Июльский день был невыносимо жарким. Ветерок, который залетал в окно был таким же горячим как и воздух в салоне. К тому же протекал радиатор на моем стареньком ЛАЗе. Приходилось останавливаться каждые 20-25 км и доливать воду в кипящий радиатор.
Пассажиров на этот раз было на удивление немного, практически половина мест пустовала.
Они шли навстречу - высокий мужчина с лоснящимися волосами и коренастая женщина при нем. Мужчина поднял руку и я остановил автобус. Обычное дело. Только пассажиры сразу показались мне необычными. Они были уставшими, нет, вымотанными до предела и связанными между собой какой-то прочной связью, как колючей проволокой. Лица их несли на себе печать обреченности и безнадежности. Заплатили - сели. Я тронулся, забыв, что пора долить воду. Не успев проехать и сотни метров, я бросил взгляд на приборы - стрелка температура заползла за красное. Надо останавливаться!
Я остановил автобус на обочине и открыл передние двери - пусть хоть немного воздуха попадет в салон. Тут же в них выскочили щуплый паренек в расписной футболке и его подружка - бледная невзрачная девица. Они побежали в посадку.
Спустя минуту оттуда раздался пронзительный истерический визг. Визг распилил горячий летний воздух на тысячи острых осколков, каждый из которых впивался в уши, тело и мозг. Волосы на затылке встали дыбом. Из лесополосы выпорхнула девица неся на белом лице вооот такие глазищи. "Там, там..." - только и могла произнести она. Я понял что дело худо. Бросив канистру с водой, я метнулся в ту сторону, куда показывал ее палец. Ни мыслей ни переживаний я с собой не прихватил - голова была совершенно пустой. Через секунду я увидел картину - щуплый парнишка держит что-то на плече и повторяет "Ножик-ножик". Я вернулся за ножиком, который торчал у меня в дверке, как бы для предотвращения дребезжания железных деталей. Через секунду я был около парнишки и резал веревку, которой была привязана его ноша к ветке акации.
Ношей оказался мальчик, лет 4-5, которого мы тут же положили на землю. Меня оттолкнул мужчина с обрюзгшим лицом. Я откуда-то знал, что это доктор. Он протиснулся к мальчику и склонился над ним. "Жив" - сказал он через некоторое время. Спустя несколько минут он взял его на руки и понес в салон автобуса. Мальчик с неестественно синим, почти фиолетовым лицом жадно хватал ртом воздух. Он смотрел странно выпуклыми глазами вокруг и кажется ничего не понимал. В дверях возник затор - нужно было пронести мальчика, а посмотреть на него и на выход торопилась остальные пассажиры. Его поставили на ступеньку и тут его глаза встретились с теми двумя пассажирами, которых я только что подобрал на дороге. Они спешили на выход.
"Мама" - сказал мальчик скрипучим и сухим голосом. "Мама!..Мне было больно. Ты же говорила больно не будет, ты же говорила не будет больно!"...и он скривился и заплакал.
"Мама" со своим спутником выскользнула из автобуса на траву.
Я закрыл за ними дверь, отрезав от них оторопевшую публику.
Нам не нужно линчевание, нам нужно ехать на Пологи...
Христос воскрес!
Христос воскрес! 
Весной дождь пахнет надеждой. В нем нет необратимости потерь, как в осадках других времен года. За весенним дождем не хочется наблюдать со стороны, погрузившись в атмосферу домашнего уюта. Под ним хочется жить, любить, надеяться. 
Я знаю, что Бог не даст мне того, что я не смогу вынести. Просто, очень надеюсь, что Он не будет слишком в меня верить.
