целом и общем, они были командой, живописной, не спорю, но настоящей командой, в которой в час-пик один прикрывал собою будущее содержимое желудка, а второй совершенно шалел в драке, отчего считался бешеным. Слаженность их действий и несдержанность характеров, соединенные с непомерным аппетитом, привели к тому, что котами из окрестностей, которые тоже были не прочь перейти на рекомендованное Минздравом Украины питание, было принято единодушное решение, что с ними связываться себе дороже даже из-за гуляша с картофельным пюре или сметаны из-под блинчиков, к тому же, никто точно не знал, где раньше гулял гуляш, тогда как всякий уважающий себя гуляш обязательно где-то должен был прогуливаться до встречи с картофельным пюре, как и не знали, что такое эти блинчики, возможно, те резиновые на вкус и по консистенции круглые штуки, с которых они слизывали сметану, но это было только лишь предположение, точно этого не знал никто.

Вроде все для полного счастья: и тебе еда, и вкусные запахи между приемами пищи, и тепло, и какие-никакие победы как в драках, так и на межполовом фронте, а Поджарому не сиделось на месте.

Еще будучи совсем юным, он жил чуть выше по склону возле помещения, от которого пахло стиральным порошком и одеждой, в общем, невкусно, то есть несъедобно пахло. Однако же, ему было не лень взбираться туда каждый день по лестнице с несчисленым количеством ступенек (впрочем, для Поджарого любое количество свыше одного было несчисленым, потому что он не умел считать), чтобы поймать, словно мышку, знакомый запах и играться с ним, прикрывая то левую, то правую ноздрю, дожидаясь, когда выйдет лысое, точнее почти лысое существо, передвигающееся на задних лапах как если бы кот, не уважая самого себя, постоянно ловил высоко летающую птичку или бабочку, и скажет ему что-нибудь. Существо и говорило не так как коты, его голос напоминал какой-то духовой инструмент, название которого Поджарый забыл, а может и не знал никогда, но слушать который мог часами. Он любил себе повторять: бродяга, бродягой, а душа прям через уши тянется к прекрасному. Поразмыслив, он решил, что где-то среди его предков была какая-нибудь приятная во всех отношениях домашняя персидская кошечка, от которой ему и передалась эта любовь к духовой музыке. Существо же, возможно, было не таким уж больным, потому что периодически опускалось ближе к земле как все нормальные коты и терлось лапами об его шерсть, видимо, из зависти, так как даже те клочки, что остались от шкуры Поджарого были и то гуще, чем редкие островки шерстистости Лысика. Еще существо иногда приносило ему рыбку, наверное воровало где-то, по крайней мере, не похоже было на то, чтобы оно само было способно поймать хоть что-то. Поджарый всегда съедал половину, не потому что был голоден, а потому что не хотел обижать Лысика, а половину оставлял ему: пусть тоже поест, юродивый.

Зачем он возился с Лысиком, он и сам себе толком не мог объяснить, возможно, это было разыгравшееся в нем родительство, так как он опекал лысоватого несмышленыша, возможно, требующий реализации талант дрессировщика, ведь ему удалось-таки приучить существо выходить в одно и то же время и говорить-петь-говорить-трубить, возможно, действительно тяга к прекрасному, но здесь наверху, на своем котовьем Олимпе он отдыхал как маленький котенок, у которого всего-то забот охота за солнечным зайчиком, поскольку все остальное за него думают, добывают, отвоевывают и решают родители. Пожалуй, самое главное, что здесь не нужно было рвать чужие морды и сухожилия, не нужно было ничего доказывать со свирепым выражением глаз и пасти, здесь можно было быть самим собой: добрым, внимательным, чутким, заботливым…

И знаете, не думаю, что кто-то из котов мог бы поверить или хотя бы представить, что Поджарый может с кем-то делиться и даже делать подарки без какого-либо расчета, умеет любить и способен чувствовать нечто большее, чем голод и агрессия, что он нуждается в нежности не меньше, чем любой из них и готов подчиняться чему-то добровольно без намека на закон силы… Однако же, на Олимпе Поджарый больше похож на себя, чем возле столовой. Что тут скажешь, не объедками едиными жив кот…

;-)

Ctrl+Alt+Delete-
И тебя больше нет.
Пуля-дура кричит,
Появляясь на свет.

Ctrl+C, Ctrl+V-
Прекратить разговор!
Я сижу на траве
И несу этот вздор.

А Backspace, Ctrl+Z-
Все вернется назад...
Перечеркнут ответ,
И слеза на глазах.

Я живой!

Стук в дверь, в глазок. - Вы кто?

- А что мне нужно представляться

-  Не надо надо мною издеваться…

Вы шутите, а мне вот не смешно

 

Я собственник и защищен законом

А что?! Возьму и дверь не отопру:

Я выходной, приема не веду...

Тем более, вы кажетесь мне вором 

 

Как пить дать, что-нибудь сопрете,

А я за так делиться не  привык

Вы лезвием по шее - я с копыт

Вы же и глазом-дыркой не моргнете

 

К тому ж, сглупили что-то сильно

Я вижу: череп, балахон, коса –

И цель визита  сразу мне ясна

А мне и тут недурно и непыльно

 

С чего я стану привечать вас к дому?!

Ага, сто лет вы приглашенья ждите

Что за дела, а ху-ху не … хотите?

Идите, в общем, к дураку другому

Бывают чужие нам рядом
Бывают свои не вместе
Манна приправлена ядом,
А проза поется как песни...

Жил да был на свете страус, не единственный в своем роде, не исключительный, в общем стреднестатистический. Голова у него была как у всех страусов, то есть маленькая, чтобы можнобыло засунуть ее во все дыры, которые имеют больший диаметр. Чем меньше диаметр собственной головы, тем больше дыр, куда можно засунуь голову... И вот как-то угораздило страуса подхватить паразита. Паразиту же все как будто понравилось в среднестатистическом страусе и он начал размножаться. Все бы ничего, но от этого у страуса ужасно чесалась башка: какие-то там движения паразита во время этого увлекательного процееса вызывали невыносимый кожный зуд... Страус был не прочь иногда почесываться, но чтоб постоянно, это уже слишком. И тут он вспомнил о народной мудрости по типу ОБС (одна баба сказала), что если засунуть башку в песок, то охота размножаться у паразита отпадет... Именно это страус и сделал... Но как всегда с народной мудростью, то есть с вероятностью попадания пальцем в небо, страусу не удалось отвлечь паразита от его любимого дела, а причина была проста и банальна: как только он засовывал голову в песок, ветер тут же выдувал вокруг ямку. Кто это может объяснить, тому шоколадка, но страусу вдруг стало ясно совсем другое: если продержать голову в песке достаточнодолго для того, чтобы издох этот чертов паразит, то он сдохнет сам...

З.Ы. Иногда нам кажется что мы что-то понимаем, но где гарнатия, что именно в этот самый миг мы не заблуждаемся больше всего?!

у вас дома (на работе) холодно ?

"Я И МОЙ СОСЕД НАПРОТИВ"

Пространно и несовершенно умение человека сопрягать собственные мысли со словесами.

Ибо думаешь всегда одно, а говоришь – другое. И не связано это с извечным стремлением индивидуума приукрасить, приуменьшить или каким иным образом исказить ту или иную информацию. Точнее связано и с этим тоже, но далеко не в первую очередь. Однако же нам, привычным к поиску истины десятой дорогой, не впервой называть следствие впереди причины.

Глупо пенять на то, что жена не исполняет свой супружеский долг, если ты уже полгода как сменил пол и ушёл жить к своему другу детства. Человек, конечно, существо гадкое, однако и в общении его мерзопакостность проявляется лишь вследствие несовершенства самого этого процесса. Ибо избран был человечеством такой способ, который изначально не был способен с зеркальной точностью передавать суть мыслей. Где-то на полпути в воображаемом информационном канале, соединяющем мозг и речевой аппарат, происходит сбой, утечка, непроизвольное испарение - и человек уже объективно неспособен передать свои мысли так, как, допустим, ему бы хотелось, будь он Богом. Это вне его сил и возможностей – как передача мыслей без искажений, так и возможность Божьего бытия.

[ Читать дальше ]

...

В ночи вдруг
Хвост погнался
За собакой.
А кошка
С мышкой
Станцевали вальс.
Почтовые конверты
Стали в очередь
За маркой.
Сошел с орбиты
И рванул поближе
Марс.

От скуки
Пузом вверх
Уплыл карась.
И птицы
Парами
Взлетели вверх ногами.
И где-то
Бомба тихо
Взорвалась,
Чтоб человек
Бездумно
Не швырял ножами...

Примитивизм...

Авангардизм...

Мораль...

Телевизионный 25-ый кадр.
Перечеркнули нашу пастораль.
Слезу метнул писатель Сартр.

Постмодернизм...

(О, Боже!)

Футуризм...

Реклама разьедает мозг.
Демократичным кажется Фашизм
Со множеством ударов розг.

Кубизм...

Постпостмодерн...

Монтаж...