Ты говоришь, что нет любви во мне.
Но разве я, ведя войну с тобою,
Не на твоей воюю стороне
И не сдаю оружия без боя?
Вступал ли я в союз с твоим врагом,
Люблю ли тех, кого ты ненавидишь?
И разве не виню себя кругом,
Когда меня напрасно ты обидишь?
Какой заслугой я горжусь своей,
Чтобы считать позором униженье?
Твой грех мне добродетели милей,
Мой приговор - ресниц твоих движенье.

В твоей вражде понятно мне одно:
Ты любишь зрячих, - я ослеп давно.

Я ем немецкий шоколад
И упиваюсь черным чаем.
Вернуть бы прошлое назад.
Оно казалось бы мне раем.

Поэт я, или не поэт...
Судить не мне, а тем, грядущим.
Пускай они найдут ответ
На то, что было мне присущим.

На ту немыслимую грусть,
Что умудряюсь я утроить.
И вместо чая я напьюсь
Таблеток, чтобы успокоить

Свою тревогу хоть на миг.
И погрузиться в безмятежность.
Пускай утихнет эта боль,
Забрав с собою неизбежность.

Скажи мне, что все будет хорошо.
Скажи, что я найду в душе те силы,
Которые помогут не упасть,
Которые поднимут из могилы.

Когда мне снова плохо, я смотрю
На твой, чарующий меня, портрет.
И забываю, что уже прошло.
И не пугаюсь предстоящих бед.

Скажи мне то, что слышать я хочу!
Что и судьбу возможно обойти.
Что где бы я, и с кем бы ни была,
Ты будешь вечно на моем пути.

Всё в обители Приама
  Возвещало брачный час:
Запах роз и фимиама,
  Гимны дев и лирный глас.
Спит гроза минувшей брани,
  Щит, и меч, и конь забыт,
Облечен в пурпурны ткани
  С Поликсеною Пелид.

Девы, юноши четами
  По узорчатым коврам,
Украшенные венками,
  Идут веселы во храм;
Стогны дышат фимиамом;
  В злато царский дом одет;
Снова счастье над Пергамом…
  Для Кассандры счастья нет.

Уклонясь от лирных звонов,
  Нелюдима и одна,
Дочь Приама в Аполлонов
  Древний лес удалена.
Сводом лавров осененна,
  Сбросив жреческий покров,
Провозвестница священна
  Так роптала на богов:

«Там шумят веселья волны;
  Всем душа оживлена;
Мать, отец надеждой полны;
  В храм сестра приведена.
Я одна мечты лишенна;
  Ужас мне – что радость там;
Вижу, вижу: окрыленна
  Мчится Гибель на Пергам.

Вижу факел – он светлеет
  Не в Гименовых руках;
И не жертвы пламя рдеет
  На сгущенных облаках;
Зрю пиров уготовленье…
  Но… горе, по небесам,
Слышно бога приближенье,
  Предлетящего бедам.

И вотще моё стенанье,
  И печаль моя мне стыд:
Лишь с пустынями страданье
  Сердце сирое делит.
От счастливых отчужденна,
  Веселящимся позор,
Я тобой всех благ лишенна,
  О предведения взор!

Что Кассандре дар вещанья
  В сем жилище скромных чад
Безмятежного незнанья,
  И блаженных им стократ?
Ах! почто она предвидит
  То, чего не отвратит?..
Неизбежное приидет,
  И грозящее сразит.

И спасу ль их, открывая
  Близкий ужас их очам?
Лишь незнанье – жизнь прямая;
  Знанье – смерть прямая нам.
Феб, возьми твой дар опасный,
  Очи мне спеши затмить;
Тяжко истины ужасной
  Смертною скуделью быть…

Я забыла славить радость,
  Став пророчицей твоей.
Слепоты погибшей сладость
  Мирный мрак минувших дней,
С вами скрылись наслажденья!
  Он мне будущее дал,
Но веселие мгновенья
  Настоящего отнял.

Никогда покров венчальный
  Мне главы не осенит:
Вижу факел погребальный;
  Вижу: ранний гроб открыт.
Я с родными скучну младость
  Всю утратила в тоске –
Ах, могла ль делить их радость,
  Видя скорбь их вдалеке?

Их ласкает ожиданье;
  Жизнь, любовь передо мной;
Всё окрест – очарованье –
  Я одна мертва душой.
Для меня весна напрасна;
  Мир цветущий пуст и дик…
Ах! сколь жизнь тому ужасна,
  Кто во глубь её проник!

Сладкий жребий Поликсены!
  С женихом рука с рукой,
Взор, любовью распаленный,
  И, гордясь сама собой,
Благ своих не постигает:
  В сновидениях златых
И бессмертья не желает
  За один с Пелидом миг.

И моей любви открылся
  Тот, кого мы ждём душой:
Милый взор ко мне стремился,
  Полный страстною тоской…
Но – для нас перед богами
  Брачный гимн не возгремит;
Вижу: грозно между нами
  Тень стигийская стоит.

Духи, бледною толпою
  Покидая мрачный ад,
Вслед за мной и предо мною,
  Неотступные, летят;
В резвы юношески лики
  Вносят ужас за собой;
Внемля радостные клики,
  Внемлю их надгробный вой.

Там сокрытый блеск кинжала;
  Там убийцы взор горит;
Там невидимого жала
  Яд погибелью грозит.
Всё предчувствуя и зная,
  В страшный путь сама иду:
Ты падёшь, страна родная;
  Я в чужбине гроб найду…»

И слова ещё звучали…
  Вдруг… шумит священный лес…
И эфиры глас примчали:
  «Пал великий Ахиллес!»
Машут Фурии змиями,
  Боги мчатся к небесам…
И карающий громами
  Грозно смотрит на Пергам.

"Поэзия -- музыка души" (Вольтер).

"Поэзия по своей природе загадочна и не раскрывается первому встречному" (Сократ).

"Быть может, поэзия есть болезнь человека, как жемчуг есть, собственно, болезненный нарост, которым страдает бедный слизняк?";

"Красивые  рифмы нередко служат костылями хромым мыслям" (Генрих Гейне).   

                                                                                         Молитва

В минуту жизни трудную,

Теснится ль в сердце грусть,

Одну молитву чудную

Твержу я наизусть.

Есть сила благодатная
В созвучье слов живых,
И дышит непонятная,
Святая прелесть в них.

С души как бремя скатится,
Сомненье далеко –
И верится, и плачется,
И так легко, легко…

                      Михаил Лермонтов

"Только точность отдаленнейшей ассоциации творит поэзию" (Станислав Ежи Лец).

Поетів ніколи не був мільйон.
Не кожен з них був засновником.
Розбійником був Франсуа Війон,
а Гете, Вольфганг, сановником.

Були серед них дипломати, купці,
сангвініки і холерики.
Були різночинці, лорди, ченці,
лунатики і венерики.

Хто коми вживав, хто писав без ком.
Блондином був чи брюнетом.
Героєм, співцем, мудрецем, диваком.
Але жоден поет не був непоетом.

                                   Ліна Костенко

"Если хочешь писать стихи, зарабатывать на жизнь надо чем-то другим" (Томас Элиот).

Поету, кажуть, треба знати мову
Та ще уміти вправно римувать.
Натхнення і талант — і все готово —
Слова самі піснями забринять.

То правда все, але не в тому сила,
Мені здається, що не тим вірші
У дні тяжкі серця наші палили,
Любов і зненависть будили у душі.

Бо не запалить серце точна рима,
Яку хтось вимучив за місяць чи за ніч.
Ні, інша сила, буйна, незборима,
Вогнем і пристрастю напоює ту річ.

Ні, інша сила так цілющо діє,
Словам велику надає вагу,
Бо з нею світ цвіте і молодіє,
І світло б’є крізь морок і пургу.

Без неї рими точні й милозвучні
Не варті навіть драного гроша —
Слова звучать примусить сильно й гучно
Лише одна поетова душа.

                                     Василь Симоненко

Стихи не пишутся -- случаются,

как чувства или же закат.

Душа -- слепая соучастница.

Не написал -- случилось так.

          Андрей Вознесенский

Я пришел к тебе с приветом,

я прочел твои тетради:

в прошлом веке неким Фетом

ты был жутко обокраден.

                  Игорь Губерман

Нежно-небывалая отрада
Прикоснулась к моему плечу,
И теперь мне ничего не надо,
Ни тебя, ни счастья не хочу.

Лишь одно бы принял я не споря —
Тихий, тихий, золотой покой
Да двенадцать тысяч футов моря
Над моей пробитой головой.

Что же думать, как бы сладко нежил
Тот покой и вечный гул томил,
Если б только никогда я не жил,
Никогда не пел и не любил.

Когда-то давно встретилось стихотворение... слегка смешное, чуток непонятное, забавное... Легко запомнилось.

P.S. Как раз в тему к женскому дню. Чтобы Вы, дорогие мои, могли уловить разницу между вашим отношением к женщине и отношением к женщине немецкого мужчины. И попробуйте сказать, что хоть строка из этого стихотворения не правдива.