Не познавшие страха в веках, Вновь выходят на ту же арену Те же галлы с мечами в руках. Обреченные дети изъяна, В юбилейный стотысячный бой На еще не зажившие раны Принимаете новую боль. И, на вашу отвагу глазея, Очевидцем ста тысяч затей Закипает котел Колизея, Переполненный пеной страстей. Век от века билеты дороже, Все страшней и упорней бои. Занимайте, патриции, ложи, Покупайте кошмары свои. Будет боль, будет кровь, будут стоны, Будут дикие звери реветь, Чтоб потом на святые иконы Вам самим было жутко смотреть. Смерть традиций своих не нарушит - Как тогда, так и будет теперь. Посмотрите, не ваши ли души Душит яростно раненный зверь? И послушай: за храпом агонией И сквозь всю сумасшедшую сечь Не твои ли надежды, хоронит Жалким звоном обломанный меч? Орденами твоими увешан, Избежав хищной пасти и лап, Не твою ль кровожадность утешил Опьяненный победою раб? Все смешалось, рычанье и крики, Лязг доспехов и скрежет зубов. И в победном неистовом лике Вновь ты видишь проклятье рабов. И опять твой восторг обалделый На стотысячный пир воронья, Чтоб не знала ни мер, ни пределов Ненасытная жажда твоя. И чтоб отдыха галлы не знали, Сокрушая миры и века, Будет слышаться ад вакханалий, И не высохнет кровь Спартака. 

Юрий Борисов.

Хочу добавить стихотворение о любви, но не о человечьей, а о собачьей. Его нашла в маминых тетрадках, и до сих пор когда читаю, слезы наварачиваются. Если кто узнает автора буду благодарна.

Хозяин погладил рукою Лохматую, рыжую спину: - Прощай, брат! Хоть жаль мне, не скрою, Но все же тебя я покину. Швырнул под скамейку ошейник И скрылся под гулким навесом, Где пестрый, людской муравейник Вливался в вагоны экспресса. Собака не взвыла ни разу, И лишь за знакомой спиною Следили два карие глаза С почти человечьей тоскою. Старик у вокзального входа сказал: - Что? Оставлен, бедняга? Эх, будь ты хорошей породы... А то ведь, простая дворняга! Огонь под трубой заметался. Взревел паровоз что есть мочи. На месте как бык потоптался, И ринулся в непогодь ночи. В вагонах, забыв передряги, Курили, смеялись, дремали... Тут, видно, о рыжем дворняге Не думали, не вспоминали. Не ведал хозяин, что где-то По шпалам, из сил выбиваясь За красным мелькающим светом Собака бежит задыхаясь! Споткнувшись, кидается снова, В кровь лапы о камни разбиты. Что выпрыгнуть сердце готово Наружу из пасти раскрытой. Не ведал хозяин, что силы Вдруг разом оставили тело И, стукнувшись лбом о перила, Собака под мост полетела... Труп волны несли под коряги... Старик! Ты не знаешь природы: Ведь может быть тело дворняги, А сердце чистейшей породы!!!

Вот и сейчас еле допечатала, слезы накатывают.