Его птичья жизнь мало чем отличалась от человеческой: все те же поиски пропитания и крова, разве что раньше потребности в пище и жилище удовлетворялись в более изощренной форме, хотя, будь он человеком, жить в расщелине скалы над морем ему показалось бы более экзотичным, чем птице возможность переночевать в квартире. И скажу я вам, не только человек может привыкнуть ко многому, но и птица. И он привык к тому, что есть определенный уклад жизни, по которому нужно рано просыпаться, кричать, закладывая очередной вираж в небе, выводить птенцов. Бывало в нем просыпалось что-то от его прошлой жизни, но ненадолго, и он, запнувшись, поднимался, чтобы идти по дороге своей жизни словно лошадь, запряженная в конку, которая может скакать резво и истово по любой тверди, но идет медленно и понуро, потому как сзади нее вагон, а он ходит только по рельсам. А кто из нас не лошадь, скажите мне? У лошади - конка, у птицы - закон притяжения, у нас и то и другое, и правила общежития, и физиология. Став птицей, он избавился от необходимости соблюдать некоторые правила, но принцип мотивации остался: он ел, потому что хотел есть и должен есть, чтобы жить, он летал, потому что у него есть крылья, потому что в небе меньше врагов и потому что там наверху больше еды, а это помогает выжить, он обзавелся потомством, чтобы продолжить жить в них, он все делал для жизни, но для чего он жил? Странный вопрос для птица… А для человека? Жить, чтобы жить? Согласно законам логики нельзя дать определение понятию через само себя, а согласно законам жизни? Но птиц об этом не думал, ведь такие размышления не вызывались естеством, требующим тепла, пищи, света, а не логики и смысла, и это значительно упрощало жизнь. Это тот случай, когда проще не значит хуже…
Однако и здесь, в этой новой жизни было нечто, для чего не было очевидной причины, если не считать достаточной причиной чувство счастья: у людей и птиц разные раздражители центра удовольствий, но сами ощущения роднят и человека, и птицу. Теперь он жил в небе, но потребности его были приземленными как никогда доселе и все же в его жизни была Она, яркая, ослепительная и манящая, зовущая, а может зазывающая… Зачем? Чтоб было хорошо… Куда? Туда, где есть счастье… Глупо? Возможно, в счастье от ума вообще мало, хотя и ум и ощущение счастья - плоды нашего мозга…
Всем ясно, что воробей не может сесть на воду, так же всем понятно, что Ею нельзя обладать, ею можно наслаждаться, все что угодно, но ее, извините за двусмысленность, нельзя иметь. Неизвестно, что подействовало на птица, может какие-то его старые привычки, но как-то он отказался остановиться там, где останавливались остальные, он захотел больше, больше чем получают все или же больше, чем предназначено именно ему, но больше. Был ли он несчастлив, не получая большего? Очевидно, что не более несчастлив, чем все. Было ли ему жизненно необходимо получить больше? Предельно ясно, что жизнь продолжалась бы и без этого. И тем не менее, он не остановился. Сначала свет рос, ярчал, из желтого превратился в белый, пока не наступила полная темнота. Неужели абсолютный свет - это мрак? Нет, просто он ослеп. Но он не остановился, теперь его манило, обволакивая и притягивая, тепло, тепло, перерастающее в жар. Но и это не заставило его остановиться. И вот теперь пришел черед умирать для птица: он просто сгорел, обнимая крыльями как руками 500-ватовую лампочку.
Весело, правда? Сначала он был человеком, потом птицем, но оба они так и не научились понимать, что не все законы, инструкции и предписания, данные кем-то, глупы. Его смерть – это не наказание за нарушение правил, просто некоторые правила, стереотипы, традиции существуют нам на благо, они не обман, не клетка, это необходимое условие жизни, они ее дети и как хорошая мать, она защищает их. Жестоко? А кто назовет жестокостью выклеванный глаз разорителя гнезда?! Жизнь учит нас, хвастаясь своими детьми, она приближает нас к себе, дается нам в руки, чтобы мы посмотрели, как они прекрасны, а если мы не обращаем на ее детей внимание, теряет к нам интерес.
Теперь крыльев не было, он больше не сможет лежать на воздушном потоке, рассекать воздух острым как лезвие крылом. Обидно? Отнюдь, зачем куда-то лететь, зачем нужны крылья, если здесь, сейчас и руками так приятно обнимать любимую… ведьму?! Всегда ли можно иметь больше? Да, вероятно... Но нужно ли?!
