Неразлюбившие жестоки,
А непростившие циничны.
Мы невозможно одиноки
И так же страшно безразличны.
Опять молчим о жизни личной ...
А впрочем, некому и слушать.
В руке табличка - "все отлично!"
И чек... за проданную душу...
Непережившие утрату,
Порой, совсем невыносимы.
Мы каждый день спешим куда-то,
А жизнь идёт. Проходит мимо.
И понемногу сбившись в стаи,
Быть может, чуть сильнее стали.
Но не живя, а выживая,
Бросаем так, как нас бросали.
Уходим, чтоб не возвращали,
Не задержавшись на пороге,
Бредем в неведомые дали,
Но снова по чужой дороге.
Так проще: много не теряя,
Мы только ищем, ищем, ищем...
Быть может кто-то где-то знает,
Как жить таким... неразлюбившим...
А непростившие циничны.
Мы невозможно одиноки
И так же страшно безразличны.
Опять молчим о жизни личной ...
А впрочем, некому и слушать.
В руке табличка - "все отлично!"
И чек... за проданную душу...
Непережившие утрату,
Порой, совсем невыносимы.
Мы каждый день спешим куда-то,
А жизнь идёт. Проходит мимо.
И понемногу сбившись в стаи,
Быть может, чуть сильнее стали.
Но не живя, а выживая,
Бросаем так, как нас бросали.
Уходим, чтоб не возвращали,
Не задержавшись на пороге,
Бредем в неведомые дали,
Но снова по чужой дороге.
Так проще: много не теряя,
Мы только ищем, ищем, ищем...
Быть может кто-то где-то знает,
Как жить таким... неразлюбившим...
Марина Хеннинг
27
Я болею Парижем – там, где воздух недвижим, где печальны дома и насмешливы крыши. Где лиловым плащом укрывается вечер, и где запах метро так привычен и вечен. Я болею тоской по спокойствию Сены, и мне снится всегда, где бы только я не был – Силуэты мостов и гранит парапетов, и свинцовой волны несмолкаемый лепет. И зимой, что приносит нам слякоть и лужи, я не чувствую часто ни ветра, ни стужи. Всё, что сбыться могло, всё же стало мне ближе.. Пусть останется так – я болею Парижем.
Будь счастливой и крылья свои распусти... Выше голову, друг мой! Давай не грусти! Жизнь прекрасна сама по себе, что уж там!... И немного её здесь отпущено нам. Будем жить! Будем солнце встречать по утрам! Пусть оно улыбнётся доверчиво нам! А потом на закат будем долго смотреть. Станет грустно, давай мы с тобой будем петь! Кто что любит... Романс, серенаду, шансон... И природа пускай зазвучит в унисон! И рассеется грусть... И тревога уйдёт... И улыбка опять на лице расцветёт! Нужно радость ловить, как по капле росу! И гулять в заповедном прекрасном лесу! Нужно мысли очистить от шелухи. Пусть глаза твои будут без слёз и сухи! Пусть улыбка твоя озарит белый свет! Лучше жизни вообще ничего просто нет! Даже если тебе в чём-то не повезло, Ты поверь, что бывает и худшее зло. Нужно доброе видеть в минуте любой. Нужно радость дарить тем, кто рядом с тобой. Нужно верить в любовь! И в рассвет! И в закат! Никогда ты смотреть не пытайся назад!...
"Ты не кляни свои года напрасно, И в страхе перед зеркалом не стой. Поверь, что ты Воистину прекрасна Отточенной и зрелой красотой. Вам этот дар природою завещан, Не прячь его, Тогда наверняка Поверят все, что лучшие из женщин Рождаются лишь после сорока. Ах, как правы старинные картины, Как понимали женщин мастера. Ах, как несут Венеры и Афины Свои великолепные тела. О, как их взгляд убить дыханье может, И как чисты движенья и легки. Наверняка на их горячем ложе Неслабые сгорали мужики. И если ей сегодня очень плохо, Она молчит, И плачет без причин, – Тут ни причем ни возраст, ни эпоха. Всему виной – невежество мужчин. Эх, знатоки политики и пива, Поклонники крутых рекламных фей, Каких сердец, Какой любви счастливой Лишились вы по глупости своей… Пылает в кроне поздний луч осенний, Он не уймет озябших листьев дрожь. А я опять стою в ошеломлении, Когда пустой аллеей ты идешь. "(С)
