Ось так і воюємо- розповідь командира. :(

Офицер (это с первых секунд угадывалось по его тону и движениям) в черной балаклаве и форме без знаков различия встретил нас сдержанно-неприветливо. Вернее сильно угадывалось, что эту самую неприветливость он старался сдерживать и прятать за шутками. Ну а и то – под конец дня падают ему на голову двое с камерами, да с ними еще офицер пресс-службы, послал бы, да нельзя. Не зря на нашу просьбу сказать, на какие блок-посты можно подъехать чтобы пообщаться с бойцами, нам еще дали с собой этого офицера, ой не зря…

- Что вам показать? – с натужным радушием спросил он

- Всё что можно, - радостно ответили мы.

- Вон там туалет, - закинул офицер и его глаза выжидательно посмотрели на нас.

- Туалет так туалет, - сказали мы, - но, если можно, хотелось бы что-то еще.

Видимо, ответ ему понравился, офицер хохотнул и дал добро на сьемку.

Этот блокпост считается одним из лучших и хорошо обеспеченных.

Сейчас он неплохо оснащен, есть укрытия и даже ходы сообщения. Техника ездит и стреляет. Но в начале не было ничего – два старых БТР не на ходу и с нерабочим вооружением. Бойцы, работая сутками, смогли поставить эти машины на колеса. Наверное, на такое способны только наши.

Боец нацгвардии на посту возле восстановленного БТР


Бойцы несут на блокпосту круглосуточную службу. Проверяют каждый легковой автомобиль, автобусы, фуры, всё что едет мимо поста. Бойцы постоянно в полной готовности, работа очень нервная. Блокпост оборудован достаточно неплохо, особенно поразил блиндаж на случай обстрела, внутри которого поместился 40-футовый металлический контейнер. Топится печка и внутри блиндажа ощутимо тепло, по-крайней мере линзы камеры мгновенно запотели.

Если кто-то не хочет останавливаться, есть радикальный способ решения проблемы.


Досмотр по всем правилам - со страхующими


Самое ценное, что нам привозят - это детские рисунки и такие вот обереги, мы их постоянно носим - боец нагвардии.


Игорь принимает участие в задержании преступника в досмотре.


Раньше эта пушка не могла даже пошевелиться, а теперь - полноценное орудие.


Досмотр


Очень опасный БТР


Вид из бойницы.


Флаг Украины и покареженный указатель



Такие вот надолбы, выпускаются тут же, в Мариуполе. Против танков.


Бойцы в ожидании.


Досмотр пломб фуры.


Боец Нацгвардии


Вход в подземній блиндаж.


Яма в замле таких размеров, что там легко уместился 40-ка футовый контейнер




Ход сообщения


5 минут от мира до войны - сзади БТР виден работающий Метро


Все снабжение блокпоста – на волонтерах. Бойцы относятся к нацгвардии, поэтому МО их, ессно не снабжает, а в милицейском министерством о приходе зимы, видимо не в курсе. Интересно, что докладывают Авакову? Но все бойцы, с кем бы мы не говорили, рассказывали одно и тоже – одежда, еда, спальники, печки – это все волонтеры. Государство дало автомат и сказало – воюй, солдат, и гордись оказанным доверием! Повторюсь – это лучший блокпост. Бойцы обеспечены и сыты. На вопрос, если это лучший, то что происходит на худших, командир посоветовал съездить на блокпост номер N.

- А что там? – попробовали выяснить мы.

Офицер помолчал, зло сплюнул и емко сказал:

- Там пи*дец.

Если у нас будет время и возможность, мы попробуем съездить на тот блокпост и выяснить, что в действительности означает "там пи*дец"

По-крайней мере сегодня на ужин дают мясо "на гриле".

.

 

Часть 2. Рассказ одного из командиров 32-го блок-поста.

Видимо, постепенно офицер проникся к нам доверием и снял балаклаву. Показалось усталое худое жесткое лицо, при взгляде на которое лично мне сразу стало понятно – это человек из тех, кого называют белой костью, человек, который будет ругаться, злиться, посылать начальство, но выполнит приказ любой ценой. Офицер, за которым солдаты пойдут в любую мясорубку.

Между тем выяснилось, что этот офицер Нацгвардии, имен называть там не принято, а звание – подполковник, был одним из командующих тем самым 32-м блокпостом. Мы попросили его рассказать, что же там на самом деле было, и насколько оправданно было отступление с него, потому как после этого не раз встречались мнения, что, мол, зря отдали, зря отступили.

О чем нам рассказал офицер.

31-й, 32-й и, оказывается, был еще 33-й блокпост кто-то из командования додумался разместить вдоль трассы таким образом, что они были не вдоль фронта, а, как-бы, вклинивались в территорию противника. Таким образом, дорога между 31-м и 32-м была полностью простреливаема террористами. Блокпост помимо того, что надо оборонять, необходимо еще и снабжать.

Так вот при попытках снабжения было потеряно 22 единицы бронетехники. Выезжало четыре БТР, приезжало 1-2. И так каждый раз. С маниакальным упорством командование продолжало настаивать на удержании этого объекта. Думаю, что когда-нибудь мы еще узнаем имя того предателя, который воспользовался своим положением, чтобы перемолоть столько солдат и брони.

Но я отвлекся.
Дальше из рассказа офицера. Они удерживали блокпост силами четырех БТР-4. Машина хорошая, но против них были танки, ПТУРы и грады и воевало несколько подразделений ополченцев и одно, самое укомплектованное - осетинов. На вопрос, как в таких условиях можно вообще было удерживать пост, офицер сказал – если ты не боишься, реально оцениваешь свои силы, умеешь грамотно по-военному блефовать, то все возможно. Ну и, добавил, очень важно, что противник нас боялся.

В принципе, подполковник понимал, что блокпост в окружении существовать долго не может – рано или поздно его уничтожат. Надо или убирать его, или выравнивать линию фронта. На все возражения от командования слышал только одно: «Вы трусы и не хотите выполнять поставленную задачу!». Вот так. В окружении – трусы, атакуют танки – трусы, воды и патронов нет – все равно трусы.
Так и воевали. Иногда боевики с одной стороны начинали гасить по ним с перелетом и прилетало боевикам с другой стороны. Те, считая, что по ним коварно открыл огонь блокпост, начинали валить в ответ. Пришлось идти на переговоры, объяснять нерадивым дятлам, что они друг в друга стреляют.

Один раз, когда враг уж сильно охамел, подошел со стороны и начал гасить ВОГами и АГС, гвардейцы оседлали один БТР и пошли в атаку, да так, что не только отогнали атакующих, но и доехали до их расположения и хорошо там покатались. Настолько хорошо, что на следующих день пришел переговорщик от отряда, стоявшего с другой стороны и сказал – давайте, мол, так – мы по вам не стреляем, только, пожалуйста, к нам не надо ездить так, как к ним. Очень, мол, не хочется. И, да, спасибо, мол, что вчера не заехали. Подполковник после этого своим запретил стрелять в ту сторону – одной проблемой меньше.

Один раз БТРами (!) в лобовой атаке отгоняли танки. Танки удрали. Они же не знали, что у наших для ПТУРов ракет не было, а сами бандиты сюда не умирать ехали, это в их планы не входило.

После этого представители осетин пришли разговаривать. Угрожали. Тяжелые переговоры продолжались два с половиной часа, причем осетины все время менялись, всё ходили «за старшим». Разговор получался интересным:

 - Уходите, мы вас убьем.

 - Попробуйте.

 - Слушай, командир, зачем тебе умирать, уходи, да?

 - Послушай, я милиционер, как 102 по вызову – меня вызвали, тут поставили и тут я буду стоять. Работа такая.

 - Но если ты не уйдешь, мы тебя убьем и солдат твоих убьем.

 - Я на Майдане стоял и не уходил и тут буду стоять. А хотите попробовать помешать – милости просим, только потом не обижайтесь. Дорого обойдется.
 - Хорошо, мы тебя трогать не будем. (далее с угрозой) Но у нас есть такие подразделения, они нам не подчиняются.

 - Знаете, у меня тут стоят четыре БТР-4, хрен их знает кому они подчиняются. Я вот не знаю. И если они завтра захотят покататься теперь уже по вашим тылам…

 - Эээээ, ни о чем с тобой нельзя договориться. Ладно, мы в тебя стрелять не будем, и ты не стреляй. Работай себе, милиционер… (уходят)
Один, уходя, как-бы задержался, слегка нагнулся к уху и тихо сказал:

 – Ты мужчина. С такими приятно воевать. Смотри сюда. Они, – он глазами показал на своих, – трусы. Слова не сдержат. Завтра с 20:00 будет обстрел – и ушел.

И точно. На всякий случай без двух минут 20 часов загнали солдат и сами залезли в укрытие и ровно в 20 прилетело – и минами, и градами. И летело ровно четыре часа.

Вот так и воевали.